В ответку я отдаю Михаилу, все оставшиеся магазины, от пролюбленного где-то автомата, и прихватив с собой полупустой ранец с остатками моего имущества, топаем разыскивать нашего лейтенанта, чтобы до конца прояснить обстановку. Взводного мы нашли на хуторе, где он вместе со старшим сержантом Филатовым, проводил совет в "Филях", решая как поступить дальше, и в какую сторону идти на соединение со своими. Что на востоке, где-то в трёх километрах от нас, что на севере, шёл бой. И если со стороны реки, до которой было больше пяти вёрст, гремела артиллерийская канонада, то со стороны шоссе, доносилась в основном ружейно-пулемётная стрельба, и посланная туда разведка, обнаружила какую-то нашу часть, которая засела на перекрёстке, и не давала противнику отступать по шоссе.
  Позиция, занятая нашими, в районе населённых пунктов Рубеж и Крюк, была очень удачной. Справа их прикрывало болото, а на левом фланге, они заняли ключевую высоту, с которой простреливались все подступы к обороне, скорее всего батальона. Поэтому фрицы, или были вынуждены атаковать вдоль шоссе прямо в лоб, или отходить на несколько километров назад, и пробираясь просёлочными дорогами, через посёлок Полосы, отступать на юго-запад. С наступлением темноты, боевые действия не только не закончились, но наоборот продолжились с ещё большим напором, потому что немцы, лишились своего главного козыря - авиации. Да и большую часть артиллерии, у них выбили. Ну и своеобразной вишенкой на торте, был батальон, перекрывший пути отхода в тыл. Так что противник не выдержал и прикрываясь арьергардами, стал отступать, потому что канонада со стороны реки, стала приближаться к нам. А вот у нас оставалось не больше получаса времени, чтобы свалить, так как мы попадали под каток немецкого отступления.
  Нищему собраться, только подпоясаться, так что минут через десять, уходим на восток, на соединение с нашими. Впереди идут все боеспособные разведчики, а вот в арьергарде, плетётся наша инвалидная команда, "битый, хромой, да грабленный". И хоть мы и затрофеили немецкую пароконную повозку с боеприпасами, всё равно тяжело раненого капитана Алексеева, несём на руках, так как движемся в темноте, да ещё по бездорожью. И хотя луг, по которому мы идём, и пересекают дорожки, но они нам не по пути. Расстояние в километр, до ближайшего заболоченного леска, мы проходим примерно минут за двадцать, и заняв оборону по опушке, транспортируем неспособных воевать раненых поглубже в лес. Их не так и много, за исключением ротного, двое с простреленными ногами, один ранен в обе руки, ещё один сильно контужен. Тяжело-раненых и лежащих в отключке было больше, но кто-то как я, оклемался и пришёл в себя, а двое совсем отмучились, причём заметили это, только перед самым уходом, так что даже не успели бойцов похоронить, а просто закидали ветками.
  До высоты, на которой засели наши, нам нужно пройти ещё километр, и всё лесом, но там идёт бой, и соваться под дружественный огонь, дураков нет. Ночью все "кошки серы", так что решаем прикрыть обороняющим высотку бойцам, левый фланг. С тыла у них лесное озеро, а вот по лесу, можно подобраться практически к самым подступам, и не факт, что там сильно большое прикрытие. Поэтому четыре  пулемёта, и один ротный миномёт, с туевой хучей боеприпасов, послужат неплохим подспорьем в обороне опорного пункта. Мы бы конечно не отказались, занять позиции на самой высоте, но вышедшие на контакт ещё засветло разведчики, еле унесли ноги от бешеной махры, которой везде мерещились диверсанты, тем более во вражеском тылу. А вести переговоры с теми, кто сначала стреляет на голос, а потом на любой подозрительный шорох, как-то не комильфо. С моей клешнёй воевать в общей цепи не получится, поэтому встаю командиром расчёта к миномётчикам, для корректировки огня.

Отредактировано ДАН (22-01-2018 17:15:00)

Игорь спасибо, позже поправлю.

Федоса мы нашли в капусте. Нет, я не оговорился, на огороде, между грядок с капустой, он и лежал, скрытый, ещё не свернувшимися листьями кочанов. Скорее всего контуженный, так как каких-либо видимых повреждений, на нём не было, но когда мы обмыли водой, его закопчённую пороховыми газами и сажей, морду лица, он даже не очнулся. Трясти, и бить его по щекам мы не стали, так как усугублять положение стукнутого взрывной волной бойца, как-то не хотелось. Максим Латышев, когда мы его нашли был уже мёртв, но погиб он не сразу, скорее всего истёк кровью, из перебитых автоматной очередью ног, а может и умер от болевого шока. Десяток убитых фрицев, валялся неподалёку, причём большая их часть, лежала возле небольшой, сложенной из берёзовых стволов баньки. На улице начинало светать, так что нам удалось провести небольшое расследование, и найти наших. В доме у них была запасная позиция, и отстреляв оттуда одну ленту, бойцы смылись на свою основную, которую оборудовали в бане, единственное небольшое окошко которой, выходило в нужную сторону, и засели там как в дзоте.
  Эти ухари, заранее разобрали печную трубу, а открывающуюся наружу дверь, оторвав от неё дверную ручку, заблокировали изнутри. Ну и когда немцы всё таки обошли их, и собирались поджечь избушку "на курьих ножках", то с чердака закидали их гранатами, и рванули в огород, где до этого, поставили пару растяжек. Но гранаты плюс автоматы, были и у фрицев, так что далеко уйти ни Фёдор, ни Максим не смогли, и их подловили на перебежке. А вот добить наших, у гансов не вышло, последний, сунувшийся в огород покойник, подорвался на растяжке. Остальные, либо ушли не солоно хлебавши, либо их уже не было. Пока я, занимался "расследованием", а бойцы копали могилу, сержант Волохов с помощником, съездили за своим убитым напарником, и захоронив павших, забираем Фёдора, и идём на высоту, где остались прикрывающие отход разведчики, и майор Васильев.
  После того, как мы нашли Фёдора, мне как-то поплохело, как будто из меня вынули какой-то стержень, который заставлял меня держаться, закружилась голова, сильнее заболела покалеченная рука. Обезболивающего из фляги, уже не хотелось, потому что меня начинало мутить от одного запаха, этого лекарства, под названием "самогон", а больше у нас ничего и не было. Я шёл, точнее плёлся, держась здоровой рукой за борт повозки, на которой везли Федьку. Сержант Волохов, тоже был не в лучшем чем у меня состоянии, и плёлся с другой стороны телеги. Я шёл только потому, что боялся упасть на сломанную руку, и двигался, скрипя зубами от боли, поэтому, когда мы дошли до высоты и остановились, я сполз вдоль борта повозки на землю, и отрубился.

Отредактировано ДАН (25-01-2018 12:32:19)

На втором посту, тоже всё было в порядке, и оба часовых бодрствовали, правда у одного, морда лица была сильно помята, видимо второй бодрствующий его только что разбудил, но я сделал вид что не заметил. Всё таки бойцы вторые сутки на ногах, а я пару раз был в отрубе, и вроде как отдохнул. Перекинувшись парой фраз с караульными, и пообещав им скорую смену, иду на последний пост. Я хоть и не крадусь, но и не топаю как слон, или конь, так что по мягкой траве, иду почти неслышно. Вот тут-то в отличии от других, было сонное царство, оба караульщика дрыхли без задних ног, и если один спал с относительным комфортом, притулившись на дне своей ячейки, то второй прикорнул, стоя в окопе, уронив голову на приклад своего карабина. Косяк был конкретный, мы хоть и были в тылу своих войск, но буквально несколько часов назад, здесь ещё были немцы, и не факт что какое-либо из их подразделений, не шатается поблизости, да и разведка фрицев, может рыскать по всей округе. Ни о какой линии фронта, ещё не может быть и речи, потому что войск для этого, было очень мало, да и кроме внешнего, нужно было держать ещё и внутренний фронт. Красные стрелы нашего наступления, я видел на карте у Задорожного, поэтому немного представлял себе обстановку, которая должна была сложиться на данном этапе операции, да и артиллерийская канонада, раздававшаяся на юге и северо-востоке от нас, говорила сама за себя.
  Сдавать красноармейцев их командиру, как-то не хотелось, но и оставлять такой залёт безнаказанным, тоже было нельзя, поэтому забрав у одного пулемёт, и накрыв ячейку где он спал плащ палаткой, вытягиваю из под щеки другого карабин, и сложив оружие возле своих ног, усаживаюсь в пяти метрах от ячеек, и подобрав несколько камушков, кидаюсь ими в "карабинера", стараясь попасть в каску. После третьего или четвёртого звяка, болезный начинает шевелиться, а потом, видимо окончательно проснувшись, ищет свой карабин, и оглядывается по сторонам. Увидев меня, а главное направленный на него ствол пулемёта, окончательно выпадает в осадок, и замирает на месте с открытым ртом.
- Рот закрой, кишки простудишь. - Шёпотом говорю я.  - Ты кто?
- Гера. - Судорожно сглотнув ком в горле, так же шёпотом отвечает он.
- Что тут делаешь?
- В карауле стою.
- Давно служишь?
- Весной призвали. - Так, с этим всё ясно, молодой парень, в роте судя по всему недавно, был припахан более старшим товарищем, который завалился спать, а молодого заставил переносить все тяготы и лишения воинской службы. Проверим своё предположение.
- До этого где служил?
- В музыкальном взводе полка.
- Духопёром?
- Да, на трубе играл.
- А к разведчикам то как попал?
- Сам попросился, они воюют, а мы в тылу. - Как тебя только в рейд взяли-то, думаю я про себя, и решаю проверить свою версию.
- По немецки, хорошо разговариваешь?
- С четырёх лет, мама учила.
- А полное твоё имя?
- Герберт. - А вот теперь с тобой всё ясно. Белокурая бестия, да и кадык, выпирает определённым образом, вылитый фриц.
- А фамилия?
- Иванов. - Это как у Жирика, мама русская, а папа юрист, только тут скорее папа русский, а мама немка.
- За сон на посту, во время боевых действий, знаешь что бывает?
- Трибунал?
- Он самый. - И что теперь делать? Нет сдавать я точно никого, и никому не собираюсь, а то история может выйти припаршивенькая, часовых больше четырёх часов уже никто не то что не менял, а даже не проверял. Да и в лагере все спят, не дневальных, не караула. То ли все уснули, то ли ещё какая пакость приключилась? Ладно, разберёмся со вторым, потом пойду будить друзей-командиров.
  Положив карабин поперёк стрелковой ячейки видящего десятый, или какой там по счёту сон, пулемётчика, говорю громким голосом.
- Хенде хох. Русиш швайн. - Несколько секунд ничего не происходит, но потом из окопа резко поднимается тело, и стукнувшись бестолковкой о цевьё карабина, падает обратно. Сдёргиваю плащ-палатку с ячейки, и наблюдаю за результатом.

Отредактировано ДАН (27-01-2018 08:50:34)