Критику принял, а по поводу ситуации сорок второго года... речь идет о зиме сорок первого - еще не научились воевать, поэтому сталинские удары и не такие впечатляющие как по сорок четвертому в РИ. По поводу уверенности что Роммеля погонят в Карпаты. Генштаб ошибался! Считали, что немцы могут попробовать ударить во фланг и попытаться окружить части Украиского фронта. Я тут и хотел показать, что училась РККА не сразу, на своих ошибках, которые стоили тысячи жизней. По поводу Сталина и Власова. Я читал, что если Сталин доверял человеку, то отметал на время к нему какие-то претензии. Чтобы потерять доверие Сталина надо было провалить порученное задание. Так Рычагов провалил проблему аварийности в авиации, Кулик провалил подготовку частей Резервного фронта, Малиновский - наступление на Харьков, Тимошенко - Ростов, но при этом Сталин давал своим полководцам новый шанс. В РИ он поставил Власова на ударную армию, даже учитывая его должность зама Мерецкова. По моей идее именно измена Власова должна заставить Сталина окончательно доверять "попаданцу".
Ну и пока исправляю 5-ю, смотрите с критикой на 6-ю.

Глава шестая
Битва за Одессу
Москва. 1 августа 1942 года
*   *   *
Беляевка. 16 января 1942 года.

Василь Мирошник был чистокровным хохлом, если можно считать чистым хохлом полутатарина, четвертьеврея, и там еще по восьмушке каких-то непонятных кровей, скажем спасибо бабушкам, которые путали свои гены если не с французами, так с греками или армянами, или вообще с немцами, что могло быть и одной шестнадцатой частью. По лицу Вася был чисто татарин – высокие скулы, черные раскосые глаза, смуглая кожа, по говору – чисто еврейский торгаш с Привоза, по своей сути – морская душа, пусть и гражданского Черноморского пароходства. Эту линию окопов они копали не сами – местные граждане и гражданки, которые еще остались в городе, были привлечены для саперных работ. Но и моряки-добровольцы, из которых усиленными темпами создавали батальоны морской пехоты, к этим укреплениям руку приложили. Их 3-й батальон морской пехоты «Молдаванка» получил такое наименование потому, что в него вошло много ребят с Молдаванки и тут почти все знали друг друга и не только в лицо. Вася аккуратно чистил полученную «Светку». Ему лично СВТ нравилась, хорошая машинка, не трехлинейка, говорят, что капризная. Так все барышни капризничают, чего уж там! Зато, когда заговорит, так просто заслушаешься! Может покрикивать, может так загнуть целой фразой, не всякий боцман так красиво зарядит очередью по супостату. Тут в окоп свалился Самуильчик, Самуил Рохман, здоровый грузчик из порта, местный авторитетный товарищ. Он с Васей в одном доме живет. В их батальоне портовых раз-два и обчелся, они больше в батальонах городского ополчения. Самуильчик второй номер станкового пулемета, первым номером еще один сосед Васи – Георгий Кастаниди, этот с буксира матрос, потомок какого-то известного художника, в армии освоил пулемет, оказалось, что ему «Максим» по душе, а тягать агрегат и ленты к нему – так вот тут Самуильчик, не самый высокий, но огромный по всем остальным габаритам товарищ – самое то.
- Вася, у тебя табачок остался? Курить хочется, спасу нет! Ты же всегда куришь мало…
- Не мало, а редко, трубка, Сёма, торопливости не терпит. Поэтому табачок у меня есть, да, только кажется мне, Самуил Рувимович, что ты свою махорку зажал, а тыришь у меня больше по привычке.
- Нет, Василий, ты не прав! – это вступил в разговор Георгий. – Покажи ему, Сёма.
Самуильчик вытащил из-за спины автомат ППС, который в его огромных ладонях казался совершенно игрушечным, несерьезным, детским.
- Отдал за него трехдневную пайку махры. А то мне еще и трехлинейку таскать – оно как-то не с руки. А в бою пригодиться. 
- У нашего старшины все через махорку решается. – сообщил далеко не новость Жорик Грек (он же Георгий Кастаниди).
- Не всё. – сообщил товарищам Вася. Хитрый татарин уже собрал свою СВТ, вытащил из вещевого мешка оптический прицел и стал его прилаживать на законное место.
- Вот что самогон тети Сони, что с Молдаванки, делает! – сообщил друзьям, которые при виде прицела выпали в осадок, а теперь, затаив дыхание, смотрели, как их боевой товарищ священнодействует, вооружая свое оружие добытой не самым законным путем, оптикой.
- Мне бы пристреляться! – Сообщил он товарищам, закончив прилаживать оптику. Приложил винтовку к плечу, прищурился, заглянул в окуляр прицела, вздохнул, выдохнул:
- Зверь! – выдал авторитетное заключение. Самуильчик и Жорик по очереди посмотрели в оптику, одобрительно покивали головой, тут Грек (самый глазастый из их кампании) заметил:
- Чингиз, смотри, видишь того военного моряка, он с нашим комбатом у холма отирается? Это артиллерист с «Грузии» . Так что, когда начнется, сможешь и пристреляться.
В этот день пристреляться надо было не только Василию Мирошнику по прозвищу Чингиз.

*   *   *
Штаб Одесского военного округа
16 января 1942 года

В шутке Софронова без слов было слишком много от правды. Как и с кем защищать Одессу действительно было непонятно. Штаб Приморской армии занял помещения штаба Одесского военного округа (тут был самый мощный узел связи), здесь же планировалось разместить командование Одесского особого оборонительного района (флотских военачальников). Командующим Приморской армией оставался Софронов, командующий флотскими соединениями, фактически, комендантом морской крепости Одесса, был назначен контр-адмирал Гавриил Васильевич Жуков, который прибыл в штаб почти сразу же за нами и принял участие в нашем разговоре. Надо сказать, что коллектив помощников мне понравился: про сухопутного генерала я уже немного говорил, а вот про морского (адмирала) нет. Жуков был человеком полным, громогласным и очень энергичным. Воевал в Испании, имел большой опыт службы как на канонерских лодках, что было особенно важно для города, так и на крейсерах. Во время первого штурма Одессы румынами, которые до города не дошли и штурмом это называть было неправильно, проявил таланты отменного организатора. Сумел перестроить работу всего города в интересах фронта. Очень аккуратно отнесся к эвакуации предприятий, оставив в городе те, которые были необходимы для нужд фронта: механические и ремонтные мастерские, портовое оборудование, госпиталя и т.д. Но сейчас даже он находился отнюдь не в приподнятом настроении. На мой прямой вопрос ответил прямо:
- Если бы сюда румыны шли, так хоть одна армия, хоть две – отбились бы, как от мух… ну, не так просто, но отбились бы. А вот против танковых клиньев… это да… вопрос.
- Скажите, Гавриил Васильевич, а какой опыт у ваших кораблей по нанесению артиллерийских ударов по заданным координатам? – перевожу разговор чисто в деловое русло.
- Слабоватенький, Алексей Иванович, мы на учениях больше по площадям… да по площадям.
- Вот с этого и начнем, надо, чтобы в наших частях был ваши представители – командиры связи. Они будут передавать координаты нанесения артударов флотом. Выполнять заявки нашей героической пехоты. И то, что наша пехота сейчас героически отступает под давлением превосходящих сил противника, менее героической ее не делает. Учтите, не драпает, а именно отступает! Вот и флот будет сражаться под Одессой не менее героически, в отваге и дерзости вы ведь сухопутным не уступите?
- Чего еще… Не уступим, самом собой, да…
- А теперь конкретно, что мы имеем.
А имели мы полторы тысячи моряков-добровольцев да 18-й отдельный батальон охраны тыла, из пограничников, 346 штыков (правда, вооружены они были больше СВТ и ППШ). Вообще, этот батальон имел много ручных пулеметов (ажно 48 штук) и четыре станковых, так что на пульбат не тянул, но его огневая мощь была все равно солидной. Под давлением «Викинга» на Одессу отходили остатки 95-й Молдавской дивизии, примерно полторы тысячи человек (реально отошло 2643 бойца и командира), 25-я Чапаевская дивизия, сильно потрепанная в боях, но мы рассчитывали примерно на 11 тысяч бойцов (реально к Одессе отошло 9641 человек), на их артиллерию особой надежды не было – тяжелые пушки и гаубицы были потеряны или брошены, хорошо, если взорваны при отступлении, трехдюймовки и сорокапятки таяли в противотанковых заслонах. Отходили к Одессе и остатки 13-й легкотанковой бригады (11 Т-26, но до оборонительных позиций добралось всего шесть машин). Скорее всего те части, которые пытаются затормозить прорыв группы Кемпфа, Жуков, который Георгий Константинович, заберет под себя, там они нужнее будут. Кроме этого, к городу отступают три батальона охраны тыла Южного фронта, которые шли за наступающими на Кишинев частями, их потрепало не так уж и сильно, это 800-900 штыков еще наберется (а тут был сюрприз, кроме 842 пограничников к городу отошли с ними 2127 бойцов из разбитых частей, которых по ходу отступления сбили в бое-менее боеспособные соединения, что-то вроде стрелковой бригады, правда в стрелки попали и безлошадные танкисты, и сбитые летчики). В общем против 500-600 немецких танков и 40 тысяч немецкой же пехоты, совсем не густо. Кроме того, с немцами двигалась румынская кавалерийская дивизия (это 6 тысяч сабель), а к Одессе из района Бухареста выдвигали недавно сформированную многочисленную 4-ю армию (почти 300 тысяч человек и 60 легких танков, чешских LT). А вот это было совсем плохо. Тут против немцев отбейся, а когда еще румыны такой массой подойдут, вот и ломай себе голову, что делать, имея в активе (виртуальном) 15,5 тысяч личного состава и гулькин хер техники!
- Мы объявили набор в дивизии народного ополчения, люди активно записываются, нам приходится даже отсеивать работников механических мастерских и порта. В Первой Одесской дивизии народного ополчения уже 8 тысяч человек, во вторую записалось пять, но у военкоматов очереди. Одесситы город врагу отдавать не собираются. Времени на обучение нет, но оружия хватает, на складах много винтовок СВТ, от которых отказывались линейные части, они пошли на вооружение ополченцев, там образованных много – разберутся.
Софронов был лаконичен, но даже он не предполагал, что за прошедшее сутки число ополченцев удвоится, и мы начнем формировать Третью Одесскую дивизию народного ополчения, в которую вступит еще почти десять тысяч человек. Без этого людского ресурса удержать Одессу не было бы никаких сил.
- Георгий Павлович, надо тем добровольцам, которым военкоматы отказали от призыва в ополчение оружие – винтовки, сформировать из них резервные батальоны. Пусть работают, но будут готовы по первому приказу выступить на фронт. Может создаться такая ситуация, что сотня-вторая штыков смогут решить судьбу города. Они уже разошлись по домам?
Софронов вышел из кабинета, через пару минут вернулся, доложил:
- Многие скопились у военкоматов, бузят, требуют на фронт! Я отдал приказ, военкомы сейчас к ним обращаются, будет сделано, там примерно два-три батальона резерва будет точно. (в реальности мы смогли сформировать семь таких батальонов).
В кабинет вошел мой охранник (при необходимости палач), лейтенант госбезопасности Кирюхин.
- Товарищ генерал-лейтенант, справка готова.
- Давай, посмотрю. Скажи, Михаил Евграфьевич, что по вашему ведомству?
- Сформировали истребительную бригаду из сотрудников милиции, отдельная пулеметно-заградительная рота НКВД полностью вооружена и готова к действиям. На своих постах остались только те, кто необходим для обеспечения порядка.
- А что с преступностью? С румынскими и немецкими агентами? Выступления, попыток диверсий не будет?
- Урки будут сидеть тихо… пока что точно. Будем стараться все перекрыть. Людей мало, все, что можем, даем фронту.
- Миша, мы формируем резервные батальоны из добровольцев, которым отказали в записи в ополчение – это, в основном, работники мастерских и порта. Привлекайте актив из них для патрулирования улиц и охраны важных объектов. Свободны.
Углубился в список оборудования, товаров и материалов, которые есть на складах порта, железнодорожной станции, города. Удивился. Но спрятал удивление до поры, до времени, хотя настроение немного улучшилось.
- Ну что, товарищи, НКВД дает почти две тысячи штыков, вооруженных до зубов. Что сможет дать флот? – спрашиваю адмирала Жукова.
- Артиллерийскую поддержку окажут канонерские лодки на постоянной основе, планируется и сменный механизм – крейсера и эсминцы Черноморского флота будут подходить по очереди. Дунайская речная флотилия переводится под Одессу. Мы планируем плавучие батареи перебросить ближе к Беляевке. Одесское пароходство заканчивать формировать бригаду морской пехоты фактически, ополчение, но у них подготовка повыше городского будет. Это 1800 штыков. Из Севастополя перебрасывают 6-ю отдельную бригаду морской пехоты 2300 штыков и в ее составе 11-й отдельный истребительно-противотанковый батальон.
- Чем они вооружены?
- Сорокапятки, это основной калибр, кроме того, у них на вооружении крупнокалиберные пулеметы и противотанковые ружья, трофейные, польского производства – 48 штук. Сорокапяток у них немного. Для десанта ружье и меньше весит, и технику противника остановить можно.
- У нас на складах сто двадцать шесть польских трофейных ружей! А у вас подойдут люди, обученные ими пользоваться! Предлагаю развернуть ваш батальон в бригаду, довооружить ружьями и сорокапятками – у нас есть еще 22 штуки, которые отремонтировали, на складах, вот только снарядов к ним… Флот может подкинуть?
- Выясню. – сделал себе еще одну «зарубку на память» в блокноте Жуков.
Вызываю в кабинет адъютанта (охранника, палача) Кирюхина.
- Миша, выясни, на железнодорожной станции находятся 47 немецких танков и самоходок. Что он там делают?
- Я и так знаю: их должны загрузить на корабли и на переплавку отправить.
- А что, от станции их грузить будут на платформы, тащить в порт, разгружать, это сколько людей надо будет отвлекать на эти работы? Взорвать не проще было?
- Зачем – они своим ходом в порт пойдут.
- Стоп! Хочешь сказать, что они на ходу?
- Так точно!
- И что будет, когда к порту пойдет колонна немецких танков? Панику в городе хотите?
- Зачем же так, товарищ генерал-лейтенант, мы на них звезды красные нарисовали, кресты замалевали, так что не должно быть паники, товарищ генерал.
- Значится так. Какие мастерские танки шаманили?
- Больше всего припортовые. Там еще семерка Т-26 и три Т-34 имеются, их уже до ума довели.
- Туда гони немецкую колонну. Осмотреть, подлатать, если они на ходу – тем более… Так… проблема простая возникает… боеприпасы к немцам и экипажи. Миша, боеприпасы?
- Понял, поищем.
Ночью в Одессу перелетел транспортный борт, привезший боеприпасы к немецкой технике, захваченные при контрударах на Украине. Под утро прилетели еще два борта. Пусть не так много, но на первое время должно было хватить.
А вот с экипажами было… Никак не было. Кто-то отойдет с отступающими колоннами, но их еще надо отобрать, перевести в свои части, это время. А надо же освоить немецкие машины.
- Тут одесситы еще десять танков соорудили собственной конструкции. – заметил Софронов.
- Индекс НИ  «на испуг»? – уточняю.
- Так точно, а вам откуда известно, мне об этом только-только перед вашим прибытием сообщили?
- Давайте не будем о грустном. «В великих знаниях великие печали » - не совсем точно процитировал кого-то из классиков.
- Эти трактора нам не помощь, но пригодиться могут. Только не против немцев. Пока пусть скапливаются на заводе.
- Флот вам в танкистах помощи не окажет, у нас таких кадров нет. – Жуков предугадал мой вопрос.
- Понятно. Надо будет пройтись по госпиталям. Если есть среди тех, кто может стать в строй – из них формировать экипажи на бронетехнику, которая у нас в наличии.
- Тогда есть смысл вообще попросить бойцов и командиров в госпиталях, чтобы те, кто сможет – вернулись в боевые подразделения! – предложил Софронов. И при этом понимает, что его сын, скорее всего, недолечившись, снова пойдет на фронт! Если честно, у меня этот простой, неприметный, совершенно негероической внешности командир вызывал искреннее восхищение и уважение. И все-таки, этого будет недостаточно. Иду в узел связи и прошу соединить со штабом Южного фронта, командующим.
- Слушаю! – узнаю голос Жукова, того, который генерал.
- Товарищ Щеглов на проводе. – это та самая фраза, когда ясно, что говорит человек под псевдонимом. Ну, мне такой вот придумали.
- Так. Как у тебя обстановка? – Жуков представляться псевдонимом не считает нужным, понимает, что его узнали. Есть у него такая строчечка в характере.
- Паршиво. Колдуем. Нужна твоя помощь.
- Чем? Сильно помочь не смогу – у меня самого все в дырах. Штаб обстановкой не владеет. Разбираюсь.
- Безлошадные экипажи танков есть? У меня нарисовались трофейные единицы, некого сажать, мне бы с полста экипажей. Хотя бы этим помоги, очень прошу. Я без подвижного резерва отбиться не смогу.
- Этим помогу. Минутку погоди, возьму кадровую роспись резерва.
На минуту в трубке воцарилась тишина.
- Дам тридцать два экипажа. И еще, подарок от меня лично. На станции Кубанка застряли 6 отремонтированных КВ и 3 тридцатьчетверки. Они с экипажами. Ждут, чтобы их отгрузили на Николаев, потом приказ на Николаев отменили, а нового они не получили. Забирай! Они тебе нужнее.
А вот тут я, что называется, сел на попу, чего я от Жукова не ожидал, так этого… Говорили, что он под себя подминал все резервы, даже не нужные, то ли неправда это, то ли мне сказали спасибо за ту танковую бригаду, что я «подарил» Северо-Западному фронту осенью.
- Спасибо, эээ …
- Не за что. Отбой!
В трубке раздались длинные гудки, я от волнения не вспомнил «псевдо» Жукова, а назвать его Георгием Константиновичем было как-то неправильно. Еще один плюс! Экипажи и танковая рота смешанного состава.
Чтобы не бегать по связистам еще раз связался со штабом Черноморского флота. Командующего на месте не было, а вот с начальником штаба, контр-адмиралом Иваном Дмитриевичем Елисеевым  переговорить удалось. Просил его ускорить переброску авиации, которая должна была не только наносить удары по врагу, но и обеспечить «зонтик ПВО» артиллерийским кораблям, которые будут помогать останавливать танки врага. Терять на позициях корабли флота не хотелось – во время обстрела берега они будут более уязвимыми мишенями для авиации противника. Елисеев меня обрадовал еще и тем, что из Николаева в Одессу перегоняют три речных монитора, на которых смонтировали гвардейские минометы. Этому я мог только порадоваться. Когда уже собирался уходить, как связист сообщил о звонке из Генштаба. Василевский выслушал мой доклад о том, что имею, что планирую иметь и что смогу мобилизовать для отпора врагу. В целом мероприятия одобрил, пообещал помочь с боеприпасами. Потом сообщил о трех плюшках, которые я никак не ожидал. Во-первых, мне перебрасывали отряд снайперов, то, о чем я слезно молил еще при назначении в Одессу. Я очень хорошо помню, что румынский офицерский корпус наши ребята в свое время проредили так, что от него в строю осталось процентов пятнадцать-двадцать, не более. Во-вторых, завтра в порт должен прибыть транспорт с шестидесятью зениткам Ахт-Ахт, 88 мм, теми самыми, которые мы в свое время выторговали для обороны Кавказских нефтяных месторождений. Еще один транспорт везет боеприпасы к ним. Усиление ПВО и противотанковый резерв получался более чем солидным. А то в порту зенитное прикрытие было, но снимать его на фронт было слишком рискованно. Конечно, если бы приперло… В-третьих, и этого я совсем не ожидал, через три дня в порту должны были разгрузить дивизион «Катюш» с боекомплектом и опытными экипажами.
Подготовка к обороне Одессы шла полным ходом.