Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.79)

— Отпустите меня… пожалуйста… — зашептала Джен горячечным шепотом. — Боги будут недовольны…
Они о чем-то залопотали, засмеялись, словно самой лучшей шутке, и пока они скалили зубы, Джен убедилась, что вот этих-то зубов у них почти и нет. Наверное, все же старухи.
Одна из страшилищ подошла к ней, с любопытством ткнула пальцем в живот, и они вновь засмеялись, будто она была необыкновенно забавна. Женщины вновь и вновь тыкали ее грязными пальцами, и Джен поняла, что их смешит ее более светлое тело и гладкая кожа. Она всегда считала себя стройной и подтянутой, но, судя по веселью дикарок, ее тело казалось им слишком мягким и нежным.
Когда тычки стали слишком чувствительны, Джен ударила одну из старух по рукам, и сразу же оказалась в жесткой хватке ее подружек.
Их руки были жесткими и сильными, так что Джен усомнилась, действительно ли они были стары. А потом ее вновь принялись ощупывать, не пропуская, кажется, ни одного миллиметра тела, лезли руками туда, куда позволительно было заглядывать лишь врачам и ее пациентам, деловито переговаривались, ни на мгновенье не выпуская из рук, а потом вновь потащили, словно она была неодушевленным предметом, а не человеком.
Выступавший из мха дикий камень был теплым от солнечных лучей, и Джен с ужасом подумала, что это все. А когда в руках дикарок появились ножи, ее и вовсе охватила паника. Молодая женщина хотела завизжать, но от ужаса голос пропал, и даже зажмуриться не получалось.
Джен ждала любого кошмара — удара ножом в сердце или живот, попытке перерезать ей горло или вырвать сердце, но вместо этого произошло нечто совершенно неожиданное. Ее мучительницы принялись мылить ей голову каким-то корнем, после чего начали старательно соскабливать ножами волосы. Ухватили за запястья, прижали руки к камню и принялись срезать ногти. Растянули на шершавой поверхности как морскую звезду, обляпали чем-то липким, а когда эта странная масса высохла, рванули…
Дикарская эпиляция была болезненной и Джен завизжала. А ее опять ухватили за руки и за ноги, и опять почти бегом понесли, швырнули на что-то вроде батута, и от неожиданности Джен закричала. Попыталась подняться и упала, когда это странное сооружение закачалось от ее движений. Ухватилась за сетку, оцарапалась и только тогда сообразила, что никакой это не батут, а гибкие переплетенные ветви.
Местные женщины кружили вокруг нее, ритмично хлопали в ладоши, и Джен казалось, будто они выкрикивают сплошное «Ре-ре-ре-ре!». Потом, не переставая вопить, они принялись стремительно плести вокруг нее стены из веток, которые смыкались у Джен над головой.
Несчастная вновь ударилась в панику, не понимая, как выбраться из этой странной хижины без окон и дверей. Плетеный пол клетки качался от малейшего движения. Женщины без перерыва вопили. Голова Джен кружилась. Она чувствовала себя мухой, застрявшей в паутине. Призраком среди зыбких теней…
— Ре-ре-ре-ре!..
— Прекратите! — крик не привлек внимания.
— РЕ! РЕ! РЕ!..
А потом хижина начала подниматься, и сквозь неплотно пригнанные ветви Джен разглядела, что ее подвешивают на огромном дереве, а там, внизу…
— Не надо! Я же сорвусь… Я разобьюсь!..
— РЕЕЕЕ!
Одна из женщин качнула клетку, и Джен закричала:
— Нет!!!
— РЕЕЕЕЕЕЕЕ!
Беспамятство пришло на помощь, и Джен больше не видела пропасти у корней дерева. Зато ее обступили призраки.
Человек в форме, рисующий желтый круг у нее на груди…
Мужчина с внимательными глазами: «Джен, но разве такое воспитание не было слишком жестоким?»…
Бетонный плац и вышки с автоматчиками…
Холеная женщина: «Первая любовь потому и называется первой, что она не единственная»…
Падение вертолета, и она падает наружу, прямо в бушующие волны…
— Аааа!
— Реееее!..
Джен открыла глаза и огляделась вокруг.
Ее клетка висела на дереве, а вниз было лучше не смотреть. Закат догорал где-то над деревьями, а Джен сидела, боясь шелохнуться, и вспоминала. Слезы заливали лицо, но даже утереть их было страшно — каждое движение могло стать роковым и закончить ее жизнь далеко внизу на камнях.
Джен вспоминала то, что было забыто давным-давно — люди, обстоятельства, лесть и угрозы, колодки, голод, идиотские клички и позорное ремесло... Она вспоминала. И, наконец, вспомнила все…

Продолжение следует...