- Ну-ну, Абрам Петрович! Тебе бы только приказы и наказания! Полноте, иные времена, да и дело-то государственное. Такими строгостями только отпугнем народ, - засомневался Ломоносов, - Не забывай – священники кличут данный овощ «чертовым яблоком», а простой мужик именно их и слушает. Выгоды своей не понимает, разъяснять и показывать надо!
          - Постараюсь с этой стороны вопрос решить, а на вас надеюсь, господа! И… Мне кажется, Абрам Петрович, вам следует остаться на несколько месяцев в столице. Пригласите Болотова. Как приедет – сразу ко мне на прием, документ сочините совместный, предложения, уверена, у вас они имеются. Вот тогда и обсудим. А сейчас мне пора!

           «Картошка – это просто отлично! Главное: нужно найти вельмож, у кого земли южнее находятся, чтобы с первым же урожаем результат был! Спрошу-ка я у канцлера, кого пригласить можно для нового дела, да стоит еще с Анной Карловной пообщаться – она всех матрон почтенных семейств знает. А уж итог женского зудения по нервам супругов – может оказаться отличной диверсией изнутри любого имения. Так, а что же делать с этими «анафемами» от церковников? Да и тут есть выход – спасла я их от бритья бород и мирского платья? Спасла. Пусть не я, а предшественница успела доброе дело сделать, но ведь она – теперь я. И об этом знаю только я. Вот попробую мягко так намекнуть. Нужно только все правильно спланировать!
          А с экспедициями, как только Ломоносов план составит, нужно будет спешно организовывать» - так думала Екатерина, возвращаясь в Зимний дворец.
          Она уже опаздывала – было почти пять часов, а гости на бал съедутся к шести.
          «Вот незадача – Шаргородская опять, небось, какое-то безобразие мне на голову придумала, а времени его соорудить не хватит!» - улыбалась Екатерина, быстрым шагом спеша в свои покои.
           - Матушка-государыня! Бал же скоро, вас одевать надобно! – всплеснула руками Шаргородская, тут же засуетившись по комнатам, подняв переполох и шикая, поторапливала служанок, - Быстрее! Помогите снять платье!
           Едва Екатерину освободили от корсажа, и она смогла вольно вздохнуть, как тут же притащили другой со сменной рубашкой.
          - Стойте! – рубашку надели, а от корсажа Екатерина отмахнулась.
          - Что не так, государыня? – забеспокоилась Шаргородская, внимательно рассматривая корсаж – мало ли какая беда с ним случилось, а она не заметила.
          - Не хочу его надевать! Не именно этот, а корсаж. Я что, толстая? В платья свои не влезу?
          - Ни как нет, ваше величество! Стройны как березка…
          - Вот и не буду надевать его!
          - Но нельзя… - осторожно произнесла  Шаргородская.
          - Почему из-за моды я должна мучиться? – нахмурилась Екатерина по-прежнему отпихивая от себя ненавистный корсаж.
          - Ваше величество, - Шаргородская наклонилась к самому уху госпожи, покраснела, но набравшись смелости, прошептала: - Вы ведь на балу будете танцевать… Неприлично, - красноречивый взгляд опустился к вольно вздыхающей груди упрямой госпожи.
            Екатерина замерла, проследила в направлении взгляда и тоже вспыхнула красным румянцем.
          «Вот же идиотка! А Катя права – пусть и не вальс, которого здесь еще не знают, и кавалеры не прижимаются, но мой бюст! Его не скрыть кружевами!.. Хорошо, что Катя упряма и вовремя тормозит мои порывы!»
          - Натягивайте, - позволила Екатерина девушкам себя замуровать в корсет, но дала себе слово подумать над данным вопросом и в ближайшее время.
          - Вам приготовили три платья: бордо, темно-синее  и лазурное, - доложила Шаргородская,  - какое надеть изволите?
          - Катя, танцевать я не буду, это, во-первых, а во-вторых, напомню тебе, что я в трауре. Самое скромное, потемнее.
          - Тогда бордо?
          - Вот уж все равно, подавай бордо!
          Платье было богато расшито золотом, а от рубинов в вышивке аж рябило в глазах, но тут Екатерина смирилась – этикет и статус не отменишь. Но снова обещала себе сократить подобную расточительность – дела государственные потребуют много средств, а пускать пыль в глаза при данных обстоятельствах следовало прекратить. Начать Екатерина решила с себя.
          Наконец все юбки были расправлены, и Шаргородская торжественно впустила парикмахера с дюжиной помощников и кучей приспособлений и атрибутов всего для одной прически.
          «Жесть! Тут не дамся! Под страхом расстрела на месте!» 
          - Для начала расскажите мне, любезный, что вы собираетесь мне соорудить? – Екатерина придала ласковости в тоне, и только Шаргородская, которая уже успела изучить государыню, поняла – парикмахер потерпит крах.
          Мастер Иван Козлов обладал буйной фантазией, он продемонстрировал Екатерине картинку. Не скупясь на слова и размахивая руками, подробно, со вкусом описал, что он задумал изменить и добавить к «волшебному образу государыни». Екатерина внимательно слушала и прикидывала, на сколько килограммов это сооружение потянет. Вес обещал быть внушительным.
         - Вот что, голубчик, сложите крылья, уберите все эти локоны и мотки с бусами. Не нужно.
          - Ка-ак?! – изумлению парикмахера не было предела, восторженность спала, даже плечи поникли.
          - А вот так! Я согласна: небольшой начес из моих волос, собирайте на макушке, локоны тоже оставьте мне свои, волос должно хватить. И никаких больше, слышите, никогда больше – перьев и каркасов. Прическа должна быть аккуратной. Голова болит тяжесть такую таскать на себе.
          - Слушаюсь, государыня, - покорился парикмахер, и невозмутимо, в минут пятнадцать, сотворил элегантную прическу, которую все же украсил небольшими бордовыми бантами с рубинами в центре.
          - Ну вот! Смог же! – Екатерина осталась довольна, но даже это не восстановило настроения парикмахеру.
           Шаргородская махнула рукой прислуге, и Екатерине подали шкатулку с драгоценностями. Здесь уж государыня сама перебрала все и остановилась на скромной нитке из крупного жемчуга. Кольца надевать не стала – все равно по этикету полагалось носить перчатки – никто их не увидит. Ведь не натягивать же украшения поверх ткани?!
            А за окнами уже вовсю виднелись караваны из карет приглашенных на бал. Сквозь сомкнутые двери эхо доносило шум голосов прибывших.
            - Пора!
            «Так, не забыть поговорить с Воронцовыми о картошке!»
            Бал открыл Левушка Нарышкин, как только Екатерина прошла по коридору гостей к столику с картами, где собрались ее партнеры по игре. Общение под музыку с «видом» на танцующие пары навевало печальные воспоминания о временах с Петром Федоровичем, когда она танцевала, сколько хотела. Теперь не тянуло. Теперь она дорожила каждой минутой, нужно было воплощать задуманное. И, воспользовавшись перерывом между партиями, Екатерина решила пройтись, в поисках нужных людей. Тут же к ней приблизился Алексей Орлов. Поклонился, приложился к руке.
          - Государыня, Екатерина Алексеевна, смилуйся над слугой твоим грешным! – быстро проговорил он, сопровождая речь поклоном в пояс.
         - Что натворили, Алексей Григорьевич?
         - Мочи нет отплясывать!
         - Так сказался бы хворым и сидел бы дома!
         - Да нет, матушка, болезнь другого характера. Нет у меня сил по диванам выкатываться, да на туфлях подошву стирать! Отпусти меня в армию обратно! – улыбка сошла с лица Орлова.
          - А как же… - прищурила глаза Екатерина, намекая на решение Орлова все время следить за нею, чтобы сохранить договоренности.
          - А за меня Гриша побудет, пусть сам свои интересы блюдет!
          - Ваше величество! Вы восхитительны! – протиснулся к ним дядюшка   Георг. Он кивнул Орлову, подхватил Екатерину под локоток и повел ее в нишу у окна, по дороге жалуясь, - Вот просветите меня! У нас что, новая война зачинается?
          - С чего вы взяли?
          - С того, что мой адъютант Потемкин от меня сбежал в армию!
          - Простите, дядюшка Георг, а как может военный, офицер, сбежать в армию?! – развеселилась Екатерина, - Он туда может только вернуться! И потом, неужто, такая проблема найти себе нового адъютанта? Вы верно шутите?!
           - Нет, моя дорогая, не шучу!
           - Я не верю! Вы – фельдмаршал сердитесь на адъютанта за то, что он сбежал на службу в полк!
           - Моя дорогая, я теперь без него как без рук! Очень смышленый и деловитый был офицер!
           - Каждый ищет место, где может больше пользы принести, нельзя на такого человека сердиться. Вот посмотрите на себя, дядюшка, - лукаво улыбнулась принцу Георгу Екатерина, с удовольствием наблюдая, как тот напрягся и побледнел, слегка, но испуг скрыть не удалось, - Вы служите в России, ничего плохого не скажу, довольна я вами, а вот некоторые…
            - Екатерина Алексеевна, понимаю, что не вовремя, не на балу, но я прошу дозволения отбыть в Голштейн, чтобы исполнять свои обязанности! – поклонился принц Георг. Екатерина даже растерялась. Дядюшка всегда ее веселил, был предан Петру Федоровичу, и вот – собрался отбыть. Это огорчало. Это расстраивало, особенно сейчас, когда так были нужны здравомыслящие люди. Принц Георг единственный кто спорил с Петром Федоровичем и противился походу на Данию.
           - Вы меня огорчаете! – не стала скрывать свои чувства Екатерина.
           - Я буду служить России в Голштейне, Ваше Императорское Величество! – поклонился принц Георг и поцеловал руку, которую Екатерина ему подала.
           «О, Господи, картошка! Совсем из головы вылетело! Где же канцлер?» - Екатерина пыталась рассмотреть в толпе Воронцова или Анну Карловну, но тщетно. Зато в одной из ниш, буквально в нескольких метрах, стоял Бестужев и что-то бурно обсуждал с английским посланником сэром Вильямсом. Екатерина поняла, что разговор касался утреннего обсуждения.
           «Пусть обсуждают, может и выгорит у Бестужева что, недаром самый хитрый дипломат»
           - Кого ищем? Надеюсь меня? – раздалось из-за спины над самым ухом. Даже не оглядываясь, Екатерина поняла – Григорий Орлов.
           - Нет, мне нужен граф Воронцов, но я его не вижу.
           - Я видел его в буфете, провести тебя туда?
           - Нет, я вернусь к картам, просто передай, что он мне нужен.
           Канцлер примчался в тот же миг, Екатерина только успела начать партию. Отрываться не стала, доиграла до конца, и только потом вышла из-за стола.
           - Михаил Илларионович, есть ли здесь в зале крупные землевладельцы из южных губерний? Да такие, чтобы… грамотные были.
           - Государыня, если вы более точно определите для каких целей, я смогу назвать пару человек.
          - Всего-то пару? – разочаровалась Екатерина; незаметно, сохраняя дистанцию, приблизился Олсуфьев, - А что скажете вы, Адам Васильевич?
          - Я прошу прощения, но не слышал разговора, ваше величество.
          - Значит так, господа мои хорошие, мне нужны все, у кого есть крупные имения в южных губерниях, да и вообще – крупные землевладельцы. Пригласите их… на этой же неделе на обед. Причем только их и никого больше. Придворные пусть обедают в этот раз отдельно.  И еще мне нужна Анна Карловна!
       - Я здесь, государыня! – материализовалась из ниоткуда та, кого Екатерина высматривала весь вечер.
       - Господа, вы свободны! Анна Карловна, у меня для вас есть задание, вы знаете всех, и почтенные матери семейств с огромным удовольствием услышат именно от вас какой-нибудь рассказ о придворной жизни. Так вот, расскажите им,  что я очень люблю жареную картошку тонкими ломтиками, с жареным луком на ужин. И непременно присаливаю, а не сахаром посыпаю! Да-да, это я о «чертовом яблоке говорю». Потому я такая стройная – ем мало, ибо сытный овощ. А еще с ним ем квашеную капусту, так наказал Михайло Васильевич, сказал с осени до лета это первейший продукт от простуды и хвори. Начните разговор с дамами уже сейчас…
          - Иду, - махнула рукой партнерам по картам Екатерина, хоть перед нею и расступались придворные, но их было слишком много. А во время перерыва между танцами так вообще все общество сосредотачивалось у диванчиков и пройти можно было только через центр залы. Чего во избежание столкновения с Бестужевым очень не хотелось.

Отредактировано Margohechka (19-10-2020 14:30:23)

Уважаемые коллеги!
Пожалуйста, данный эпизод важен, жду комментариев, если что-то не стыкуется!
Утро началось буднично. Екатерина вновь полистала дневники предшественницы, сказать, что она ничего полезного не нашла, было бы нечестно. Некоторые описания дали Екатерине уверенность, что она пока правильно действует в выборе помощников. Оставалось теперь найти еще несколько человек, которые бы могли послужить со всей ответственностью поставленным целям. Затем послушно переоделась к выходу на собрание, вынудила Шаргородскую не сооружать на голове очередной скворечник, а скромно уложить волосы в простую прическу: чтобы волосы не елозили по шее, и дань моде отдать – завитки и небольшие косички, без всяких украшенные – нельзя было совсем пресекать полет фантазии верной Катерины. Пришлось повторно отдать распоряжение о пошиве бюстье, как не морщила нос Шаргородская, но Екатерина сделала это строгим тоном, хотя и понимала – перечить не посмеет, а вот в «долгий ящик» отложить может. Находясь в приятном расположении духа, она направилась в канцелярию. Необходимо было отдать несколько распоряжений статс-секретарям.

- Здравствуйте, господа! – поприветствовала Екатерина Олсуфьева и Елагина. Статс- секретари поднялись, поклонились и остались стоять, в ожидании распоряжений.

- Необходимо известить отца Федора, что я его ожидаю для серьезного разговора. Затем… напомните мне, кто руководит Берг-коллегией?

- Иван Андреевич Шлаттер, ваше величество, - доложил Елагин.

- Так вот, известите его, что… - Екатерина замешкалась, решая, что же лучше: пригласить в Зимний дворец или поехать самой - хотелось посмотреть коллегию, с которой связывались далекие планы, и это перевесило утомление от насыщенной дворцовой жизни, - Я посещу коллегию на днях, посмотрите мой распорядок, Адам Васильевич, непременно на этой неделе. И еще, ко мне должен прийти Александр Васильевич Суворов. Доложите по приходу и…

Дверь канцелярии распахнулась, на пороге возник Бестужев. После привычного обмена любезностями, он попросил Екатерину об аудиенции наедине, судя по напряженному выражению лица, разговор касался вчерашней беседы на балу с чрезвычайным английским послом.

- Пройдемте, Алексей Петрович в зал, там пока не собрался наш малый совет,никто не помешает обсудить вашу важную новость, времени еще достаточно.

- Ваше величество, мне нужно вам доложить! – Олсуфьев вышел из-за стола, держа в руках лист с конвертом. Бестужев прошел в зал, а Екатерина достала лист. Как всегда, убийственный почерк с завитушками, да еще на … английском языке ввел ее в грустное состояние. Она вернула послание статс-секретарю:

- Что здесь?

- Английский чрезвычайный посол Джон Хобарт, 2-й граф Бэкингемширский просит аудиенции, сегодня после полудня. Надобно дать ответ, ваше величество.

- Хорошо, отпишите, что я его приму, - Екатерина понимала, с чем пожалует чрезвычайный посол, она была уверена, что к тому времени ее советники уже найдут решение. Потому спокойно согласилась на встречу.

- Мне нужно подготовить какие-нибудь документы? – уточнил Олсуфьев.

- Возможно, будьте готовы, я скажу позже, - ответила Екатерина и отправилась беседовать с Бестужевым.

- Государыня, в приватной беседе с аглицким послом, я выяснил, что там, - Бестужев сделал многозначительную паузу, - Обеспокоены тем, что корпус графа Чернышева до сих пор не выведен. И не отведены полки, которые еще Петр Федорович направлял, готовясь к войне с Данией. Там… серьезно недовольны нашей медлительностью.

- Алексей Петрович, вы придаете такое значение обеспокоенности английских политиков, которые сидят на своем туманном острове, что пора мне задать вопрос: вы кому служите? – чтобы смягчить и не перепугать старика до инфаркта, Екатерина произносила все с доброй улыбкой.

Лоб Бестужева мгновенно покрылся испариной. Он тут же задействовал платочек, обшитый широким слоем голландского кружева, да так, что сама ткань потерялась в наслоениях. Чело дипломата тут же рассекли красные полосы, оставленные жесткими накрахмаленными складками. Взгляд Бестужева заметался, как мышь, утянувшая кусок сыра, и Екатерина поняла: либо дипломат «слил» информацию о ее намерениях, либо давно знал настроения Англии, и приберегал это для подходящего случая, который решил обставить как процесс своей бурной деятельности. Оба варианта Екатерине не нравились, оба она отнесла к предательству. Был еще третий, который демонстрировал – былое везение царедворца на дипломатической ниве потерпели крах, и Бестужев пытается это скрыть, а заодно как-то себя реабилитировать. И тут вопрос в лоб поверг его в ступор.

Екатерина продолжала держать паузу и мило улыбаться, терпеливо ожидая пока вельможа придет в чувства и наконец-то ответит.

- Я искренне не понимаю, Ваше Императорское Величество, вы поручили мне весьма сложное дело, я всеми силами служу вам!

«Да-да! Но вчера проговорился, и не просто так упомянул сэра Вильямса, кстати, а кто это? Нужно бы как-то осторожно узнать, почему Бестужев так волновался, и какую роль этот сэр имеет во всей завариваемой каше»

- Так почему вас беспокоит «озабоченность» страны на далеком острове? Расскажите. Вы ведь обязаны делиться информацией. И почему вас волнует мнение сэра Вильяма? – Екатерина невозмутимо расправила складки платья, решив, что нужно слегка успокоить Бестужева, предложила ему присесть. Мало ли, вдруг ему нужна непринужденная обстановка.

- Ваше величество, но вы ведь знаете о моей полезной «дружбе» с сэром Вильямсом. И вы сами его ценили. Отношения наши только во благо государства. Нынешний посланник граф Бэкингемшир не таков. Вчерашняя наша беседа показала – англичане не исключают вариант отказа России от своих обязательств и относятся к этому, можно сказать, с негодованием. Это может привести к тому, что мы увидим английскую эскадру, чуть ли не на Неве!

- Вот как. Алексей Петрович, а почему вы считаете такое возможным? У нас что, нет военных кораблей? Нам будет нечем остановить англичан, если такое предположить? По вашим словам, получается, что мы какое-то мелкое княжество, а не государство, чьи войска разбили Фридриха Прусского? Объясните мне! Вы сомневаетесь в силе нашего флота?

«Вот же старый лис – о сэре Вильямсе ни слова!»

- Ваше… - начал объяснения Бестужев, но в зал вошли братья Орловы, а за ними канцлер и Панин. Вельможа, не скрывая, шумно выдохнул воздух, понимая и радуясь, что допроса в присутствии посторонних императрица учинять не будет.

Екатерина разозлилась. Теперь ей не удастся ничего выведать у собеседника. Оставалось внимательно следить за ним во время обсуждения.

Совет начался вяло и ничего, кроме пустословия, сообщения истории начала военных действий, в течение часа сказано не было.

«Пустая болтовня! А еще утверждают, что только женщине присуща черта пустословить!»

- Господа, у меня создается впечатление, что каждый из вас чего-то выжидает. Вы, как будто, боитесь сказать свое мнение. В чем дело? У меня к вам остались на очереди еще вопросы, а вы уже час потратили, так ничего не сказав!

- Ваше величество, вопрос серьезнее некуда, - начал Панин, - Если кто-то опасается увидеть английскую эскадру у Кронштадта, то сомнительно. Англия занята колониями, во-первых. Во-вторых, вы отменили поход на подопечную англичан – Данию. С наследством, которое досталось вам от покойного Петра Федоровича, можно будет разобраться в любой момент, попозже. Англия же не знает, когда вы начнете. А вот полки, что стоят наготове не уводить. Пусть они сыграют роль занесенной дубинки. Высадка английских войск на помощь Дании – сомнительно – англичане и Фридриху не помогли – не прислали ни одного солдата, только денежные субсидии.

- Почему вы так уверены, Никита Петрович? – спросил Бестужев.

- Повторю, Англия не будет воевать против России даже ради Дании.

- Откуда у вас такая уверенность?! – разозлился Бестужев и всем телом развернулся к нему.

- А ради чего, граф? Да еще и жертвовать своими войсками? Где здесь гешефт? Уж если англичане, еще на взлете побед Фридриха не помогли ему живой силой, а тут, даже не Дания, – прищурился Панин, - В каком бы состоянии ни был бы наш флот, но максимум, что нам грозит – блокада морского пути. Но это совершенно не реально! Вы не учитываете Францию.

- Не забываем, Россия подтверждает, что не будет воевать против поверженного Фридриха, по факту – соблюдение мирного договора, - проговорил канцлер Воронцов, - Не идем, пока не идем, на Данию, тоже немалая победа для них. Войска не выводим. Почему? А зачем, помнится, сам Фридрих упросил графа Чернышёва задержаться для устрашения австрийцев. Если король Пруссии сам считает, что корпус графа Чернышёва ему в помощь, даже при отсутствии боевых действий с нашей стороны. Так ради Бога! Как не воспользоваться и на то не сослаться. И потом, сам Фридрих не в том положении, чтобы что-то опротестовывать.

- А репутация? – обессилено произнес Бестужев, разводя руками.

- Чья репутация, Алексей Петрович, - решил уточнить Панин, на его губах заиграла улыбка, что не предвещала ничего хорошего.

- Репутация государства нашего! На дипломатической арене, Никита Петрович, и вам это известно, чем может обернуться впоследствии!

- Совершенно ничем, граф! Никому не нужно усиление Пруссии, которая истощена войной, не имеет ресурсов для быстрого восстановления. Тут даже английские субсидии не помогут. А вкладывать золото не получив ничего, зачем, пусть остается шанс у короля Фридриха когда-нибудь подняться – для устрашения Франции. Как и для нас. Пора учиться брать каштаны чужими руками.

- Мы можем подвести итог? – поинтересовалась Екатерина, взглянув начасы, стоявшие на камине. Ее уже утомили рассуждения, хотелось услышать четкие выводы. К тому же окинув взглядом собравшихся, она увидела на лицах братьев Орловых скуку, а остальные натянули маску надменности и уверенности в своей правоте.

- Ваше Императорское Величество, мы высказались, но как смеем? Принимать решение только вам, - подобострастно встал Бестужев и поклонился.

«Оп-па! Влипла ты, Катя! Да еще и в международный конфликт! Никто не желает озвучить решение? Ладно!»

Екатерина кивнула, но решила уточнить:

- Григорий Григорьевич, Алексей Григорьевич, вы не сказали ни слова, неужто согласны со всеми сразу?

- Матушка-государыня, как по мне, то били мы прусаков, надо будет, и англичанам их мундиры потреплем, а если французы влезут, то и они почувствуют наш кулак! – для наглядности Алексей Орлов вытянул руку и демонстративно сжал здоровенный кулачище. Граф не рассчитал длины руки, и кулак оказался прямо перед носом у Бестужева, тот, очевидно, о чем-то задумался, и внезапная демонстрация кулака в считанных сантиметрах его напугала. Бестужев дернулся и чуть не свалился со стула. Екатерина с трудом сдержала улыбку. Она изящно протянула руку к колокольчику, чтобы пригласить Олсуфьева. Едва он вошел, императрица медленно поднялась и направилась к выходу, остановившись, чтобы отдать распоряжение статс-секретарю:

- Адам Васильевич, я спешу на занятие к Павлу Петровичу, мы все обсудили, оформите решение нашего совета, как полагается. Благодарю вас, господа! – и выскользнула в открытую дверь.

«Так вот вам! Если набьете морды друг другу, ни одного не жалко»

Она с удовольствием провела несколько часов в классе наследника, слушая наставника и, как послушная ученица, продолжала вести конспекты, изредка шаля с Павлом Петровичем. Особенно ее заинтересовал урок географии, Суворов рассказывал о землях Российской империи, экспедициях и полезных ископаемых, что найдены и разрабатываются в рудниках. Екатерина впитывала каждое слово, но ее манила и интересовала Аляска!

И она решилась:

- Расскажите нам про Аляску? Наследнику и мне интересно.

- Ваше Императорское Величество, с огромной радостью, но сегодня урок посвящен не Аляске, а кратко, как я понимаю, вас не устроит. Если будет угодно, завтра в это же время я посвящу этому целый урок. Вы позволите?

- Разумеется! Спасибо за этот урок, а завтра я вас навещу. До свидания, Павел Петрович!

- До свидания, ваше величество, - наследник встал и поклонился.

Вдали коридора Екатерина увидела спешащего Елагина.

- Английский чрезвычайный посол ожидает вас, Ваше императорское величество! – с поклоном доложил статс-секретарь.

Спасибо, подумаю и при вычитке учту.)))