Глава 4.7 (окончание)
По завершению работы в Кремле был проведен большой прием с приглашением дипломатических представителей других государств, на нем Северова ожидала весьма неожиданная встреча. Генерал держался немного в стороне, наблюдая за происходящим, когда приятный голос произнес по-русски, но с заметным акцентом:
- Здравствуйте, господин генерал! Очень рада видеть вас в добром здравии.
Обернувшись, Олег с удивлением увидел Эйприл. Несколько секунд он разглядывал ее.
- Я тоже очень рад. Здравствуйте, миссис…
- Каррингтон.
Не успел летчик ничего спросить, как к ним подошел высокий мужчина лет двадцати восьми-тридцати с типично английской нижней челюстью в форме майора (Squadron Leader) Королевских ВВС Великобритании.
- Дорогой, разреши представить тебя генералу Северову. Господин генерал, это мой муж майор Генри Каррингтон, помощник военного атташе Великобритании.
Мужчины пожали друг другу руки, майор рассматривал Северова с любопытством, схожим с тем, с каким английский аристократ рассматривает туземную знаменитость где-нибудь в африканской глуши. Из дальнейшего обмена любезностями стало ясно, что сэр Генри неплохо осведомлен о Северове, а узнал по фотографиям. Олег его тоже впервые видел, поэтому несколько удивился раздуванию крыльев носа, дерганию уголков губ и вообще немного нервному поведению майора. Тут подошла Настя и Олег представил ее чете Каррингтон, говорили на английском, он у жены был получше, чем русский у Эйприл. С приходом Насти британец немного успокоился, да и в общении стал попроще, особенно когда узнал, что молодая женщина тоже летчица и имеет боевые награды. Вскоре майор увел жену, но перед этим она успела шепнуть Олегу, что ждет его завтра в полдень в Александровском саду, это очень важно.
По окончании приема Северовы отправились в гостиницу, Олег ожидал вопросов об Эйприл, но Настя, умница, этой темы не касалась вовсе. Для себя она решила, что даже если у этой англичанки с ее мужем что-то было, то прошло и быльем поросло. К тому же она прекрасно помнила, какой дурой была несколько лет назад и как чуть не потеряла Олега. Повторять этот опыт ей никак не хотелось, и дело было не в том, что супруг целый генерал. Влюбилась она в него, когда Северов был еще старшим лейтенантом, и с ростом званий мужа к нему только уважения добавилось. Но если бы он по-прежнему остался в том же звании, разве она любила бы его меньше? Так что Настя твердо решила ничего не спрашивать, захочет – расскажет, нет – ну и не надо.
Из гостиницы генерал позвонил Забелину, время, конечно, позднее, но и режим работы сейчас необычный. К ночному образу жизни Сталина все приспособились и раньше 22-23 часов ответственные работники обычно не уходили. Владимир Викторович оказался на месте, Северов по телефону ничего объяснять не стал, попросил о встрече. Генерал ГБ тут же прислал машину.
Выслушав летчика, Забелин принялся ходить по кабинету.
- Считаешь, что эта встреча неспроста?
- Она с мужем была, я с женой. Что она мне сказать может, если это дело сугубо личное? Бросай все, уедем на необитаемый остров?
- Тогда что?
Летчик пожал плечами:
- Скоро узнаю.
Тут зашел дежурный и принес чай и какую-то папочку. Пока Северов расставлял чашки, Забелин открыл папочку, пробежался глазами по вынутому листку, побарабанил по столу пальцами, снова вчитался и хмыкнул.
- Вот что, встречу вашу, от греха подальше, я своей заботой окружу.
- Думаете…
- Не исключено, хотя вряд ли. Но ее могут использовать втемную, такой вариант вполне возможен. Лучше подстраховаться.
- Да что они меня в центре Москвы убивать или похищать будут? – фыркнул Олег. – Ерунда полная. Вербовать будут? А шантажировать чем? Перекупить попробуют? Что там, полные идиоты сидят? Ничего не понимаю!
- Еще раз говорю, не бери в голову, мы тебя прикроем, если что.
Вернувшись в гостиницу Северов около часа ворочался без сна, слушая тихое дыхание жены. Когда он лег рядом, Настя не проснулась, но тут же прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. С Эйприл ему было хорошо, да и ей с ним, чего себя обманывать, но как жену он ее не рассматривал, слишком реалистом был. А с Настей он счастлив и другая ему не нужна. Да и ладно, утро вечера мудренее. С этой правильной мыслью Олег, наконец, заснул.
На следующий день генерал с утра работал в наркомате обороны, а после обеда отправился немного прогуляться, на ходу лучше думалось, погода тоже располагала, тихо, тепло, но не жарко. Аллеи Александровского сада для этого отлично подходили, да и народу было немного. Пытаться выявить наблюдение было глупо, это в кино гебешник в надвинутой на брови шляпе крадется за преступником по пустынным улицам через весь город, а тот его упорно не замечает. Здесь место и время известно, да и дилетанты у Забелина не работают. Олег пришел немного заранее и не спеша прохаживался уже четверть часа, когда заметил идущую навстречу Эйприл с коляской. Увидев Северова, она смущенно улыбнулась, поприветствовала его взмахом руки и подошла.
- Здравствуйте, господин генерал.
- Здравствуйте, миссис Каррингтон. Как зовут этого прелестного малыша?
- Александр, его зовут Александр.
Разглядывая ребенка, Олег подумал, что на отца он совсем не похож. Генри был русоволосым и сероглазым, а мальчик получился голубоглазым брюнетом. И тут до Северова словно током ударило. Мальчик очень похож на него самого в годовалом возрасте! Встречались они с Эйприл в декабре 1943 года, прибавим девять месяцев…
- А сколько ему? Год?
На лице Олега, видимо, что-то отразилось, англичанка взглянула ему в глаза и кивнула, щеки ее покраснели:
- Ты ведь все понял? Да, это твой сын.
Летчик продолжал рассматривать ребенка, очередной раз удивляясь превратностям судьбы. Женат на любимой и единственной, а сын, первенец, в другой семье. И как теперь жить с этим? Знать, что твой сын растет и называет папой другого человека, офицера враждебного государства! Олег с трудом подавил в себе желание прикоснуться к малышу и спросил:
- Ты хотела мне его показать?
- Нет. Вернее, не только. Послушай меня, не перебивай, пожалуйста. Муж понимает, что ребенок не его, но об остальном может только догадываться. Но это дела семейные, тебя не касаются. Мне кажется, в Москве мы оказались не случайно. Так получилось, я вынуждена была признаться в том, что это ребенок от тебя одному очень неприятному типу из Объединённого разведывательного комитета. А через некоторое время муж получил неожиданное назначение в аппарат военного атташе в Москву. Я ведь не дурочка, понимаю – это не просто так. Послушай, я не хочу участвовать ни в каких интригах! Я по прежнему тебя люблю и не хочу разрушать твою жизнь или портить карьеру. У тебя прекрасная жена, мой Генри тоже неплохой человек, я не хочу все это потерять.
- Успокойся, пожалуйста. Здесь на тебя ваша разведка не выходила?
Эйприл отрицательно покачала головой.
- Вот и хорошо, совершенно не обязательно, что они будут что-то делать.
- Почему ты так решил? – миссис Каррингтон понемногу успокаивалась.
- Я не живу в Москве, бываю здесь только по делам. Наша встреча, конечно, не случайна, но когда мы можем встретиться в следующий раз, я даже примерно не могу сказать.
- Что же мне делать?
- Ничего! Просто живи, воспитывай сына, будь счастлива с Генри. И вот что! Если от тебя потребуют мне написать или встретиться со мной, не отказывайся. Просто в одной из первых фраз должны быть слова … - Северов призадумался. – Хм… да, слова «как тогда в Лондоне». Запомнила? «Как тогда в Лондоне». Если ты их произнесешь или напишешь, я буду знать, что это не случайно. А дальше сам разберусь!
Эйприл улыбнулась:
- Я уже наслышана, как ты разбираться умеешь.
Генерал поцеловал женщине руку и отправился обратно в наркомат, на ходу обдумывая сложившиеся обстоятельства. Гадать, чего от него захотят англичане, смысла не было, а вот подготовиться к неожиданностям следовало.
Когда Северов вернулся, Забелин его уже ждал.
- Ну, поздравляю, молодой отец! Как ощущения?
- Та-ак! Значит, в той справочке…
- Естественно! Почему не сказал, спрашивать будешь? Или понял уже?
- Чтобы чистоту восприятия не нарушать, - проворчал Олег.- А давно стало известно, что ребенок мой?
- Да почти сразу, как родился. Замуж она немного позже вышла, так что тут и гадать не надо.
- А мне почему не сказали?
- Опять за рыбу деньги! Ну, сказали бы, дальше что?
Северов махнул рукой:
- Да это я от избытка чувств. Не могу решить, что дальше делать.
- А тебе ничего решать не надо, давай, рассказывай, как все прошло.
Олег кратко обрисовал ситуацию, генерал-лейтенант госбезопасности ненадолго задумался.
- Сделаем так. Закончишь здесь, езжай к себе в Ленинград, занимайся делами как обычно. Остальное – наша забота. Поручу это дело Мише Ногтеву. Будем разбираться, но мне кажется, в ближайшее время ничего не произойдет. Там тоже не идиоты сидят, тупо шантажировать тебя смысла нет, да и нечем, в принципе. Так что, скорее всего, это закладка на перспективу. В общем, ни о чем не беспокойся, кто предупрежден…
- Тот вооружен! – Олег, наконец, улыбнулся.
- Вот-вот. А сейчас давай-ка отметим немного, не каждый день ты такие новости узнаешь.
«Вот змей! – подумал Северов. – А не буду отказываться! Мне это сейчас нужно.»
Владимир Викторович, поглядывая на летчика, достал бутылку коньяка, Олег положил на стол плитку шоколада. Забелин усмехнулся:
- Вот это правильно. К жене вернешься, надо, чтобы лицо у тебя попроще было.
Выпили малышу на обе ноги, дабы не хромал, потом Забелин подвез летчика до гостиницы, где остановились Северовы. Насте, с удивлением почувствовавшей запах спиртного, Олег отговорился тем, что очень устал, мол, день выдался напряженный. Тем не менее, алкоголь свое дело сделал, генерал уснул сравнительно быстро и на следующий день был как огурчик, а там, за заботами, немного отпустило.
Днем 26 августа, когда официальные делегации покинули Москву, Сталин вызвал Северова в Кремль. В кабинете уже находились Берия, Рокоссовский, Жуков, Петровский, Василевский, Мехлис, Молотов и еще несколько человек, с которыми Олег практически не пересекался по военным вопросам, Маленков, Булганин, Каганович и кто-то еще.
Сталин расспрашивал о встречах с руководством комитета «Демократическая Германия», с главами государств-союзников, об обстановке в Европе, потом перешел на проект плана на 1946-1950 годы. Свои соображения Олег давно уже оформил запиской и Сталин был с ней знаком, значит спрашивал для остальных присутствующих на совещании. Разговаривали долго, прерывались на легкий ужин, не прекращая, впрочем, говорить о делах, и на чай уже ближе к полуночи. Северов, как куратор некоторых направлений или помощник Берии по другим, говорил и о технике для армии и флота, и о ракетной программе, и о перспективах в науке и технике и даже о демографии и образовании, а также, разумеется, о связях внутри СЭВ и проблемах внешней политики. На лицах Рокоссовского, Жукова, Василевского, Петровского и Берии он читал полное понимание, с ними все это постоянно обсуждалось, а вот другие товарищи были согласны далеко не со всем. И убедить их по многим вопросам пока не удавалось. Шло все от корня, строительства коммунизма, вернее отказа от его ускоренного строительства в самое ближайшее время. Сталин не давал дискуссии перейти за рамки приличий, но в остальное не вмешивался, наблюдал. Затрагивался и вопрос о ликвидации национальных территориальных образований. Серьезных аргументов у оппонентов Северова не находилось, больше эмоций и словоблудия, Олег ожидал, что скоро кто-нибудь из них перейдет на личности.
- Вы являетесь таким горячим сторонником коллективной собственности, что можно подозревать в этом не радение за интересы государства рабочих и крестьян, а простую личную заинтересованность! – усмехнулся Мехлис.
- Я являюсь сторонником непротиворечивого подхода к делу, а не горячим сторонником такой собственности. А ваш тезис о личной заинтересованности прошу пояснить.
Лев Захарович только многозначительно хмыкнул, а Сталин вдруг спросил:
- Под Ленинградом вы живете в служебной комнате в доме офицерского состава на базе Ржевка, какой она площади?
- 12 метров, товарищ Сталин. Стандартная комната, как у других офицеров.
- Да, непорядок получается, - покачал головой Сталин. – Товарищу Северову не предложили новую должность в армии, хотя и оставили в кадрах Наркомата обороны, и жилья своего у него нет. А товарищ Северов из-за своей обычной скромности и невнимания к собственным проблемам постеснялся поставить вопрос. Но это надо исправить. Спасибо, товарищ Северов, вы свободны, можете возвращаться в Ленинград.
Олег попрощался и вышел. Гадать, зачем все это было надо Сталину, он не стал, просто так тот ничего не делает. Со временем все выяснится.
Сидеть на базе и ждать неизвестно чего Олег и не думал. Вернулся, посмотрел на испытания стабилизатора для танковой пушки и вылетел на полигон, где испытывали новый реактивный гранатомет. При его разработке конструкторы ориентировались только на борьбу с танками и другой бронетехникой, пришлось вмешаться и настаивать на других типах гранат, кроме кумулятивной. Полигон был недалеко и вернуться в Ленинград можно было быстро.
30 августа снова получил приказ прибыть в Кремль. Сталин принял Северова один.
- Гадаешь, что это было 26 августа? – усмехаясь спросил Иосиф Виссарионович.
- Нет, товарищ Сталин, не гадаю. Вам это было для чего-то нужно.
- Правильно думаешь. Ты так долго докладывал по всем вопросам, чтобы тебе потом можно было вопросы задать. Мне или Берии они бы их задавать не стали, нужен был человек, которого они не считают для себя ровней. А Мехлис просто влез.
Дальше Сталин поставил задачи по ракетному и ядерному проекту, он хотел, чтобы Северов плотнее работал по этим направлениям, не забывая, впрочем, остальные. Еще раз прошелся по оснащению армии и флота новой техникой, отдельно его интересовали трофейные линкоры и авианосец. Работы с ними было много, но это имело смысл. Олег подробно рассказал, как видит их модернизацию. Оснащение бывшего «Синано» и строящихся в Европе авианосцев будет сразу ориентировано на реактивную авиацию. Затронули и эту тему, а затем перешли на ракеты для кораблей и самолетов. Здесь близкий успех не ожидался, но работы велись активно. Затем Сталин интересовался новыми проектами подводных лодок и ходом строительства типа Е (по факту – модернизации немецких лодок XXI серии) на верфях Германии. За все эти проекты отвечали люди в соответствующих наркоматах, но Сталин любил получать информацию из разных источников, чтобы потом сравнить, а также считал, что Северов видит картину широко и выделяет взаимосвязанные проблемы. Делать это Олегу действительно было проще за счет своего послезнания. В конце разговора снова выразил удовлетворение отношениями внутри СЭВ и проектом плана на пятилетку. Если бы не кооперация, то некоторые работы шли бы гораздо медленнее, а некоторые, возможно, и не имело смысла сейчас начинать.
В это время в кабинет вошел Берия и, поздоровавшись, положил перед Иосифом Виссарионовичем раскрытую папку. Тот некоторое время изучал е содержимое, потом улыбнулся.
- Ну что, Лаврентий, давай поздравим товарища Северова с сыном! Он, правда, сразу годовалым родился, чудеса, да и только.
Берия тоже заулыбался, а Олег вздохнул. Его вздох Сталин понял правильно:
- Не думайте сейчас об этом. Не получилось бы с ней семью создать. И Анастасия разве хуже? Все у вас с ней еще впереди, будут и дети.
- Да я понимаю, товарищ Сталин.
Тут принесли бутылку коньяка, три снифтера на низкой ножке и нарезанный ломтиками лимон. Выпили за здоровье мамы и ребенка, Иосиф Виссарионович еще раз сказал, чтобы Северов не беспокоился, дело теперь на контроле на самом верху, да и делами заниматься надо, они ждать не будут, а работа – лучшее средство от ненужных мыслей. Потом отпустил, при этом смотрел как-то хитро, но что это значит, Олег не понял.