***

А вечером у нас исповедь. Чёрт, ну почему, как только кажется что всё пошло гладко, случается какой-то облом? Мазафака, тудыть её налево. С  одной стороны, ну что мне стоит и дальше гнуть свою линию? Схавает же, как миленький. Тем более, что из меня верующий... аж два раза в год в Церковь ходил - на Пасху, да на Рождество. И все инстинкты вопят, молчи, собака, в тряпочку... Ну скажем Негусу бы я точно не сказал - сожрёт. Абуну... ну ему лапшу я на уши навесил, хотя с иезуитской точки зрения, вроде как и не врал. Но вот исповедь... Что я, Богу буду врать? Тем более что вопрос Веры для меня не стоит. Инопланетяне и природные катаклизмы - херня. Вероятность квантового переноса сознания от удара молнии... не смешите мои сандалии. И не то что бы я боюсь - наоборот, мне страшно сказать Абуну лишний кусок правды... просто врать на исповеди - западло. Неправильно. Может по этому я никогда не ходил на исповедь в своей прежней жизни? Но с другой стороны, попасть под экзорцизм... да пошло оно в задницу - читал я как в средние века башку сверлили. башка может и не моя, но нахожусь я именно в этой башке...

Колбасило меня долго. Я даже отослал свою команду - мол, развлекайтесь, у вас выходной, а сам пошёл гулять вокруг озера. Лучше бы я этого не делал. Продефилировав в раздумиях минут двадцать, я поднял глаза от земли и упьёрся взглядом в раззявленную пасть... бегемота!
"ТВОЮ МААААААТЬ!"
Рекорд мира по бегу был мне обеспечен. Не знаю, гнался за мной бегемот, или нет, но даже если гнался, то не думаю что он бы меня догнал, выдавая свои тридцать миль в час, о которых вещала википедия. Пришёл я в себя на коне одного из бойцов охранной полусотни, около монастыря, причём, я понятия не имею, как я туда попал. Успокоив дыхание, я  обнаружил, что я позорно обоссал штаны. Песец. В гнусном настроении, я организовал себе новую одежду и омовение, и уныло поплёлся на исповедь. И смотри же, с одной стороны, исповедоваться меня, по нашей вере, заставить никто не может, но если забить на исповедь и литургию... принца не поймут.

В церкви с Абуном мы были одни - простой народ посетил службу ранее, днём. Йесус-Моа подвёл меня к аналою и стал ждать. Я вздохнул и открыл рот, толкать кое-как продуманную речь но... я осекся. Мои терзания показались мне смешными. Чего я боюсь? Со мной сам Бог. он привёл меня сюда, дал мне тело принца и знание языка. Он дал мне мою команду. В конце концов он только что дал мне знак - смерть она вот, рядом ходит. Меня запросто может схавать бегемот или укусить малярийный комар. И в конце концов, я сам всегда любил говорить, что на лжи ничего хорошего не построить. Так неужели я покажу себя сейчас ханжой и трусом? Нет уж. То что я пиндос, не значит что я - говно.

"Грешен я, Йесус-Моа." Выбор сделан. "Когда я говорил что потерял память, я сказал далеко не всю правду." Абун посмотрел на меня с интересом. Подозревал ведь что-то. "Про жизнь Ягба-Циона, я действительно ничего не помню. Только то, что руки помнят - как пользоваться мисваком, как ездить на коне, говорить, вон, могу на амарике и оромском, читать умею, а остальное - пустота. Но вот память у меня всё же есть. Я помню другую жизнь, прожитую очень далеко отсюда, в землях северных русичей под другим именем."
"Что? Ягба, ты повредился рассудком? Что ты говоришь, какие русичи?" Нет, абун, крыша у меня не съехала, я был близок к этому, но нет. Я сосредоточился, и контролируя каждый звук сказал Абуну по русски
"На самом деле, мой родной язык звучит несколько по другому."
Йесус-Моа пошатнулся и опёрся о стену.
"Это действительно язык северных славян..." прошептал Абун.
"Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя,
Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго,
Иже от Отца рожденнаго прежде всех век;
Света от Света, Бога истинна от Бога истинна,
рожденна, несотворенна, единосущна Отцу,
Имже вся быша.
Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес
и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.
Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна.
И воскресшаго в третий день по Писанием.
И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.
И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым,
Его же царствію несть конца.
И в Духа Святаго, Господа истиннаго и животворящаго,
Иже от Отца исходящаго,
Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшего пророки.
Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.
Исповедую едино крещение во оставление грехов.
Чаю воскресения мертвым, и жизни будущаго века. Аминь." Абун перевёл дух. "Что я только что сказал?"
"Символ веры, Верую во единого Бога, и дальше по тексту... подожди, ты говоришь по русски?!"
"Нет, Ягба. Много лет назад, когда я был молод, я повстречал инока из далёких северных земель... Паломничество привело его на нашу Святую землю, и он окончил свои дни в монастыре, где я рос. Вот он и научил меня словам символа веры на его родном языке..."

"Это и есть мой секрет. Я - Ягба-Цион, не помнящий себя, но помнящий другого. Хотя, если честно, я и сам не уверен, кто я... Я помню себя совсем другим... но эти руки - мои руки, голос - мой голос, сердце - моё сердце."
"Будь осторожен в своих просьбах к Богу, Ягба, Бог может исполнить их. Йикуно-Амлак просил Господа чтобы он дал тебе мудрость, ибо ты был... плохим наследником. Я просил у него насытить моё любопытство и открыть твою тайну - и я и Негус видели что ты изменился. Он исполнил оба наших желания, но какой ценой... Успокойся, принц, ты - Ягба Цион, чью бы ещё жизнь не прожила твоя душа."

Абун поманил меня за собой. Мы отошли в подсобку, где Абун указал мне на стул и достал кувшин с церковным вином. Он налил себе чашку и выпил залпом. Достал ещё одну и налил уже на двоих.
"Пей. Я знаю тебя с пелёнок, и знал твоего отца с детства. Раньше ты был прямой как стрела и тупой как дубина. Сейчас ты стал хитрозадый, прямо как твой отец. И совсем как твой отец, ты не можешь врать на исповеди. Он, кстати, из-за этого норовил пропускать исповеди под любым предлогом. Но когда приходилось исповедоваться, выкладывал всё. Сначала я был его духовным наставником, потом Тэкле. Неспроста он возвысил именно нас... Знаешь, сначала я подумал что ты просто сошёл с ума. Ты не одержим - да и сам это понимаешь, какая одержимость на святой земле среди молиттв? Но с ума сойти мог... Но вот когда ты заговорил на языке славян... которого знать ты не мог никак, я вновь осознал - пути Господни воистину неисповедимы. Я стар, и многое повидал. Видел я и чудеса... Так что ты, всего лишь ещё одно чудо сотворённое Господом нашим. Смотри только не зазнайся." Йесус Моа грустно улыбнулся, "А теперь, рассказывай про свою жизнь во сне. Не оттуда ли законы спроса и предложения?"

"Оттуда." Я хряпнул свою чашку. Вино оказалось кисловатым и слабым, но приятным на вкус. "Я тебе ещё не всё сказал Абун. Жизнь эта прошла примерно через восемсот лет." Абун уронил чашку и челюсть на стол. "Кстати насчёт веры, я тебе немного соврал сегодня - я з_н_а_ю, что человек, познав творение может очень и очень многое. Хотя может и не соврал - я не знаю сможем ли мы повторить сейчас то, что в той памяти люди строили восемь веков... но верю что сможем."
Абун молча налил ещё по чашке.
"Что за жизнь? Другая, очень другая. Хотя люди остались такими же. Так же любили, воевали, верили в Бога. Хотя веры было меньше, намного. Человек стал сильнее. Воздвигли города, что затмили собой Рим и Вавилон... Железные корабли избороздили все океаны. Железные птицы летали по небу и возили внутри людей с одного конца земли до другого. Человек побывал на Луне, а железные птицы добрались и до далёких планет... Человек строил дома выше Египетских пирамид, подчинил себе силу молний, оседлал реки, и заставил их работать. Да что сейчас говорить."
"Опять вавилонские башни." Мы выпили ещё по одной.
"Да нет, не осилил человек вавилонскую башню. Человек стал сильнее, познал больше, но совсем не стал мудрее. Так же разобщены народы. Нет единой веры - кто верит в Христа, кто в Магомета. На востоке веруют в Будду и в языческих богов. Создали новые культы. Кто-то верит в то, что Бога нет, вообще."
"Тогда зачем ты хочешь нести к нам эти знания, раз в той жизни было не меньше горя чем сейчас?"
"А зачем ещё Господь мне их дал? Эфиопия через восемьсот лет - захолустная Африканская страна. Единственная, не ставшая колонией европейцев, но всё равно, бедная и слабая. Доступа к морю у неё нет. Православие... оно живо, но магометян очень много. Вообще, Православие осталось в Эфиопии, на Руси, в Греции, Балканах и на Кавказе. Византия падёт лет этак через сто пятьдесят, и в Константинополе будут турки. На Западе есть два огромных континента, их заселят католики и протестанты - тоже католики, но отрёкшиеся от Папы римского - Католическая церковь прогниёт до невозможности. Кстати, последнего Негуса Нагаст где-то через восемьсот лет и свергнут... Думаю, что не понравился Богу тот мир. Там говорили, знание - сила. Но сила сама по себе не есть зло или добро."
"Откровение..."
"Не знаю. Ангелы со мной не говорили, просто помню эту жизнь, как будто сам её прожил. На то, что сказал в Евангелии Иоанн, не похоже."
"Как звали того, чью жизнь ты помнишь?"
"Алексей."
"Защитник..." Абун тяжело поднялся, возложил мне руку на голову и прочёл молитву о прощении грехов.
"Ягба Цион. Господь дал тебе знания не просто так. Иди же, и используй их во благо, но не во зло. Я помогу тебе и направлю твой дух по мере моих сил. И... продолжай говорить что ты просто потерял память. Господь простит тебе этот грех."

Отредактировано Mortu (22-09-2010 20:36:24)