У Элис не будет выбора -- расстраивать или нет первого мужа -- она просто не успеет. И будет очень переживать.

Продолжение

За этот ответ он ругал себя еще полтора часа. Привязанность женщины — эта была не та роскошь, которую он мог себе позволить. В Гамильтоне он расслабился, и его чувства обошлись Юнис очень дорого, а сейчас все могло закончиться еще хуже. Конечно, сенатор Дженкинс не походила на тихую девочку из маленького городка и, в отличие от Юнис, могла постоять за себя, но все же она была женщиной, а значит, беззащитной перед злыми языками, завистью и чужим уязвленным самолюбием. Несправедливые высказывания Ричарда, Мейми, Данкана и Эдлая подтверждали это лучше всего. И все же Роберт ничего не мог с собой поделать — ему хотелось видеть Элис, хотелось говорить с ней и когда-нибудь в будущем услышать от нее «да». Неожиданно он понял, что очень хочет дожить до этого дня, словно Элис Дженкинс заразила его своей неуемной жизненной силой, а потом в потрясении осознал, что его чувства к Юнис были бледной тенью того, что он испытывал сейчас. «Это просто реакция организма на обстановку», — попытался внушить себе Роберт. Слова звучали тускло и неубедительно, и совсем не помогали.
— Ты как?
Роберт резко обернулся:
— Что ты здесь делаешь?!
Билл испуганно съежился:
— Я здесь… работаю… с хозяином… Представляешь, он меня нашел! — бывший приятель робко улыбался, и от этой несмелой улыбки, так не похожей на прежние самодовольные ухмылки Билла Роберту стало тошно.
Водитель сделал пару шагов по палате и сел на краешек табурета. Роберт сокрушенно покачал головой. На апгрейде парень был еще прежним.
— Мы очень волновались за тебя, — сообщил водитель. — Хозяин места себе не находил… Он поверить не мог, что такое случилось. Ну… то, из-за чего ты сюда попал... Ведь ты… ты же не мог?.. — несмело проговорил бывший приятель.
— Да нет, мог, — возразил Роберт. — Я действительно дал по физиономии сенатору, это правда.
Лицо Билла вытянулось. Он задумался.
— Как мне? — наконец-то спросил он.
— Нет, ему я дал сильней, — ответил Роберт и сделал шаг к водителю. И сразу же остановился, когда тот непроизвольно втянул голову в плечи. — Тебе нечего бояться, Билл. Мы ведь друзья, — успокоил бывшего приятеля Роберт, но все же отошел от Билла подальше и сел на койку. — Если хочешь, приходи еще, поговорим. Но это приглашение касается только тебя — Тейлора я видеть не хочу.
— Почему? — удивился Билл и на мгновение стал почти прежним.
— Потому что есть решения, которые можно принять лишь однажды, — серьезно ответил Роберт. — Эти решения нельзя изменить, нельзя исправить. Поздно…
Билл слушал с потерянным видом, и на его лице Роберт читал непонимание.
— Ну, представь, что ты вдребезги разбил чашку, — попытался объяснить ситуацию Роберт. — Ты можешь собрать осколки, можешь даже попытаться склеить их, но чашка все равно будет битая, кривая, да еще и подтекать. Вот так и здесь. Тейлор побил все чашки и все тарелки. Обсуждать нечего.
Билл встал.
— Ты не прав, хозяин всегда заботился о нас и сейчас заботится.
Роберт молчал, не желая спорить.
— Он нашел меня, вернул домой. А еще он пошел работать сюда, чтобы заработать деньги и выкупить тебя. Ради тебя он подписал контракт на пять лет, а ты… — Билл всхлипнул. — Ты никогда его не любил, — проговорил он.
— Не любил, — согласился Роберт. — Я любил Мэри, Юнис и Бена. Я любил Гамильтон. Но теперь все это далеко.
Билл сделал шаг к двери:
— Я больше не приду.
Роберт кивнул. «Хорошо, что Мэри в Гамильтоне». Слух уловил еще несколько шагов — неуверенных, медленных, словно Билл не знал, как быть.  Роберт ждал, не понимая головы. Билл должен был выбрать сам.
Дверь открылась и закрылась, и Роберт остался в одиночестве. Подобрал оставленную Дайсоном карту, поискал разъем у компьютера.
— Ты как?
Роберт обреченно прикрыл глава. Еще и этот явился. День выдался длинным.

Продолжение следует...

Виктор Куров, не вспомнил. Хозяин вне критики.

Не сразу.