В данном случае - линия (тип боевого построения)
В походном ордере - колонна, шеренги, пожалуй, неуместно.

Отредактировано Ромей (08-06-2017 13:36:30)

Перезалил

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Отступление
Из архива П.В. Анненкова
Изд. С-П, «Литературный фонд»,
сер. «Лица эпохи».
1881 от Р.Х./26Э.О.В.. /гг.
«Долгих Вам лет здравствования, мой драгоценный друг! Пишу под впечатлением краткого пребывания в Париже в мае сего, 1855-го от Рождества Христова, года. Будто ожили сцены, запечатленные в Ваших «Парижских письмах», с которыми мы имели удовольствие ознакомиться на страницах «Отечественных записок». Видимо, характер здешних обывателей, как и воздух города, который у нас не зря называют столицей свободы, не меняется - в Париже происходит почти то же самое, что и 7 лет назад. Увы, Господь не одарил меня литературным даром, а потому, позволю обратиться к Вашим строкам:

«Шествия эти начали сильно приобретать обыкновенный характер всех парижских движений: смесь грозы и карнавальной веселости. Красный свет, изливаемый факелами и бранная песня ночью странно вязались с выходками и дурачествами молодежи. (...)  Огни домов постепенно тухли по направлению к богатым, аристократическим бульварам. Начиная с улицы Монмартр, кроме обыкновенного освещения, не видно было ни плошки. Разница была слишком резка и тотчас же обратила на себя внимание работничьего населения, республиканцев и гамэнов. Составив огромные отдельные толпы, они начали останавливаться перед каждым темным или пустым домом, подымали ужасный шум, требуя шкаликов и плошек, и грозя перебить все окна в случае медленности или сопротивления...»

Поверьте, дорогой друг, все так и было.  Разве что, кроме заядлых республиканцев, которые не могут простить Наполеону III-му предательства Второй Республики, на улицах немало поседевших ветеранов Великого Бонапарта. Они поносят нынешнего императора решительно за все, особо ставя ему в вину войну с Россией - он-де, пошел на поводу у извечного врага, Британии, и покрыл Францию несмываемым позором. Один из них, взгромоздившись, несмотря на почтенные года, на карниз бельэтажа, выкрикивал, что Napoléon le Grand разделял с армией тяготы и опасности Восточного похода, тогда как нынешний император... впрочем, вы и сами без труда представите, какой шквал площадной брани последовал за этим обвинением.
Неудивительно то, что подобные господа  возносят хвалу кузену императора, принцу  Наполеону, отличившемуся, как пишут оппозиционные правительству газеты, при Альме. «La Gazette» и лояльная власти  «Liberté» издателя Мило, наоборот клеймят его предателем, желающим взорвать Вторую Империю изнутри - разумеется, за argent sale reçu du tsar Nicolas*. Но это лишь подогревает симпатии означенному деятелю и в парижских предместьях и среди студентов Сорбонны или завсегдатаев «политических» кафе, которые всегда числили себя в ненавистниках  официальной прессы.

#* (фр.) грязные деньги, полученные от царя Николая

Кстати, я имел удовольствие познакомиться в Париже с весьма занимательной компанией. Сравнительно молодой немец, судя по всему, военный моряк (что само по себе, согласитесь удивительно) и... кто бы Вы думали? Наша общая знакомая, петербургская «веселая вдовушка», Ефросинья Георгиевна Казанкова, племянница бессарабского набоба, графа Строганова. Как эта дама оказалась в Париже, да еще и во время войны (сам я пребывал там инкогнито, под личиной эльзасского дворянина) - мне неведомо. Впрочем, очаровательная Фро (ах, незабвенные вечера в Санкт-Петербурге, когда мы...   опущу иные пикантные подробности), тоже путешествует под личиной итальянки, уроженки Венеции. В свиту ее (сия особа обзавелась свитой, словно странствующая виконтесса времен Медичи) кроме упомянутого уже немца входят три типа весьма зловещей наружности. По французски все трое понимают с пятого на десятое,  говорят на очень скверном английском языке; госпожа Казанкова представила всех троих, как уроженцев острова Барбадос. По-моему, это где-то  в Вест-Индии. Однако, одна-две случайные обмолвки заставили вселили в меня уверенность, что все трое выросли не под пальмами, а под родными осинами.
Но вернемся к страстям, раздирающим столицу Второй Империи. Утренние газеты перепечатали сообщение: два блиндированных военных судна новейшей отправлены для бомбардировки русского порта Одесса. Вокруг этих кораблей, одетых в непробиваемую для бомб и ядер броню, шумихи не меньше, чем при строительстве пирамид (ежели во времена фараонов были газеты). А потому, особенное негодование парижан вызывает то, что эти корабли, так дорого стоившие казне и на которые возлагается столько надежд, отданы под начало командира британской эскадры! О крымском предательстве англичан здесь кричат из каждого раскрытого окна, на любом тротуаре, со страниц всех печатных изданий.
На третий день пребывания во французской столице, я увидел на улицах солдат Национальной гвардии и батареи полевых орудий. Похоже, не зря  злые языки болтают, что барон Осман второй год перекраивает парижские улицы в широкие бульвары вовсе не ради нарядных перспектив, а единственно для того, чтобы облегчить артиллеристам расстрел очередного мятежа. Пока до баррикад не дошло, но судя по тому, как множатся возмущенные толпы, ждать осталось недолго. Все мои здешние знакомые в один голос говорят, что повеяло сорок восьмым годом, и кому, как не Вам, мой драгоценный друг, понимать, что это означает...»
От составителей:
Автор письма неизвестен. Возможно оно принадлежит перу  Е. И. Ламарского, состоявшего, как и Анненков, в комитете Литературного фонда. Как раз в это время г. Ламарский, служа по министерству финансов,  посещал Пруссию для изучения европейских кредитных учреждений и, по слухам, под чужим именем побывал во Франции.

Отредактировано Ромей (09-06-2017 01:52:50)