И не надо жаловаться, что этого много. У всех много, и они справляются. А не получится- второй шанс существует, а иногда и больше, чем второй.
Это вечер тяжело дался Вениамину Моисеевичу. Давно он ничего подобного про работу в НКВД не видел во сне. Словно сидел в каком-то зале и слушал последовательно выступления сотрудников, выходящих на трибуну и рассказывающих о своих грехах и грехах Вульфа с приближенными.
КИРИЛЕНКО.
Установку о неприеме евреев получил в августе-сентябре, но не придал значения. Когда стал БЕЛОКОНЬ докладывать дело ЛЕВИНА, то тот сказал, что есть указание ограничить прием евреев, как пораженных сионизмом и троцкизмом. БЕЛОКОНЬ предупредил, чтобы об этой установке не проведал обком.
Кандидатура СЕНДЕРОВА откидывалась, как еврея. Повезено дело в Киев было как исключение, но там не утверждено. Антисоветский характер установки я понял только после предупреждения БЕЛОКОНЯ о сокрытии ее от обкома.
Об установке не принимать евреев я поговорил с ВОРОНОЙ, ВОРОНА — с ЗЕЛЕМ, а тот — с ЧЕРНЯВСКИМ. ЧЕРНЯВСКИЙ же подал рапорт тому же ВУЛЬФ. Началось не расследование, а допрос. Между тем, существовала практика отказа евреям в приеме на работу без предварительной проверки, как ГЕРЦЕНШТЕЙН, о котором БЕЛОКОНЬ спросил: «Еврей — не надо». Так точно не утверждают КРАПИВСКОГО, ЗАСЛАВСКОГО потому, что они евреи.
ВОРОНА.
Об установке не принимать евреев и не продвигать их по службе впервые я узнал примерно 2-3 месяца тому назад от КИРИЛЕНКО. Но о том, что это нужно скрывать от обкома партии, он мне не говорил. Он говорил только, что эта установка исходит сверху и от БЕЛОКОНЯ. Шла речь о том, что еврейская национальность поражена якобы контрабандистами, троцкистами, сионистами, что и являлось мотивом для антисоветской практики в отношении евреев.
БЕЛОКОНЬ.
На работу в органы я пришел в апреле 1938 года по решению ЦК. До этого я работал на производстве, где моя работа подвергалась частой критике через производственные совещания.
Придя в органы, меня удивила та замкнутость, служебная дисциплина, которая существовала и была выше всего. Все, что делалось в ОК, было достоянием начальника управления и работников ОК. Партийный комитет не знал, что делается в отделе кадров и о наличии компрометирующих материалов на работников.
Пример с БРЮХОВЕЦКИМ. Его выдвинули в партком и только потому, что на собрании был исполняющий должность нач[альника] ОК ЦИРЛИН, заявил о наличии материалов, и его кандидатура была отведена.
В сентябре месяце я был в ОК в столице. Я заходил во 2 отделение говорить о КРАПИВСКОМ, ГРЕБЕНЮКЕ и ПОБЕДЕ. Я зашел к ПАВЛОВУ, который мне сказал, что ГРЕБЕНЮК и ПОБЕДА проведены приказом, а о КРАПИВСКОМ материалы проверяются — о службе брата в торгпредстве. В коридоре ПАВЛОВ мне сказал: «Поменьше выдвигайте евреев на руководящую работу». Я ему на это ничего не сказал.
КАГАНОВИЧ.
О фашистской практике — изгнание евреев из органов НКВД. Дал первый сигнал КИРИЧЕНКО, он поделился с ВОРОНОЙ и ЗЕЛЕМ, пока не дошло до ЧЕРНЯВСКОГО. БЕЛОКОНЬ говорит, что, получив такую установку, он никому о ней не говорил. Откуда же это известно КИРИЛЕНКО? А ведь это было и на практике. БЕЛОКОНЬ о роли ВУЛЬФА и на партийном комитете, и сейчас говорит нечетко. ВУЛЬФ сначала помнил, а теперь вообще не помнит о разговоре с БЕЛОКОНЕМ
ПОЛЯКОВ.
Говоря о решении партийного комитета об антисоветской, антисемитской практике, имевшей место в отделе кадров, мы должны сказать, что БЕЛОКОНЬ выводов для себя не сделал, ни на парткоме, ни на собрании.
На партийном комитете было установлено, что он эту контрреволюционную установку принял и проводил в жизнь. БЕЛОКОНЬ говорил о евреях, принятых на работу в УНКВД, но как мы видим, все они приняты не в УГБ, а те, что рекомендовались в УГБ — отклонялись. БЕЛОКОНЬ в этом виноват и отрицать ему нечего.
КОБЫЗЕВ, будучи начальником ОК НКВД УССР и потом, в ином месте, сам подбирал людей в Особые отделы и не одного еврея не принял, а теперь он от этого открещивается.
ГОРЛЕНКО.
Органами НКВД в 1937-1938 гг. под руководством Коммунистической партии проведена большая работа по разгрому контрреволюционных гнезд. Наряду с этим, врагами, пробравшимися в органы НКВД, была проведена вражеская работа в органах.
                О БЕЛОКОНЕ. БЕЛОКОНЬ пытается смягчить свою вину, заявляя, что он имел установку   только не выдвигать на руководящую работу лиц еврейской национальности, но не ограничивать прием их в органы НКВД. Разницы здесь никакой нет — это прямая контрреволюционная установка. [...]
БЛАНК.
…Я вначале не верил о том, что у нас проводится антисемитизм. Сейчас для меня этот вопрос ясен и лично меня изъяли из Особого Отдела, как еврея.
ВАХНИН.
Враги провели большую враждебную деятельность и у нас в области.
Во время набора в школу ГУГБ НКВД СССР было принято всего 10 евреев, а после роспуска они остались в резерве. [...]
ЩЕРБИНКИН
…Вернусь все же к старому, что делалось в Наркомате и что было у нас.
Я проживал в гостинице с тов. тов. ДОНДЫШЕМ и ВАЙСБАНДОМ. Как-то в разговорах ДОНДЫШ заявил в шутку: «Что-то до евреев добираются». И действительно, когда я приходил в отдел кадров, то приходилось наблюдать, что больший процент сотрудников по национальности евреев отправляли работать на Север.
Пришлось пить аж две таблетки, и от давления, и от головной боли. Подумал и принял еще валидол-сердце здорово колотилось. Супруга проснулась и выразила желание помочь, для чего помассировала мужу виски. Стало чуть лучше. Да. Давно он не вспоминал о тех событиях во сне. Увы, когда бодрствуешь, от них более защищен, а во сне видения беспрепятственно заходят в душу и рвут ее. А что это вообще такое? Скорее всего, какое-то партсобрание по итогам событий 1937-1938 года. Вроде что-то такое было в декабре тридцать восьмого, когда и Вульфа сняли и многим икалось. Он же об этом узнал позднее, «за рюмкой чаю», и без особенных деталей. Но про то, что Вульфу много закидывали за подачу неправильных сведений наверх, когда искажался социальный состав арестованных и осужденных, но и про антисемитизм тоже говорилось, а Вульф отговаривался, что два его зама и начальник Особого Отдела Дивизии-евреи. Как можно говорить при этом об антисемитизме?
Вообще-то можно, поскольку антисемитизм бывает разной температуры. О том, что евреи не должны допускаться к чему-то, можно говорить открыто и громко, и отказывать в приеме на службу по этой причине, а можно фактически добиваться того же, но не сообщать про это вслух. У многих евреев большие семьи, и кто-то из фамилии внезапно окажется живущим за границей, уехавшим в Америку или Палестину в поисках лучшей доли. А наличие таких родных может оказаться причиной для увольнения или отказе в приеме на службу. К нему Титов и компания тоже приставали с вопросом, кто из родных живет в Америке и насколько он капиталист. Таких родных не было, но почти месяц на Пушкина про них вспоминали, пока эта сценическая картина не сменилась другой: попыткой принудить его к показаниям про незаконное (читай: ради помощи заговорщикам) прекращение следственных дел. А он прекратил тогда только два дела- фигуранту стало плохо с сердцем, и он помер, и второе о том, кто сбежал из города и уехал в Мурманск (так говорили его родные, что он туда собрался). Не звучит-с в плане седьмой части. Он как-то переговорил с знакомым человеком наверху, и тот сказал, что по области в составе УГБ евреев было 33 человека из, кажется, двухсот. Но знакомый опирался  не на статистическую сводку, а на то, как записаны фамилия, имя и отчество. Но тут возможны сложности, потому что при царе украинец, русский и белорус могли получить имя Наум или Иона. А их батюшка крещен Иосифом. Кстати, такой в области служил, в Новодемьяновском районе, звали его Иона Иосифович, а фамилия - вроде бы Концов или Коньков. И многие потом меняли фамилии и имена. Ходил слух, что в УССР служил и на немалых должностях товарищ Гитлер, кстати, родом из Одессы. И вовремя сменил фамилию на более приличную. Ну да, когда маленький Лева Гитлер родился, учился в казенном еврейском училище, работал на сахарном заводе Бродского, другой Гитлер (по имени Адольф) мало кому был известен. Вениамин Моисеевич стал вспоминать, утесняли ли лично его за национальность на службе в ОГПУ и НКВД и не вспомнил такого. Но, правда, он там карьеры не сделал и даже на место начальника отделения не рвался, оттого и не может сказать, «сейчас для меня этот вопрос ясен и лично меня изъяли из Особого Отдела, как еврея». А сколько евреев служило в Особом Отделе дивизии? Два, кажется- его начальник Куликовский, и еще молодой сержант госбезопасности по имени Рувим, что опрокинул пузырек чернил себе на галифе-руки с
утра дрожали, как он пояснил. Куда Рувим потом делся-увы, неизвестно. А вот этот жалобщик… что-то в ОО дивизии его не было. А, вспомнил, это его не в нашей области утесняли, а в кавкорпусе, где он служил раньше, а тут он украшал собой третий отдел, а не ОО дивизии. Перед войной его из органов уволили, как и Вениамина Моисеевича, по пункту «В», но во время войны призвали и снова он попал в кавалерию в Особый Отдел кавдивизии. Под Симферополем его Вениамин Моисеевич и снова встретил. В Крыму тот и пропал без вести. На отходе такие ситуации весьма часты-пошел по левой тропинке и дошел до своих, но коль пошел по правой, то наткнулся на засаду. Спасибо, если потом местные жители найдут и похоронят.
Отец Светы погрузился в воспоминания и не заметил, как заснул, благо голова уже не болела и сердце не частило.

Отредактировано AD (20-11-2025 21:13:20)

И остался еще на полчаса, получил еще много поцелуев и даже поохальничал, погладив Свету по левой груди. Девушка испытала весьма противоречивые чувства, отчего его руку она убрала, но очень медленно.
Немножко позже дочка поделилась с Анной Михайловной, и та тоже испытала противоречивые чувства. С одной стороны, пришло время и Свете, а с другой стороны - столько сложностей начнется! Дочке был повторено про то, что надо быть аккуратной. Потому, что то, что она испытает, если Толя продолжит в том же духе, может быть началом нового этапа ее жизни. И этот этап может увести ее в совсем другую жизнь, полную открытий и восхитительного, но может и низвергнуть в бездны. Анна Михайловна обычно к высокому штилю не была склонна, но сегодня ее язык именно так и выражался. То, что Света испытывает сейчас-это нормально, и она влюбилась в Толю, и ей  хочется все большего-для того она и создана, чтобы любить, быть любимой, жить любовью и испытывать ее .Но она живет в человеческом обществе, которое еще очень несовершенно и не готово признать за каждым юношей и девушкой возможность действовать безоглядно -увидели друг друга и поддались своей страсти. Частично это потому, что родившийся у двоих ребенок еще долго-долго не может жить самостоятельно, ему еще много лет нужно участие обоих родителей. Поэтому уход одного из них все ставит в очень сложное положение. Поэтому и мамы с бабушками твердят дочкам и внучкам, что не беги за своим желанием, а медленно и правильно ступай за ним, чтобы не провалиться в те самые бездны. И ступать нужно буквально по краю или нащупывать неверную дорогу под собой. Стоит поддаться желанию не с тем, кто этого достоин- Анна Михайловна уже рассказывала про результаты. Да и подружки Светы тоже явно про то же говорили.
Вот сама Анна Михайловна, которую тогда звали просто Аня, в Среднереченске познакомился с Светиным будущим отцом и влюбилась в него. Встречались они почти полгода и решились соединить свои судьбы. Аню к нему тоже тянуло,
и иногда прямо-таки нестерпимо, но она ему доверяла, и он оказался достойным ее доверия. Хотя она узнала, что у него раньше были другие девушки и женщины, которые ему много позволяли. И даже когда приближался день 6 декабря 1940 года, ему стали позволять больше, как Света сегодня. Но Вениамин не злоупотребил доверием и получил все именно в день свадьбы, как это обычно и бывало с любящими парами. Анна Михайловна считает это правильным, хотя язык ее не поворачивается упрекнуть тех, кто позволил много своим парням, уходящим на фронт. Ведь далеко не все они пришли с войны.
–В июне сорок первого твоего отца призвали на военные сборы, что перешли в долгую войну и увидала я его аж осенью сорок пятого. Я его ждала и дождалась, и тогда сказала ему, что так его люблю, что готова ему простить хоть миллион измен, пока был на войне, ведь он помнил обо мне и вернулся.  А он смущено улыбнулся и сказал: «Анечка, ты можешь любить меня и не прощать мне измены, я ведь их не совершал, с момента нашей свадьбы у меня была только ты». Мне бы хотелось, чтобы Толя был таким же для тебя, ну, пусть чем-то чуть лучше или чуть хуже. Так что, пока он не проявил себя таким-помни о том, что я тебе говорила.
–Мама, извини за такой вопрос: а ты бы простила отцу, если бы он где-то на войне встретил женщину, был с ней, но все равно вернулся к тебе?
–Простила бы. Ведь не по своей воле он жил без меня, мог и не выдержать. Да и я ему обещала простить, надо же выполнять свои обещания. А когда в декабре сорок пятого я ощутила, что во мне уже твоя старшая сестра, то и два миллиона измен простила бы. Катя этого стоила!
–Неужели?
–Пройдет время, надеюсь, не очень долгое, и ты поймешь, что это такое, когда станешь мамой ребенка от любимого мужчины.
Они еще поговорили о деталях и разошлись по комнатам. Вениамин Моисеевич уже спал. Поэтому рассказать о новостях ему пока не было возможности. И Анна Михайловна занялась стратегическим планированием. По ее ощущениям, брак уже созрел, хотя не мешало бы уточнить планы Анатолия. Если он готов, то будущим летом закончит институт. Будем считать, что его возьмут в аспирантуру и он останется в Саратове, а не поедет в Балаково или Камышин. Хотя это тоже надо уточнять.
Если свадьба случится будущим летом, то внук или внучка у нее появится весной грядущего года, то есть 1971го. Но есть такая сложность: если беременность Светы наступит сразу же после свадьбы, и, скажем, в мае родится ребенок, тогда сдать сессию Света не сможет. Она уйдет в академотпуск, и следующий курс придется проходить дважды. Если же отодвинуть свадьбу и зачатие на осень, то можно сдать весеннюю сессию и уйти в академотпуск летом семьдесят первого. А через год восстановиться и снова начать учиться… А если Света и Толя не утерпят и до осени не дождутся? Замуж Света выйти-то сможет, но как будет с академотпуском? К примеру, детки в конце этого года не утерпели и   сделали первый шаг к увеличению населения Союза? Тогда ребенок родится будущей осенью. Света отучится месяц или два на третье курсе и займется хлопотами молодой мамы.
А потом снова идти на третий курс, но это хоть чуть получше и полегче-не повторно проходя его весь. Анна Михайловна, конечно, видела молодых мам-заочниц и вечерниц, что героически совмещали грудного ребенка, работу и учебу (она сама имела некоторый опыт) и этого для Светы не хотела. Если можно обойтись и годик посидеть с сыном или дочкой-лучше так. Анна Михайловна поднялась и сходила на кухню попить водички. Ее ног коснулось что-то пушистое. А, это Рыжик потерся! Она погладила котенка. Пусть погуляет по дому. Поймать никого не сможет, но разве от Рыжика этого требуют? Как сказал муж, пусть создает уют и атмосферу.  А если от его мурлыкания у мужа давление удержится на нужном уровне, то еще лучше. Анна Михайловна   к этому выводу пришла интуитивно, на основе рассказов про котов с лечебными свойствами и того, что многие ее знакомые говорили, что, когда гладишь ласковую кошку-успокаиваешься. С научными работами об этом она не сталкивалась. Она вернулась в комнату и быстро заснула. В квартире остался бодрствовать только Страж Миров и Времен, сокращенно- Рыжик. Он неспешно и тихо исследовал новое пространство, где теперь ему предстоит жить. Обитателям квартиры снились сны, за исключением Вениамина Моисеевича, которому никак не приходил «быстрый сон». Анна Михайловна во сне с мамой рубила капусту для засолки, и они вдвоем пели про кудрявую рябину, что никак не может перебраться к дубу, Света же видела себя на лесной прогулке с Толей и ждала, когда он, наконец, поцелует ее. А Толя все заглядывал под кусты в поисках чего-то. Наверное, грибов.
Правда, по соннику сон о грибах очень неоднозначен, можно открыть один труд и обнаружить, что увиденное благоприятно и даже намекает на деторождение, откроешь другой сонник- ждет тебя неприятность на работе от клеветы окружающих. Третий- сон означает тягу к плотским утехам и постыдную любовь. Но, поскольку Толя во сне грибов не нашел, то и клеветать на Свету никто не будет, и постыдная любовь ей не суждена, а что суждено? Поглядим дальше.
Утром Вениамин Моисеевич малость заспался, отчего его пока с новостями и стратегическими выкладками жены не ознакомили. Женская часть семейства оправилась в институт и на работу, а мужская досыпала еще недоспанное. Когда Михновский -старший проснулся, то обнаружил записку, в которой ему было сказано, чем кормить котенка, что поесть самому. Задание- только поглядеть, насколько сильно использован лоток, а вот тогда удалить из него старый песок и засыпать свежий. Отработанный песок надо было вынести во время дневной прогулки. Вот пока ему программа действий, а остальное-как захочет.
Пока он умывался и грел себе чай, ощутил, что все же хотел бы снова поработать, пусть не на старой должности, а на какой-то другой. А вот на какой? Надо будет кое с кем поговорить и не только по телефону, а и лично. И надо бы проситься в какой-то техникум или учреждение, где нужен, скажем, сотрудник по гражданской обороне. Чтобы люди, с которыми он будет говорить, не ощущали никакой угрозы для своей должности. Преподавание? Может быть, но он закончил только вечерний университет марксизма-ленинизма. Можно ли с таким образованием преподавать в вузе? А в техникуме? Надо выяснить. Первым актом был звонок знакомому, что сейчас трудился в техникуме транспортного строительства (раньше он был техникумом железнодорожного строительства). Тот, правда, кадрами не занимался, но сказал, что у них есть преподаватели с техникумовским образованием, с незаконченным высшим, с военным училищем (учился еще до начала перевода военных училищ в высшие). Вениамин Моисеевич побеседовал еще немного и на том разговор прекратил. Судя по его прикидкам, он как бы имеет шанс. На этом отец Светы пока свои разведки остановил, отправился гулять и гулял до обеда. Придя домой, вспомнил про лоток котика и решил, что пока с ним не горит, можно и вечером очистить, даже если Рыжик постарается. Сегодня Света закончила занятия пораньше, вот, пока отец грел ей обед, она и очистила нужный предмет. Ничего нового она не рассказала, поела и отправилась к телефону, обсуждать какие-то девичьи вопросы с теми подружками, что учатся в других местах или работают.
Пришла Анна Михайловна, поужинала, и, прежде чем заняться домашними делами, утащила мужа для переговоров о важном. Но она пока сказала Вениамину Моисеевичу, что, с ее точки зрения, роман дочери и Толи развивается быстро и надо уже думать о том, не пора ли заключать брак. Если она не ошибается с этим прогнозом, то есть некоторые технические вопросы- и перечислила мужу временные ограничения, когда нужно бы заключать брак, чтобы не сильно мешать обучению в институте.
Папа Светы поразился тому, что скорость развития романа пошла вперед, и даже заподозрил, что у Светы и Толи уже кое-что было, тогда это вполне серьезный повод подумать о ЗАГСе.
–Аня, а ты не забегаешь ли вперед? И насколько быстрое развитие действительно быстрое? И, извини за вторжение в женские тайны, позволили ли Анатолию вторгнуться в то самое женское и тайное?
–Нет, Веня, ему это еще не позволили. Но я опасаюсь, что до этого недолго. В начале лета ухаживание было, но весьма вялое, но идет осень, и роман развивается дальше.
–Я думаю, что пора задать вопрос Свете, что она видит в будущем о своих перспективах. Согласна ли она выйти замуж за Толю вообще и когда именно согласится. Надо ей также сказать о том, как возможный ребенок повлияет на обучение, о чем ты сейчас рассказала. И вот что еще важно: в следующем году Толя заканчивает университет. И после диплома может оказаться учителем истории где-то в райцентре или даже селе. Как она видит себя в это случае? Особенно с дальнейшей учебой как быть?
–Это я упустила, потому что Света много рассказывала о том, какие аспирантские перспективы у Толи.
–А вдруг его не возьмут туда? Я слышал, что возможна заочная аспирантура, то есть он, после уроков и огорода еще и книжки буде читать для сдачи экзаменов в аспирантуру и прочего.
–Видишь, вопросы множатся. Наверное, пора Свету спросить, что она об этом думает. Но, пожалуйста, не очень дави на нее.
–Это же не польский шпион, которых я пугал руганью на неизвестных мне языках, это моя дочка! Зови ее!
Света пришла на зов родителей. Чувствуя, что ей сейчас будут задавать вопросы и упрекать, она взяла с собой Рыжика. Котик благостно глядел на Светиных родителей и явно гасил их недовольство (так Света ощущала).
Родители дочке сказали, что, поскольку им хотелось бы знать, что она думает о том, как дальше будут дела с Толей, то они ждут от нее ответов. Конечно, они понимают, что не все зависит от нее, поэтому пусть и расскажет о своем видении их отношений сейчас и в будущем.
Света, видя, что родители не хотят ее казнить и терзать, собралась и рассказала, что она хотела бы выйти замуж за Анатолия, ибо очень его любит, и хотела бы иметь от него детей. Но он ей об этом ничего не говорил. Он ухаживает за ней, и она полагает, что предложения от него еще нет, потому что Толя рассчитывает сделать его позже. Света думает, что где-то к концу года, когда он закончит университет. Но это снова думает именно она.
О том, что Толя после диплома поедет куда-то в область, она и не думала, ей казалось, что в аспирантуру он поступит железно и останется в Саратове. А как быть ей в этом случае-она о том не думала и не решила. Ехать в область-она пока не готова, да и ей пока предложение не сделали и замуж не позвали. Как быть с дальнейшей учебой, если даже и она выйдет замуж за Толю, но должна будет уехать «во глубину сибирских руд»-она снова не знает. По многим специальностям можно учиться заочно или вечерне и даже в других вузах что-то сдать- она знает, но медицине так учиться нельзя. О том, что Толю могут призвать в Армию и он после вуза будет несколько лет служить лейтенантом -она тоже не думала. А как быть ей, Света тоже не знает, потому что слышала, что возможно оказаться и в совсем диком месте, которое даже с околосаратовсеой деревней не сравнить. Вот что она может пока сказать.

Итого Света ничего не знает, но надеется, что все будет хорошо. Но без оптимизма в создании семьи не обойдешься.
Так подумал Вениамин Моисеевич и предложил побеседовать с самим Толей о его планах. Пусть даже не прямо о том, женится ли он на Свете или нет, а исподволь, дескать, пойдет ли он в аспирантуру или поедет в область, и что он думает о возможном призыве в армию, хотя бы в том случае, если ему не прикажут, а предложат? Если он поинтересуется в университете, насколько он однозначно пройдет в аспирантуру, то это будет совсем хорошо.
На том и порешили, что вопросы о гарантированном оставлении в аспирантуре и что он решит в случае возможного призыва в армию- их Толе зададут при встрече. Если он Свету пригласит на свидание, или спросит главу семейства о НКВД- те и скажут, кто ближе к Толе будут. На следующий день с Толей говорила Света и завуалированно задала вопрос о том, останется ли он после диплома в Саратове или нет. Толя ответил, что не знает, но надеется, что в аспирантуру его возьмут, А Вениамин Моисеевич выяснил у знакомого кое-какие сведения о возможном будущем: дело в том, что аспирантская стипендия очень невелика, и на семью точно не хватит. Оттого аспиранты стремятся устроиться еще на какую-то подработку, например, преподавание или что-то еще находят. После защиты все выглядит получше. Поэтому знакомый советовал бы аспиранту браться за диссертацию побыстрее
и постараться писать ее не три года и больше, а насколько возможно скорее. При хорошем отношении научного руководителя это вполне возможно. Насчет аспирантуры: можно поступать в нее при наличии рекомендации ученого совета сразу после окончания вуза. Можно и позже, но тогда нужно иметь двухлетний стаж работы. Да, поступать туда нужно, сдав экзамены, вроде бы три. Если все складывается удачно, то приблизительно к ноябрю новый аспирант начинает украшать вуз.
Вениамин Моисеевич поразмыслил над информацией и решил, а своим решением поделился с супругой, что они немного форсируют события, даже прямо обгоняя паровоз. Ведь еще нет окончания вуза Анатолием, и нет его предложения Свете. Поэтому для него вполне естественно пока подождать, как решится вопрос с тем, что будет после диплома. Поступит в аспирантуру- жизнь пойдет по одному сценарию. Отправится в область-сценарий немного другой, но он не является поражением Анатолия в его жизненной истории. Насколько он слышал от Светы, Толе нужно сделать одну или даже лучше две научные работы, плюс курсовую и дипломную работы, и, исходя из этого, на него глянут и решат, останется ли он или его ждут через два года. Хорошо себя покажет в них- рекомендация ученого совета ему будет. Вениамин Моисеевич не знал, можно ли быть заваленным на экзаменах в аспирантуру, но собирался выяснить это. Поэтому Свете может хотеться, чтобы ожидание ее укоротилось, но…Многие девушки ждут своих молодых людей, пока те не отслужат в армии, не обучатся чему-то, так что Света будет не одинока в своем ожидании. Анна Михайловна согласилась с сутью размышлений мужа, но не с формой их и с тем, что Света не одинока в своем ожидании.
Михновский-старший ответил, что все так и есть. Некогда он ушел в Красную Армию на два года, правда, он не знает, ждал ли кто-то его из армии или делал это инкогнито, потому что с о своей девушкой он тогда разбежался, и она сказала, что видеть его не желает. В 1941 году у него наступила длительная разлука с Аней, правда, они успели пожениться, но ситуация могла выйти немного не так, не все тогдашние влюбленные успели заключить брак до войны. И тогда придется ждать долго и много. Он слышал, что на флоте тогда служили не то четыре, не то пять лет на кораблях. На берегу вроде бы поменьше, но там тоже были сложности. Когда корабль моряка стоит в базе, у матроса есть возможность встретиться с девушкой. Если батарея или склад в городе или близ него-тоже. Но стоит кораблю перебазироваться или артиллеристу попасть на новую батарею вдали от обжитого места, тогда остаются только письма. Анна Михайловна еще до замужества считала своего Вениамина очень умным, и снова получила тому подтверждение. Свете они сказали, что, наверное, Анатолий не спешит со всеми признаниями и планами, пока неясно с его будущим, а тогда он, определившись, уже и решится. В условиях неопределенности смысл в выжидании есть, пока не ощутит, откуда ветер дует. В паруса или нет.
Мама потом индивидуально добавила, что дочка пусть рассчитывает на решение летом или осенью. Да, кстати, если Анатолий таки сделает предложение, то ей лучше тоже подсчитать, когда родится ребенок, чтобы два раза не учиться на одном курсе. Но не стоит заострять на этом внимание: ну, коль получится дважды на одном курсе, так лучше его знать будет. Это не самое важное.
Что касается сказанного мамой на случай серьезный и неприятный (мягко выражаясь)-все остается в силе. А что она сделает и позволит Толе-решать будет сама.
Света ощущала себя как-то непонятно - может, ей стоит заплакать? Или стоит при встрече с Анатолием предложить ему ответить, что он хочет от их отношений? И, может, даже ничего серьезного?  Итого подушка была обильно вымочена слезами, пока она не заснула, а насчет того, сказать ли так Толе -она начала сомневаться, нужно ли это.
А обсуждаемый Толя этого не ощущал, он открыл тетрадь Ковача и увидел, что понимает там написанное! Да, именно те странички, что он принял за написанные на каком-то местном языке, но кириллицей. Прочтя страницу, он решил остановится и записать понятое, вдруг утром он перестанет понимать записи родственника! Поэтому пришлось прерывать процесс познания и перейти на фиксацию добытого. Голова пока терпела, поэтому, записав одну страничку, он перешел на вторую, и так его хватило на четыре, после чего организм сказал: «Хватит. Нужна таблетка. возможно, не одна», и Толя пошел искать таблетку и набирать воду в стакан. Когда-то он и его тогдашний сосед по комнате раздобыли графин. Но с тех пор изменились не только жители комнаты, но и их вкусы. Теперь в графине мок лимон, из которого обитатели собрались делать настойку на водке. Так что свободных емкостей в комнате уже не было.

Утром он ощутил прикосновение к тайне и себя обладателем ее, пусть даже это будет тайна золотого ключика, но как хорошо на душе, когда ты добираешься до нее и узнаешь, что она есть и именно такова! В Университете он сообщил, что кое-что интересное раскопал, но особенно не углублялся в то, что именно. Завкафедрой, он же научный руководитель Анатолия выслушал и сказал ему, что в архивах и иных местах хранения документов лежат тысячи историй, которые ждут, когда их прочитают и напишут, чтобы люди об этом узнали. Так что надо впрягаться и искать, а потом освещать. Толя, впрочем, слушал вполуха, он мысленно был уже в общежитии и открывал новые страницы истории. Как он досидел до конца занятий и не смылся досрочно- знает только святая Екатерина Александрийская, явно помогавшая ему. Есть ему тоже не хотелось из-за душевного подъема, но он сохранил хоть некоторое благоразумие и принес в общежитие пяток пакетиков разных каш с мясом. Ну, если честно, мясо в кашах присутствовало в виде небольших колбасок. Если такую колбаску съесть сразу же, то вкус мяса имелся, но если кашу из пакетика сварить, то отличить кашу от мяса на вкус было невозможно. Полезные вещества, конечно, сохранялись. Для ускорения процесса варки у Толи был электрокипятильник. Комендант общежития с электронагревательными приборами вела постоянную (и бесполезную) войну, но если действовать осторожно, то можно. Следующим благоразумным делом был звонок Михновским, Никто трубку не взял, но совесть Анатолия была чиста -он пытался. Ну, а потом можно еще раз попробовать. Вдруг не сильно будет занят и память не отшибет.
Итак, записки Ковача продолжились, и снова его хватило на четыре страницы, но прежде непонятный фрагмент закончился. Дальше пошло уже знакомое про использование эпоса «Манас» в практике строительства отношений с местными жителями. Головная боль закончилась очень быстро и даже без таблеток.  Толя улегся и начал обдумывать прочтенное. Сегодня он записывать не спешил, а спешил читать.
Вернемся снова к замку Отранто, есть Абгар. Ибн-Амр в час с небольшим не уложился, а искал почти весь световой день. Но таки нужное нашел. Ибн -Амр и помогавший ему второй проводник извозились в пыли и каких-то обрывках не то кожи, не то бумаги, но раздобыли нечто завернутое в тряпку. Долго очищались, потом поели и выпили чаю, далее Ибн-Амр сказал, что он проводит обряд на двое и туда лучше не ходить. Запретить смотреть туда он не может, но каждый может пострадать за свое любопытство. В некоторые места лучше не заглядывать, если это удастся. М-мян и оба проводника предупреждению вняли и на процесс не смотрели, бойцы, что не были на посту, естественно, глядели, и Ковач тоже. Он так прямо и написал, что всю свою жизнь сначала действовал, а потом решал, зачем он это сделал, что теперь нужно предпринять, чтобы как-то ликвидировать последствия, и как быстро они пройдут. И употребил пару слов на венгерском, про которые в «Швейке» написано, что это грубые мадьярские ругательства. Ибн-Амр достал свой кинжал из ножен и вырыл небольшую ямку. Повернулся к зевакам, улыбнулся и принял позицию, чтобы не заслонять им корпусом вид. Из тряпки была извлечено что-то вроде старой кожи или свиток старой бумаги. Это таинственный участник похода положил в ямку и полил спиртом из фляги, которую Ибн-Амр, оказывается, носил в кармане халата. То, что это был спирт, Ковач определил методом исключения. Что еще могло гореть, но прозрачно? Существование всяких там ацетонов и уайт-спиритов возможно, но где их найдешь в долине Зеравшана? Это не долина Рейна. Далее Ибн-Амр с полчаса сидел, внимательно глядя на ямку и вещи в ней и ничего не делал. А дальше Ковач и не понял, как в ямке вспыхнуло жаркое пламя, повалил густой черный дым и …все закончилось. Если бы таинственный Ибн-Амр поджег спичкой или колотил кресалом по кремню–это было бы понятно, но он ничего не делал, даже не говорил. Далее кинжал заровнял ямку. Ибн-Амр подошел к зданию и сказал, что дело сделано, но возле бывшего костра сегодня лучше не ходить. Утром будем возвращаться.
Обратный путь ничем не был примечателен, никто не мешал, и люди встретились только возле недальнего кишлака, к Абгару никто не совался. Ибн- Амр покинул их в Пенджикенте, куда делись проводники-Ковач не знал. Он несколько раз пытался заговорить с М-мяном, но тот отвечал, что скажет позднее.
Но время пришло, наверное, через полгода М-мян сам захотел рассказать, его аж распирало. Как оказалось, до арабского завоевания Средней Азии, а было это где-то тысячу лет назад, здешние жители аллаху не поклонялись. Часть из них верили в индийских Кришну и Раму, часть в Будду, часть были огнепоклонниками, по персидскому образцу, и по местному тоже. То место, где они были и смотрели, как что-то жгут, на местном наречии называется «крепость магов», в смысле не волшебников, а доисламских жрецов. Когда арабы пришли и победили, там жил местный бек или как там тогда звали начальников. Он арабам покорился, и они даже несильно напирали, чтобы он принял ислам, только исподволь напоминали.  И потом, неясно, по этой ли причине или по другой началось восстание местных владык и присоединившихся к ним. Но арабы быстро разбили восставших. После битвы возле Пенджикента (или как он тогда звался) всех три тысячи пленных убили. Если сейчас столько поубивать -горы опустеют, а тогда это было прямо как казнь египетская. Местный владыка бежал в свою крепость. Взять мечом и копьем ее стены не получалось, поэтому их морили голодом и болезнями-обычное дело для времен, когда нечем было стены разнести. Через некоторое время владыка сдался. Вообще к восставшим владыкам относились не так злобно, как к восставшим простолюдинам, и нашего князя (назовем его так) ждала ссылка в Ирак, но местный военачальник Абд-аль…(увы, М-мян точнее не запомнил) решил казнить того, и его распяли на местном храме огнепоклонников . Но часть родственников уцелела и пожаловалась халифу. За самоуправство военачальника сняли. Что с ним стало дальше-неизвестно. Где похоронен покойный князь -неясно. Нельзя исключить, что его расклевали птицы. Вроде так было принято у зороастрийцев. Нельзя также исключить массовую казнь двора князя и тех, чей лик арабам не понравился. А место стали называть «Крепость магов», как уже сказано, и среди населения ходят разные жуткие легенды про него. Какие ужасы живут в замке и что бывает в определенные дни, когда внимание небес к их оковам ослабевает, и вывернут ли они незадачливого и неудачливого путника наизнанку раз или больше-ну, как повезет. Больше тысячи лет прошло, но их все еще боятся, хотя верят в другого бога.
А что они там делали… П…ян принял еще вина и сказал, что восстаниями в Восточной Бухаре пробавляются уроженцы одного края, именуемые «локайцы». Живут они по большей части в Афганистане (здесь, конечно, тоже), туда отвезены их богатства, там они гнездятся и поддерживают эту сволочь Ибрагим-бека. А он в силе тяжкой и разные там курбаши приходят сюда и мстят за амбиции Ибрагима и разных других. На востоке память долгая и люди помнят через многие столетия, кто был их предком, кто его убил и кто будет за это покаран из детей шакала, что живут сейчас за Пянджем. Можно найти красноармейскую шашку и пилота, что прекратят жизнь кого-то из их отродий, но иногда можно и по-другому. Есть тайные искусства, и люди, ими владеющие, поэтому с ними говорят, и потом среди локайцев начинают ходит темные слухи, отчего помер почтенный ишан и его приближенные, если вечером они мирно легли спать,  а потом с ними что-то случилось и утро они встретили холодными  и с отвисшей челюстью. А к кому взывали в крепости Абгар, чтобы кое-кто больше не жил, к какому богу или дэву-а кто его знает. Не к Карлу Марксу точно. М-мян добавил, что потом он с группой отчаянных ребят посетил то место и нашел еще один обрывок древней рукописи на коже или на пергаменте. Он был отвезен в Москву и передан товарищу Бокию, потому что никто в Ташкенте прочесть запись не мог. Главный специалист по тайнописям поглядел, обнаружил, что это не шифр, а записанный древним письмом (индобактрийским алфавитом) список того, какие полагаются подати с некого городка и потерял к ней интерес. Рукопись отдали в университет в Питере.
Толя, пока читал, ловил себя на ощущениях, что он что-то о этом слышал, и оказался прав, в 1930е годы действительно нашли архив князя Деваштича. Может, его даже и весь расшифровали. А как в том участвовало ОГПУ, и дошли ли бумаги до адресата – кто знает. Иногда должное находится в любом случае. Как оказалось, берестяные грамоты нашел лет семьдесят назад новгородский археолог. Но! Не то он не смог их понять и оценить, не то в столицах решили, что это чушь, но открытие сделано позднее и другим людьми.