IX
Теллус, Загорье.
Вблизи Затерянного Города.
- Эй, вы там целы?
Мальчишки задрали головы и Елена помахала им рукой. Во время катастрофы она находилась в рубке шагохода, и как раз пристегнулась к управляющей рычажной системе для проверки. Это и спасло её от травм, а то и чего похуже, когда машину стало мотать из стороны в сторону, и незакреплённые предметы принялись летать по рубке, круша всё на своём пути. Продолжалось это… она так и не поняла, как долго. Когда «Баргузин», наконец, замер, Елена кое-как отстегнулась от ремней и выбралась наружу через нижний люк.
Картина, представшая перед ней, ужасала, повергала в оторопь. Почти всё оборудование в  ангаре переломано и перекалечено. Ограждения люков снесены; палуба то тут, то там заляпана кровью, но людей почти не видно. В противоположном углу ангара – расплющенная «гидра», на которую упал другой флаппер, «кальмар»; ещё две машины, вроде целы и стоят на своих ложементах, и рядом суетится одинокий техник. Но остальные-то где?
Минут через пять ситуация прояснилась, подтвердив худшие её предположения. Из полутора дюжин человек,  находившихся на момент катастрофы в ангаре, невредимыми остались хорошо, если пятеро или шестеро – считая её саму.  Половина пропали без вести – скорее всего, вылетели при толчках из люков. Ещё четверых, включая водителя и бортмеханика шагохода, насмерть придавило сорвавшимися с креплений грузовыми контейнерами. Остальные были в той или иной степени искалечены – переломы, ушибы, рваные раны и прочие ужасы.
Елена отыскала в хаосе смятого и перекорёженного металла латунную трубку внутрикорабельной связи и выдернула из амбушюра кожаную затычку. На мостике её услышали только с третьей попытки – а услышав, велели замолчать, прекратить задавать идиотские вопросы и немедленно доложить о ситуации. Что она и сделала – то и дело срываясь на крик. Доклад её был выслушан, после чего собеседник велел сохранять спокойствие и умолк.
«…а как его сохранять, когда вокруг такое? «Баргузин» сбили, это ясно, и он лежит на земле, переломанный пополам. Чего теперь ждать – бомбардировки с воздуха, нападения?..»
О мальчишках Елена вспомнила не сразу, а вспомнив – заледенела от ужаса. И испытала громадное облегчение, когда, выглянув наружу через обломанный край ангарной палубы, увидала внизу, в примятом кустарнике, две щуплые фигурки.
Слава Творцу-Создателю, оба живы и, кажется даже, здоровы – исцарапанные, бледные от испуга физиономии и взъерошенные шевелюры не в счёт.
- Сейчас сброшу вам верёвочный трап! – крикнула она. - Поднимайтесь живее, поможете! Тут такое творится, ужас...
- Не надо трапа, барышня! – крикнул в ответ один из мальчишек, кажется Сёмка. – Мы и так залезем, пара пустяков. Верно, Вить?
Его товарищ кивнул, подпрыгнул, и, подтянувшись на согнутой балке каркаса, стал карабкаться вверх. Елена с тревогой наблюдала за «зайцами», но всё обошлось – оба без приключений добрались доверху. При этом, правда, пострадали недавно выданные форменки и матросские штаны – на них то тут, то там красовались дыры и пятна  свежей зелени, оставшиеся после близкого знакомства с кустарником.
«…да какая разница? Руки-ноги целы – и на том спасибо…»
- Пойдёмте со мной. – решительно приказала она. - В ангаре полно раненых. Надо им скорее помочь, а врач с санитарами что-то не торопятся. Вы как, крови-то не боитесь?

Алекс появился в ангаре спустя четверть часа. Был он предсказуемо мрачен, исцарапан и правую руку держал несколько на отлёте – видимо, подумала Елена, им, на мостике, тоже крепко досталось. Елене сразу захотелось броситься к нему, проверить, что с рукой - но нет, нельзя, он и вряд ли это одобрит…
За командиром следовал, как привязанный, мичман-связист – на лбу у него топорщилась оборванными соединительными жилками  нашлёпка контактного слизня. Атака «медуз» къяррэ явно застигла парня в момент работы с ТриЭс-устройствами связи.
«…но позвольте, Алекс не далее, как несколько часов назад категорически запретил их использовать?..»
Но расспрашивать она, ясное дело, не стала – командиру корабля виднее. Алекс обозрел ангар, выслушал сбивчивый отчёт Елены насчёт раненых и погибших. Подошёл к разбитым флапперам, выматерился вполголоса, испуганно оглянувшись на девушку – не услышала ли? (Она, разумеется, сделала вид, что не слышит, и вообще смотрит в другую сторону) – и только тогда вкратце обрисовал ситуацию.

На мостике, к счастью,  обошлось без погибших. Алекс вовремя распорядился всем убраться с внешнего балкона, а оставшийся по долгу службы сигнальщик пристегнулся к ограждению специально предназначенным для этого страховочным поясом. Раненых и перекалеченных, правда, хватало, и одним из них был профессор Смольский  - учёный ударился об угол стола и сломал предплечье. Девушка порывалась немедленно бежать к отцу, но Алекс её удержал.
«Извольте задержаться, сударыня, -  заявил он вежливо, но решительно. – Помощь профессору окажут и без вас – собственно, её уже оказали, когда я уходил, ему как раз накладывали шину на пострадавшую руку, - а вы сейчас нужны мне здесь.  Вы, кажется, говорили, что наш водитель погиб, и бортмеханик – вместе с ним?
Елена кивнула. Бортмеханик шагохода, низкорослый, сутулый, похожий на обезьянку, капрал-драгун числился, как и она сама, запасным водителем шагохода, так что она сразу поняла, что последует за этим вопросом.
И не ошиблась.
- Корабль разбит и взлететь, скорее всего, больше не сможет. – продолжал Алекс. – Не меньше  трети личного состава выведено из строя, погибли, ранены, покалечены. Обороняться, случись нападение по земле, мы пока не в состоянии: для этого предстоит снять с дирижабля пулемёты и оборудовать хотя бы временные огневые точки – замаскировать, разметить сектора огня. А значит…
Он сделал многозначительную паузу. Слушатели – И Елена, и подобравшиеся незаметно Сёмка с Витькой – ждали, затаив дыхание.
-..а значит, необходимо как можно быстрее произвести наземную разведку. А для этого…. – он дёрнул подбородком в сторону висящего на грузовых талях шагохода.  – Кроме вас управлять этим агрегатом некому, так что – готовьтесь. Я распоряжусь, чтобы боцман занялся выгрузкой, а вы пока проверьте все системы. Механики флапперов вам помогут.
Хоть Елена и ожидала именно такого приказа - она всё же растерялась.
- Я? Проверять системы? Да я училась водить эту штуку меньше двух недель – и теперь должна отправляться одна, на эту вашу разведку? 
Она хотела добавить нечто вроде: «Да вы с ума сошли, молодой человек!»  - но вовремя прикусила язык. Всё же, Алекс - командир корабля, «первый, после Бога», и говорить с ним в таком тоне попросту неприлично. К тому же, она с удивлением обнаружила, что радуется полученному заданию – разве не к чему-то подобному она готовилась, когда вынудила отца позволить ей управлять двуногой машиной?
- Можете взять кого сочтёте нужным из команды. – сухо  ответил Алекс. Его явно не порадовал излишне вольный тон собеседницы. Только пилотов флапперов не трогайте, у них будут свои задачи… очень скоро.
Мне нужны бортмеханик, стрелок и ещё кто-нибудь, в качестве наблюдателя и управлять клешнёй… - принялась перечислять Елена, но тут её перебили.
Возьмите нас, госпожа Еле… э-э-э…  госпожа Смольская! – Сёмка едва не подпрыгивал на месте. – Мой папаня – лучший водитель в драгунском полку! Да вы его знаете, он и вас учил управлять с этой штуковиной. Я ему часто в мастерских помогал, технику знаю, и из картечницы, митральезы то есть, стрелять умею!
И меня, меня тоже возьмите!  - вторил другу Витька. Я справлюсь, сударыня, вот увидите! Глаза у меня ух, какие зоркие – всё разгляжу! Не пожалеете! И с клешнёй справлюсь, невелика хитрость…
Елена неуверенно взглянула на Алекса.
- Решайте сами, сударыня, теперь это ваша прерогатива. – он изо всех сил постарался скрыть улыбку. – Только уж механика возьмите… м-м-м… кого постарше. А сейчас – извините, мне совершенно некогда. Он коротко бросил руку к козырьку своего кепи, повернулся и заторопился к трапу.

Теллус, Загорье.
Недалеко  от
места падения «Баргузина»
Фламберг выбивался из сил. Конечно, крошечная Чо и весила-то всего ничего, но тащить её приходилось, пробиваясь через густой подлесок, обходя поваленные деревья и сгнившие выворотни, перебираясь через бесчисленные ручьи и бочаги. Сколько он прошёл – магистр не знал; чувство времени давно ему изменило, а останавливаться лишний раз и вытаскивать большие, похожие на луковицу, часы не было ни сил, ни желания. День клонился к закату, небо стремительно темнело, и это единственный временной ориентир, который ещё у него оставался.
По бедру  с каждым шагом колотила сумка, куда он сложил захваченные в каюте К'Нарра приспособления. угол Умом он понимал, что надо бы остановиться, перепаковать ценный груз – если не для собственного удобства, то чтобы защитить его от повреждений. Но – сил не было. Совсем. А тех, что ещё оставались, хватало лишь на то, чтобы механически переставлять ноги.
Если вдуматься, то им ещё повезло. Выбравшись на какую-то полянку, он стал свидетелем воздушной схватки, происходившей, по грубым прикидкам, милях в пяти к северу. Фламберг, затаив дыхание, наблюдал в бронзовую трубку-монокуляр (слава Творцу-Создателю, она оказалась у него в кармане сюртука) за отчаянной схваткой «медуз» и большого, судя по обводам, гражданского дирижабля-грузовоза – знать бы ещё, откуда  он тут взялся… А когда воздушный корабль пошёл вниз – и это никак не было похоже на вынужденную посадку, - магистр принял решение идти к месту падения.  Дирижабль – не флаппер, при падении большая часть экипажа наверняка уцелеет, и если найти их, сможет помочь беглецам. А без этого… нет, Фламберг не испытывал иллюзий по поводу своей способности выбраться из таёжного моря живым. Девчонка, если и придёт в себя, то идти сама не сможет – при падении инсекта, врезавшегося в ствол дерева, она пропорола ногу острым суком, и истекла бы кровью, если бы  Фламберг не догадался наложить на искалеченную ногу жгут, а потом кое-как перевязать рану полосами ткани, оторванной от собственной рубашки. Кровотечение, таким образом, удалось остановить, но Чо то и дело теряла сознание, а придя в себя – просила пить. Фляги же, даже обычной кружки у магистра не нашлось; добравшись до очередного ручья, он набирал воду в ладони и поил её, а потом снова взваливал на спину и шёл, шёл, шёл…
Еды у них тоже не было – как и спичек или чего-нибудь ещё, чем можно развести огонь. В некоторых приспособлениях хранящихся в его сумке, есть линзы, и ими можно воспользоваться, чтобы поджечь клочок сухого мха при помощи солнечных лучей – но откуда эти самые лучи в вечном полумраке густого леса, да ещё и вечером? Нет, разбившийся дирижабль – единственный сколько-нибудь реальный шанс выжить, иначе и костей их не найдут.
Если, конечно, кто-нибудь будет искать…
За спиной раздался шорох и звук, напоминающий короткое рычание. Фламберг обернулся – и попятился от неожиданности.
Волк. Здоровенная буро-серая зверюга  стоит на тропке и смотрит на человека в упор  ярко-жёлтыми внимательными глазами. Не нападает – ждёт, что будет делать чужак, невесть откуда взявшийся в их исконных угодьях.
А вот и ещё два… нет, три. Беззвучно нарисовались позади вожака и тоже замерли. Хруст веток справа – Фламберг не решился повернуться и посмотреть, но нисколько не сомневался, что там – ещё одна, точно такая же серо-бурая зверюга.
Обложили? Ещё как…
Он осторожно, стараясь не делать резких движений, опустил Чо на траву, выпрямился и нашарил в кармане пистолет. Вытащил – и тут же сообразил, что его круглые пульки способны только разозлить зверя, даже если он сумеет в него попасть.  А это не так-то просто сделать такими вот дрожащими руками. Разве что…
Он нащупал на пальце правой руки кольцо. Такие кольца вручали всем выпускникам Гросс-Ложи, и при необходимости они могли служить простейшими концентраторами Третьей силы. Обычно магистры ими не пользовались – радиус действия подобных устройств был крайне невелик, да и ТриЭс они могли собрать всего ничего.
Помнится, что-то такое было на одной из лекций… да, точно: в памяти возник негромкий голос лектора, рассказывающего о том, что  животные, особенно хищники, крайне чувствительны к выбросам ТриЭс, даже самым слабым. Жаль только, что занятия, так или иначе связанные с биологическими и медицинскими аспектами проявления Третьей Силы студент Пауль-Орест Фламберг упорно игнорировал – его интересы лежали в несколько другой области.
Вот теперь и расплачивайся за собственную лень и нерадивость…
Он повернул кольцо и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Волк неподвижно наблюдал за человеком. Верхняя губа дёрнулась, обнажая страшные желтоватые клыки, с которых капала слюна.
Он сформировал «щупальце» ТриЭс и медленно, осторожно потянулся им к зверю. Коснулся сознания – чуть-чуть, едва ощутимо. На остальных у него не оставалось ни сил не внимания – вся надежда на то, что  вожак уведёт стаю за собой.
Вот, сейчас…
Первый волк снова рыкнул – раз, другой. И вдруг повернулся и потрусил прочь. Прочие звери, включая караульщика сбоку, последовали его примеру.  И – ничего, только острая вонь мокрой псины, перебивающая прочие лесные запахи, повисла над тропинкой.
Фламберг опустился на землю рядом с лежащей японкой, – ноги больше не держали, – и заплакал без слёз.

Отредактировано Ромей (29-01-2022 06:40:33)

X
Теллус, Загорье.
В глухой тайге.
Попытка выгрузить шагоход на грунт из перекошенного ангара едва не закончилась очередной аварией. Боцман – мужчина рассудительный, не склонный к авантюрным решениям – настаивал на том, чтобы соорудить аппарель из деревьев и обломков металлического набора «Баргузина», и уже по ней выводить двуногий агрегат наружу. Но тут неожиданно упёрлась Елена – напирая на то, что командир требует провести разведку как можно быстрее, она заявила, что вполне может обойтись и без столь сложных и, главное, длительных приготовлений. Для начала она отправила вниз Витьку с Сёмкой – хорошенько осмотреть заросшую малинником поляну на предмет валунов, ям и поваленных деревьев. Убедившись, что никаких скрытых ловушек там нет, она отвела шагоход на тридцать футов от обреза палубы, пустила машину бегом и… прыгнула.
У мальчишек челюсти отвисли, когда они поняли, что именно затеяла «профессорская дочка». Сёмке, правда, случалось видеть нечто подобное – водители-драгуны заставляли свои машины проделывать и не такие трюки. Но, во-первых, они управляли куда более лёгкими и подвижными двуногими разведчиками «Егерь», а во вторых – происходило это на твёрдой, утоптанной земле полигона, где ни ям, ни колдобин и прочих неровностей нет и в помине.
Несмотря на это, всё закончилось без потерь в людях и технике. Земля тяжко ухнула, когда многотонная махина приземлилась на обе опоры – и пробежала вперёд, словно споткнувшийся человек, пытающийся удержаться на ногах. При этом одна из опор подкосилась, шагоход вильнул в сторону, сломал  две некстати подвернувшиеся сосенки– и замер, нелепо покосившись на бок. За «спиной» агрегата из двух труб, забранных в дырчатые кожуха, курился чёрный угольный дымок. От медных цилиндров, в которые были упрятаны псевдомускульные жгуты, резко, гнилостно воняло питательной смесью – верный признак того, что конечности машины подверглись чересчур высоким нагрузкам. Сёмка с Витькой дружно выдохнули – всё время, которое потребовалось, чтобы проделать этот сумасшедший трюк, они не дышали.
Протяжно заскрипело железо. На верхней площадке откинулась крышка люка, из него появилась физиономия «профессорской дочки» - перемазанная копотью и машинным маслом, но довольная донельзя. Сверху, из ангара неслись замысловатые и насквозь нецензурные матерные рулады – опешивший боцман сочно, в деталях комментировал подобный способ «десантирования».
Ну, чего встали? – весело крикнула Елена, не обратившая на летящие сверху маты ни малейшего внимания. – Полезайте наверх! Или вам трап прикажете спустить?
Витька возмущённо мотнул головой – какой ещё трап, они что, старики бессильные? – и вслед за приятелем стал карабкаться вверх, по опоре.
Через десять минут машина уже шагала, давя подлесок и, словно спички, ломая деревья. Решено было отойти на полмили от места падения «Баргузина» и описать вокруг него замкнутый круг, попутно тщательно осматривая местность. Довольно скоро выяснилось, что сделать это через предусмотренные конструкцией щели в броневых заслонках толком не получается – в особенности, сейчас, когда дело идёт к вечеру, и вскорости в лесу вообще будет ничего не разглядеть.  Елена сгоряча предложила откинуть броневые крышки с окон, но мальчики горячо этой идее воспротивились – а вдруг неведомый супостат пальнёт внутрь рубки, а то и закинет подрывной заряд?
В итоге, было решено выставить на верхней площадке наблюдателя, который обозревал бы окрестности и давал указания водителю по смене курса. После бурной дискуссии этот высокий во всех смыслах пост достался Витьке. Сейчас он сидел на верхней площадке, свесив ноги в люк и крепко вцепившись в латунные поручни ограждения. Нижние ветки огромных кедров то и дело хлестали по рубке шагохода, так что приходилось держаться начеку. Стоит зазеваться и, в лучшем случае, получишь увесистый тумак по физиономии. А в худшем – полетишь на землю,  сброшенный упругой, хлёсткой, словно казачья нагайка, веткой.
На шее у мальчика болтался на ремешке большой бинокль, в свободной руке он сжимал казачий карабин. Оружие было изъято из особого зажима на стене кабины шагохода – оно входило в комплект бортового снаряжения. Елена при виде такой вольности покачала головой, но возражать не стала. В самом деле – они не на прогулке, не в учебном выезде, а в разведке – и кто знает, что попадётся им на пути? Вдруг проклятые къяррэ, с лёгкостью спустившие на грунт «Баргузин», уже подкрадываются и по земле? Скажем -  прячась во-он в том овражке?
Витька зажал карабин под мышкой, ухватил медный, на гибкой коленчатой трубке, раструб переговорной трубы и отдал команду. Шагоход послушно вильнул в сторону, меняя курс. Подозрительный овражек следовало осмотреть, пока не стемнело окончательно - и это его непосредственная обязанность, как наблюдателя.  Иначе, зачем, спрашивается, он торчит тут, изображая из себя мишень, вместо того, чтобы обозревать окрестности сквозь смотровые щели?
Шагоход тряхнуло на очередной яме. Снизу раздался придушенный вопль - Сёмка, явно пренебрёгший привязными ремнями, приложился затылком о бункер с боезапасом к картечнице. Витька покрепче вцепился в поручень, перехватил карабин за цевьё и, не удержавшись, радостно засмеялся во весь голос. Душа его готова была петь: наконец-то настоящее, серьёзное, взрослое дело! То самое, ради чего они и сорвались из дома в эту экспедицию.

Там же,
десятью минутами позже.
Фламберг так и не смог заставить себя встать и пойти дальше. Руки и ноги отказывались совершать необходимые движения, а при попытке настоять на своём, мышцы пронзала острая боль. Единственное, что он сумел – это дотянуться до свернувшейся в позе эмбриона Чо и пощупать её лоб. Горячий и сухой – похоже, началось воспаление, и если не доставить девчонку как можно скорее к врачу – она вряд ли доживёт до утра.
«…а где его взять, врача?..»
Он осторожно ощупал ногу девушки – она дёрнулась от боли и тоненько заскулила. Нога сильно распухла и тоже пылала жаром.
«…точно, воспаление и есть…»
Соорудить для ночёвки навес или шалаш? Особого смысла в этом нет – летние ночи здесь, на юге Загорья, тёплые, и непохоже, чтобы собирался дождь. Лучше всего, конечно, развести костёр - но добыть огонь он не сможет, и даже если поблизости окажется ручей с достаточно чистой водой -  вскипятить её, чтобы промыть рану Чо, не в чем. Ну, хоть лапника нарезать  для подстилки, чтобы не пришлось спать на сырой земле… Фламберг пошарил на поясе девчонки – там, насколько он помнил, висели жестяные ножны со штыком. Нащупал – и вздохнул от разочарования: ножны на месте, но пустые. Когда, как она ухитрилась обронить оружие – неизвестно.
Это стало последней каплей. Им обоим крышка, это очевидно. Даже если бросить маленькую японку умирать – без продуктов, без ножа, без возможности развести огонь ему далеко не уйти. Сидеть и покорно ждать смерти?  Само существо Фламберга противилось столь жалкому финалу.
«…а что остаётся? Только подыхать на радость давешней волчьей стае. Ему, конечно, удалось их отпугнуть – но наверняка звери далеко не ушли и выжидают, чтобы повторить попытку…» Любопытно, отстранённо подумал он: волки едят мертвечину, или предпочтут приступить к трапезе, пока жизнь ещё не покинула тела жертв?
Он так глубоко ушёл в эти невесёлые мысли, что не сразу услышал приближающийся хруст и треск ломающихся ветвей. Опомнился, только когда земля под ним вздрогнула – и продолжала дрожать, словно в ритм шагов кого-то огромного и очень тяжёлого. Треск приближался – неведомый визитёр ломился сквозь подлесок, не разбирая дороги.  Фламберг выпрямился, привалился спиной к стволу кедра и вытащил из кармана пистолет. При виде изящной вещицы, целиком помещающейся на ладони, его пробил нервный смешок - какой прок от этой фитюльки против чего-то, что производит такой шум? Застрелиться, разве что.
Треск стал оглушительным, теперь его подбрасывало, и весьма ощутимо. Пахнуло угольной гарью, к которой примешивалось до боли знакомый гнилостное амбре – и из поросли молодых сосенок высунулся, ломая их,  широкий лист клёпаной брони, украшенный щелями смотровых щелей и разлапистым, чёрным в белой окантовке, крестом.
«…Эмблема КайзерРайха! Свои!..»

Первым чужаков обнаружил Сёмка – Витька в этот момент пытался разглядеть что-то в противоположной стороне, и проворонил их появление. Две фигурки,  одна скорчившаяся у корней кедра, вторая, сидящая рядом, возникли в прорези прицела неожиданно – настолько, что он что чуть не дал по ним очередь из своей револьверной пушки. К счастью, привод блока стволов не действовал, без чего выстрел произвести было невозможно: требовалось сначала нажать на рычаг, включающий цепную передачу, провернуть блок стволов, чтобы первый из них зацепил приёмником унитарный патрон из бункера. 
Осознав, что никакого вреда от незнакомцев быть не может, мальчик на всякий случай поднял стволы митральезы повыше, откинул бронезаслонку и, высунувшись по пояс наружу, приветственно помахал рукой.

- Ну и что вы имеете сказать… мессир?
Когда лейтенант увидел, кто спускается с шагохода вслед за Еленой, то поначалу решил, что у него случилась галлюцинация. Но нет – он самый и есть – магистр Фламберг собственной персоной, тот самый, кого они оставили на Летучем островке около двух месяцев назад. Он же – опасный бунтовщик и инсургент, объявленный властями КайзерРайха в розыск. И он, как командир военного корабля, то есть полномочный представитель этих самых властей обязан тут же, на месте, упомянутого магистра арестовать и подвергнуть допросу.
Потому как – закон. Нехорошо, конечно, давить на человека  вот так, сразу, пока тот едва успел прийти в себя после чудесного (а что, чудо и есть: иначе встречу этих двоих с шагоходом не назовёшь..) избавления от верной смерти. Единственное, что он мог сейчас сделать для старого знакомца – это не приказывать матросам с ходу крутить ему руки сразу, а отвести в сторону, подальше от посторонних ушей - и вкратце изложить суть имеющихся к тому претензий. Если тому есть что сказать – пожалуйста, он к его услугам.
Против ожидания, Фламберг оправдываться не стал. Он озадачено крякнул, смерил собеседника взглядом и полез во внутренний карман сюртука. Алекс слегка напрягся, но на свет вместо стилета или ещё одного двуствольного пистолетика (первый у магистра изъяли прямо у трапа шагохода вместе с сумкой, полной увесистых, явно металлических, предметов) извлёк на свет и протянул Алексу небольшой серебряный жетон с отчеканенным на нём кайзеровским орлом.
От неожиданности лейтенант едва не присвистнул. Знак Осведомительной его Императорского Величества канцелярии, не больше и не меньше! Он перевернул жетон – на обратной стороне, как и положено, выгравированы полное имя и фамилия владельца. Пауль Орест Фламберг, магистр ТриЭс – и длинный восьмизначный номер.
«…Вот это сюрприз! Дивны дела твои, Творец-Создатель…»
Он помедлил, подбирая слова.
- Значит, мессир, всё это было спланировано заранее? Экспедиция, разведывательная станция в приэкваториальной области, ваше обвинение в преступлениях против Империи?..
Фламберг усмехнулся и покачал головой.
- Надеюсь, вы понимаете… э-э-э…  лейтенант, что я имею право не вам отвечать? А вы, наоборот, обязаны оказывать мне содействие – любое, какое мне будет угодно от вас потребовать? 
«…ещё бы не понимать! Именной жетон Осведомительной Канцелярии – чего же тут неясного? Бери под козырёк и беги со всех ног исполнять - будь ты хоть сопливый гардемарин, хоть капитан цур зее. На владельцев эполет с чёрными имперскими орлами на золотом фоне это, правда, не распространяется, но даже гросс-адмирал Найдёнофф сто раз подумает, прежде чем шутить шутки с предъявителем этой блестящей штучки…»
- Да не переживайте вы так, друг мой… - тон Фламберга сделался неожиданно мягким, почти доверительным.  - Да, и упомянутая вами газетная статья, и слухи, которые обо мне распустили дома – не более, чем прикрытие. Мы изначально полагали, что Летучий островок вместе с разведстанцией будет захвачен инри, и я вместе с ним. Собственно, ради этого всё и затевалось.
Алекс кивнул. Он примерно так и предполагал – но спросить, разумеется не посмел бы.
- Правда, не предполагали, что это случится так скоро. Месяц-другой станция должна была оставаться незамеченной -  и так бы оно и получилось, если бы не эта чокнутая наездница – как её там, Л'Тисс? Той самой, которая сперва учинила диверсию на «Кримхильде», а потом своим бегством пустила все наши расчёты псу под хвост. Она, кстати, жива… вернее была жива, пока не встретилась с къяррэ.
Лейтенант покачал головой. Он, конечно, не забыл неистовую инрийскую пилотессу – и вовсе не собирался горевать при известии о её гибели
- И вы так легко мне об этом рассказываете?
Снова усмешка – на этот раз без тени сарказма.
- Обстоятельства изменились, герр лейтенант, и теперь я нуждаюсь в полнейшем содействии – и вашем лично, и всех, до единого, ваших подчинённых. А это вряд ли возможно, если я не буду до конца откровенен.
Фламберг помедлил и продолжил – сухо, почти приказным тоном.
Через четверть часа извольте собрать офицеров экспедиции. Прежде, чем планировать дальнейшие действия – а их нам придётся планировать, - следует для начала обменяться имеющимися у нас сведениями. Да, и проследите, чтобы позаботились об этой девочке, Чо. Она потеряла много крови, рана воспалилась,  но надеюсь, её ещё можно спасти. Имейте в виду… - он строго глянул на собеседника. – Имейте в виду, лейтенант: Чо обладает крайне ценными сведениями, так что пусть ваш врач сделает всё, что в его силах.

XII
Теллус, Загорье.
Близ Заброшенного Города.
Шагоход с треском ломился сквозь ельник. Витька покачивался, привычно свесив ноги в люк,  на верхней площадке. Рядом фон Зеггерс облокотился на  спарку стволов, забранных в жестяные, похожие на самоварные трубы, кожуха. Витька числился при нём «вторым номером» – его заботам поручили тяжеленный  мешок  с боекомплектом, притянутый, чтобы не растрясло на ходу, к ограждению площадки крепкими кожаными ремнями. Перед фон Зеггерс хорошенько погонял своего напарника, и теперь Витька мог уверенно, быстро и без осечек снимать с машингеверов толстенькие, словно шляпные картонки, патронные диски, и менять их на новые, полные. Жаль, что карабин пришлось оставить в рубке – он был бы помехой на Витькиной новой ответственной должности. А вот бинокль по-прежнему висел на шее, на ремешке – обязанностей наблюдателя с него никто не снимал. Время от времени мальчик поднимал его к глазам, обозревая окрестности – подлесок, край оврага, вдоль которого они двигались, и фигурки пеших бойцов. Не меньше дюжины навьюченных оружием и амуницией пехотинцев под командой давнего недруга ребят, такелаж-боцмана «Баргузина», шли, вытянувшись вереницей,  по проделанной шагоходом просеке, выдерживая дистанцию в полсотни футов.  «Носорог, конечно, подслеповатый и неуклюжий, -  сказал им фон Зеггерс, инструктируя перед выходом, но когда он бежит, не разбирая дороги – это не его проблемы. Мало ли, как нам понадобится маневрировать – а вдруг придётся  резко сдать назад?» Витька не знал, что такое «носорог» - но по вему выходило, что под ноги ему лучше не попадаться…
Раздался пронзительный скрип – фон Зеггерс ворочал спарку машингеверов на турели, снятой с разбитого флаппера-разведчика. «Гидре» не повезло – при падении «Баргузина» аппарат сорвало с ложемента и приложило о алюминиевую ферму – так основательно, что ремонту он больше не подлежал. Курсовые пулемёты механики переставили на одноместные «кальмары»; спарка же «Льюисов» пополнила бортовое вооружение шагохода.
Повозились механики и с картечницей, установленной на плечевом лафете. Собрались, было, снимать – но быстро отказались от этой идеи. Нет, снять-то можно, ничего особенного трудного в этом нет  – только вот что с ней делать потом? Наземного станка к ней не имелось, привод блока стволов – не ручной, как у на стрелковых площадках военных дирижаблей, а цепной, с приводом от механизмов шагохода. И если снять картечницу – придётся приспосабливать вместо него какую-нибудь рукоять. Морока, в общем, а потому – орудие решили оставить к полнейшему восторгу Сёмки, уже освоившемуся на должности бортстрелка.  Он и сейчас то ворочал картечницу туда-сюда, целя в подходящий пенёк, то проворачивал со скрежетом стволы – проверял, е заклинит ли  в самый ответственный момент приводную цепь.
Впереди между стволами деревьев замаячило что-то вроде косогора. Витька крикнул в переговорную трубку «стоп» и поднял бинокль, разглядывая препятствие. Ему льстило, что и огромная боевая машина и вообще весь отряд должны остановиться, ждать, потом снова двигаться – и всё по его команде.
Да, точно, косогор и есть – вернее, край уже знакомого оврага, который в этом месте круто поворачивает к востоку. Витька опустил бинокль и сверился с самодельной картой, которую перед выходом вручил ему магистр Фламберг. Если верить ей – до холма, в котором располагался Затерянный Город, цель их вылазки, осталось не больше полутора миль.
Фламберг, кстати, тоже здесь – сидит в рубке рядом с Сёмкой и обеими руками прижимает к груди большую сумку. Крепко так прижимает, словно там невесть какое сокровище…
Над головой что-то протяжно взвизгнуло – раз, другой. Витька вскинул голову, но успел лишь увидеть два багровых пятна, мелькнувших в просветах между кронами.
- Воздух! – крикнул он в переговорную трубку, а потом ещё раз, обернувшись к шагающим вслед за машиной пехотинцам. Фон Зеггерс уже ворочал турель, задирая стволы вверх, хотя, стрелять было уже не в кого. Витьке было весело и жутко – и ни чуточки, нисколько не страшно.
«…что, уже началось?..»

- Пеших патрулей не видать, секретов - тоже. Только эти… «медузы», чтоб их…
Они притаились в неглубоком, сплошь заросшем кустарником овражке, подходившем прямо к подножию холма. На дне овражка весело журчал ручеёк, перекатываясь через россыпь мелких камешков, и они, прежде чем устроиться на этом наблюдательном пункте, наполнили доверху фляги. Вода была вкусная и очень холодная – от неё ломило зубы.
Но сейчас им было не до воды.
Вроде, их тут только две и есть. – отозвался Фельтке, провожая взглядом инрийские машины къяррэ. Или это не машины? Потому как – что за машина такая, которая постоянно меняет форму, то расплываясь плоской блямбой с прозрачными краями, то собираясь в тугой шар, да ещё и волочёт за собой пучок каких-то то ли щупалец, то ли вуалей? Не бывает таких машин…
Ремер кивнул.
- Две и есть. Мотаются вокруг холма, что твои часовые…
Они вышли к цели своего недолгого путешествия уже в темноте. Переночевали в овраге – разводить огонь Ремер категорически запретил, - и с утра сделали попытку добраться до холма. И вот – сразу же напоролись на патрульные «медузы».
- А не очень-то они тут бдительные… - прошептал Фельтке. Сколько мы тут лежим, а они до сих пор ничего не заподозрили. Или они не умеют, как остроухие, живую кровь чуять?
Ремер пожал плечами. «Медузы», кружившие вокруг холма с регулярностью часового механизма, действительно до сих пор не предприняли ни единой попытки осмотреть кусты на подходах к «охраняемому объекту», что наверняка сделал бы на их месте любой грамотный служака. Что ж, им это только на руку – за несколько часов лежания на пузе зауряд-прапорщик успел набросать на листке бумаги маршруты подхода, прикинул, как безопаснее добираться до узкой расселины, прорезающей склон, и даже посчитал, сколько «часовым» къяррэ требуется на полный облёт холма. При желании можно хоть сейчас дождаться, когда «медузы» уйдут за изгиб склона и рвануть бегом к расселине - запросто успеют до следующего их появления.
Только вот – зачем?
За спиной захрустели ветки. Ремер выругался – сколько раз говорил ходить тихо, на цыпочках! – и обернулся.
Маат Дрейвиц, один из парней Ганса. Ну конечно – этих покорителей воздушной стихии бесполезно учить правильно ходить по земле, они выше таких приземлённых материй. Их даже материть бесполезно: любой нормальный, человеческий часовой услышит такого за полмили и поднимет тревогу. Не говоря уж об инрийских караульщиках, у которых слух – что у твоей кошки.
Хорошо всё же, что тут нет инри…
Маат присел на четвереньки, уперев приклад «маузера» в землю.
- Наши,  герр Фельтке! Тыловое охранение обнаружило в миле к северу отряд. Здоровенная шагающая машина и дюжины полторы пехотинцев. 
И добавил, широко улыбаясь щербатым ртом:
- Гнивке передавал: они все в имперской форме, и кресты на броне! Отошли на милю назад, спустились в овражек, чтобы, значит не отсвечивать, и просили вызвать старшего. Вас, то есть.  Поторопиться бы а то неровён час, блямбы эти летучие засекут…
Ремер присвистнул от удивления. Имперские пехотинцы в сопровождении боевого шагохода – здесь, в глубине Загорья? Откуда, цум тойфель?
- Они назвались, или, может, парни из охранения узнали кого?– спросил Фельтке.
- Как же не узнать? – ухмыльнулся маат. – Старший их, который верхом на двуногой машине – капитан фон Зеггерс собственной персоной. Точно вам говорю, наши это!
Фельтке радостно охнул и вскочил на ноги. Ремер едва успел хлопнуть его по плечу – «пригнись, не отсвечивай!»
- Людвиг? Здесь? Откуда?.. Ладно, после разберёмся. Пошли, Отто!
Оставив маата Дрейвица на наблюдательном пункте со строжайшим указанием не высовываться и всё примечать, Фельтке и Ремер спустились в овражек и заторопились  навстречу нежданным гостям. Зауряд-прапорщик, обычно осторожный, тщательно выбирающий, куда поставить ногу, чтобы не хрустнуть сухой веткой, едва сдерживался, чтобы не пуститься бегом.
«…вот уж действительно – сюрприз!..»

Теллус, Загорье.
В двух милях к северу
от Заброшенного Города.
Фельтке хмуро покосился на Фламберга. Магистр по пояс высунулся из верхнего люка шагохода и, согнав с места безответного Витьку, что-то делал с загадочным приспособлением, состоящим из множества концентрических, поблёскивающих полированной бронзой колец.
- И вы ему доверяете, Людвиг? Имейте в виду: этот тип крутил какие-то мутные дела с остроухими. А потом и вовсе пропал - и появлялся только для того, чтобы объяснить, что мы должны теперь не воевать с нелюдями, а наоборот, всячески им помогать.
- Знаю, Ганс. – фон Зеггерс вздохнул. -  Но тут вот какое дело: непростой наш магистр оказался. Он, видишь ли, работает на имперскую Осведомительную канцелярию разведку и, судя по всему, уже давно. Как бы, не до мятежа в Туманной Гавани…
Ремер кивнул, припомнив рассказ лейтенанта Веденски, как тот встретил Фламберга в самом сердце занятого бунтовщиками Латинского Квартала. Тогда магистр ухитрился вывести с мятежной территории дампфваген, гружёный научным оборудованием для экспедиции к Летающему острову – и сделал это без единого выстрела.
«…да, неспроста это, ох, как неспроста…»
Фельтке вздохнул и отвернулся – так, чтобы не видеть ни Фламберга, увлечённо копающегося со своим подозрительным устройством.
- Да мы в курсе, Людвиг. Он и нам свою бляху предъявлял. На – всё равно сердце не на месте.
Фон Зеггерс сплюнул в ручеёк.
- Отлично понимаю твоё беспокойство, Ганс. Будь моя воля – связал бы его по рукам и ногам и запер в канатном ящике до выяснения. Только кто ж нас с тобой спрашивает? Ты вот что: как до дела дойдёт, приглядывай за ним, а то мало ли?
- Пригляжу в оба глаза.  – кивнул механик. Пусть только попробует….
Что должен попробовать магистр – он уточнять не стал. И так ясно.

- Корабль къяррэ всё ещё там?
- А кто его знает? Наверное.
Ремер уже знал о попытке  заглянуть во «внутренний Дворик» Заброшенного города – попытке, так дорого обошедшейся флюг-группе «Баргузина».
- Во всяком случае, в воздухе мы его больше не видели. Только «медузы»– эти вылетают попарно из верхушки холма, и принимаются кружить, как заведённые. А чего там внутри творится – поди, пойми!
Фон Зеггерс, Фельтке с Ремером и присоединившаяся к ним Елена окружили бревно, на котором была разложены наскоро набросанные карандашом кроки подходов к затерянному городу. В углу рукой Ремера был выписан столбик цифр – время появления «медуз», патрулирующих подножие холма.
- Значит так… - подвёл итог фон Зеггерс. – Внутрь нам лезть всё равно придётся, ради того и шли. Других проходов, как я понимаю, вы не нашли?
И ткнул пальцем в обозначенную на схеме расселину.
Нет, только эта. – покачал головой Ремер. – Я что думаю: шагоход внутрь не протиснется, а если и протиснется – проку от него там всё равно будет немного. Пусть закупорит проход, как пробкой – вдруг эти «медузы» тоже туда залететь попытаются?
- Толково. – согласился фон Зеггерс. – Гранаты своим парням раздали?
«Гранатами» пруссак называл самодельные подрывные патроны из пироксилиновых шашек, обмотанных для усиления поражающего эффекта, толстой проволокой. Шашки эти изъяли из арсенала «Баргузина» и снабдили  обрезками  огнепроводного шнура -  перед тем как бросить «гранату» во врага, шнур требовалось подпалить.
Угу… - кивнул зауряд-прапорщик. – Правда, под землёй я бы не стал ими разбрасываться – завалит ещё… Фламменверфер бы сюда – ранцевый, пехотный, вроде тех, что на вооружении у панцергренадер. Только где ж его тут взять?
Ремер был прав: единственный огнемёт, имеющийся в распоряжении штурмовой группы, стоял на шагоходе, и снять его оттуда не было никакой возможности. Вместо этого Фельтке, осведомлённый о том, что «боевые механизмы» къяррэ боятся огня, приказал собрать по рукам все имеющиеся бутылки, залил в них сцежженный с шагохода огнестудень, и заткнул горлышки тряпками. Получившийся снаряд тоже требовалось поджечь перед броском – правда, Ремер высказал опасение, что при попадании в «медуз» - или что там ещё къяррэ вышлют по их душу?  - толстое бутылочное стекло может и не разбиться.
- Ладно, сигналь лейтенанту. – распорядился фон Зеггерс. - Надо согласовать с ним действия, прежде, чем лезть на рожон.
Фельтке кивнул матросу-сигнальщику. Тот ловко вскарабкался на шагоход, извлёк из-за голенища флажки и принялся ими семофорить. Пара флапперов, выписывающих круги над поляной так, чтобы не подниматься выше крон, зависла на месте.  Ведущий «кальмар» стал медленно опускаться, пока не замер на траве шагах в десяти от шагохода.

Отредактировано Ромей (31-01-2022 15:12:20)