Глава 3.6 (продолжение)
Первое заседание конференции открылось в 16 часов 28 ноября в здании Советского посольства. Северов прошлую историю знал, хоть и без вопиющих подробностей, поэтому его не удивило, что американская и английская основные делегации были гораздо более многочисленны, по девять человек. Вместе со Сталиным были только Молотов, Ворошилов и переводчик. Ну и, конечно, Голованов и Северов. Сталин был в кителе с одинокой Золотой Звездой, Ворошилов – в кителе с орденскими планками, Молотов и Павлов, естественно, в гражданских костюмах. Военные других стран тоже были в повседневной форме. А вот авиаторы, Голованов и Северов, в парадно-выходной, последний еще и при кортике. Из-за этого Олег чувствовал себя неуютно, Голованов, похоже, тоже. Но, к счастью, мудрый Кутькин привез не парадную форму с черным мундиром, а парадно-выходную, с белой тужуркой, белой рубашкой с черным галстуком и черными брюками. Вообще, всякой формы в комнате Северова на базе было много. Во-первых, морская. Парадная для строя, парадно-выходная для ношения вне строя, повседневная для строя, повседневная для ношения вне строя. Каждая из них летняя и зимняя. А это значит: черный парадный мундир, тужурка белая и черная, китель белый и темно-синий, брюки черные (при температуре выше +250С при белом кителе носятся еще белые брюки с белыми полуботинками, но их Северов даже брать пока не стал, не Черное море), белая рубашка и черный галстук, черные ботинки летние и зимние, шинель, фуражка, шапка, перчатки теплые и обычные, ремень, кортик и пасики для него к ремню. Во-вторых, сухопутная ВВС. Форма полевая, повседневная и парадная. Парадная и повседневная для строя и вне строя. Каждая из них летняя и зимняя. А это значит: мундир, китель и гимнастерка. Брюки навыпуск и в сапоги. Сами сапоги (ботинки и от морской формы подойдут). Шапка, фуражка, пилотка. Плюс летные комбезы, летний и зимний, кожаный реглан и кожаная куртка. Под реглан и куртку Олег иногда одевал свитер. Плюс для зимы бекеша, унты, шлемофоны летний и зимний, ремни всякие и портупея. Барахлом два шкафа забиты! Если бы не Кутькин, Олег бы с ума сошел. Времени развешивать по кителям, тужуркам и мундирам награды, прикреплять новые орденские планки и все такое не было совершенно. Но Тимофей всегда вовремя узнавал, в чем Северов поедет на то или иное мероприятие и успевал подготовить нужную форму. А вот брюки Северов, как бы ни был занят, всегда гладил сам. Фокус с хозяйственным мылом под стрелки он знал и им пользовался. Правда Кутькин всегда готовил утюг и тряпку, оставался сам процесс.
«Мы тут как два попугая в своей парадной форме!» – подумал Северов.
Маршал сидел такой же хмурый. Он отнесся к Северову настороженно, не мог понять, для чего Сталин притащил на переговоры полковника флотской авиации, пусть и увешанного наградами как новогодняя елка. Он слышал об успехах этого человека, но для конференции глав государств его формат был явно мелок. Александр Евгеньевич не особенно понимал, что он сам-то тут делает. А смотрелся командующий АДД не так вычурно, как Северов. На мундире у него были орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Суворова 1-й степени и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Но иностранные генералы разглядывали на них с любопытством. В их глазах читалось «азиаты, дикари, любят все блестящее».
После обмена любезностями и выполнения протокольных формальностей делегации уселись, наконец, за стол. Сталин, Молотов и Ворошилов сели за центральный стол, покрытый кремовым сукном. Остальные члены делегации и технический персонал размещались на стульях, расставленных позади кресел своих руководителей. Для Северова и Голованова тоже оказались поставлены кресла. Сталин знал, что Северов английским владеет, поэтому не озаботился, чтобы Олег слышал переводчика. Сотрудники посольства, не получившие никаких распоряжений на этот счет, инициативы также не проявили.
Никакой согласованной повестки дня не было, поэтому, по взаимному согласию. приступили к обсуждению вопросов ведения войны против стран оси и их сателлитов. Олег знал, что Черчилль был яростным противником высадки на севере Франции и мечтал о Балканах, где хотел поставить заслон продвижению Красной Армии на запад. Рузвельт был гораздо более реален в своих планах, но решил пока не обозначать конкретной позиции, заявил лишь, что открытие второго фронта вопрос решенный, но вот где и когда,  требует более тщательной проработки. Сталина такая позиция вполне устроила. Он много думал над вопросами дальнейшего взаимодействия с нынешними союзниками и то, что говорил ему на встречах в Кремле и сейчас Северов, вполне в его мысли укладывалось.
Сталин, зная непростой характер Рузвельта, сразу же предложил ему стать председателем конференции. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Рузвельт жил в Советском посольстве и встреча проходила там же. Но жест был шикарный, американский президент его оценил и согласился. Далее лидеры держав обсудили текущее положение, каждый кратко обрисовал положение на фронте. После этого логично перешли на проблему второго фронта. Сталин понимал, что если он не проявит к этой теме никакого интереса, то это будет выглядеть подозрительно. Поэтому, когда Рузвельт объявил, что им рассматривается вопрос о подготовке к высадке в Северной Франции летом 1944 года, но в силу объективных трудностей этот срок маловероятен, Иосиф Виссарионович изобразил на лице вселенскую скорбь. Синхронно скривились, будто лимон съели, Молотов и Ворошилов. Голованов сначала «не вкурил»,  но потом преисполнился печали. Северов как мог изобразил на лице сложную гамму чувств, от негодования и возмущения до крайнего разочарования и, под конец, перешел на тихую грусть, исподволь наблюдая за Сталиным. Глаза у главы Советского правительства смеялись, спектакль ему понравился.
К вопросу подключился Черчилль, который стал развивать тему о Балканах, Греции, Турции, Румынии и так далее. Если честно, Северову было очень интересно посмотреть и послушать настоящих Рузвельта, Черчилля и других политиков, про которых он в прошлой жизни читал и смотрел фильмы. А тут они сидят перед ним, живее всех живых, самые влиятельные люди на планете!
Создалась чертовски любопытная ситуация. Ясно, что конференция должна максимально ограничить влияние СССР в послевоенном мире, максимально уменьшить его долю победного пирога, максимально закрепить статус США как безусловного мирового лидера. Уинни этого понимать не хочет или делает вид, что не понимает. Ведь из этих трех стран в самом печальном положении Великобритания, причем вне зависимости от того, кто больше перетянет одеяло на себя, США или СССР. Они теряют почти все! Колонии, возможность иметь независимую внешнюю политику. Зато приобретают приличный долг, точнее уже приобрели.
Тем временем старина Уинни вещал про Грецию, Югославию, Балканы, про то, что вопрос высадки в Северной Франции должны рассмотреть военные специалисты, напомнил про Дьепп. Иосиф Виссарионович вдруг глубокомысленно заявил, что аргументы сэра Уинстона кажутся ему серьезными. Рузвельт удивленно на него уставился, а Черчилль даже поперхнулся от неожиданности. Он готовился подольше капризничать, понимая, что Рузвельт не разделяет его позиции, готовился к жесткой позиции Сталина. Но ему дали вдоволь поговорить, потом стали, как и ожидалось, убеждать в обратном. И вдруг такое. Пользуясь возникшим замешательством, Сталин заметил, что сначала надо решить вопрос с Северной Африкой. Тут же коснулся Турции, поскольку из молчаливого союзника Германии она стала страной, которая может выступить на стороне стран антигитлеровской коалиции. Главе Советского правительства было понятно, что это вопрос очень долгий, вернее совсем невероятный, но пусть пожуют эту тему.
Далее Сталин сказал, что СССР прекрасно понимает озабоченность своих союзников, поэтому готов рассмотреть вопрос увеличения экономической помощи. Так, вместо вопроса о втором фронте он ловко перескочил на ленд-лиз и закупку новых станков и целых производств «под ключ». Сейчас СССР почти полностью освободил свою территорию, но на бывшей оккупированной территории разруха, а именно там была сосредоточена значительная часть промышленного потенциала страны, население составляет около 130 млн. человек, тогда как у Германии и ее сателлитов около 400 млн. человек. Про промышленность Сталин ничего говорить не стал, понятно, что продолжат бомбить, причем нацеливаясь в первую очередь на восточную часть Германии, чтобы нам побольше нагадить. Еще недавно ему казалось, что отсутствие второго фронта это серьезное затягивание войны, но сейчас он так уже не думал. А в Греции пусть высаживаются. Пока они в Африке распутаются, столько времени пройдет. Пока операцию подготовят, пока высадятся, пока через горы полезут. А Красная Армия тем временем и в Болгарию, и в Румынию, и даже в Венгрию войдет. И Берлин возьмет, и Бельгию с Данией освободит! И пусть Рузвельт теперь с Уинни бодается, время-то идет.
Черчилль очень любил решать серьезные вопросы в приватных беседах и Сталин это знал. Встретиться с Рузвельтом без англичан время еще будет, ведь тот, что называется, через стенку живет. А вот переговорить откровенно с британским премьером будет полезно. Этот ход был заранее оговорен с Молотовым, поэтому, когда заседание закрыли и делегации стали расходиться, тот потихоньку переговорил с Энтони Иденом.
Было уже почти 20 часов, поэтому все направились ужинать. Сталин, Молотов и Ворошилов ужинали отдельно, основным членам делегации надо было обсудить итоги сегодняшнего заседания и планы на завтра. Олег не успел пройти в общую столовую, как его вызвали к руководству.
Все трое были расстегнуты, Ворошилов, похоже, успел немного размяться коньяком.
- Проходите, товарищ Северов, садитесь за стол. Вы ведь не успели поужинать?
Северов ответил отрицательно и подумал, что полковника пригласили, а маршала авиации нет. Словно прочитав его мысли, Сталин сказал, что Голованов тоже сейчас придет. Наконец все собрались и Сталин, видя как одергивает свою тужурку Северов, предложил ему снять ее и повесить на спинку стула, а также отстегнуть кортик. Олег поблагодарил и последовал данному совету. Сели за стол. Северов заметил, что Александр Евгеньевич тоже чувствует себя немного скованно, но Сталин был в неплохом настроении. Все блюда стояли на довольно большом столе, никого больше в помещении не было, поэтому Олег решил, что как самый младший по возрасту и званию должен помочь другим и положить им на тарелки выбранные блюда, но Сталин его остановил.
- Все сами положат себе нужное, вы тоже не стесняйтесь.
Ворошилов тут же взялся за коньяк и качнул бутылкой в сторону Северова, предлагая налить.
- Клим, он не пьет. Совсем.
Ворошилов и Молотов были несколько озадачены присутствием за столом двух авиаторов, один из которых совсем молод. Но Климент Ефремович привык безоговорочно доверять Сталину, поэтому воспринял это спокойно, а вот Вячеслав Михайлович свое удивление скрыть не смог и тот это заметил.
- Вече, ты удивляешься, что здесь делают эти два командира? Здесь все свои и я тебе скажу. Маршал Голованов за три неполных года из подполковника стал маршалом, командует очень серьезным родом войск – стратегической авиацией. А этот совсем молодой человек за два с половиной года из младшего лейтенанта стал полковником, корпусом командует, а ему всего двадцать три года. И на днях закончил Военную академию ВВС, экстерном.
Голованов, Ворошилов и Молотов с удивлением смотрели на Северова. Ворошилов вспомнил, что как-то видел его у Сталина в кабинете.
- На днях состоится рабочая встреча военных представителей. С нашей стороны будешь ты, Клим, а эти двое тебе помогут. Где-то знаниями, а где-то просто своим авторитетом.
Ворошилов кивнул. Раз мало Штеменко, начальника Оперативного управления Генштаба, получившего две недели назад генерал-полковника, пусть будут и эти двое.
- Водите их за нос, пусть думают, что мы увязли на границе, что не успеваем подтянуть резервы, что провозимся еще долго. Нам не нужен в создавшейся обстановке второй фронт в Северной Франции, но они об этом догадаться не должны! Обсасывайте Грецию, пусть старина Уинни со своими генералами порадуется. Все равно, пока фон Арним сидит в Африке, никакой высадки там не будет.
После ужина Голованов и Северов вышли немного погулять на свежем воздухе. Было довольно тепло, по крайней мере по меркам жителей Москвы и Ленинграда. Маршал все косился на награды Олега и его новенький академический знак.
- Скажите, товарищ полковник, а что у вас за корпус такой особый?
- Товарищ маршал, вы меня старше по возрасту, а про звание и говорить не буду. Можно на «ты» и просто Олег.
Александр Евгеньевич улыбнулся:
- Тогда меня тоже просто по имени-отчеству.
- Хорошо, Александр Евгеньевич. Корпус образован совсем недавно на базе особой авиационной группы и называется 1 отдельный гвардейский особый, относится к наркомату ВМФ, подчиняется непосредственно Ставке. В состав входят полки – истребительные, штурмовой, бомбардировочный, тяжелобомбардировочный, минно-торпедный, бомбардировочный и торпедоносный палубной авиации, транспортный, винтолетный. Полки трехэскадрильные, но по восемнадцать самолетов в эскадрилье, четыре звена плюс пара управления. А также эскадрильи – ДРЛО, РЭБ, разведывательная, аварийно-спасательной службы. Плюс особая авиабаза. Вся техника и вооружение, включая оснащение полка охраны базы, самое новое, зачастую предсерийное.
- И всем этим командуешь ты?!
- Да. Но не вдруг это случилось. До этого я командовал эскадрильей, полком, дивизией, особой авиационной группой. Полк и выше всегда комплектовали новейшей техникой, занимался ее освоением, разработкой тактики применения. Из-за этого и в академию пошел, чтобы мозги в порядок привести. Вот так.
Северов также рассказал немного про свою службу в Африке, про потопление «Тирпица» и «Шарнхорста». Голованов оказался хорошим собеседником, умным, внимательным, хорошо разбирающимся в авиации. И совершенно без зазнайства, хотя был самым молодым маршалом в истории СССР. С чисто военных тем переключились на более мирные, на окончание войны и жизнь после нее. Голованов немного рассказал о своей семье, о том, что скучает по жене и детям, пока у него было три дочки.
- А я еще не женат.
- Ну, какие твои годы. Успеешь еще.
- Да, конечно. Только не очень хорошо у меня с девушками получается.
Что на него нашло, Северов не знал, но вдруг рассказал про Вику Галанину.
- Потом понравилась мне девушка, тоже летчица. Да что там говорить, влюбился я по-настоящему. Она сначала вроде ко мне хорошо относилась, а вернулся из Африки, ее как подменили. Глупо, конечно, но я ее забыть не могу. Она же у меня в корпусе, в звене связи на У-2 летает. Вижу ее часто. Умом понимаю, что время все на свои места расставит, но все равно на душе тяжело.
- Да, - улыбнулся Голованов, - у меня с моей Тамарой как-то проще все получилось. Но ты правильно сказал, время на свои места все расставит.
За разговором дошли до комнаты, в которой жил Олег. Маршал с удивлением обнаружил в ней чистоту и порядок, в отличие от комнат, где жили другие члены делегации. А Северов понял, что Тимофей как-то умудрился оказаться в Тегеране. С трудом подавив желание найти его прямо сейчас, Олег распрощался с маршалом и стал готовиться ко сну.
А пока авиаторы прогуливались перед сном, Сталин встретился с Черчиллем. Для создания более непринужденной обстановки была принесена бутылка армянского коньяка, который так любил премьер-министр. Черчилль испытывал осторожный оптимизм после того, как сердитый дядюшка Джо не устроил ему второй Дюнкерк за попытку отвлечь внимание от высадки в Северной Франции. Он снова начал рассуждать о более эффективном использовании сил, о нанесении ударов в разных местах – на Балканах, в Италии, на юге Франции. Но Сталин оборвал его рассуждения вопросом:
- Скажите, господин премьер-министр, как вы видите роль вашей страны в послевоенном мироустройстве?
И, видя недоумение Черчилля, добавил:
- Неужели вы думаете, что Америка будет делать Великобритании царские подарки в ущерб собственным экономическим интересам? Откажется от передела сфер влияния и захвата новых рынков сбыта? Кто придержит их бизнес-элиту? Что Великобритания сможет этому противопоставить? Ничего!
Сэр Уинстон задумчиво рассматривал свой стакан и не знал, что ответить. А Сталин продолжил:
- Выражусь предельно конкретно. Европа для европейцев! Подумайте над этим, господин премьер-министр. Я знаю, что вы любите свою страну и всегда честно ей служили. Гитлера скоро не будет, но мы-то останемся. Оцените, какие действия сейчас более выгодны вашей стране. Из тех, которые вам позволят сделать. И последнее. Господин Троцкий давно гниет в земле, вместе с его идеей о пожаре мировой революции. У вас еще будет возможность убедиться и в правдивости моих слов и в миролюбивости наших намерений. До свидания, господин премьер-министр.
Сталин ушел, а Черчилль еще долго сидел неподвижно, крутя в руках пустой бокал.
Встреча военных представителей началась в 10:30, Северов успел как следует размяться и позавтракать. Проходила она в комнате, примыкавшей к большому залу пленарных заседаний.
Когда советские военные представители вошли в комнату, американцы уже сидели за длинным столом, покрытым красным сукном. Председателем совещания являлся Уильям Дэниел Леги, шестидесятивосьмилетний адмирал, бывший посол в вишистской Франции, с 1942 года начальник личного штаба президента Рузвельта. В состав американской делегации входили также начальник штаба армии США шестидесятитрехлетний генерал Джордж Кэтлетт Маршалл-младший, главнокомандующий военно-морскими силами США шестидесятипятилетний адмирал Эрнест Джозеф Кинг, начальник штаба военно-воздушных сил США пятидесятисемилетний генерал Генри Харли Арнольд, начальник снабжения армии США пятидесятилетний генерал Брейон Сомэрвэлл, начальник военной миссии США в СССР сорокасемилетний бригадный генерал Джон Рассел Дин. Олег обратил внимание, что американские генералы и адмиралы были довольно пожилыми людьми. Перед ними и рядом с солидным шестидесятидвухлетним маршалом Ворошиловым тридцатидевятилетний маршал авиации Голованов и двадцатитрехлетний гвардии полковник Северов, особенно последний, выглядели сущими пацанами. Англичан еще не было, поэтому советские и американские военные начали неспешный разговор о положении на фронтах. Американцы с интересом разглядывали Северова, вежливо недоумевая, что рядом с Ворошиловым делает этот мальчик. Они не разбирались в наших знаках отличия, но обилие наград позволяло предположить, что перед ними боевой офицер. И две награды были британскими. Совместные операции? Скорее всего, где-то в Заполярье. Офицер флота, но, учитывая состояние этого флота у СССР, откуда столько наград, никаких значимых масштабных военных операций советский военно-морской флот не провел. Американцы обратили внимание, что ему никто не переводит разговор. Военный переводчик? Тем временем Ворошилов рассказывал американцам о том, что Красная Армия подошла к границам СССР и теперь накапливает силы для дальнейших действий. В это время двери снова открылись, стали входить члены английской делегации: начальник имперского генерального штаба шестидесятилетний генерал Алан Брук, глава британской военной миссии в Объединенном штабе союзников в США шестидесятидвухлетний фельдмаршал Джон Грир Дилл, первый морской лорд шестидесятилетний адмирал флота Эндрю Браун Каннингэм, начальник штаба военно-воздушных сил Великобритании пятидесятилетний главный маршал авиации Чарлз Фредерик Алджернон Портал, начальник штаба министра обороны пятидесятишестилетний генерал Гастингс Лайонел Исмей, начальник военной миссии Великобритании в СССР пятидесятичетырехлетний генерал Жиффар ле Квесн Мартель.
Англичане заняли свои места рядом с американцами, теперь немногочисленная советская военная делегация сидела с одной стола, а англичане и американцы с другой. Снова начались приветствия и небольшой обмен любезностями, в ходе которого Северова рассматривали теперь еще и англичане.
Наконец слово взял председатель, адмирал Леги. Он сказал, что центральным театром военных действий для англо-американских сил в настоящее время является Средиземноморский. Он обосновал это тем, что вторжение в Северную Францию, а тем более в Южную Францию, без возврата господства на Средиземном море бессмысленно, после чего предоставил слово генералу Бруку. Тот развил тезис Черчилля, что давление, которое оказывают объединенные силы в любом месте, сказывается на общем положении дел. А Средиземноморский театр очень важен, ведь снабжение по недавно восстановленному Суэцкому каналу имеет большое значение. Далее генерал перешел к изложению замысла операции союзных войск в Северной Африке. При этом он попросил генерала Маршалла поправлять его, если он выскажет мысли, которые не соответствуют мнению американцев. Видя удивление на лице руководителя советских военных специалистов, Брук пояснил, что английские и американские войска, при общем замысле, все-таки имеют определенную свободу действий.
Далее начальник имперского генерального штаба отметил, что кроме двух противоборствующих сторон в Африке присутствует и третий немаловажный фактор – французы. Генерал Маршалл заметил, что его коллега забыл четвертый фактор, который также надо учитывать – нейтральная, но, по факту, близкая к Германии Испания. Ее враждебные действия могут предельно осложнить проведение операции. Она может просто предоставить люфтваффе свои аэродромы в Андалузии и проход кораблей союзников через Гибралтарский пролив станет огромной проблемой. К тому же французы относятся к англичанам враждебно, не могут простить нападение на свои военно-морские базы в 1940 году. Далее генерал Брук посвятил, наконец, присутствующих в план операции. Союзники предполагали высадку тремя оперативными соединениями. Западное оперативное соединение будет высаживаться в Северном Марокко в районе Касабланки, Центральное оперативное соединение – на западе Алжира в районе Орана и Восточное оперативное соединение – в районе Алжира и Бужи. Западное ОС прибывает прямо из Америки, остальные из Англии. Кроме того, 8 армия англичан должна будет начать наступление и вернуть контроль над Суэцким каналом. Еще одну трудность представляет очень длинное плечо снабжения 8 армии, все необходимое пока приходится перевозить вокруг Африки. Для усиления 8 армии из США направляются два американских корпуса. Главнокомандующим союзными войсками назначен генерал Эйзенхауэр, а его заместителем – генерал Александер. Общая численность высаживаемых войск более ста тысяч человек. Командование объединенными силами на Ближнем Востоке возложено на генерала Монтгомери.
У Северова создалось впечатление, что союзники повторяют известные ему по прошлой жизни действия с отсрочкой на один год. Всех подробностей он не помнил, но книгу Дэвида Рольфа «Кровавая дорога в Тунис» в свое время прочел.
А Брук тем временем завершил свою речь, сказав, что сейчас идет накопление десантно-высадочных средств и завершается обучение личного состава. Но все надеются, что начало операции придется на нынешний, 1943 год.
Ворошилов некоторое время слушал переводчика, потом поинтересовался, как связаны между собой операции в Средиземноморье и высадка во Франции. И зачем гонять суда вокруг Африки, через Атлантику и т.д., если можно просто переплыть Ла-Манш?
Дальше американцы предпочитали отмалчиваться, а генерал Брук снова принялся рассуждать о стратегической важности Средиземного моря. Ворошилов еще раз спросил, не считают ли уважаемые союзники, что капитуляция Германии автоматически приводит к ненужности операции в Северной Африке. Дальнейшее толчение воды в ступе было неинтересно и гвардии полковник Северов вежливо поскучал. Когда Брук понял, что начал повторяться и смолк, Олег попросил разрешения задать вопрос. Генерал кивнул и Северов поинтересовался, как союзники собираются прикрывать десантную операцию, особенно Восточное оперативное соединение, ведь Средиземноморский флот практически не существует, а до аэродромов на Сицилии всего около семисот километров. Северов знал, что все крупные корабли, базировавшиеся на HMS Nile года назад, уничтожены. Тогда в результате налета значительных сил вражеской авиации часть судов была потоплена, а часть сильно повреждена. Поврежденные корабли англичане пытались перевести на Мальту, но их добили в пути, они и так едва держались на плаву. Потери вражеской авиации были огромны, но и урон ими был нанесен значительный. В первой половине 1943 года действиями подводных лодок и авиации были также потоплены авианосцы «Илластриес» и «Викториес», линкоры «Уорспайт» и «Малайя», тяжелый крейсер «Сассекс», был тяжело поврежден и надолго вышел из строя линкор «Рэмиллис». Даже итальянский флот, до этого пугавший противника исключительно самим фактом своего наличия, вдруг обрел второе дыхание и хозяйничал на море.
Пока Брук думал, что ответить, адмирал Соммервил вдруг сказал, что английская делегация до сих пор не знает, кто входит в состав советских военных экспертов, господин маршал никого не представил. Про военных экспертов было сказано с известной долей сарказма. Сарказм адмирала Ворошилов понял и сказал, что ошибку сейчас исправит, но хотел бы уточнить, сколько крупных кораблей противника на счету у Королевских ВМС, «Бисмарк» и «Адмирал граф Шпее», вроде ничего не забыл?
- А сейчас разрешите исправить свою ошибку и представить маршала Голованова, командующего Авиацией дальнего действия и гвардии полковника Северова, командующего корпусом особого назначения.
- Корпусом особого назначения? Вы, господин маршал имеете в виду диверсантов? Судя по тому, что господин полковник является офицером флота, речь идет о подводных диверсантах? – сразу стал спрашивать первый морской лорд. – И, простите, господин маршал, почему командующий находится в таком невысоком звании?
Ворошилов улыбнулся:
- Сколько вопросов! Но я отвечу. Полковник Северов командует корпусом недавно, но сам его формирует. В состав входят, в основном, авиационные подразделения, но есть и другие, в том числе противодиверсионные. Все солдаты в корпусе товарища Северова очень хорошие бойцы. Правительство Великобритании наградило товарища Северова дважды, за отражение налета на Александрию и за пленение фельдмаршала Роммеля. Товарищ Северов воевал в Египте в 1942 году. А вообще товарищ Северов летчик-истребитель, на его счету уже более ста сбитых самолетов противника. Среди них такие асы люфтваффе как Антон Хафнер, Герман Граф и Вальтер Новотны. Товарищ Северов носит морскую форму, потому что его подразделение относится к морской авиации. И он недавно окончил военную академию. Да, я спрашивал про корабли противника. Товарищ Северов разработал и провел операцию, когда всего четыре ударных самолета потопили вражеские линкоры «Тирпиц» и «Шарнхорст». И участвовал в создании оружия для этой операции. Мы не потеряли ни один самолет, ни одного человека.
Северов подумал, что покраснеть, как девица, сейчас было бы некстати.
- А сколько вам лет, господин полковник? – поинтересовался Леги, пока англичане переваривали полученную информацию.
- Двадцать три, господин адмирал.
Ворошилов выглядел очень довольным произведенным эффектом. Сидевший рядом с Леги генерал Маршалл глянул на часы и что-то тихо сказал ему на ухо. Адмирал завершил заседание. По расписанию сейчас был обед, затем второе пленарное заседание.
Ворошилов обедал вместе со Сталиным и Молотовым, а Голованов и Северов пошли в общую столовую. Маршал рассказывал, как он попал в армию, как командовал 212 авиаполком, как летал на боевые задания. Олег с интересом его слушал. Ему доводилось прочитать книгу воспоминаний «Дальняя бомбардировочная…», причем без купюр, но про боевые вылеты самого автора в ней ничего не было сказано. Наконец, обед закончился и все прошли в зал заседаний.
В этот раз англичане снова принялись обжевывать вопрос о важности Средиземноморского театра, но Сталин их быстро прервал. Его также, как и Ворошилова, интересовало какая существует связь между высадкой в Северной Франции и господством в Средиземном море. Алан Брук доказывал, что система укреплений в Северной Франции очень мощная, а силы противника весьма значительны. К тому же войска пока не имеют реального опыта проведения масштабных десантных операций. Высадка в Марокко и Алжире позволит такой опыт накопить. А бросаться сейчас через Ла-Манш – чистой воды самоубийство, напрасные потери, что подтверждает неудача у Дьеппа. Своего соотечественника горячо поддержал Черчилль. Американцы заняли расплывчатую позицию. Они также считали, что наиболее целесообразной является высадка на севере Франции, но были согласны и с тем, что надо накопить опыт. Потом генерал Маршалл принялся расхваливать генерала Эйзенхауэра, а Черчилль рассуждал о том, что после Африки должна наступить очередь Греции, где есть возможность разгромить 21-ю дивизию вермахта. В общем, заседание вновь завершилось впустую, Сталин не скрывал своего разочарования. Видя его состояние, Рузвельт пригласил Иосифа Виссарионовича на чашку чая после заседания. Разумеется, предложение было сделано не в присутствии кого-либо из членов английской делегации.
Сразу после заседания Сталин сделал знак Голованову и Северову следовать за ним. Молотов остался работать с Гарри Ллойдом Гопкинсом и Энтони Иденом, поэтому в комнате были только Сталин, Ворошилов и авиаторы. Сначала Ворошилов в лицах и не без юмора рассказал об утренней встрече военных представителей.
- Что, так и спросил, сколько крупных боевых кораблей они утопили? – засмеялся Сталин. – Ладно, как вы оцениваете их операцию в Северной Африке.
- Сложно сказать, - пожал плечами Ворошилов. – Сил задействовано немало, американскую пехоту и танки из самой Америки напрямую тащат. Да и с французами непонятно.
- А у меня возникла аналогия между Средиземным и Балтийским морями! – вдруг сказал Голованов. 
- По важным промышленным объектам можно массировано отработать АДД, – кивнул Северов. – Пусть все население осознает, что мы с ними долго валандаться не намерены.
- Вы что, предлагаете мирное население бомбить? – удивился Сталин.
- Нет, конечно! Обработать объекты инфраструктуры – электростанции, водозаборные сооружения, важные мосты в глубине территории. Массированные налеты, чтобы все небо гудело. В первую очередь Хельсинки. Гражданских трогать не надо. Нам с ними потом рядом сосуществовать. А вот вояк давить как клопов, если сразу не сдадутся!
- Хм, - Сталин с сомнением посмотрел на Олега. – Жестко!
- А сколько наши финских госпиталей уничтожили? Сколько раненых и врачей у них вырезали? Ни одного? Сколько концлагерей с их детьми мы построили?
- Принимается, - согласился Сталин, снова разглядывая Олега. – Товарищ Голованов, разработайте план операции по нанесению ударов по объектам вокруг Хельсинки. Финны должны понять, что у нас в руках большая дубина, а вот пустим ли мы ее в ход, зависит от них. А что по Средиземному морю?
- Проваландаются они несколько месяцев, даже полгода. Я считаю, что раньше середины 1944 года они вряд ли смогут начать следующую крупную операцию. При этом еще неизвестно, как будут дальше идти у них дела на Тихом океане. Ведь им надо сосредоточить на Средиземноморском театре солидную группировку боевых кораблей, а их надо откуда-то снять.
- Вы считаете, что у нас есть реальный шанс пройти всю Германию без них?
- Да. Быстро переиграть Африку на Францию они не смогут. Особенно если мы начнем, когда они уже увязнут. Но они должны быть уверены в том, что мы еще долго не начнем стратегические операции на центральном направлении.
Сталин отпустил военных и принялся размышлять над их словами. Через час пришел сотрудник американской миссии и пригласил главу Советского государства на встречу с президентом.
Рузвельт был реальным политиком и старался соизмерять желания и возможности. Как бы ни было заманчиво превращать США в главу всей земной цивилизации, было совершенно ясно, что с этим согласятся не все, и если несогласие Эфиопии можно просто игнорировать, то с Советским Союзом этот номер не пройдет. С другой стороны, из каждой ситуации надо стараться извлечь максимум выгоды. А выгода в том, что можно договориться о разделе сфер влияния, полмира тоже немало, это придется долго переваривать. Да и в сырье Америка заинтересована, а СССР будет не только продавать сырье, но и закупать оборудование и технологии. Что же касается старины Уинни, то … это только бизнес, ничего личного. Президент США был умен и просчитал, что попытка влезть в Европейскую кашу, несмотря на очевидные выгоды при благоприятном исходе дела, на самом деле является большой авантюрой и закончится, скорее всего, как раз неблагоприятно. А раз так, то не стоит и начинать. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да и синица жирная, как индейка. Все это Рузвельт обдумал еще до прихода Сталина, но он также понимал, что не обладает абсолютной властью, поэтому с его оценкой согласятся далеко не все. К тому же еще один президентский срок вполне возможен, а доживет ли он до его окончания? Но сейчас, все тщательно взвесив и обдумав, Рузвельт решил извлечь максимум пользы при минимуме риска. Сталин тоже очень умен и они должны найти общий язык в некоторых очень щекотливых вопросах. Одним из них является Турция. Черное море при запертых проливах превращается в лужу. Стремление России, а теперь и Советского Союза, получить свободный проход через проливы естественно.
Но Рузвельт не знал, что сразу после нападения на эскорт главы СССР в район предполагаемого расположения аэродрома, откуда стартовали немецкие истребители, ушли несколько разведгрупп, срочно доставленных на самолетах, и воздушная разведка. Одной из таких групп было отделение из взвода, который так удачно прилетел вместе с Авериным в Тегеран. ПС-84 доставил их на стык границ Ирана, Ирака и Турции, бойцы начали поиск. И он увенчался успехом. Самолет-разведчик обнаружил место, откуда могли стартовать самолеты, а быстро прибывшая на место группа задержала несколько человек, которых оперативно раскололи. Это была удача, в значительной степени случайная, ведь пролети разведчик в нескольких километрах в стороне от горного аэродрома, мог ничего и не заметить. Следствие только начиналось, информация требовала подтверждения, многое было неясно, но картина складывалась следующая. Турки о готовящейся акции знали и помогли с ее осуществлением. Предоставили место, озаботились, чтобы информация о размещении немецких самолетов никуда не просочилась, выделили топливо. Президент Мустафа Исмет Иненю напрямую с этим связан не был, но знать мог. Но это не важно, знал или нет, нити тянулись наверх, так что турок было чем прижать, главное собрать доказательства. А немцев подвела самоуверенность и недооценка противника. Они посчитали, что четырех суперасов на подготовленных самолетах будет достаточно для внезапной атаки. Ведь надо было не уничтожить все самолеты, а прорваться к транспортному борту и завалить его. И шанс был. Подобраться на фоне земли и внезапно атаковать. Наличие летающего радара они не предусматривали в принципе. Так что Сталин поставил Северову еще один плюс. И есть информатор, а может и не один, у нас. Кто-то же дал знать о вылете правительственного борта и обозначил возможный маршрут. Этим вопросом сейчас активно занимался Берия.
Вернувшись от Рузвельта, Сталин долго не спал, обдумывал услышанное от него. Он не рассчитывал на такую откровенность, но услышал именно то, с чем был полностью согласен. В сложившейся ситуации американцы не успевали в Европу. И Рузвельт считал, что с этим надо смириться. В свою очередь он хотел услышать от Сталина обещания дальнейшего экономического сотрудничества и помощи в войне с Японией. И он тоже услышал то, что хотел. Лидеры двух самых больших в мире держав сумели найти общий язык, но Рузвельт предельно откровенно сказал, что не может гарантировать исполнение всего, о чем они сейчас говорили. В Америке много влиятельных людей, очень влиятельных. И Сталин это понимал. И уже немного подстраховался. Черчилль выглядел очень озабоченным, короткий разговор со Сталиным произвел на него огромное впечатление. А также с его глаз вдруг словно спала пелена, никакие усилия не смогут сохранить империю в прежнем виде, никакие. Значит надо попытаться договориться со Сталиным. Может, удастся сохранить хоть что-то, что тороватые кузены из-за океана уже готовы прибрать к рукам. Сталин намекал на свои действия в странах, в которые войдет Красная Армия. Ждать осталось недолго, можно будет оценить, как он будет строить в них коммунизм. И будет ли вообще.

Отредактировано Olle (15-10-2017 20:04:40)