Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Книга шестая. Продолжение.
Пока без названия сам ещё толком не определился где будет воевать ГГ, но планирую забросить его на Юго-западный фронт.
Просто надо с чего-то начать писать продолжение, а там уже как пойдёт. Пока без привязки по месту, только время февраль - март - апрель.
Глава 1.
В госпитале я провалялся около месяца. Хотя доктор Бергер меня и заштопал "на живую нитку", но очередная контузия, поломанное ребро, а также ушиб позвоночника не способствовали быстрому выздоровлению. Тем более один из осколков засел достаточно глубоко, и его обнаружили только при помощи рентгена. Операция прошла успешно, лишнее железо из моего организма выколупали, спинной мозг не повредили, так что инвалидность мне не грозила. "Кости почти целы, а мясо нарастёт", как пошутил хирург, который меня оперировал. Я с ним тоже пошутил. Сказал, что могут отрезать ещё чего-нибудь лишнего, для навара. А то каша слегка жидковата, а в супе крупинка за крупинкой, гоняется с дубинкой. Доктор шутки не оценил, поэтому я имел продолжительный разговор с комиссаром. Хотя может военврач второго ранга меня и не сдавал, палата большая, да и медперсонала на обходе хватало. Так что несмотря на постельный режим, примерно через неделю меня вызвали к замполитру, или к военному комиссару госпиталя. Теряясь в догадках, в сопровождении сиделки - Любочки, приковылял к нужному кабинету.
- Разрешите? - после короткого стука в дверь, заглядываю я в кабинет.
- Входите. Кто там ещё? - недовольным голосом разрешает мне войти хозяин кабинета.
- Товарищ батальонный комиссар, сержант Доможиров по вашему приказанию явился. - Вытянув руки по швам, чётко докладываю я. Головной убор к пижаме не прилагался, поэтому и козырять не пришлось.
- Явился, не запылился. Проходите, присаживайтесь, Доможиров. - Показывает он на стул, стоящий напротив стола. Присаживаюсь на краешек стула, в готовности выслушать очередную ахинею, но дело принимает неожиданный поворот.
- Шурик, вы комсомолец? - спрашивает комиссар.
- Да, с тридцать четвёртого года, - подтверждаю я данные, записанные в моём комсомольском билете. - Только я не Шурик.
- Так почему же вы, в то время как весь советский народ, возглавляемый коммунистической партией под руководством товарища Сталина, напрягает последние силы в борьбе с коварным врагом, разлагаете дисциплину, а не способствуете её укреплению?
- И каким же образом я разлагаю эту дисциплину, в то время как весь советский народ, возглавляемый коммунистической партией под руководством товарища Сталина, напрягает последние силы в борьбе с коварным врагом? - цитирую я комиссара.
- Аполитично рассуждаете, товарищ Доможиров. Наговариваете на нашу политическую систему.
- И каким образом я умудрился аполитично наговорить на нашу политическую систему, - пытаюсь понять, откуда дует ветер.
- А кто предлагал варить суп из ампутированных конечностей, чтобы кормить раненых, это же дикость какая-то, каннибализм.
- Ваши источники что-то путают, товарищ батальонный комиссар. Такого я точно не предлагал, даже в бреду.
- Но есть же свидетели, и у меня тут написано... - замолчал он на полуслове.
- Да такое на любом сарае написано, а на самом деле там дрова лежат.
- А причём тут дрова?
- А при чём тут каннибализм? - по еврейски оппонирую я.
- Подождите, товарищ Доможиров. А кто тогда говорил, что в нашем госпитале плохо кормят?
- И такого я тоже не говорил. У меня вся палата в свидетелях, можете у любого спросить.
- А кто тогда говорил, что суп жидкий? - снова посмотрев в лежащую перед ним бумажку, спрашивает комиссар.
- А какой ещё должен быть суп? Конечно жидкий. Густой суп, это не суп вовсе, а кулеш.
- А каша? Кто говорил, что каша жидкая?
- Про кашу говорил. На фронте нас такой же кормили, но это когда наш полк попал в окружение.
- Вы были в окружении, товарищ сержант?
- Я воевал в окружении, вместе с полком. Уничтожая живую силу и технику врага. - Выделяю я интонацией слово "воевал", сделав на нём ударение.
Комиссар как-то сразу сник, посмурнел, глаза у него потухли.
- Можете быть свободны, товарищ Доможиров. И следите за своим языком, а то "слово не воробей - вылетит не догонишь". - Заговорил он пословицами.
- Слово не воробей, а "Всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда. Всегда есть за что." - Цитируя я Суворова.
- Что вы сказали, товарищ сержант? - уставился на меня комиссар.
- Это не я сказал, а Александр Васильевич. - Не отвожу я свой взгляд, пытаясь понять, кто передо мной сидит.
- Про Александра Васильевича Суворова я в курсе. Но я так понимаю, - это был намёк?
- Почему же намёк. Без расхищения социалистической собственности, а также продуктов питания здесь не обходится. Потому и каша жидня, и в супе из жиров только соль, и той мало.
- Есть доказательства? - загорелись глаза у комиссара.
- Я эти доказательства каждый день с тонюсеньким кусочком хлеба съедаю.
- Ну, это не доказательства. Всем сейчас трудно, просто такие нормы отпуска продуктов сейчас установлены.
- Хорошо. Давайте поговорим о нормах. Листок бумаги и карандаш у вас найдётся, товарищ батальонный комиссар? Чтобы наглядно продемонстрировать эти нормы. - Пододвигаю я свой стул ближе к столу, а получив требуемое, составляю небольшую табличку, комментируя написанное.
- Согласно нормативным документам расходная выдача продуктов на одни сутки для раненых составляет:
- хлеба ржаного и пшеничного - 600 грамм
- крупы разной - 100 грамм
- мяса - 120 грамм
- рыбы - 50 грамм
- масло коровье - 40 грамм
- овощи свежие или переработанные - 750 грамм
- молоко - 200 грамм
- макароны - 20 грамм
- сахар - 50 грамм
- фруктовый сок - 100 грамм
- Остальное по мелочи, творог, сметана, чай, кофе, махорка.
- Что-то не ощущаю я этого суточного рациона в своём желудке. Особенно мяса, рыбы, молока. Какой-то жир в супе иногда плавает, но масла я ни разу не видел, и в жидкой каше его тоже нет, судя по вкусу. Ваш главный интендант случайно не еврей?
- А причём здесь национальность?
- Значит угадал. И завскладом хохол. Про окружные склады я вообще молчу. Там с чёрного хода нужно поставить два станковых пулемёта, ручные боюсь не справятся, стволы перегреются.
- Но я же сам лично контролирую отпуск продуктов на кухню. То, что есть на складе, выдают по расходной ведомости.
- Каждый день?
- Нет, конечно. У меня и другие дела есть.
- А закладку продуктов в котлы?
- Иногда бываю на кухне, но там всё в порядке.
- Поварих, посудомоек, когда они уходят домой, проверяете?
- Как можно. Это же наши, советские люди. И обыскивать женщин? Я не царский сатрап.
- А обкрадывать бойцов Красной Армии, которые пролили свою кровь за Родину, это как называется, товарищ батальонный комиссар? Если как вы говорите, все продукты выдаются по норме, а после сытного обеда в животе только вода булькает, - то куда они пропадают?
- Я бы тоже хотел это выяснить. Но как?
- Остап Бендер знал 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения. А ваши вороватые интенданты наверняка знают гораздо больше, так как это касается отъёма продуктов.
- Назовите хотя бы несколько. Просветите меня.
- Например липовые накладные. Товар получают по одним, сдают на склад по другим. Разницу себе в карман.
- Интересно. Но с этим мне точно не справиться.
- Весы. Когда уже на местном складе принимают по одним, а отпускают на кухню по другим. Или весы одни, а комплект гирек разный. Как соль, так и сахар, очень хорошо впитывают влагу. И если получив мешок сахара, оставить его на сутки в тёплом помещении рядом с водой, то его масса увеличится.
Побеседовав по душам с комиссаром до самого обеда и, рассказав ему свою фронтовую биографию, разумеется в пределах разумного, я упомянул и про 401 способ мухлежа с продуктами. Расстались мы почти что друзьями и в конце разговора я попросил его не рубить с плеча, а сперва присмотреться к подозреваемым. Может действительно на окружных складах - шаром покати и всё отправляют на фронт, хотя... Какие-то нормы отпуска всё равно должны соблюдаться. Не до разносолов, война, но кому-то явно придётся лоб зелёнкой намазать. Воруешь, но меру-то знай, хотя этим мразям всегда мало. Расстались мы со скандалом. Комиссар брызгал слюной, а я пулей выскочил из кабинета, чуть не зашибив тяжёлой дверью какую-то любопытную особу в белом халате, которая быстро убежала по коридору в сторону лестницы. Преследовать я её не стал, лица тоже не видел, зато нижнюю часть спины хорошо разглядел и запомнил, так что при случае опознаю. Опознать можно было бы и по шишке на лбу, но из-за ранения я стал какой-то не совсем уклюжий, так что шпиёнка вовремя успела отскочить от двери и не оглядываясь сделать ноги.
В расстроенных чувствах я отправился в столовую и, проглотив миску баланды из прокисшей капусты, после обязательного перекура завалился на шконку. Местечко мне досталось козырное, у окна, так что повернувшись спиной ко всем, можно было уединиться. Не потому что огорчился, просто надо было хорошенько подумать, чтобы никто не мешал. Народ, увидев моё удручённое состояние и отпустив несколько дежурных острот, отстал, и я смог воспользоваться своим одиночеством и поразмышлять.
Отредактировано ДАН (16-10-2021 10:29:24)
