Беседа длилась еще некоторое время, пока ее не прервал негромкий храп. Юноша и не заметил, как уплыл по волнам сновидений. Лорду это было уже недоступно, поэтому оставшиеся до света часа три он сидел и пытался понять, для чего он исторгнут из глубин преисподней. Не первый уже раз и с тем же результатом. Костер угас, солнце стало подыматься над лесом. Пора прощаться. Лорд легонько коснулся древком копья плеча Вейно.
–Проснись, проснись, о рыцарь усталый!
Сонного мне убивать не пристало.
Бедняга ошалело уставился на лорда и не мог понять, то ли Эдд читает ему старую балладу, то ли действительно собирается его убить. Вот к чему приводят сказки на ночь про сожранные полусырыми сердца врагов. Но это была не единственная сказка про Эдда. Их почему-то сочиняли страшными и кровавыми. Вот нет, чтобы придумать про то, что он своим пением очаровывал всех дам, что его слушали или про то, как он на удочку поймал сельдяного кита. Тоже были бы сказки, но хоть не страшные.
– Проснулся, Вейно? Тебе пора умыться и идти искать свой отряд. И мне тоже пора по делам. Удачи тебе!
Эдд вооружился и повесил сумку на плечо.
–Милорд, возьмите меня с собой! Я понимаю, что толстый и бестолковый, как мне не раз говорили, но вдруг для чего пригожусь...
–Юноша, я уже умер, и в новом качестве мне не нужен оруженосец, а то немногое, что мне еще требуется, сделаю сам. К тому же я не нуждаюсь в еде и питье, но ты не обойдешься. Поэтому я должен теперь думать об этом. Нет, и не проси. Чем я буду заниматься, то мне неведомо, и чем ты поможешь в этом– тоже покрыто мраком.
-Милорд, когда Ветер сбросил меня, и я лишился чувств, то перед тем, как очнуться, я услышал голос Подземного бога, который сказал мне, что я сейчас не отправлюсь к нему в чертоги, но пойду за тем, кто начертит свой знак у меня на щеке. Когда же глаза мои открылись, то ощутил его на себе. Меня хорошо учили геральдике, и я знаю, что некогда это был знак вашего Дома. Не гоните меня, молю вас.
И юноша бухнулся на колени.
–Нет, Вейно. У тебя есть обязательства перед твоим рыцарем. Передо мной нет. Прощай.
Эдд повернулся и пошел, не оглядываясь.
Но юноша оказался упорным. Хоть ему и отказали, он следовал за Эддом, держась где-то в отдалении. Иногда он отставал, но потом нагонял снова. Ветер по-прежнему показывал дорогу, пока после полудня Эдд не вышел к реке, через которую был перекинут деревянный мост. Н а нем стояла застава из четырех воинов, двое из которых сидели в теньке, а двое стояли на самом мосту. Стража была из немолодых людей, отягощенных еще и лишним весом. Одеты затрапезно, на груди герб Рамли. Лапа дракона, держащая чашу черного цвета. Ага, это какие -то новости, чаша на гербе всегда была зеленой. Не ровен час, сделали новую ветвь семейству, узаконив их бастарда Сэмви! Бедная та девица, которую за это чучело с кривой мордой отдадут. В кривизне лика был виноват сам лорд Эдд, прорубивший бастарду забрало и челюсть со щекой. До этого лицо было как лицо, в меру прыщавое, да и только. А нечего так нагло лететь на опытных воинов, не научившись держать щит с мечом. Если кромку щита опускать так низко, неизбежны сложности с красотой после выздоровления. Впрочем, от такого ранения можно и украсить собой кладбище.
Если это река Тинт, то впереди провинция Дрентельн. Малоплодородное, но и малонаселенное место. А ему не хочется идти, создавая волну ужаса среди жителей. А если это какое -то другое, ныне принадлежащее этому роду?
До моста осталось совсем немного, когда стража, наконец, увидела его. До этого они глядели на дорогу, по которой подойдут или подъедут платящие пошлину, а на берег реки, по которому шел Эдд, и не посмотрели. Но вот тут они глянули, и из двух глоток вырвался сдавленный хрип. Следом па настил упала гизарма, оброненная вторым стражником, а старший караула только ловил ртом воздух и хватался руками то за сумку с пошлиной на груди, то за рукоятку меча.
Третий возле навеса явно бормотал молитву. Четвертого не было видно. Сидит, наверное, в кустах и очищает организм от испуга.
–Платите пошлину....
Глядите па этого смельчака! Эдд засмеялся, и с каждым звуком, вылетавшим из его рта, стражник словно становился ниже ростом.
–Пошлину? А кто из вас хочет сходить со мной к Подземному богу и отчитаться, сколько денег идет вашему господину, а сколько на ваши отросшие животы?
Или сделать с вашими рожами тоже, что и с рожей господина Сэмви? Можно даже с обоих сторон!
Эдд потянулся за мечом, и этого им хватило, чтобы перестать сопротивляться позыву удрать подальше от пришедшего в гости ужаса. Спустя десяток ударов сердца (если бы оно у лорда билось) они скрылись в ивняке. Гизарма так и осталась на мосту.
-Летите, птички, летите!
Лорд миновал мост и снова стал на след судьбы. А она вела его по кратчайшему пути, аккуратно срезая петли и проводя мимо оживленных мест. Даже на мост Эдд явился, когда там не было нескольких возов с обоих сторон моста, и грандиозного испуга публики не случилось. Лорд шел быстро и не оглядывался. О Вейно даже не думалось, как и о других беспокоящих моментах. Эдд только прикидывал, где тут проходит дорога и не встретится ли ему деревня или постоялый двор. Он в этих местах бывал, но не все хорошо запомнил.
Вот центральный город Дренте и поле возле него - есть о чем вспомнить, как и о замке Инн, где он лечился после неудачного штурма Дренте. И о хозяйке замка, недавно овдовевшей леди Марин. Он даже хотел на ней жениться, и леди была не против, но вмешались ее родители, настоявшие на браке с лордом Годфруа. Эдд тоже происходил из славного и древнего рода, но на тот момент он был всего лишь вторым сыном лорда, поэтому мог надежно рассчитывать лишь на титул владельца второстепенного родового замка. Потом Годфруа переметнулся к противникам коалиции, за которую воевал Эдд, и вызвал горячее желание встретиться на поде боя и освободить Марин от брачных обязательств. Увы. Марин вскоре умерла в родах вместе с ребенком, Годфруа  в какой-то стычке получил арбалетный боли  в лицо сквозь забрало…Так вот и закончилась эта история. Два месяца счастья и столько лет воспоминаний о нем.
ПС.
Извините,я после дежурства,так что сил отвечать сейчас нет.Позднее.

Тут Эдд некстати подумал, что воскрешен уже не первый день, а о супруге своей подумал во второй раз, а о детях только сейчас. И ему даже стало слегка стыдно. Впрочем, живые при нужде легко находят себе оправдания, и лорд тоже смог это сделать. Выполнял-де важную миссию, возложенную на него богом (а, может, и не одним), не до того было.
Где у скелетов расположена совесть–тогда не было известно, но, видимо, где-то помещалась, потому что от ее укоров ссылка на важную миссию не спасала.
Помог лишь странный свист в голове, на который Эдд то и дело отвлекался. Это было не больно, это не мешало идти, но …Посвистывание это не появлялось раньше, и понемногу стало беспокоить Эдда. Вдруг это что-то серьезное, вроде какого-то колдовства или проклятия, брошенного хоть теми же стражами на мосту? Сказал кто-то из них в сердцах: «Чтобы у него в черепе свистело!», а некто из высших сил услышал и выполнил просьбу. У некоторых старых лордов случалось, что они ощущали шум в голове, иногда периодически, иногда постоянно. Случался и шум в ушах. Как утверждали знающие люди, все дело в одной болезни, от которой помогает регулярное кровопускание, где-то раз в три месяца. Если не обращать внимание и не пускать кровь, может случиться апоплексический удар и безвременная кончина. Не прозвучи королевское слово и не взмахни мечом королевский же палач, лорд Эдд бы не удивился, если бы тоже начал ощущать шум в голове, ибо был он все же не молод. Но шум в голове, когда голова далеко не в комплекте?
Но, может быть, и оттого появился этот шум, что на черепе нет кожи, оттого в отверстия входит ветер и шумит, как в той же свирели? Закроешь отверстие пальцем, и мелодия звучит чуть не так? Но почему же раньше такого не было? Наверное, ветер дул не с той силой и не с того направления.
Эдд добыл из сумки тряпку и попробовал прижать ее к черепу, то так, то эдак. Да, получалось, что шум в нем менялся! Тогда вообще беспокоиться не надо! Пока боги не дадут возможность, чтобы мускулы и кожа снова заняли свое место на его голове, до тех пор и останутся отверстия в ней, сквозь которые может дуть ветер.
Довольный разгадкой, Эдд шел до темноты. На сей раз он устроился на ночное бдение посреди поля, на небольшом холмике, где когда-то росло ныне засохшее дерево. Вот оно-то и пошло на топливо для костра. Эдд разжег его, устроился у огня, и стал ждать света. Интересно, явится ли в гости юный Вейно?
И этот гость не заставил себя очень долго ждать. За ним явился и другой, а точнее гостья.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Белый призрак у костра.

Но все начиналось тихо –мирно. Нагруженный тяжелым мешком Вейно поприветствовал лорда и смиренно попросил разрешения провести ночь у костра Эдда.
Откровенно говоря, лорду этого не очень хотелось по изложенным причинам. Но формальных оснований для отказа не было. Если бы Вейно просил руки младшей дочки лорда, то Эдд отверг бы и даже причину не называл. Но здесь…Отказ Вейно сильно напоминал выпихивание его на мороз из дома, хотя формально таким не был: на дворе лето и можно даже самому развести костер поодаль. Эдд предложил гостю оставшиеся в сумке кусок хлеба и луковицу. Вейно поблагодарил и отказался, сославшись на то, что сыт до овала. Ну, не доставать же этот хлеб и дразнить юношу! Не хочет, так не хочет, ведь понятно, что Эдд в еде не нуждается, оттого не пострадает. Потому лорд предложил пристроиться поудобнее и поспать, а он пока будет караулить.
Воспитанный юноша еще раз поблагодарил и стал устраиваться близ костерка. На сей раз он укладывался уже не на голую землю, а на плащ, которого раньше у него не было.
Теперь стоило ожидать, что Вейно захочет что-то узнать по иные битвы, победителем в которых оказался лорд. Предчувствие Эдда не обмануло, юноша хотел знать подробности про поражение мятежных лордов возле Красного Моста.
Вот тут-то жертва королевского «правосудия» был поставлен в слегка неловкое положение.
Да, поражение мятежникам он нанес знатное, Красный Мост теперь называется именно так, потому что якобы ниже моста на несколько лиг Дермот был красен от крови убитых, а всю весну и лето те, кто желал поймать и съесть рыбки из вод реки, испытывали моральные муки. Когда жители ели сома, щуку или голавля из реки, то не ели ли они при этом павших в речных водах воинов? И церковь Девятерых была против человекоедения. Где-то через год народ попустило, и уже пойманная рыба не вызывала размышлений о том, кого на ела, стрекоз или латников.
Но к законной гордости лорда Эдда примешивался вкус пепла. Ибо его войско атаковало противника еще до света, в темноте, оттого легко смяло и загнало бегущую в ужасе армию мятежников в воды Дермота. То, что противника мятежа радовались, а сторонники в бессильной злобе скрежетали зубами–это понятно.
Но кроме них были такие вот, как бы это выразиться, пуристы, которые почитали атаку ночью как недостойную рыцаря низость. Это лорда безмерно раздражало ее при жизни. И добро бы, если бы он лично или со свитой напал на лорда Ишема, что командовал тогда войском на берегах Дермота  с целью тайно убить того, так нет же! Словно он был обязан каждому мятежнику сообщать, где он стоит, что будет делать каждый час и с какой скоростью поскачет в атаку! Этому ужасу уже полтораста лет, с тех пор, как король Стефан Блауэн вообразил себя рыцарем везде и всюду и предупреждал о своих действиях громкими звуками труб! Он же перед сражением занял хорошую позицию на холмах, но снялся с нее и двинулся вниз по склону, чтобы дать рыцарски правильное сражение! В итоге его били почти каждый раз, когда он выходил в поле, пока он не передал бремя главнокомандующему Милезию из Транта. Тот закончил тянувшуюся три года войну двумя победами и обеспечил Стефану трон, который тот чуть не потерял!
Но его идеи не были забыты, и еще в молодости Эдда лорд Первью лично извинялся перед каждым рыцарем, что ставит их в засаду для нанесения внезапного удара врагу, чем вынуждает сражаться не совсем рыцарственно!
Лорд Эдд иногда впадал в ярость и говорил таким пуристам, что их предки там-то в таком-то году атаковали ночью, выиграли бой ударом из засады, но все равно до тех вся глупость их позиции не доходила.
Будь этих олухов побольше, они бы вообще запретили сражаться при численном преимуществе или более длинным мечом!
Во и про Красный Мост было много кривотолков. Хотя лорд поднял своих людей за два часа до света, что вполне обычная практика. Если мятежники встали позже, чем его войска, то кто виноват в их сонливости и том, что их часовые тоже спали?!
Ну и вообще, поединок–это одно, там даже можно разрешить противнику выбитый меч подобрать. Война – совсем другое дело, и на ней можно себе позволить лишь отсутствие зверств.
Лорд Эдд так погрузился в размышления, что не обратил внимание, что Вейно давно ждет его ответа. Да, неудачно получилось.
Надо отвечать. Но что это? Вейно уже не смотрит на него, а отвернулся в противоположную сторону, туда, где во тьме белеет непонятная фигура. Кто же это заглянул на огонек? Люди обычно в такое время по лесу и полю не шастают. Ох, не к добру все это, не к добру.
Фигура белого цвета, ростом –ну, с того же Вейно, даже чуть поменьше. Голова укрыта чем-то вроде капюшона. И вообще, гость скорее гостья. Не расширяются у мужчин одежды книзу, а тут это налицо. Ну и пропорции фигуры скорее женские. Или подростковые, поскольку грудь рассмотреть не удается.
–Эй, существо в белом, кто ты будешь? Если ты с миром, то подойди к костру и покажись нам. Если не с добром, то говори, кто из нас тебе нужен.
Юноша пока молчал, но уже не лежал, а сидел. Белая фигура осторожно двинулась к костру. Эдд лихорадочно перебирал в уме виды разных необычных существ, что гуляют по ночным лесам и полям и могут принести вред. Но пока ни один из множества видов не был однозначно похож. Но вроде как самые опасные сначала бросаются в атаку на людей, а не тихо стоят во тьме. Что говорит о том, что гостья может быть и опасна, но вот хватит ее ненамного, на одну атаку, скажем так. То есть это уже не демон, что немножко радует.
Вейно нарушил тишину, но как: внезапно завыл и замяукал, как кот, завидевший соперника, для его устрашения. Эдд вскочил, сжимая копье.
А что же белая тень? Она явно испугалась, сама упала на четвереньки, и -как будто за ее туловищем взметнулись сразу несколько хвостов. Все ясно, и Эдд метнул копье, переживая, что рука уже не та, и сейчас эту тварь может и не хватить сил добить.

.