Предыдущее немного переделал и дополнил:
Рота штабс-капитана Гаупта разместилась в небольшом селе Семеновке в десяти верстах от Бердичева. Местные жители приняли русских солдат без особой радости. Жили они и без того не слишком обильно, а от навязанных им постояльцев не малейшего прибытка не предвиделось, скорее наоборот. Первые пару дней, намерзшиеся в пути солдаты просто отогревались у горячих печек, и больших проблем от них не было, но затем начались эксцессы. То домашняя птица пропадет, то дерзко глядящему местному жителю наломают бока, то молодухе залезут под подол. Впрочем, именно в их селе подобного рода происшествия случались достаточно редко, поскольку Гаупт бдительно следил за своими подчиненными и не допускал падения дисциплины. А вот из соседнего Белополья, где стояла рота капитана Михая, доходили куда более удручающие известия.
Так случилось, что Дмитрий с Федором были расквартированы вместе с приятелями-вольноперами. Хата в которой их поселили была не то чтобы велика, но достаточно просторна, по сравнению с другими жилищами. Хозяин ее, мрачный мужик лет сорока пяти по имени Охрим Явор, смотрел на постояльцев волком, но задираться не лез и лишь ревниво приглядывал за женой. Его супруга Ганна, румяная хохотушка, была, по меньшей мере, вполовину моложе его и напротив относилась к постояльцам почти приветливо. Почти – потому что при муже старалась ее не выказывать, чтобы не вызвать его неудовольствия. Напряженности в семье добавляло то, что у молодой жены пока не было детей, а вот у Охрима была дочь от первого брака – двенадцатилетняя Оксана. Девочка отчего-то очень боялась постояльцев и старалась не попадаться им лишний раз на глаза.
Ганна же, в отличие от своих домашних,  быстро сообразила, что с постояльцами им повезло. Ни студенты, ни Будищев лишнего себе не позволяли, а Шматов и вовсе вскоре стал помогать ей с домашней работой: колол дрова, носил воду и даже чистил в хлеву со скотиной. Дмитрий иногда подшучивал над своим товарищем, спрашивая, чем с ним расплачивается красавица-хозяйка, на что Федор неизменно краснел и бурчал что-то невразумительное.
Вскоре после прибытия произошло одно печальное событие: умер командир второго батальона подполковник Гарбуз. Поговаривали, что он и прежде хворал и вполне мог быть остаться в Рыбинске, испросив отпуск для поправки здоровья. Но будучи человеком долга, он не смог оставить своих подчиненных и отправился на войну вместе с ними. В дороге он простудился и еще больше ослаб, так что по прибытию ему пришлось лечь в постель, с которой ему не суждено было подняться. Отпевали покойного в соборе, за гробом его шли все офицеры полка, а предавали земле под винтовочные залпы почетного караула.
Смерть этого достойного офицера произвела на многих удручающее впечатление, но жизнь продолжалась и вскоре на первый план вышли другие заботы. Трижды в неделю в полку устраивались учения. Впрочем, поскольку, собрать разбросанные по округе роты и батальоны было делом совсем не простым, каждый ротный начальник учил солдат в меру своего разумения. К примеру, Гаупт стал усиленно обучать своих подчиненных рассыпному строю и караульной службе, а, скажем, капитан Михау по-прежнему главное внимание уделял маневрам в составе ротной колонне.
Вернувшись с учений, солдаты устало расходились по своим квартирам в чаянии тепла и горячей пищи. Хата Яворов находилась чуть на отшибе и Будищев со своими товарищами несколько задержались. Еще подходя ко двору, они услышали истошный крик Ганны и удивленно переглянулись.
- Кажется, что-то случилось? – с тревогой спросил Лиховцев и озабоченно повернулся к Штерну.
- Похоже на то, - кивнул Николаша, - правда, я совершенно не представляю, что именно.
- Тоже мне бином Ньютона, - хмыкнул Будищев, - небось Федька набедокурил, а Охрим теперь жену уму разуму учит!
- Да ладно тебе, Митька, не было ничего такого, - пошел в отказ подозреваемый.
- Удивляюсь я вам, Дмитрий! – с досадой заговорил Алексей, - вы, несомненно, человек, хоть и поверхностно, но все же образованный. Но что от вас можно услышать кроме скабрезностей? Вот и теперь вы помянули имя выдающегося ученого в совершенно неподобающем ключе!
- Хорош проповедовать, - оборвал его Будищев, - походу там что-то серьезное приключилось!
Навстречу солдатам со двора выбежала Ганна и, запнувшись, бухнулась перед ними на колени. Обычно хорошо и даже с некоторым кокетством одетая молодая женщина была растрепана и бессвязно что-то повторяла.
- Эй, хорош голосить! Говори что за беда?
- Ратуйте, - выдохнула она, - Ксана, дочца…
- Да что случилось то?
Все что получилось разобрать из слов обезумевшей женщины, это то, что еще поутру, какая-то нелегкая унесла дочку Охрима – Оксану в лес, и она до сих пор не вернулась. Самого Явора, отлучившегося по какой-то надобности из дома, не было и что делать, Ганна не знала.
- Что же делать? – озадачено воскликнул Лиховцев, - пожалуй, надо пойти искать девочку, а то ведь, чего доброго, замерзнет.
- Ага, или волки съедят, - не подумав добавил Шматов.
Услышав о такой возможности и без того находящаяся в расстроенных чувствах женщина едва не грохнулась в обморок.
- Умеешь ты, Федя, женщин успокаивать, - покачал головой Будищев и обернулся к вольноопределяющимся, - ребята я, кажись, у вас компас видел?
- Есть, а зачем вам?
- Поступим так, вы дадите мне компас и побежите к начальству доложить о случившемся. Вы с ротным вась-вась, так что он вас послушает. Пусть поднимает людей и идет на поиски. Федька пусть эту клушу в дом отведет, пока не застыла или еще чего не отчебучила, а я по следам пойду.
- Одному не годится, нужно остальных подождать!
- Ты на погоду посмотри. Рубль за сто, что через час снег повалит и мы не то что следов, света белого не увидим! Винтовку только мою возьмите, а то тяжелая зараза.
- А если и впрямь волки?
- Федька, твою мать, я тебе сейчас сам горло перегрызу! Да не менжуйся, я штык возьму, отобьюсь если что.
Товарищи с сомнением посмотрели на Будищева, но припомнив, как ловко тот кидал его в стену и вынуждены были согласиться. Лиховцев опрометью бросился в хату и вынес ему компас.
- Может, я все же с вами?
- Бежать целый час без остановки сможешь? Или два, или сколько понадобиться?
Алексей вынужден был согласиться. С того момента как их рота была расквартирована в селе, Дмитрий каждый день тренировался, вызывая недоумение сослуживцев. Бегал, колотил подвешенную в сарае грушу из мешка набитого землей, подтягивался на перекладине. Если кто и мог до снегопада найти девочку так это Будищев.
- Ну, хорошо, тогда возьмите еще и это, - вдруг протянул ему сверток Штерн.
- Что это?
Тот в ответ лишь развернул тряпицу, в которой  оказался небольшой револьвер и протянул его Будищеву.
- Вы умеете стрелять?
- Разберусь, - буркнул тот и сунул оружие за пазуху.

Следы маленьких ног нашлись сразу за хатой. Девочка, вероятно, вышла погулять, пока никого не было дома. К сожалению вместо того чтобы пойти к подружкам, она потопала в сторону леса. «Грибы  она, что ли искала» - с досадой подумал Будищев, быстро идя по следу. Хотя нет, не грибы. Вон в приближающихся сумерках краснеют гроздья рябины на дереве. Не бог весть какое лакомство, но судя по всему, дети  в этой деревне вообще ничего слаще морковки не видели.
А это что? Следы явно взрослого человека, причем, скорее всего, мужчины. Вот на оттаявшем днем пятачке он отпечатался достаточно ясно и Дмитрий понял, что это следы солдатских сапог. Вот девочка попятилась, уронила собранные ягоды, а потом бросилась бежать к лесу. Напугавший ее человек вроде бы пустился следом, но он был тяжелее и глубже проваливался, а потому скоро отстал и вернулся в деревню. Ну что же, по крайней мере, следы девочки видны вполне отчетливо и Будищев побежал. Добравшись до опушки леса, он вытащил компас и взял азимут на село. Затем крутнул барабан револьвера, попробовал как штык выходи из ножен и решительно двинулся в чащу.
Оксана очень замерзла и хотела есть. Но больше всего ей было страшно. И для чего она пошла к рябине, понадеявшись, что все солдаты на этих непонятных учениях. У них не любили и боялись военных. Человек, которого забирали в рекруты становился все равно что мертвым и пропадал навсегда. Именно поэтому она дичилась постояльцев… а еще взрослые рассказывали, что москали* могут быть опасны. Поймают дивчину и завяжут ей подол на голове, а после натешатся вволю. От них всего можно ожидать! Поэтому она очень испугалась, когда ее у рябины окликнул солдат. К тому же он неестественно улыбался, а глаза у него были недобрые. Оксана бросила рябину и бежала, не оглядываясь, пока вокруг нее не сомкнулся лес. Спрятавшись под елкой, она какое-то время сидела там. Затем замерзнув, но немного успокоившись, пошла назад. Но идти по глубокому снегу было трудно, худые опорки начали промокать и потяжелели и девочка,  на свою беду решила срезать путь.  К сожалению она не знала, что ноги у людей шагают по-разному и потому если не придерживаться ориентиров они начинают кружить. Сообразив, что идет не туда, девочка попыталась вернуться назад, но зашла уже слишком далеко и потому устала. Оксана слышала, что лесу темнеет быстрее, чем в поле и понимала, что нужно идти, но сил не было. Бессильно опустившись на снег, она чуть было не расплакалась, но тут ей навстречу вышла собака. Довольно большая собака серой масти с торчащими ушами, почти такая же, как у охотника Василя. Только Серко Василя обычно весело машет хвостом, а у этой хвост волочился по снегу, лишь немного подергиваясь туда-сюда.
«Это волк», - поняла девочка, и ноги ее подкосились.
- Стой! – раздался чей-то голос и Оксана обернувшись, увидала еще одного солдата.
Отчего-то этот ей не показался страшным, тем более что это был один из их постояльцев. Волк же, услышав голос человека, оскалил зубы и зарычал.
- Порычи мне, падла, - пробормотал Дмитрий и сунул руку за пазуху.
Отсюда продолжение:
Узнав, что в деревне пропал ребенок, штабс-капитан Гаупт тут же велел собирать охотников** и решил лично возглавить их. Таковых нашлось три десятка человек, да еще столько же деревенских. Проводником взялся быть Василь – звероватого вида угрюмый крестьянин, пришедший к месту сбора со своей собакой.
Все же пока они собрались и подошли к лесу, уже начало темнеть. К тому же начал идти снег, быстро засыпавший следы. Однако люди были полны решимости спасти девочку и, запалив факелы, разбились цепью и решительно двинулись в чащу.
- Как думаешь, братец, - обратился к проводнику Гаупт, - успеем?
- Как бог даст, - буркнул в ответ Василь, - если мой Серко не оплошает, так сыщем, а нет…
Впрочем, долго искать им не пришлось, не успели они продвинуться слишком далеко, как навстречу им вышел запорошенный снегом Дмитрий, несший на себе Оксану.
- Живая? – встревоженно спросил штабс-капитан.
- Так точно, ваше благородие, - тяжело выдохнул солдат, - испугалась только сильно и замерзла.
- Ты тоже, наверное, озяб?
- Нет, я пока ее пер, даже взмок немного. Так вроде худющая, кожа да кости, в чем только душа держится, а вот поди ж ты!
- На ка вот, братец, согрейся, - протянул ему флягу офицер.
Будищев немного удивился такой заботе, но отказываться не стал и охотно приложился к горлышку. Ароматная жидкость факельным шествием прошла по горлу и, провалившись внутрь, обожгла стенки желудка.
- Хороший коньяк, ваше благородие, - похвалил Будищев и протянул флягу обратно.
- Я тоже так думаю, - с иронией в голосе ответил Гаупт и улыбнулся в усы.
Тем временем, к ним подбежал Охрим и чуть не плача бросился к дочери.
- Доню моя.
- Я тут, тату, - слабо улыбаясь, чуть слышно отвечала Оксана.
- Слышь, папаша, - обратился к нему Дмитрий, - надо бы девочку в тепло, да водкой растереть или чем еще, а то заболеет чего доброго. Так что двигаем назад!
- И то верно, - согласился с ним штабс-капитан и зычно крикнул: - Возвращаемся! Гонша, проследи, чтобы никто не отстал.
- Слушаю, ваше благородие, - гаркнул в ответ унтер и бросился выполнять распоряжение.
А к тяжело дышащему Будищеву подбежали приятели вольноперы с Федькой и бросились обнимать.
- Я знал, я верил, что вы хороший человек! – взволновано, повторял Лиховцев. – Эта ваша грубость и злоречивость, это все внешнее, наносное…
- Да полно тебе, Алеша, - остановил его излияния Штерн, - ты ведь эдак задушишь нашего товарища!
- Ребята, пойдемте домой, а то так жрать хочется, что и переночевать негде, - усмехнулся Дмитрий горячности вчерашнего студента.
- И правда, давайте поторопимся, а в доме, вы нам расскажете обо всех перипетиях этого приключения.
- Ну, кое-что я хотел бы сказать прямо сейчас, - улыбнулся Будищев. – Скажи мне, Коля, ты когда-нибудь видел, как волк смеется?
- Нет, а что вам встретился волк? – немного удивленно спросил Штерн.
- Вроде того.
- И что, он смеялся?
- Ржал во весь голос!
- Но почему?
- Да, потому что когда я попытался выстрелить из твоего револьвера, выяснилось, что он замерз к едрёной фене! Ты не представляешь, какое насмешливое выражение морды было у этого зверюги. Мой тебе совет, дружище, пользуйся в холодное время года зимней смазкой. Ну, или, по крайней мере, не наноси ее столь обильно.
- Но как же вам удалось спастись? – изумлению Лиховцева и Штерна не было предела.
- Как-как, волки вообще животные очень умные и без надобности на рожон не лезут. Я показал ему штык, а он с презрением посмотрел на меня и, отвернувшись, удалился.
Пока вольноперы охали и ахали, удивляясь похождениям своего товарища, Шматов шагал молча и счастливо улыбался. Он нисколько не сомневался, что его друг сможет выйти сухим из любой передряги и был рад, что не ошибся.
----------
*Москаль. – В данном случае солдат. Забрать в москали – призвать в армию.
**Охотник. – Здесь доброволец.

Отредактировано Старший матрос (18-09-2018 08:41:49)