А вот и наболевшее...    
Я сегодня ещё поработаю над текстом, пока выкладываю кусочек

Синее небо… Синее небо в Сен-Доменге бывает когда угодно, только не в безветренный полдень. В этот Богом проклятый час солнце изливает на тебя потоки кипящей смолы, по недоразумению именуемой «лучами», а вываренное добела небо больше всего напоминает крышку, которой рачительные хозяйки прикрывают сковороды с жарящимися блинами. Чтоб масло не разбрызгивалось. И чувствуешь себя таким вот блином… Эдвин готов был живьём сожрать чиновников из Военно-морской канцелярии, приславших утром предписание. Мол, просили штурмана – в полдень будет как на блюдечке, извольте забрать офицера с пристани. Кой чёрт? Неужто забылись старые времена, когда офицеры сами искали службу? Развели тут бюрократию… Но, ворчи – не ворчи, а посылать баркас на берег придётся. Хорошо хоть канцелярские крысы не настояли на личном присутствии капитана.
Если бы Эдвин Эшби знал, какие тучи сгущаются над его бедной головой!..
- Суши вёсла!
Баркас, лениво покачиваясь на мелкой зыби, которую даже на паршивой реке не назвали бы волной, подошёл к каменному молу. Второй причал давно и прочно отдали для швартовки шлюпок и ялов: мелковато, а пассажиров забирать наоборот, удобно. Именно поэтому лотки мелких торговцев старались прилепиться поближе ко второму причалу. Продавали там что угодно: пирожки, гравюры с видами острова, книги, шляпы, поделки народных умельцев, золотые и серебряные безделушки, католические крестики, протестантские молитвенники, православные иконки, маленькие статуэтки индейских богов и богинь, старые карты, стойко выдаваемые проходимцами за карты пиратских кладов… Словом, рынок в миниатюре. Соответственно, и народу. Мудрено в такой толпе выискать нужного человека. И всё же нужный человек обнаружился почти сразу… На этом парне уместнее было бы представить синий форменный камзол гардемаринской школы, а не слегка потёртую кожаную безрукавку бывалого моряка и широкие полотняные штаны, заправленные в высокие испанские сапоги. Маленькая «морская» треуголка явно знавала лучшие времена, но вычищена на совесть. У ног – старый походный сундучок. Наверняка отцовский, если вовсе не дедовский. На кожаной, без всяких украшений, перевязи болтается морская полусабля установленного образца, но с узорной стальной гардой, какой не встретишь у простого матроса. У пояса – кобура, из которой торчит рукоять револьвера. Если боцман что-то понимал в оружии, это был семизарядный «Кайман» – один из лучших револьверов Сен-Доменга. И в прекрасном состоянии. Видимо, офицерик очень любит своё оружие. Но вот его рожа особого доверия не внушала. Да, на флоте чуть не половина состава – испанцы. Но эта длинная смуглая физиономия говорила о том, что её обладатель, или его предки, что практически то же самое, родом откуда-то с юга Пиренейского полуострова. Как бы вовсе не из Гранады. А выходцев из тех мест боцман почему-то очень не любил. Хотя, на вид юнцу было не больше восемнадцати, старый морской волк разбирался в людях. Если парень сумел выучиться на штурмана – значит, башка не пустая. А штурманы крайне редко бывают приятными в общении.
Ну, точно – или выпускник этого года, зелень подкильная, или с годик проболтался на каком-то купце… Боцман чуть не сплюнул, удержало лишь морское суеверие – в воду плевать нельзя, морского хозяина разозлишь.
Стойте, братцы! А это случаем не баба? Вот чёрт, подвалило «счастьице»… Хотя, бывают ли бабы такого роста, боцман затруднялся ответить. Может, и бывают, только он ни разу не видел. До сей поры. Самую малость не хватает до шести футов, и рожей вылитый парень. Да-а-а, подфартило кэпу. Ну и чёрт с ним, пусть сам обламывает эту зелень.
«Зелень» тем временем подвалила к краю мола.
- Здорово, парни, - сказало оно чуть хрипловатым ломким голосом. – Вы с «Морской стрелы» будете?
- С неё, - процедил боцман. – А ты кто таков?
- Я – ваш новый штурман, - завило это недоразумение и ничтоже сумняшеся спрыгнуло в баркас. Спрыгнуло весьма умело, надо сказать. Значит, точно с годик по палубе ходило.
Боцман, мысленно выругавшись, велел парням отваливать. Быстрее сплавить новичка кэпу, сдать вахту, и на боковую. Меньше головной боли.

- Штурман доставлен, сэр.
- Тащи его сюда, Томми, - Эдвин, дабы придать себе солидности при разговоре с новым офицером, раскрыл судовой журнал и пододвинул поближе письменный прибор.
Юный штурман не произвёл на капитана такого неблагоприятного впечатления, как на боцмана. Едва увидев его, Эдвин насторожился.
- Прошу вас… сеньорита, - он привстал и вежливо указал на второй стул.
- Доминика Меркадор, - без особой радости представилась девушка, протягивая капитану документы. – Штурманский класс, выпуск тридцать пятого года.
- Та-ак, - Эдвин заглянул в бумаги. Замечательно. Девице двадцать один год, закончила «гардемаринку» с отличием. Ничего удивительного, в штурманском классе треть учеников – девушки, дочери или сёстры морских офицеров. Три года на «Милагрос»… На «Милагрос»?
- Вас что-то не устраивает, капитан? – девица едва заметно изогнула бровь. – Вы можете дать мне отвод, вас никто не осудит.
- Что вы, сеньорита, меня устраивает всё, - Эдвин почему-то только сейчас вспомнил, что он числится записным бабником, и решил провести «разведку боем». – Примите мои соболезнования. Я знавал вашего отца, капитана Меркадора. Он умер на вахте…
- Очень любезно с вашей стороны, капитан, но я бы не хотела, чтобы впредь кто-либо затрагивал эту тему.
- Прошу меня извинить, сеньорита Меркатор, - Эдвин изобразил виноватую мину, но девушка поморщилась. Она видела фальшь, и игра капитана ей не понравилась. – Говорить на эту тему я буду лишь с вашего одобрения… Итак, у меня есть вопросы.
- Спрашивайте, капитан. – Доминика наконец изволила присесть.
- Почему вы не остались на «Милагрос»?
- Не смогла, - ровным, ничего не выражающим тоном ответила девушка. – Там всё напоминало об отце.
«Скорее, старпом, ставший капитаном, стал подбивать к тебе клинья, - подумал Эдвин. – А ты его мордой об палубу. Вот и пришлось писать рапорт о переводе».
- Хорошо, - он не стал обижать девушку своими догадками, которые, как он подозревал, весьма близки к истине. – Второй вопрос: почему вы согласились пойти на сторожевую флотилию? Штурманы идут к нам крайне неохотно, жалованье не так солидно, как на фрегатах или линкорах.
- Мне было всё равно, куда идти, - последовал ответ. – Взяла первое же предложение.
- Ясно… Тогда у меня третий и последний вопрос: как вас называть? На выбор – Ника или Доминга?
- Называйте меня штурман, капитан, - девица обожгла Эдвина ледяным взглядом: ну, совершенно не вязалась её холодность с её же южной внешностью.
- Как скажете, - хмыкнул Эдвин. – Ваша каюта слева по борту. Располагайтесь.
И, обмакнув стальное перо в чернильницу-непроливайку, принялся аккуратно выводить запись о принятии на борт «Морской стрелы» нового штурмана.
«Ничего, что каюта маловата? – с издёвкой мысленно вопрошал он у надменной испанки. – Вы уж простите, сеньорита, но сторожевик – это не паровой фрегат. Тут приходится экономить каждый квадратный сантиметр… Стерва. Змеюка андалузская. Ладно, пройдёт немного времени, и сторожевой флот тебя пообломает».

А девочка-то старше боцмана по званию От неё - неофициально, конечно - тоже запросто можно огрести, если что не так