Виктор Куров, нет, конечно. Да, он смотрел на рабов свысока, но не до такой степени. У него была идея, точнее, он позаимствовал идею, но идеи не существуют в безвоздушном пространстве.

Sneg, да нет. Имеется в виду не высказывание Владимира Ильича, а вот это: "Идея, брошенная в массы, напоминает шлюху, брошенную в полк".  Потому что проблема заключается в том, что идея, овладевающая массами, овладевает ими вовсе не в той форме, в которой была изначально, а в той форме, в которой ее способны воспринять в силу жизненного опыта и образовательного и культурного уровня массы. И учитывается уровень не верхушки общества, а низов -- их просто физически больше.

Продолжение

Глава 67

Роберт просил ее не приходить, но Элис сочла, что в этом он был неправ. Хотя программка и не сулила никакого экстрима, а Роберт уверял, будто основательно продвинулся в искусстве фехтования, Элис верила, что ее присутствие может поддержать его в трудной ситуации. Наверное, умники-психологи осудили бы ее и даже стали уверять, будто она стала жертвой самых диких суеверий, но Элис их мнение было глубоко безразлично. Пусть ее убеждение не подкреплялось опытами и научными данными, сенатор была уверена, что одно ее присутствие сможет дать Роберту сил.
На трибунах царила атмосфера нездорового оживления, а сражение Роберта с «ежиком» и правда никакой опасности для Роберта не представляло. Молоденький «ежик» напоминал шумного и энергичного щенка, который носится вокруг большого и терпеливого пса и упорно пытается его укусить — и даже не по злобе, а просто от избытка молодых сил. Все это выглядело на редкость смешно и невинно, а потом Элис даже вздрогнула от вопроса, а что этот парнишка делает на Арене?
Роберт в очередной раз пропустил противника мимо себя и укоризненно погрозил ему пальцем. Трибуны зашлись от хохота. Элис невольно улыбнулась, а потом встревоженно вскочила с места, указующе вытянув руку. Слов не было, и все же Элис через силу прохрипела «Там, там…»
Акула перешагнул через тело парнишки-«ежика». Зрители повскакали со своих мест. На сигнал прекратить бой никто  не обращал внимания.
— Прикончи его! Прикончи!.. — раздалось совсем рядом, и Элис в ужасе оглянулась. Сидящий рядом зритель, еще минуту назад веселый и довольный, сейчас буквально трясся от ярости. Злоба исказила его черты, и теперь в них не осталось ничего человеческого. Он кричал и при этом брызгал слюной, и его вопль стал повторяться другими зрителями, словно все они разом лишились рассудка.
— Прикончи его!..
— Выпусти кишки!
Элис в отчаянии оглянулась в поисках хотя бы одного человеческого лица, но все было тщетно. Лиц не было, и она видела лишь разинутые в вопле рты. А потом Элис с ужасом поняла, что  сам генеральный менеджер не справится с разгулявшейся стихией. Шантаж и подтасовки были бессмысленны. Трибуны жаждали крови…
Сенатор закрыла глаза. Она бы с удовольствием заткнула еще и уши, но не могла разжать пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотники кресла.
— Так его! Давай! — надрывался сосед слева, и Элис почувствовала, как по щекам заструились слезы.
— Руби его! В куски! — не отставал сосед справа.
А потом раздался ликующий многотысячный вопль «А-а-а-а!!», и Элис испуганно открыла глаза. Отчаянно уставилась на арену, на экран, вновь на арену и только тогда сообразила, что Роберт жив. Он стоял очень прямо, хотя и слегка пошатывался, а Акула… Акула лежал на песке… неподвижный… мертвый… без головы…
Зрители скакали и плясали у своих кресел, размахивали руками, что-то восторженно кричали и в исступлении швыряли на Арену пластиковые карты. Элис торопливо вытерла мокрое лицо.
— Так его! Так! Молодец! — вопил сосед.
Сенатор Дженкинс поднялась с места и побрела к выходу. На лестнице ее качнуло, и дежурный бросился вперед, чтобы поддержать и подать руку. Сенатор мягко отстранила питомца и вышла в холл. Звук с арены стал глуше, но и здесь до нее доносились отдельные слова.
Они не желали смерти Роберту, теперь она это поняла, и все же не могла забыть искаженные злобой лица. И не могла представить, что когда-нибудь ей вновь придется пережить этот кошмар и, возможно, потерять…
Элис оборвала свою мысль и вскинула голову. Она не могла обратиться к консулам, значит, стоило поискать того, кто может и хочет. И одного такого человека сенатор Дженкинс знала. Ну, а если консулы не захотят прислушаться к его словам, она придумает что-нибудь еще. Дело Лесли Дайсона ей поможет.

Продолжение, конечно, последует....