***
Коробочка из папье-маше до половины была заполнена комками пакли, и на ней, как яйцо в гнезде, покоилась прелюбопытная штуковина. Поначалу Коля принял его за то ли часовой механизм, то ли за часть сложного оптического прибора. «Элмер Бут» дав посетителю насладиться видом диковинки, осторожно извлек его из импровизированного футляра и положил на конторку.
Коля склонился, рассматривая устройство. По форме оно напоминало яйцо, со срезанной примерно на четверть верхушкой, да и размером почти в точности соответствовало самому обыкновенному куриному яйцу. Сходство с часами и правда, присутствовало – казалось, устройство буквально набито шестеренками, колесиками, рычажками из бронзы и полированной стали и какими-то ярко блестящими медными загогулинами. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что все эти крошечные часовые «потроха» располагаются слоями, разделенными по вертикали пластинами из хрусталя,  или какой-то иной, напоминающей хрусталь субстанции. Точность изготовления частей непонятного механизма поражала – Коля с уверенностью мог сказать, что ничего подобного ему видеть не приходилось.
- Поглядите-ка  на это, мсье...
Букинист вытянул указательный палец  - Коля обратил внимание, что под ногтем красовалась траурная кайма, да и сам он был то ли обломан, то ли обызен, -  и бесцеремонно ткнул «яйцо».  ТО закачалось на конторке, подобно «ванька-встанька» - и внезапно ожило! Молодому человеку на миг показалось, что бесчисленные колесики завращались.  Он сощурился, пытаясь уловить детали этого движения, но ничего не вышло – начинка неуловимо для глаза трансформировалась, текла, только вместо водяных струй, было  механическое, но не повторяющееся ни в одном элементов, перемещение в зеркальных плоскостях микроскопических серебряных, золотых и хрустальных  граней, осколков, зубцов.
Коля вздрогнул и помотал головой. Иллюзия пропала – теперь передним снова был необычный часовой механизм. 
- Эффектная штучка… пробормотал он.
- Это лежало в углу сундука, рядом с тем альбомом, о котором спрашивал мсье. В коробочку я его положил позже, а тогда оно было завернут в провощенную бумагу.
- И вы не знаете, что это такое?
- Увы, нет. Я показывал это знакомым антикварам, часовщикам и даже одному инженеру с фабрики электрических моторов. И никто не смог ответить, зачем нужна эта штука. Я потому и на продажу ее не выставляю – кому придет в голову отдавать кровные франки неизвестно за что?
Теперь, когда загадочный предмет перестал раскачиваться, Коля смог рассмотреть его внешнюю поверхность. Охватывая «яйцо» по экватору, с равным интервалом из полированной бронзы выступали крошечные шпеньки. Размер и расстояние между ними были таковы, что на каждый можно нажать пальцем, не задевая соседние. Прапорщик пригляделся – возле каждого из шпеньков проступала, выгравированная в металле, буква греческого алфавита.
- Ровно дюжина. – владелец лавки будто прочел его мысли. – «альфа», «гамма», «эпсилон», «эта», «йота», «лямбда», «ню», «омикрон», «ро», «тау», «фи» и «пси».
Коля на секунду задумался.
- Любопытно – здесь только нечетные буквы. Первая – «альфа», потом третья – «гамма», пятая – «эасилон», и так далее.
- И верно, мсье! – удивился букинист. – А я и не заметил…
Коля недоуменно поднял брови. Владелец лавки не один час потратил на изучение «яйца» - и не заметил столь очевидной вещи? Может, этот тип просто болван? Хотя, занятие, которым он зарабатывает себе на хлеб,  предполагает некоторое умственное развитие…
- А вы пробовали нажимать на эти шпеньки?
- Сколько раз, мсье! Но ничего не происходило. Я так думаю,  это нечто вроде шифрового замка, какие устроены в банковских сейфах. Если не знать правильного сочетания букв, открыть такой замок невозможно.
Коля осторожно взял «яйцо».
- Вы позволите мне попробовать?
- Как вам будет угодно, мсье! – угодливо закивал «Элмер Бут». - Только умоляю вас, осторожнее – если вы его сломаете, то придется заплатить за убыток, а я, – тут он ухмыльнулся, - до сих пор не знаю, сколько это может стоить. 
Коля нацелился, было, указательным пальцем на шпенек с буквой «омикрон», но тут под потолком что-то треснуло, сверкнуло, посыпались искры и свет погас. Лавка погрузилась в темноту; Коля замер в неловкой позе, боясь двинуться – а вдруг в темноте он споткнется и разобьет хрупкую диковинку? Рядом раздалось  «Merde!», завоняло серой, вспыхнул желтый, тусклый огонек. Хозяин лавки зажег свечи в извлеченном из-за конторки канделябре, и с недовольной миной уставился на потолок.
- Изволите видеть, мсье, за этот месяц уже третий раз! Каждый раз говорят – неполадки на электрической станции, а мне плати за перегоревшие лампы! И без того старина Кайо , как говорят, собирается закрутить гайки…
Не переставая брюзжать,  он приволок из заднего помещения лестницу-стремянку, вскарабкался на нее, снял абажур и принялся ковыряться в патроне.
- Вы там поосторожнее… - опасливо сказал Николай. – Неровён час, током шарахнет…
- Не в первый раз, - отмахнулся «Элмер Бут». - У меня припасено полдюжины лампочек, едва успеваю менять. А они, между прочим, тоже денег сто…
Договорить он не успел. В патроне фиолетово полыхнуло, ударил сноп искр. Букинист со сдавленным воплем полетел спиной вперед со стремянки, свалил по пути конторку и впечатался в заставленный книгами стеллаж. Фолианты с грохотом обрушились на пол; «яйцо» в Колиных руках полыхнуло изнутри лиловым пламенем, изнутри донеслось оглушительное жужжание, сделавшее бы честь рассерженному пчелиному рою, и между ним и раскуроченным светильником полыхнула молния электрического разряда.
Руки свело жестокой судорогой. «Погибаю… убивает электричеством… - успел подумать прапорщик. В глазах стремительно завертелись радужные сполохи. Мгновение – и они погасли; все вокруг – стены, книжные полки, опрокинутую конторку, владельца лавки, самого Колю - поглотила тьма.

* Кайо, Жозеф  — премьер-министр и министр финансов Франции в 1911—1912 годах.

Отредактировано Ромей (01-11-2018 12:23:47)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
В которой выясняется, что неожиданности порой могут подстерегать и за знакомой дверью.
Комната изменилась. Можно было смело сказать, что она стала неузнаваемой: пока Николай валялся на полу без чувств, владелец лавки убрал стеллажи вместе с книгами, вытащил из комнаты конторку, а вместо нее приволок и поставил поперек помещения дощатый прилавок. Затем ободрал со стен шпалеры, приколотил длинные неровные полки и для полноты картины кучами свалил по углам  пустые корзины, ящики и смятые рогожные мешки. Электрического светильника под потолком, виновника всех неприятностей, тоже коснулся ветер перемен: теперь на его месте торчал уродливый газовый рожок с латунным краником. Не пожалел букинист и окон.  Плотные гардины на латунных штангах исчезли без следа, а вот стекла некоторую память по себе оставили: оконные рамы скалились зубьями-осколками, стеклянное крошево засыпало пол.  Да и сам пол стал другим: тщательно выскобленный паркет заменили посеревшие от грязи доски, покрытые таким толстым слоем пыли и мусора, что сразу становилось ясно: поденщица, убирающая в  лавке, зря получает жалованье.
Николай осмотрел себя. Как ни странно, от пребывания на грязном полу ни китель, ни бриджи не пострадали. Он наклонился, чтобы отряхнуть колени – больше для порядку, на них не было и следа пыли, - и обнаружил, что сжимает в правой руке давешнее  «механическое яйцо» - закрытое, каким он увидел его в первый раз. Сломалось? Испорчено? Николай поставил «яйцо» на прилавок и нажал на верхушку. Бронзовая скорлупа с легким звоном распалась надвое, открывая взору сверкающие внутренности. Коля  двумя пальцами сдвинул лепестки – звон повторился, и половинки скорлупы вновь сомкнулись, оставив едва заметную, не толще человеческого волоса, щель.
«Элмера Бута» нигде не было видно. Николай решил, что букинист мог скрыться в подсобке, но та была заколочена досками – криво, наспех, причем здоровенные гвозди вгоняли прямо в филенки. И это было сделано не сегодня: шляпки гвоздей успели покрыться ржавчиной, а дерево вокруг них почернело.
В комнате - ни следа книг; тома, в изобилии покрывавшие ныне отсутствующие стеллажи, испарились вместе со всем остальным.
Впрочем, одна книга все же нашлась -  на краю прилавка одиноко притулился потрепанный гроссбух. Коля открыл его наугад, пролистал. Записи об отпущенных в долг продуктах: мука, соль, сахар, сушеный горох, спички. Покупателями значились люди, явно знакомые хозяину:  «тетушки Вальдоми» или «сын сапожника Трюбо», «кухарка из особняка мадам д′Орвилль». Покупки все больше грошовые - покупатели, похоже, жители ближайшего квартала, хорошо знакомые владельцу гроссбуха.
А вот даты покупок вызывали недоумение. Николай быстро пролистал страницы в поисках последней записи. Вот… 11-е декабря 1870-го года. И как это прикажете понимать?
Раритет из собрания букиниста? Ерунда, кому, кроме старьевщика, собирающего тряпье и старые газеты для бумажных фабрик, может понадобиться амбарная книга сорокалетней давности? Осталась от прежнего домовладельца? «Элмер Бут» вроде, упомянул, что раньше здесь была  бакалейная торговля. Но куда делась обстановка,  и главное - откуда это внезапное запустение?
Через разбитые окна в комнату ворвался далекий гул. Звук этот очень не понравился Николаю – в точности так грохотали пушки в Москве, в тревожном январе пятого года.  Пятнадцатилетний Коля слушал тогда этот гул, высунувшись из чердачного окна арбатского доходного дома, и считал дымы, поднимающиеся над крышами Пресни.
Кстати, в этом доме тоже есть чердак, и букинист именно там он нашел сундук с альбомом и «механическим яйцом». Поискать, что ли, лестницу, ведущую наверх?
С улицы послышался новый раскат – на этот раз, гораздо ближе. Николай сунул «механическое яйцо» в карман бриджей, отчего пола кителя уродливо встопорщилась, подхватил с пола сверток с покупками и распахнул входную дверь.

Отредактировано Ромей (02-11-2018 23:00:40)

Будем считать это роялем. А может, владелец и не рвался ее продавать, а справки наводил для себя.

Впрочем, спасибо за идею. Надо будет потом этот момент обыграть, и я уже знаю, как.
а пока этот абзац будет выглядеть вот так:

Я показывал это знакомым антикварам, часовщикам и даже одному инженеру с фабрики электрических моторов. И никто не смог ответить, кто эту штуковину сделал и на что она может сгодиться.  Мне сколько раз предлагали ее продать, хорошие деньги сулили! Да вот хотя бы мсье де Периньяк, обозреватель  из «Монитьёр» - он собирает всякие редкости и старинные штуковины, даже в Египет ездил, где выкопали мумию фараона. Но я не согласился -  вещица, видать по всему,  ценная, не хотелось бы продешевить…
И замолк, уставившись на Николая - будто ожидал, что посетитель прямо сейчас достанет из кармана кителя портмоне и выложит  за диковинку солидную пачку кредитных билетов. 

Отредактировано Ромей (01-11-2018 14:19:08)