Взгляд на бой со стороны немцев.
DarkAlamez11.
Интервью участника последнего похода германского линкора «Шарнхорст» Вильгельма Гедде корреспонденту американской газеты «Нью-Йорк Геральд». Пятилетняя годовщина лофотенской битвы.
«К осени 1942 года наш корабль перешёл в Норвегию. На этом участке русского фронта сложилась катастрофическая ситуация: русские танки стремительно наступали по сопкам Норвегии. В бой бросались тыловые и учебные части, но это также не могло остановить русских. Поэтому командование Кригсмарине разработало комбинированный план набеговой операции на морской фланг русских и атаки на идущий в Россию конвой союзников. В этой операции должны были участвовать четыре наших крупных корабля и шесть эсминцев.
«Шарнхорст» имел проблемы с главными механизмами и его поставили в пару к «Адмиралу Шееру». Эти два корабля должны были вести обстрел русского побережья. «Тирпиц» и «Адмирал Хиппер» должны были атаковать союзный конвой. Таков был план.
Перед выходом в передовую базу в Будё с нами пошёл «Хиппер». Это произошло потому, что командующий соединением адмирал Бем захотел ещё раз лично обсудить детали похода с командиром «Шеера» Меендсеном-Болькеном. «Шеер» только что вернулся из рейда в Карское море и адмирал высоко оценил действия его командира. Сформировать тактические пары мы должны были уже в море.
В предутренние часы «Шарнхорст» и «Хиппер» вышли в море из Будё. До точки рандеву с «Тирпицем» и «Шеером» нас сопровождали три миноносца. Эти корабли в тот момент базировались в Будё, осуществляя набеги на занятый русскими Нарвик.
Моя вахта по боевому расписанию находилось у носового прожектора левого борта. С помощью телефона и наушников я имел связь с командованием корабля, поэтому был в курсе происходящего. Мы шли в полосах тумана, периодически густым облаком застилавшим всё водное пространство вокруг нас. В такие моменты впередиидущие миноносцы пропадали из вида. Когда мы огибали Лофотенские острова, я услышал, что наши радары перестали отображать принимаемые сигналы. То же самое происходило на «Хиппере». Думаю, что мы столкнулись с каким-то аномальным атмосферным явлением.
Когда мы в очередной раз вышли из полосы тумана, я увидел, что впереди нас находятся четыре миноносца! Один из них идёт встречным курсом. Это был английский корабль. Думаю, шок от появления врага был взаимным, потому что ни англичане, ни наши миноносцы не открыли огонь по врагу. Мирно разойдясь с нашим авангардом, британец открыл огонь из орудий по «Шарнхорсту» и пошёл в торпедную атаку. На нашем линкоре началась суматоха, в сторону британца разворачивались все орудия левого борта. Я прекрасно видел, как англичанин дал торпедный залп, как в наш борт шли торпеды, и то, что они не взорвались, мы посчитали чудом. Думаю, из-за малой дистанции залпа у торпед просто не взвелись взрыватели.
Идущий за нами «Хиппер» отвернул вправо и открыл огонь по английскому эсминцу. Я наблюдал за накрытиями и попаданиями в английский эсминец. На нём вспыхнули пожары, и он отвернул в сторону, стремясь уйти в полосу тумана. Одновременно с этим из тумана вышел второй английский эсминец, за которым показался силуэт крейсера. Я опознал его, как тип «колонии». Эти корабли открыли огонь по «Хипперу» и «Шарнхорсту». Я услышал, как вслед за средней артиллерией левого борта командир линкора капитан цур зее Хюффмайер приказал открыть огонь по англичанам из 283мм орудий. «Хиппер» уже вступил в бой ещё с каким-то кораблём противника, который нам не был виден.
Адмирал Кумецц отправил миноносцы авангарда вперёд, поэтому я очень удивился, когда мой коллега с правого крыла мостика доложил о появлении силуэта большого корабля справа по курсу. В этот момент наши башни 283мм орудий были развёрнуты на левый борт, и появление нового врага справа было крайне опасно.
«Шарнхорст» поворачивал влево, уклоняясь от боя на конткурсе, когда справа в нас полетели пятнадцатидюймовые снаряды. Вторым залпом англичане попали в носовую надстройку и башню «Антон». В тот момент наши 283мм башни разворачивались на правый борт и английский снаряд пробил боковую броню башни «Антон». Башня так и осталась в полуразвёрнутом положении. Меня ударной волной от разрывов сбило с ног и я упал, сильно ударившись об деревянный настил. Когда я поднялся, кто-то в боевой рубке закричал: Это «Ринаун»!
Через наушники я хорошо слышал эту фразу, поэтому понял, что легко мы не отделаемся. Англичане попадали в нас каждым залпом своих орудий крупного калибра. Мы отвечали им тем же. И наша и их средняя артиллерия вели огонь на пределе скорострельности. После нашего третьего залпа я услышал, что кормовой радар заработал, и его оператор докладывал о полутора десятках отметок вокруг нас. Тогда мы не знали, что это были транспорты с десантом и их охранение. После этого кормовой радар был разбит английским снарядом. Носовой радар вышел из строя ещё раньше.
Шестым залпом «Ринаун» попал в барбет башни «Бруно» и у нас в строю осталась только одна башня 283мм орудий. Мне приказали посмотреть, почему не отвечают сигнальщики правого борта. Я побежал на правый борт. Сигнальщики были убиты, вся аппаратура правого борта уничтожена. Вернувшись бегом на свой пост, я доложил об этом командиру. Наши уцелевшие орудия продолжали расстреливать «Ринаун».
Адмирал Кумецц приказал разворачиваться и идти на помощь «Хипперу», который попал под перекрёстный огонь четырёх британских крейсеров. «Хиппер» отходил на юг. Мы повернули влево. Я смог увидеть нашего противника – «Ринаун». Он был весь окутан дымом и паром, сквозь который были видны огоньки пожаров. Линейный крейсер заметно отставал от нас, но его носовая башня главного калибра продолжала обстрел «Шарнхорста». Наша башня «Цезарь» не оставалась в долгу. Затем «Ринаун» отвернул вправо и его силуэт исчез в облаке дыма и пара. Думаю, для сигнальщиков англичан наш «Шарнхорст» смотрелся точно так же.
Я увидел в туманной дымке трёхтрубный силуэт, который опознал как английский крейсер типа «графство». На нём были видны огоньки пожаров и он сильно дымил. Только я успел доложить об этом, как услышал команду: Отражение торпедной атаки с правого борта. Как мне потом рассказали очевидцы, пять английских эсминцев атаковали нас с носовых и кормовых курсовых углов. «Шарнхорст» смог уклониться только от идущих с кормовых углов торпед. Пять, либо шесть торпед попали в наш уже пострадавший от артогня правый борт. Началась борьба за живучесть линкора.
Нас подбодрили сообщения о подходе «Тирпица» и «Шеера», к нам подошли наши эсминцы. Когда радисты передали о потоплении «Тирпицем» «Ринауна» и «Кента», эта новость мгновенно разлетелась по отсекам, и мы кричали: Ура! И пытались остановить затопление отсеков нашего линкора.
Увы, чудес не бывает. Сразу после победных докладов пришло сообщении о появлении новых линкоров противника. И не одних. Над нами пролетели торпедоносцы. Только благодаря присутствию наших эсминцев и открытому ими зенитному огню самолёты не атаковали «Шарнхорст». Потом радисты передали, что адмирал Бем вступил в бой с двумя «Кингами» и двумя крейсерами. Адмирал Кумецц получил приказ оставить на «Шарнхорсте» дивизион борьбы за живучесть, а остальных эвакуировать на эсминцы. В число этих «остальных», вместе с уцелевшими артиллеристами, механиками, зенитчиками и прочими попал и я. Меня вместе с офицерами штаба адмирала Куммеца снял эсминец «Z-29». Возле лежащего бортом на воде «Шарнхорста» остались два эсминца.
До конца дня мы надеялись на чудо. Но когда пришла радиограмма о гибели «Адмирала Шеера», мы повесили носы. Стало ясно, что имеющимися силами линкор спасти невозможно, помощи не будет, и по личному приказу адмирала Оскара Куммеца эсминцы сняли остатки экипажа. «Шарнхорст» затонул только под вечер того дня. Я оставался на «Z-29», и мы плакали, наблюдал за гибелью своего любимого корабля.
Отредактировано DarkAlamez (09-01-2010 22:26:25)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
