Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Глава 6. Табор уходит в небо. Капитан Грин.
Раз путь назад отрезан, успокаиваюсь и делаю шаг вперёд. Точнее поднимаюсь вверх по лестнице и более внимательно осматриваю покрытое травой и местами поросшее мхом плато. На краю скалы нахожу небольшую расщелину, человек там не укроется, а вот спрятать кое-что можно. Проверяю глубину этой норки мушкетоном, и сначала прячу туда оружие и снаряжение, а потом, скинув с себя всю одежду, связываю её в узел, затыкаю дыру сверху, а дальше всё это маскирую мхом. На мне остаётся только шейный платок, который я и повязываю, закрыв нос и нижнюю часть лица. Как я успел заметить, все, скинувшие свои балахоны господа и дамы, были в масках. Видимо вечеринка не только закрытая и тайная, но и все присутствующие должны также соблюдать инкогнито, хотя скорее всего, это только до определённого момента. Я так подразумеваю, что потом все расслабятся, когда начнут получать удовольствие. А вот охраны и прислуги это не касалось, но кому есть дело до челяди. Вот и я замаскировался под ковбоя, правда без кольта, лошади и коровы, зато с маской на лице, как настоящему ковбойцу и положено.
А вот и местные индейцы подкатили. Причём в боевой раскраске. Хотя не совсем в боевой как у индейцев, и не все, но некоторые были измазаны прилично, плюс маски нечисти. Черти, вурдалаки, ведьмы, вампиры, кикиморы, русалки, в общем кого тут только не было. Встречались и не разукрашенные, но этим дамам и господам скрывать было почти нечего, или просто не хотелось мараться, да и маски на них закрывали только глаза, зато чувственные губы и рот были открыты для общения. Расторопные стюарды быстро запалили костры, расставили факелы по периметру в специально сделанные для этого отверстия и испарились. Новообращённую поставили в позу бобра по центру поляны, сунули в рот палку завязав её на затылке и стали водить вокруг хоровод, под звуки барабанов и скрипок. Музыканты как им и было положено, находились в самой высокой части скалы, стоя буквально в нескольких дюймах от края обрыва. Видимо это должно было стимулировать их играть хорошо, так как за плохую игру легко можно было угодить вниз и играть уже под горой.
Если безобразие невозможно предотвратить, то его нужно возглавить, так что незаметно вламываюсь в эту толпу и повторяю все движения этого безумного танца "маленьких леблядей". Впрочем скоро общий хоровод стал распадаться на отдельные группы по интересам, и началось основное действо. Пришлось принять в нём участие, тем более как я понял, отказывать партнёрам тут было не принято, и одна дама приятной наружности и радующих глаз очертаний уже захотела "большой и чистой любви" от месье Дюбуа, и потащила меня на сеновал. Пришлось соответствовать и удовлетворять требованиям гражданки. Удовлетворил, узнал кое-что полезное и отправился дальше. Пробежавшись по плато, вычислил несколько мест, где могли находиться мои компаньоны, и подал им сигнал, что всё в порядке. Забой с биноклем, должен разобраться, хоть мне и пришлось изображать Бубу Касторского - оригинального куплетиста из "Неуловимых мстителей", исполняя оригинальный танец. Видимо за эту оригинальность меня и выбрали, теперь уже две очаровашки захотели со мной заняться "хореографией". Этого мне ещё только не хватало, да ещё в присутствии зрителей на галёрке. Поэтому поиграл с девчонками в догонялки, найдя более менее укромное местечко, а за одно и упругость их попок проверил.
На этот раз удалось поговорить уже обстоятельнее, причём за бутылкой неплохого вина, и окончательно выяснить, что мы "тянем пустышку". Это просто высший свет так развлекался, устроив оргию на природе, без убийств и особых извращений. Причём это действо происходило каждый год в одно и то же время. Выбиралась сакральная жертва, обязательно девственница, либо из желающих вступить в этот закрытый клуб, а если такой не было, то её находили организаторы массового мероприятия. Бекки и Сьюзи, так представились мне подружки, сами прошли через это, одна в позапрошлом, вторая в прошлом году. Стать участником клуба, можно было и за деньги, причём первый взнос был гораздо внушительным, зато постоянные члены этого кружка платили уже меньше, но сумма всё равно получалась приличной. Желающие могли остаться в усадьбе и продолжить развлекаться, за отдельную плату, и некоторые так и делали, оставаясь на сутки - двое, но большинство участников разъезжалось с утра и ближе к обеду.
Вот с этими подружками я и провёл время до восхода солнца, прерываясь только на перекус, так как с первыми лучами вся "нечисть" упала ниц и сделала вид, что преставилась. Полежав минут пять на земле, участники стали расходиться. Некоторые, конечно, продолжили, чтобы закончить или кончить, но большинство потянулось к выходу. Забрали свои инструменты и ушли бедолаги музыканты, их тоже отымели как хотели, так же как и официанток. Охрана снялась, дождавшись, когда основная масса спустится вниз. На горке остались только самые стойкие, малопьющие и выносливые. У стойких ещё стоял и они продолжали свои занятия. Выносливые лежали, спали и ждали, когда их вынесут. А малопьющие допивали всё, что осталось. Проявив стойкость, я попрощался с девчонками, пообещав заглянуть к ним с приятелем, так как они сказали мне, где их можно найти в Лондоне. Адресок я запомнил, тем более название улицы было до боли знакомым - Бейкер-стрит, только номера домов немного другие. А то мало ли что случится, вдруг придётся скрываться, а в большом городе это лучше всего сделать. После чего присоединился к малопьющим, отпивая прямо из горлышка, и делая вид, что мне всё мало, поднявшись на самую высокую часть плато и обозревая окрестности.
Наконец-то на горке появились одетые люди, видимо слуги пришли искать своих выносливых хозяев, так что забрав свою одежду из тайника, без палева одеваюсь. С собой беру только револьвер и оптику, небольшая складная подзорная труба легко уместилась в кармане безрукавки, а кольт я засунул спереди за ремень, издалека не видно, а проявившему излишнее любопытство вблизи, можно по этому любопытству и настучать. С озабоченным видом спускаюсь вниз по лестнице и ныряю в туман, который клочьями стелется вдоль земли. Примерное место где сидели в засаде мои товарищи я засёк, так что определившись с направлением, лёгкой трусцой бегу туда. Туман не такой уж и плотный, и чем выше от поверхности земли, тем его плотность меньше, так что метров на тридцать всё видно отчётливо. Так, кажется здесь кто-то был. Камень, возле которого примята трава, а вот и ещё следы лёжек. И куда все они делись? Скорее всего отошли на безопасное для наблюдения расстояние. Только вот в какую сторону? Пройдя по окружности небольшого радиуса вокруг камня, обнаружил след от сапога, потом ещё один, вот в этом направлении и пошёл.
- Бахх! Бахх! Бабах!!! - Раздаются приглушённые выстрелы, примерно с того места, где мы разбили лагерь в лесу, хотя может и не с того, туман всё-таки приглушает звуки. Одно из двух, либо дети нашли взрывчатку, либо кто-то из наших приключения на свои афедроны. Интересно, кто? Ускоряюсь. Упс. А вот и они. Задор уже развернулся в сторону возможной опасности, а Ритка сидит в канавке, протирает заспанные глаза, а потом с удивлением пялится на меня.
- Ну чего уставилась? С добрым утром, красавица! - Приветствую её я и обращаюсь к Максу.
- Наши все здесь?
- Нет, двое ушли лошадей запрягать.
- Тогда побежали, чего тут высиживать, узнаем в чём дело, заодно и поможем, если будет кому. - Узрев свою винтовку, экипируюсь и, подхватив один из мушкетонов, бегу вперёд, ориентируясь на разгорающуюся перестрелку.
Минуты через три-четыре, мы были уже на дороге, вот только стрельба раздавалась не с места нашей стоянки, а с восточной опушки леса. Уже радует, только на душе как-то всё равно неспокойно, поэтому, рассыпавшись в цепь, пробираемся к лагерю, но не прямо по лесной стёжке, а лесом, обходя поляну с западной стороны. Наши все двое на месте, заняли оборону среди деревьев по краю поляны, фронтом к опасности. А за тылом кто следить будет? Хорошо сзади свои подкрались. А если противник? Учишь их, учишь, всё равно одни двойки. Хотя этих двух обалдуев я ещё ничему не учил. Так что сначала кидаю в них шишками, а потом негромко свищу. Ага, заозирались, увидели, признали, лыбятся. А вот теперь можно смело выходить из-за дерева, а то могли и пальнуть с испугу и от нервного напряжения.
- Не в курсе, что там случилось? - спрашиваю у старшего двоечника.
- Нет, - мотает он головой. - Недавно только стрельба началась.
- К выезду всё готово? Лошади под седлом?
- Да, можем хоть сейчас ехать?
- И что делать будем, братья и сёстры - славяне и прочие народности? - Обращаюсь я ко всем и ни к кому конкретно, на русском языке.
- Проверить бы надо, - отвечает Забой. - Вдруг это по нашу душу хвост?. - Рита пожимает плечами, переведя мой вопрос на английский. Леон поддерживает Макса, Коротышка молчит.
Инициатива имеет инициатора, поэтому оба сержанта отправились на разведку, а мы, перейдя через дорогу, занимаем позиции в лесу. Я с Марго фронтом на восток, а Коротышка прикрывает наш тыл, а с одного и за лошадьми приглядывает. Разведчики вернулись гораздо быстрее, чем я предполагал, привели "языка" - цыганёнка, размазывающего по щекам слёзы. Расспросить малыша удалось только после того, как Ритка немного его успокоила, приласкав и угостив какой-то вкусняшкой. Потеряли ещё время на переводе, так как ирландский язык знал только Леон, он переводил на английский, а Марго уже на русский, так как Макс в инглише был ни бум бум, ну и я тоже не всё понимал. В результате к концу допроса перестрелка закончилась, и чья взяла, было не понятно. Вот что удалось выяснить в пересказе Риты.
- Вечером соплеменники Лео - цыгане или ирландские кочевники - пейви, остановились на ночлег на опушке леса. Поставили кругом кибитки, развели костры, приготовили ужин, обиходили лошадей, поели и улеглись спать. А утром прискакали солдаты. Их самый главный начальник стал что-то спрашивать у баро, или как он у них называется. Тот как водится у этих кочевников, включил дурака, мол не понимаю ничего, плохо говорю по-английски. Офицеру этот спектакль надоел, и баро получил по морде уже от сержанта (небольшого начальника). Патрик кинулся на сержанта с ножом, его убили из пистолета, а потом началась стрельба с обеих сторон, поднялась паника, все стали разбегаться, побежал и маленький Девин. Бежал быстрее ветра, потому его и не догнали, случайно наткнулся на большого человека, потом узнал Леона и не стал сильно бояться.
- И много там этих солдат? - спрашиваю я через "переводишку".
- Много. - Подтверждают все трое, кивая головами.
- Сколько много? - показываю я на пальцах. - Пять, десять? - Девин пожимает плечами, думает, потом показывает два раза по десять и ещё десять, но как-то неуверенно, озираясь по сторонам и ища поддержки. Рита гладит его по голове и прижимает к груди. И правда, пацану лет восемь, от силы, откуда ему знать, он и считать-то ещё не умеет, да и напуган сильно, а "у страха глаза велики".
- Много человек в таборе? - обращаюсь теперь уже к ирландцу.
- Человек пятьдесят, взрослых. - Вспоминает он.
- Парнишку этого узнаёшь?
- Да, это сынишка их знахарки, она меня на ноги поставила, а мальчик ей помогал.
- Оружия много у пейви твоих?
- Не знаю сколько, но есть, правда в основном для охоты.
- Мужчин сколько, кто может ствол или саблю в руках держать?
- Человек двадцать, вместе со стариками и подростками.
- Ну не могли же так быстро их всех перестрелять? Хотя если даже солдат человек двадцать было, то могли. - Размышляю я вслух. - Спроси у мальца, - солдаты на конях были?
- Да. - Задав вопрос, получает ответ Леон.
- Все?
- Все, которых видел. - Хреново. Кавалеристы или местные констебли, тогда и нам просто так от них не уйти, особенно если тут торчать будем. Размышляю я про себя. Снова дилемма. Что делать?
- Вы где его поймали? Далеко отсюда? - Спрашиваю уже у Макса, показав на мальчишку.
- Метров триста будет.
- Больше никого не заметили?
- Нет.
- До восточной опушки где-то с километр, шустрый оленёнок.
Принимаю пока Соломоново решение, поэтому отъезжаем вглубь леса по лесной дорожке, подальше от основной трассы. Ссориться с властями нам не желательно, по крайне мере, месье Дюбуа и шевалье де Легран, ещё не на карандаше у местной полиции, в отличии от наших друзей-подельников. Но разузнать, как обстоят дела и не нужна ли помощь соплеменникам ирландца, всё-таки надо. Союзники нам не помешают, а соратники тем более. А то Лев на меня и так волком смотрит, как будто мы во всём виноваты. Да и цыганёнка куда-то надо пристроить. Вряд ли констебли будут бегать по лесу и ловить всех этих пейви, они им вроде как никуда не упёрлись.
Карету и лошадей оставляем на очередной обширной поляне, под присмотром Риты и Коротышки, которые затихарились в лесу, и в случае явной опасности, должны будут тихонечко отходить в нашу сторону, бросив всё на произвол судьбы. На имущество плевать - люди важнее. Мы же, вооружившись до зубов, втроём идём на разведку, а возможно в разведку боем. Движемся цепью, перебегая от дерева к дереву, мало ли, вдруг эти драгуны или констебли решат лес прочесать. Проскочив метров пятьсот, движемся ещё осторожнее, так как стал слышен детский плач, а также вой и стенания вдов и матерей. По живым так не убиваются, значит дело плохо, много людей убито. Дойдя до опушки, поворачиваем направо и, пройдя вдоль неё сотню метров, наблюдаем безрадостную картину. Расставленные кругом кибитки, несколько убитых лошадей, и причитающие немолодые женщины, видимо возле трупов своих мужчин. Лео срывается и бежит вперёд, прикрываем его от возможной опасности, но через минуту опускаем оружие. Прикрывать просто не от кого, видимо констебли ушли.
Каких либо разъяснений добились только от одной вменяемой женщины, и то только после того, как ирландец сказал ей, что её сын у нас, живой и здоровый. Она практически повторила рассказ Девина, добавив только, что это были констебли и искали они карету и людей, ехавших в ней. Было их человек тридцать, сейчас уже меньше, но и цыган они постреляли. На поляне осталось лежать десять убитых и тяжело раненых мужчин и три пожилых женщины, случайно попавших под выстрел. А может и не случайно, при стрельбе картечью и залпами, всякое может случиться. Всех выживших мужчин и подростков, констебли связали и увели с собой, красивых и молодых женщин и девушек тоже. Конфисковали и несколько кибиток, сгрузив в них своих убитых и раненых, а также найденное на поле боя оружие. Забрали и приглянувшиеся вещи цыган, устроив шмон в остальных повозках.
После рассказа женщины, возвращаемся вместе с ней к карете, пообещав помощь. Косвенно мы были причастны к гибели этих людей, хотя баро мог и стерпеть оплеуху, а молодой и горячий Патрик не прыгать на вооружённых блюстителей закона с ножом. Но каждый выбирает свою судьбу. Эти люди свой выбор сделали, а мы всё больше и больше влипаем в это гуано. Чувствую, хлебать нам его не перехлебать. А вот и первый звонок насчёт хлёбала.
Один выстрел, за ним второй, а потом третий, причём с того места, где мы оставили Ритку. Теперь точно - влипли. Не сговариваясь, припускаем вперёд, как лоси ломясь сквозь кусты и молодую поросль.
