Глава 4.17 (продолжение)
На следующий день Громыко улетел в Москву, а Северов вернулся на базу под Маракайбо, где начиналось обучение дивизии полковника Санчеса. Новая забота легла на плечи Булочкина. Изучив местные реалии и данные разведки, Олег составил в наркомат обороны докладную, суть которой сводилась к тому, что требуется усилить войска ПВО Венесуэлы. При нападении Колумбии никаких эпических танковых битв не предвидится, местность не та, а вот действия авиации наверняка будут весьма масштабными. Штаб контингента проделал серьезную работу, в результате которой была предложена схема размещения дополнительных средств противовоздушной обороны. Были представлены также соображения по ряду других позиций. И вот из Москвы пришел ответ, в котором сообщалось, что все изложенные в записке идеи получили полное одобрение и следует подготовиться к приему новых подразделений. Министр обороны генерал Гарсия и президент Гальегос были полностью в курсе, имелся и план совместных работ по оборудованию новых позиций, военных городков, дорог и прочих объектов инфраструктуры. Северов узнал также, что среди прибывающих частей почти нет советских. Главнокомандующим сухопутными войсками Евразийского союза был маршал Жуков, к нему и обратились представители союзных государств с просьбой включить их военнослужащих в состав пополнения для Венесуэлы. Так что среди зенитчиков, радиолокаторщиков и связистов были датчане, голландцы, бельгийцы, а также немцы и японцы, поскольку обе страны всерьез рассчитывали войти в состав СЭВ и все делали для этого. А через несколько лет придет черед Великобритании, Франции и Испании решать этот же вопрос. Чехи, венгры, греки и итальянцы также отметились, но служили в основном в автотранспортных подразделениях. Из Советского Союза прибыли два батальона спецназначения, в составе которых были гуркхи и китайцы, живущие теперь в СССР и принявшие гражданство. В задачу ребят Корнеева входила работа в тылах противника и участие в натаскивании местных противодиверсионных частей. В общем, на самом континенте все складывалось неплохо, чего нельзя сказать о море, там намного более сильный флот США имел неоспоримое преимущество, противопоставить которому можно было только авиацию. Подводные лодки, хотя и были более совершенными, чем американские, не могли рассчитывать на успешный прорыв противолодочной обороны авианосных соединений противника в открытом океане без больших потерь. И пока не появятся атомные субмарины, ситуация принципиально не изменится. Янки вполне могли если не устроить морскую блокаду, до сильно осложнить перевозки из Старого Света, поэтому все необходимое надо запасать заблаговременно.
Первые транспорты с техникой и личным составом прибыли 1 апреля в полном соответствии с разработанным графиком, намеченные строительные работы также удалось завершить в срок. Вся переброска уложилась ровно в один месяц, еще неделя ушла на размещение, а 9 мая 1949 года в Каракасе устроили празднование пятой годовщины Победы в Великой Отечественной войне. Утром состоялся военный парад, на котором была продемонстрирована автобронетанковая техника и другое оружие, по проспекту Франсиско Миранды торжественным маршем прошли парадные расчеты контингента войск Евразийского союза и армии Венесуэлы, затем в небе состоялось небольшое шоу. Обычно воздушные праздники устраивали на авиабазах, поэтому здесь ограничились пролетом небольших формаций истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, в том числе стратегических, а также вертолетов и автожиров. МиГи выпустили цветные дымы и выполнили несколько фигур высшего пилотажа, неизбалованная подобными зрелищами местная публика пребывала в восторге. Вечером происходило настоящее народное гуляние, ради праздника президент объявил нерабочий день, хотя это был понедельник. Полевые кухни бесплатно кормили гуляющих гречневой кашей с мясом, борщом и блинами, присутствовал и традиционный квас. Точки размещения кухонь были выбраны таким образом, чтобы не создавать толчею и давку, у приличной части населения столицы сытой жизнь назвать было, к сожалению, нельзя. Но все продумали заранее, разместили усиленные наряды полиции и военных, так что праздник прошел без особых эксцессов.
Разумеется, снова состоялся прием, на этот раз вместе с Северовым во дворец Мирафлорес приехали Синицкий, Булочкин и Брежнев, на хозяйстве вызвался остаться Вологдин. На этот раз на белые тужурки пришлось прикрепить награды, так что генералы смотрелись еще более представительно. Олег вдруг подумал, что за последнее время побывал, пожалуй, на таком же количестве приемов, как за всю предыдущую жизнь. Вроде уже пора привыкнуть, но подобное времяпровождение по-прежнему сильно утомляло. Снова вспомнил Настю, затем мысли перескочили на войну, потерянных товарищей, Вику Галанину, тут настроение вообще стало стремительно портиться. Тем временем положенные тосты были сказаны и гости перешли к неформальному общению. Леонид Ильич как обычно ворковал с Исабель, Гоша Синицкий тоже был окружен женщинами, да и представительный Булочкин находился в центре внимания. Но внимательный Петрович что-то почувствовал, разглядел на лице друга и все понял. Он извинился, умело переключил беседу на одного из рядом стоящих офицеров и подошел к Олегу. По пути он ловко подхватил с подноса два бокала местного вина, очень приличного по качеству, и буквально вывел летчика во внутренний дворик дворца.
- Выпей немного. Что, всех наших вспомнил, кто не вернулся? Не отвечай, и так понятно.
Когда бокалы опустели, Булочкин задумчиво произнес:
- Пять лет прошло, а как вчера все было. Ночью долго уснуть не мог, про свою жизнь думал. Знаешь, почему у меня фамилия такая? Дед рассказывал, что предок мой на Урал пришел лет сто пятьдесят назад, точно никто, конечно, не помнит. Хм, разбойничек он был, но денежку скопил, мельницу поставил, женился на местной. Детей у них много было, внуки пошли, тоже мукомольным промыслом занимались, охотились, лесопилку соорудили. А одна ветвь пекарню завела, потом еще пару, хлеб пекли, булки всякие, вот Булочкины и стали. Я это к чему? После революции и Гражданской войны родственников у меня совсем мало осталось, азартные мы очень, лезем во все. Кто за кого воевал, сам точно не знаю, да и какая разница. В армию я один пошел, но сила была, умом тоже родители не обидели, попал в разведку, до капитана дослужился. Потом конфликт у меня с одним человеком вышел, из НКВДшников. Дрянь человек, но со связями, да и время было непростое. М-да, вот так я в БАО и оказался, а мог… Ладно, опять не о том разговор. Что меня дальше ждало? Ничего особенного, служить, лямку тянуть, если не убьют, то на пенсию выйти в звании вряд ли выше майора. Нет, могло и повезти, добился бы перевода на фронт, пошел бы хоть в разведку, хоть в пехоту! Тогда, правда, скорее всего до конца войны бы не дотянул, сам знаешь, сколько пехотный капитан живет. А что вышло? И лампасы, и полная грудь орденов, и Звезда Героя, и жену нашел.
- Ты это все честно заслужил, - проворчал Северов. – Ничего тебе авансом не дали, только по делу.
- Ты понимаешь, счастлив я! Так что же, война помогла мне таким стать? Вот ведь парадокс какой! Кому война, кому мать родна, это про меня, что ли?
- Ну, ты загнул! Война не из-за тебя началась, а уж как ты на ней себя повел, только от тебя самого и зависело. Оказался бы не таким сильным и умелым, сейчас сидел бы просто майором где-нибудь в Белоруссии, например, самолетам хвосты крутил. Тоже кому-то надо, кстати. Должность и звание свое ты не протекции получил, а Василиса… Может, это твоя главная награда и есть!
Олег Петрович улыбнулся:
- Пожалуй, что так! Только и ты мне ответь, а это все тебя разве не касается, товарищ генерал-полковник?
- Да я не про то думаю. Вспомнил, скольких мы потеряли, Вику Галанину… Ты девчонок из 589 полка помнишь? Командир их, Маша Столярова, разбилась при посадке, замполит, Аревик Саакян, в самолете сгорела. Начальник штаба, Аня, кажется, тоже погибла, в своем же тылу бандеровцы убили. Знаю, скажешь, что мы все правильно делали. Да я согласен, только все равно, вот вспомнил и накатило. Дай волю, эти, - Северов махнул рукой в сторону заходящего солнца, - ничем не лучше будут.
Олег Петрович снова улыбнулся:
- Так мы и не даем! Ладно, пошли обратно, а то Гошу там женщины на сувениры разберут.
Синицкий о чем-то рассказывал, несколько стоящих рядом молодых дам слушали его, буквально открыв рот. Чем-чем, а умением увлечь аудиторию, особенно противоположного пола, Гоша владел мастерски. Подойдя поближе, друзья поняли, что речь идет о событиях 1941 года под Ленинградом.
- А эскадрилью сеньора Северова, тогда еще лейтенанта, у нас называли «бессмертными», - завершил он свое повествование и показал на Олега рукой.
Женщины разом защебетали, генералам пришлось отвечать на целый град вопросов, поэтому, когда прием наконец завершился, Северов и Булочкин вздохнули с облегчением, а Синицкий откровенно потешался над ними. Брежнев забрался в машину с мечтательной улыбкой на лице и некоторое время с недоумением слушал Гошу, но тот быстро переключился на начальника политотдела.
- Слушай, Леня, я надеюсь ты знаешь, что делаешь. О тебе с Исабель только ленивый сплетни не собирает, во всех газетах пишут.
- Пусть пишут, - проворчал Леонид Ильич, блаженно щуря глаза. – Я, может, почву для женитьбы готовлю.
- Во как!
- Правда, мужики, нравится она мне. Познакомлюсь вот поближе и, если в ней не ошибся, предложение сделаю.
- И венчаться будешь? Думаешь, ей штампа в паспорте хватит?
Брежнев помолчал и буркнул:
- Ну и буду, что такого?
- Ничего такого, - нахмурился Северов. – Надо напомнить, что нас здесь скоро ожидает? Об этом и надо думать. Дело сделаем, женись, Ильич! Если ты начальник политотдела, что тебе, век бобылем ходить?
На следующий день Синицкий улетел к себе на Эль-Тигре, а остальные продолжили непростой процесс повышения боеготовности Венесуэльской армии.

По-моему, особых вариантов нет. Католическая церковь, учитывая вероисповедание невесты. А Брежневу все равно. И надо учитывать, что с Понтификом у СССР тут партнерские отношения.

Игорь, спасибо за интересную информацию. Но, учитывая, что невеста католичка, а жених атеист, в православный храм им идти резона нет.

Какой смысл невесте менять вероисповедание? Пока не понимаю.