IV
Кача, школа
военных пилотов
Полная готовность
«Сопвич» подрулил на стоянку. Ротационный «Гном» стрельнул несколько раз, выбросил клуб черного, остро воняющего касторкой дыма и умолк. Тяжеленный блок цилиндров, закрепленный на оси вместе с пропеллером продолжал вращаться, а пилот уже выбирался из кабины. Вернее, он выполнял некий ритуал, раз и навсегда заведенный для себя самого – сначала на траву полетел шлем, за ним – длинные, до локтей, перчатки-краги, и лишь потом на бренную землю спустился сам авиатор.
- Поручик Лобанов-Ростовский полет закончил! – лихо отрапортовал он. И, тоном ниже: - Машина в порядке, Реймонд Федорыч! Жду – не дождусь, когда наконец, в дело!
Бывший воздушный наблюдатель еще в прошлой жизни (так с чьей-то легкой руки стали называть время, прошедшее до появления того, первого лилового вихря) выучился в перерывах между выходами в море, пилотированию, и даже сдал соответствующие экзамены. Эссен давно собирался усадить неугомонного летнаба левое сиденье «эмки», но всякий раз что-то мешало. То не было свободного аппарата, то «кандидат» учинял на берегу очередное безобразие, то Марченко упирался, доказывая, что в предстоящим походе ему особенно необходим острый глаз напарника. В любом случае, по возвращении из набега на Зонгулдак, Эссен собирался окончательно переквалифицировать прапора из воздушных наблюдателей в пилоты – и тут судьба подкинула им сюрприз.
Лобанов-Ростовский, отрапортовав по всей форме, стянул пилотскую куртку и небрежно бросил ее на плоскость аппарата. Эссен покосился на новенькие погоны поручика, украшавшие ее плечи – Великий Князь привез государев указ о производстве участников октябрьских боев на один, а кого и на два чина . Сам Эссен щеголял погонами капитана второго ранга; командир «Алмаза» нежданно-негаданно стал контр-адмиралом. Теми же указами для «гостей» устанавливалось денежное содержание в полуторном, а для летного состава – в двукратном против обычного, флотского, размере.
Так же им дозволялось ношение прежней формы и знаков отличия. Пришлось гадать, где раздобыть новые погоны: в ход шли запасные комплекты; из чемоданов извлекали старые, предыдущего производства, оставленные «на счастье». Об авиаторах же позаботился Лобанов-Ростовский - привез из Петербурга два десятка комплектов новеньких разномастных погон. Их по совету Великого Князя изготовили под заказ в мастерских, снабжавших лейб-гвардию золотым шитьем, галунами и прочей мундирной фурнитурой.
За нижними чинами «Алмаза» и «Заветного» закреплялся особый статус с производством всех до единого высшие унтер-офицерсике чины и назначением особого пожизненного пенсиона. Им тоже оставили привычную форму; Николай, увидев форменки, гюйсы и бескозырки с ленточками у артиллеристов и механиков с "Заветного", откомандированных на «Морской бык» на время похода, распорядился разработать для унтеров и нижних чинов флота форму такого же образца. Офицеры шутили, что они-де собирались произвести революцию в дамских модах, и особенно, в нижнем белье (благо, насмотрелись в XXI-м веке), а вместо этого совершили переворот в фасонах флотских «ванек».
К «Сопвичу» подошел Качинский. На его кожанке красовались новенькие погоны капитана второго ранга, что немало смущало авиатора – он всю «крымскую» кампанию провалялся в госпитале, с травмами, полученными в момент первого Переноса. Теперь Викториан Романович принял сухопутную эскадрилью, приписанную к спешно создаваемой «особой бригаде»
- Что ж, поручик, отлично. – благосклонно кивнул он Лобанову-Ростовскому. – Теперь вы настоящий пилотяга. Принимайте свой первый аппарат и желаю вам достойно послужить!
И похлопал «Сопвич» по теплому перкалю.
Новоиспеченный пилот расцвел –авторитет Качинского в среде авиаторов был огромен. Многие из нынешних авиаторов были его учениками еще до германской.
Итак, господа авиаторы, - продолжал Качинский. - Два дня нам на сборы. В субботу утром вылетаем в Николаев и дальше, на Одессу. Вы, Владимир Петрович, - обратился он к Энгельмейеру, утвержденному в должности старшего офицера эскадрильи, - будьте любезны, проследите, чтобы наземное имущество было погружено на пароход. Здешние матросики с деликатными грузами обращаться не умеют, им все бы ядра да запасной рангоут ворочать. Приставьте, что ли, Рубахина наблюдать за погрузкой, да и сами приглядывайте в оба глаза.
А вас, господа офицеры, прошу к пяти пополудни, быть при полном параде. И проследите, чтобы мотористы наши тоже были в соответствии. За нами пришлют машины из Севастополя. Предупреждаю - на легковых всем места не хватит, так что особо деликатные могут нанять на хуторе пролетку, чтобы не трястись в грузовиках.
В планшете комэска лежал, полученный утром приказ: К семи часам пополудни всему личному составу эскадрильи прибыть на площадь перед церковью архистратига Михаила. Там, в присутствии всего высшего командования флота, должна была состояться церемония принесения гостями из будущего воинской присяги императору Николаю Первому. Присягу, согласно указу государя, будут принимать Великие князья – Николай Николаевич, и его старший брат, Александр Николаевич, только вчера под вечер прибывший в Севастополь из Николаева на паровом шлюпе «Карадок», взятом у англичан при Альме и отбуксированном на николаевскую казенную верфь для ремонта. Его, в отличие от французских трофеев, никто не собирался возвращать прежним владельцам; Корнилов уже отослал в Санкт-Петербург отношение о переименовании «Карадока» в «Одессу», в честь пароходофрегата, погибшего при набеге на Варну.
Отредактировано Ромей (20-06-2017 11:20:12)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
ну, а не пойдет, так для того, чтобы с англофонной частью Южной Африки что-то сделать, там другие графья есть - Стейнбок-Ферморы, а в России, между прочим, с 18 века живут на Урале их родственники, в Верх-Исети...
