Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.76)ъ

***

Голова Джен болталась, ветви деревьев били по обнаженному телу, но она могла только мычать, не в силах даже прикрыть руками лицо. Ее руки и ноги были прикручены к жерди, рот был заткнут какой-то деревяшкой и затянут сверху широким ремнем, волосы скручены в узел и замотаны грязной шкурой. Страх, усталость и боль из-за неудобной позы были столь сильны, что Джен не в силах была даже плакать и ругать себя за допущенную оплошность. Ну, почему, почему, почему все это случилось с ней?!
Дикари неожиданно остановили стремительный бег, почти бросили жердь вместе с ней на покрытую старой листвой землю, и Джен все же заплакала, когда увидела, как один из похитителей вытащил каменный нож. Она хотела закричать «Не надо», но деревяшка во рту позволила только замычать. Каменное лезвие оказалось в опасной близости от лица, и Джен все же лишилась чувств, а когда пришла в себя, то увидела, как дикарь бросает в огонь ее отрезанные волосы. А потом похититель вновь склонился над ней, и она попробовала отползти, но куда и как ползти связанной? Дикарь шарил по ее телу шершавыми ладонями, ощупывал и мял, поворачивал и вновь щупал, словно иначе не мог понять, что она такое.
А потом, она даже не поняла, как это случилось, но широкий ремень перестал держать кляп, рот оказался свободен, и тогда она попыталась прохрипеть: «Пустите!.. Пустите… Боги вас накажут!», но дикарь не обратил на ее слова ни малейшего внимания, казалось, даже не понял ее, зато неожиданно зажал ей нос, а потом влил в рот какую-то мерзкую жидкость.
Джен закашлялась, а когда, наконец, смогла нормально вздохнуть, похититель вновь запихал ей  в рот прежнюю деревяшку, затянул ремень, и бег возобновился.
Она не могла понять, как долго продолжалось это кошмарное путешествие, в котором ее тащили, словно дикого зверя, пойманного на охоте. Ее почти не развязывали, разве что иногда обтирали мхом и какими-то листьями. А еще вливали в горло все то же питье, каждый раз перед этим зажимая нос.
Джен больше не пыталась кричать, почти не плакала и даже не ругала себя, зачем для купания сняла ошейник — ведь с ошейником ее обязательно бы нашли и спасли! — только впала в отрешенное отчаяние, когда уже нет сил думать о своей судьбе. День, ночь — она перестала их различать. И уже не понимала, свисает ли с жерди дикарей или без сил лежит у огня. Даже жизнь и смерть  стали ей безразличны. Джен хотелось лишь спать и не открывать глаза.
А потом все закончилось, и молодая женщина испуганно поняла, что стоит на четвереньках, тупо пялясь прямо перед собой. Подняла голову, попыталась подняться, пошатнулась и только тогда сообразила, что похитителей рядом нет. На нее в упор смотрели… Должно быть, старухи? Джен была в этом не уверенна. Тощие, жилистые, вонючие — им могло быть и двадцать лет, и все сто.
— Отпустите меня… пожалуйста… — зашептала Джен горячечным шепотом. — Боги будут недовольны…
Они о чем-то залопотали, засмеялись, словно самой лучшей шутке, и пока они скалили зубы, Джен убедилась, что вот этих зубов у них почти и нет. Наверное, все же старухи.

Продолжение следует...