Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Следующая глава, описание боя с махновцами идет с большими дополнениями, целыми фрагментами.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
I
Крым, Альма.
Гидросамолет «Финист»,
бортовой номер 3
Реймонт фон Эссен
Всадники порскнули в стороны. Новый заход: на пологом снижении обстрелять конницу из курсовых пулеметов, потом метрах на тридцати выровнять машину и пройтись на бреющем, над самыми головами улепетывающих в ужасе «гарних хлопців». За спиной, в проеме двери, грохочет ПКМ - стрелок азартно поливает махновцев длинными очередями, гильзы дождем сыплются на пол, улетают в дверь. Лейтенант сделал зарубку в памяти: надо приспособить к пулемету брезентовый мешок-гильзоулавливатель. Стрелок, конечно, пристегнут страховочным поясом, из самолета не выпадет, но и поскользнуться на стреляных гильзах - мало приятного.
***
Узнав, что на Альме юнкера из последних сил сдерживает махновскую конницу, Куроедов приказал немедленно выдвигать на помощь два взвода на броне при четырех «Торнадо» и самоходках. Морпехи кинулись заводить машины, но всем было ясно - не успеть. Юнкерам не продержаться - час, самое большее, два, и их сомнут.
Оставалась авиация. На «Адаманте» авиатехники разворачивали лопасти вертолета, к пилонам двух «Финистов» подвешивали бомбы и НУРы. Третий покачивался у борта «Алмаза» - его как раз готовили к разведвылету на Бахчисарай.
Эссен раздумывал недолго: крикнул бортстрелку захватить лишних пару коробок с лентами для ПКМ, спустился в ялик и подгреб к «Финисту». Так, НУРов и бомб нет, бэка к пулеметам в наличии. Указатель топлива... уровень масла... аккумулятор... порядок!
Гидросамолет развернулся и пошел на взлет. Эссен описал вираж над Севастопольской бухтой и лег на знакомый курс.
***
Радио ожило:
- «Третий», я «Адамант», что там у вас?
- «Адамант», я «Третий». Противник, до двух полков конницы, атакует позиции юнкеров в устье Альмы. Захожу для штурмовки. У меня все, прием.
- «Третий», «Я «Адамант», звено с полной подвеской идет к вам. Погоняйте конницу, пока бэка хватит, и назад. Броня уже выдвигается, прием.
Слева, чуть выше что-то блеснуло. Луч солнца на стекле? Лейтенант пригляделся и вдруг резко положил машину на крыло. За спиной загрохотало, стрелок повис на привязных ремнях, громко матерясь.
- «Адамант», я «Третий», атакован истребителями! «Ньюпоры», два или больше. Вступаю в бой!
***
Эссен готов был спорить, что у красных пилотов движки изношены не меньше, чем «Гном» его старой «эмки». Из «Ньюпоров» и в лучшие дни можно было выжать не больше ста восьмидесяти в час, а сейчас они вряд ли дадут и сто шестьдесят. Зато маневренность отличная, не то, что у «Финиста» с его громоздкими поплавками.
А потому - никаких боев на виражах! Атака на пологом снижении с разгоном до предела, потом уход в набор высоты, разворот и снова атака. Конечно, он предпочел бы колесную машиу, как говорится, «ешьте, что дают». «Финист» и в морском варианте быстрее чуть ли не на сотню в час, не говоря о скороподъемности. И вооружен получше: два «ПКТ» в подвесных контейнерах - это не архаичный «Льюис», стреляющий поверх пропеллера.
Но это у ведомого. У ведущего, кажется, два синхронных «Виккерса» на капоте. Видимо, опытный пилот - недаром серый фюзеляж украшен красным чертенком, гоняющимся за черной уткой. Значит, красный ас? Ну что ж, посмотрим...
Набор высоты, заход от солнца, РУД до упора - атака! Жгуты трассеров летят мимо, юркая цель уходит из перекрестья, ручку чуть влево... «Финист», ревя форсированным движком (четыре сотни сил против восьмидесяти!), пронесся мимо «Ньюпоров». Сзади загрохотал ПКМ - стрелок не упустил шанса. Э-э-э, да он попал!
Аппарат с бесенком пошел вниз, волоча за собой хвост белёсого дыма. Второй отвернул в сторону моря: запаниковал, пытается удрать с разгоном на снижении.
«Ну, теперь не уйдешь...»
Сбросить газ... «Финист» повис на хвосте «Ньюпора», метрах в двадцати. Он что, самоубийца, недоуменно подумал Эссен - прет и прет по прямой, едва не задевая колесами барашки волн. И когда это они успели пересечь береговую черту?
Эссен откинул колпачок, нашарил пальцем гашетку. Правый пулемет молчал; левый плюнул короткой очередью и. Патроны, мать их! Лейтенант выдал непечатную тираду и принял влево, чуть добавив оборотов. Если поравняться с «Ньюпором», бортстрелок сможет его обстрелять.
Этого не потребовалось. Обнаружив у себя на хвосте неприятеля, красвоенлет с перепугу бросил аппарат вправо. Это его и погубило.
Виной всему стал вращающийся вместе с винтом блок цилиндров ротативного «Гнома». Влево «Ньюпор" поворачивал неохотно, задирая нос, а вот правый вираж выполнял с изумительной легкостью, но при этом резко клевал носом. Опытные пилоты знали об этих особенностях и даже использовали их в бою - но сейчас противником Эссена был явный новичок.
«Ньюпор» лег на правое крыло - и опустил нос. Будь у красного пилота хоть метров пятьдесят высоты в запасе, он выровнял бы аппарат. Но у него не было и двадцати. Аэроплан зацепил крылом воду и закувыркался по волнам, словно игрушечный бумеранг из двух перекрещенных реек. Плоскости разлетелись в стороны, капот нырнул в воду - конец! Эссен сбавил обороты и прошелся над местом падения. Если пилот держится на воде - можно сесть, подобрать беднягу.
Нет. Только обломки и расплывающееся масляное пятно.
«...»Третий», ответь! «Третий», ответь! «Третий, я «Адамант», ответь! Эссен, мать твою, ты жив?
Лейтенант чертыхнулся сквозь зубы - вот что значит, нет привычки к радио!
- «Адамант», я третий, все в порядке. Сбил двоих, расстрелял бэка, иду домой.
«Финист» подпрыгнул на семьсот метров, и с этой высоты Эссен увидел подходящие к Альме «Финисты». На пилонах - серебристые цилиндры пусковых контейнеров.
Все, шутки кончились, граждане селюки. Пришли взрослые и очень сердитые дяди...
М-14 успокаивающе тарахтел. Две победы - совсем неплохо, но почему его это совсем не радует?
«Бог не выдаст, свинья не съест, Реймонд Федорыч, - сказал как-то Жора Корнилович. - Надо будет, и на Гражданской повоюем. Хотя, по мне, так лучше с германцами или англичанами. Воля ваша, а меня не тянет стрелять в русских...»
Будто меня тянуло, с горечью подумал Эссен. Одно дело - причесать пулеметами, вообразивших себя идейными анархистами, и совсем другое - сбивать русских авиаторов! Они ведь могли воевать в германскую, с запоздалым раскаянием сообразил лейтенант - особенно тот, с чертенком. Впрочем, он кажется, сумел посадить аппарат... И все равно - мерзко: словно выйти на дуэль с противником, вооруженным кремневым «Лепажем», взяв пулемет. У красных авиаторов не было ни единого шанса.
Какого черта, в самом деле? У французов и англичан в 1854-м не было ни пулеметов, ни аэропланов, ни скорострельных пушек, и это не вызвало никаких душевных терзаний.
«Но ведь они не русские, верно?
И что, выходит, они не люди?»
Эссен помотал головой, отгоняя непривычные мысли.
Все, пора заканчивать с этим декадансом! Их никто не звал в Крым, этих французов и англичан. Да и красные летчики первыми ввязались в драку: увидели одиночный гидроплан и сочли за легкую добычу. А раз так - пусть не обижаются! Война - не спортивное состязание и не рыцарский турнир. Это к барьеру надо выходить с равноценным оружием, а в бою главное - победа.
Только почему у него так пакостно на душе?
