Глава 1.6 (продолжение)
Ночь прошла спокойно и, плотно позавтракав и положив в свой вещмешок немного соли, несколько вареных картофелин, луковицу, кусок сала и краюху хлеба, Северов поблагодарил Оксану и Миколу за помощь и гостеприимство и отправился в путь. Летчик решил дойти до станции и осмотреться. Ему очень хотелось раздобыть карту местности, да и транспортом разжиться было бы неплохо.
Идти было недалеко, около километра, поэтому Олег двигался медленно, осматривая окрестности в бинокль. Ничего подозрительного он не обнаружил и вскоре наблюдал за станцией из кустов, росших на берегу небольшой речушки. Станцией этот сарай называть, конечно, чересчур шикарно. Но не станция привлекла внимание летчика. За полотном дороги в поле находились наши пленные, около сотни, охраняло их два отделения при двух МГ-34. Пленные сидели на траве, видимо был сделан небольшой привал, поскольку выглядели они уставшими, некоторые были довольно сильно истощены и оборваны. Ловить тут было нечего, не бросаться же в одиночку на охрану, поэтому Олег последний раз с сожалением скользнул взглядом по печальной картине и уже собирался уходить, как его словно током ударило. Мелькнули «буденновские» усы, Северов нашел их хозяина, присмотрелся. Точно, Михалыч! А вот и Винтик со Шпутником рядом. Петрович сидел спиной, но его трудно не узнать, такие уши редко встречаются. Сердце у Северова учащенно забилось, он понимал, что теперь никуда не уйдет, просто не сможет. Извечный русский вопрос «что делать?» гвоздем сидел в голове, вот только ответа не было. Одному ничего не сделать, рядом нет никого… Никого? Кузнец же говорил, что у него несколько надежных людей есть, вроде все с оружием!
Обратно в деревню Северов бежал бегом, только пару раз остановился, чтобы осмотреться. По-прежнему все было тихо, небольшая деревня внимания оккупантов пока не удостоилась. Микола был у себя дома, когда к нему влетел встрепанный летчик и коротко, но очень эмоционально изложил свою просьбу.
- Пойми, не могу я их бросить вот так! Надо попытаться хоть что-то сделать! – закончил он свой рассказ.
Кузнец раздумывал недолго, кивнул и полез с сарай, вернулся с винтовкой и подсумком с патронами, а также парой гранат.
- С чего-то надо начинать, - сказал он. – Почему бы и нет! Иди, наблюдай, а мы скоро придем. Я понял, где тебя найти. И не волнуйся, мы быстро. Если что, догоним, колонна быстро не пойдет, не сможет.
Окрыленный Северов кинулся обратно. На поле ничего не изменилось, немцы грызли галеты под ненавидящими взглядами пленников, то ли ждали чего-то, то ли просто не торопились. Минут через 10 сзади раздались осторожные шаги, Олег оглянулся и увидел Миколу, в зарослях угадывалась еще пара человек, больше никого видно не было.
- Нас десять, со мной, - ответил кузнец на невысказанный вопрос. - У всех винтовки и патронов десятка по три. Есть пять гранат РГД-33, все без рубашек. Мужики обращаться с оружием умеют, трое даже воевали, Хасан, Финская.
Будущие партизаны подползли и принялись деловито рассматривать поле, план созрел быстро. Пулеметы немцы поставили на насыпи дороги, которая была немного выше уровня поля, метрах в пятидесяти друг от друга и метрах в тридцати от пленных, которые сидели довольно компактной группой. У одного пулемета, кроме расчета, находилось еще два человека, четверо стояли или прохаживались по охраняемому, периметру, остальные восемь человек во главе с фельдфебелем находились рядом во вторым пулеметом. Эти стояли близко друг к другу, если удастся подобраться на бросок гранаты, должно накрыть хорошо. А подобраться шанс был, кусты росли довольно близко от насыпи, да и внимание конвоя было сосредоточено в больше степени на подопечных. Северов и еще три человека подобрались к первому пулемету, остальные поползли ко второму. Решено было кинуть в каждый расчет по две гранаты, одна оставалась, если придется добавить. Одновременно с броском гранат остальные должны были стрелять, стараясь в первую очередь вывести из строя расчеты пулеметов и фельдфебеля с МР-40.
Мужики с винтовками расположились метрах в сорока от своих целей, а те, кто должен был бросать гранаты, стали подбираться поближе. По отмашке Миколы стрелки дали довольно стройный залп, полетели гранаты. Стрелять из пистолета на сорок метров Олегу не хотелось, поэтому он подобрался поближе. Когда раздался залп, а за ним взрывы гранат, оставшиеся в живых немцы довольно шустро скатились с насыпи вниз. Из расчета первого пулемета и стоявших рядом уцелел один солдат, из расчета второго – трое. Прежде, чем они успели изготовиться к стрельбе, четыре партизана побежали вперед, стремясь преодолеть насыпь. Остальные держали ее на прицеле. Северов тоже побежал вперед, заметил голову в каске и направленный в его сторону ствол винтовки. Сзади раздался выстрел, пуля попала немецкому солдату прямо под каску, выстрелить он не успел, а Олег не успел испугаться.
Когда раздались взрывы и стрельба, часть пленных быстро легла, но некоторые сориентировались и бросились на ближайших конвоиров. Те не успели сделать больше двух выстрелов, как были сбиты с ног и убиты. Несколько человек кинулись и к уцелевшим солдатам, залегшим у насыпи. Тем надо было контролировать и саму насыпь, и поле, что сделать втроем было нереально, буквально через минуту все было кончено. Было убито восемь пленных, трое ранено, получил пулю навылет в ногу и один из местных. Булочкин и остальные авиаторы находились ближе к центру, однако Петрович успел вскочить и даже почти добежал до немцев у насыпи.
- Петрович! Михалыч! – закричал Северов, его переполняла бурная радость.
Расхристанный Булочкин замер, оглядываясь, потом заметил бегущего к нему летчика, сделал несколько шагов навстречу и сгреб его в свои медвежьи объятия. Подбежали Михалыч и Шведов с Глазычевым и тоже полезли обниматься. Впрочем, опытный Петрович недолго предавался радости, отпустив Олега, он заорал:
- Бегом все в лес! Немцев туда же тащите! Быстрее!
Тех, кто не сразу сориентировался, подталкивали в спину более шустрые товарищи и через пару минут о том, что на поле только что была колонна пленных, напоминала только примятая трава, не очень заметные со стороны следы крови и гораздо более заметные следы от взрывов гранат.
Не успели авиаторы поговорить, а остальные толком отдышаться, как со стороны Светлогорска показался дым, явно двигался железнодорожный состав. Прежде, чем подойти к станции, он около полукилометра неспешно шел по полю, что позволяло его неплохо рассмотреть. Вагонов было немного, всего десяток, солдат, кроме охраны, видно не было. Впереди паровоза была прицеплена платформа, на которой укрывалось за мешками с песком шесть солдат с пулеметом, еще одна находилась в конце состава. Еще четыре солдата стояли на платформах, где под брезентом стояла какая-то техника, остальные вагоны были обычными товарными.
Оружие быстро разобрали освобожденные красноармейцы. К сожалению один пулемет оказался сильно покорежен близким взрывом, зато второй не пострадал.
Следы взрывов были неплохо видны, не заметить их немцы не могут. Когда состав еще не был виден, один из местных, шустрый мужичок лет тридцати с небольшим, вдруг крикнул «готовьтесь!», ринулся к станции и заскочил в единственное окно, выходящее в сторону леса. Микола буркнул, что тот воевал в Финскую в разведке, соображает быстро, поэтому в отряде будет у него в отряде заместителем. Винтовку бывший разведчик оставил, сунул сзади за пояс под пиджак парабеллум фельдфебеля. Что тот задумал, стало ясно, когда он вышел из сарая-станции с красным флажком в руках и даже в ветхой фуражке «железнодорожного образца».
Пока состав подходил, пятеро местных и десяток бывших пленников с оружием пробирались в зарослях, стремясь занять позицию поближе к платформе с охраной. Они взяли с собой пару немецких гранат на длинной ручке, у покойных конвоиров их с собой почти не было, только в ранцах у двух солдат нашлось три штуки.
Состав неспешно подполз к станции, немцы крутили головами, но вид стоящего «железнодорожника» их несколько успокоил. Унтер-офицер что-то спросил, из-за шипящего паровоза Северов слов не разобрал, на платформу полетели последняя оставшаяся РГД и колотушка, раздались винтовочные выстрелы, короткими очередями заработал трофейный пулемет. В конце состава тоже два раза бахнуло, стали стрелять.
На паровозе, кроме машиниста и кочегара, находились два немца. Одного из них, высунувшегося посмотреть на причину остановки, застрелил Булочкин, он забрал себе автомат фельдфебеля, второго неожиданно хряснул лопатой кочегар. Нападавших было немногим больше, чем охранников, но им на руку сыграла внезапность, половина вражеских солдат была уничтожена сразу. Однако, остальные упорно отстреливались, сдаваться никто из них не собирался. Один умный, впрочем, нашелся. Когда все было кончено, оказалось, что охранник с платформы из средины состава уже почти добежал до кромки леса с противоположной стороны железной дороги. Численное преимущество сказалось, сказалась и накопленная за время плена злость, последние охранники были уничтожены.
До Светлогорска было километров пять, слышали там стрельбу и взрывы или нет, неизвестно, надо было собрать оружие и боеприпасы, быстро осмотреть содержимое вагонов и уходить. В вагонах оказались разные запчасти, в одном были винтовочные патроны, на платформах стояли полугусеничные артиллерийские тягачи. К большому сожалению, взорвать все это богатство было нечем, можно было только попытаться поджечь, в баках тягачей было немного бензина.
Деятельный Олег Петрович времени не терял. Не успели бывшие пленные отойти от горячки боя, как он рявкнул:
- Построиться в две шеренги! Командиры на правый фланг!
В Петровиче Северову нравилось многое, в том числе талант быть безумно убедительным. Никто не спросил, какого рожна он тут распоряжается, никуда его не послал. Все просто выстроились в неровные две шеренги, кто с надеждой, а кто и угрюмо глядя на новоиспеченного командира. Булочкин и Северов пересчитали людей, вышло сто пять человек. На правом фланге оказалось пять командиров: капитан, два лейтенанта, старший сержант и младший сержант. Петрович разбил всех на три взвода, назначил командирами капитана и лейтенантов, дал лейтенантам заместителями сержантов.
- Сейчас все быстро уходим, немцы ждать не будут. Остальное потом.
- Подождите, товарищи красноармейцы! – машинист паровоза, подошел к Булочкину. – В Жлобине и Рогачеве ведь наши! Здесь уже недалеко осталось, километров двадцать до окраины Жлобина. Мы только не знаем, где фронт проходит.
- Петрович, давай людей по вагонам. Поедем к нашим на поезде! Все быстрее, чем по лесам ползать. Если будет сильный заслон на путях, уйдем в лес, будем стараться пробраться ночью, - предложил Северов.
Сзади показался дым, шел очередной состав. Времени колебаться не было, Олег успел попрощаться с Миколой, который со своими людьми тоже торопился вернуться в деревню, надо было срочно забирать семьи и уходить. Оружие у партизан было отечественное, так что немецкие патроны к нему не подходили, но Северов успел сказать Миколе, чтобы партизаны, перед тем, как зажечь самолет, взяли патроны, их несколько сотен, хватит надолго. Мужики забрали также один из трофейных пулеметов. Логичнее было бы отдать им немецкие карабины, но в суете уже не успевали, а сразу никто не сообразил.
Олег ехал на паровозе, следя за обстановкой впереди. Железнодорожники разогнали состав до максимальной скорости, а Северов заготовил простыню на длинной палке – подать знак нашим, чтобы не расстреляли при приближении.
Немцы такой пакости не ожидали, они рассчитывали на несколько поездов с живой силой, техникой и боеприпасами, поэтому железную дорогу не портили. Бронепоездов у наших здесь, к сожалению, не было. Наше командование, в свою очередь, знало, что бронепоездов у немцев тоже нет, так что железку тоже не трогали. Когда состав проскочил станцию, на которой должна была проходить разгрузка, немцы решили, что машинист просто не знает, где надо остановиться. С артиллерией у частей 63-го стрелкового корпуса, занимавших Жлобин, было напряженно, поэтому немцы собирались разгружаться в непосредственной близости от передовой, помешать им возможности не было. Как только состав приблизился к нашим позициям, кочегар выхватил у Северова импровизированный флаг и, высунувшись из кабины, принялся им размахивать, не обращая внимания на стрельбу до конца не опомнившихся немцев. По составу отработали из нескольких пулеметов, в последний вагон даже попали из танковой пушки – недалеко от железнодорожного пути стоял Pkpfw III. Но остановить поезд уже не смогли, он заехал на территорию, контролируемую частями Красной Армии.
Машинист принялся неспешно тормозить, уходя из зоны действия вражеской артиллерии. Наконец, отойдя от передовой около километра, состав остановился. Все это время кочегар активно размахивал импровизированным белым флагом. К ним бежали красноармейцы, десятка три с ручным пулеметом, поэтому кочегар принялся с удвоенной энергией махать флагом. С Булочкиным все было оговорено заранее – командовать сначала будет Северов, как единственный человек, имеющий документы. С этим все командиры согласились. Олег выпрыгнул из локомотива, двери вагонов открылись, оттуда стали выбираться бывшие пленные. Летчик громко крикнул:
- Строиться у вагонов в две шеренги!
Когда красноармейцы подошли ближе к составу, все уже стояли в строю. К ним осторожно подошли два командира, майор и подполковник. Северов протянул подполковнику свои документы:
- Младший лейтенант Северов, 12 истребительный авиационный полк, 64 авиадивизия, Юго-Западный фронт. Сбит при выполнении разведывательного полета. При следовании к линии боевого соприкосновения встретил партизан, отбили пленных. Могу подтвердить личности четырех человек из их числа, все военнослужащие моего полка.
Несколько озадаченный подполковник посмотрел документы и передал их майору. Тот изучал их очень внимательно, потом, хмыкнув, отдал их Северову. Затем они подошли к строю, на правом фланге которого стояли Булочкин, Новоселов и Глазычев со Шведовым. Они представились, Северов подтвердил их личности. Затем подполковник и майор прошли вдоль строя, им представились командиры из числа бывших пленных.
Капитан Потапов оказался командиром зенитной батареи. Правда, от его батареи ничего не осталось и его, с семью оставшимися в живых бойцами, пополнили еще несколькими человеками и сделали командиром противотанковой батареи из трех 45-мм пушек. Первый бой оказался последним, их просто смяли. Вместе с ним среди пленных оказалось трое его бывших батарейцев.
Лейтенанты Петров и Сидоров (анекдот, да и только, тем более, что Сидорова звали Вовой) были командирами стрелковых рот, воевали с начала войны. Их батальон с батареей Потапова должен был задержать врага и дать развернуться у них за спиной свежей то ли бригаде, то ли дивизии. Большинство пленных красноармейцев были из их батальона.
Старший сержант Фильченко оказался командиром саперного взвода, а сержант Карпович – танкистом, наводчиком (командиром артиллерийской башни) из экипажа Т-28. Карпович вообще казался шустрым малым, с его слов мог быть и механиком-водителем, да и обычную машину водить умел.
Все это время подошедшие с местными командирами бойцы держали бывших пленных на прицеле. Закончив первое знакомство, подполковник немного задумался, но из состояния размышления его вывел майор, толкнувший его локтем в бок. К ним подошел командир со шпалой старшего политрука, оказавшийся сотрудником особого отдела, подполковник и майор с видимым облегчением передали ему бывших пленных и Северова для дальнейших разбирательств. Олег еще раз подтвердил личности своих сослуживцев, особист выглядел хмурым и недоверчивым, поэтому Северов добавил, что его личность может подтвердить капитан госбезопасности Забелин.
Связь работала, поэтому другой деятельный сотрудник в звании старшего лейтенанта госбезопасности, находившийся при штабе 63 корпуса, умудрился через пару часов получить подтверждение от Забелина. Олег настоял, чтобы Булочкина и техников оставили при нем. Полноценную процедуру проверки провести ни времени, ни возможности не было, Северову удалось убедить особиста, что этим можно будет заняться после выхода из окружения. Все равно остальных тоже надо будет проверять. А сейчас им всем выдали оружие и распределили по подразделениям.

Отредактировано Olle (09-07-2017 18:43:58)