Глава 2
Скучно, нестерпимо скучно и серо на душе.
Возлияние в честь предков у Очага Даина уже свершилось.
Отполированное золото верхнего стола жирно лоснится под выточенной из дерева посудой, покрытое чеканкой тусклое серебро остальных оттеняет богато украшенные самоцветами золотые чаши и кубки. Для почти всех присутствующих лежащее на нем кажется горами изысканных яств. Груды репы и моркови, караваи ячменного и ржаного хлеба, соленая и сушеная рыба, огромные баклаги с пивом и, как апофеоз, свиная туша на ложе из лука и картофеля в центре. Впрочем, на верхнем столе таких туш целых три, хлеб белый и пышный, пшеничный, а в ясеневом блюде стоящем напротив трона на зеленом листе пара груш десяток слив и гроздь винограда. Фруктовому блюду составляют компанию два огромных кожаных бурдюка с вином  запечатанные воском на подставках из причудливо изогнутых корней.
Изысканный, богатейший пиршественный стол, какой бывает лишь в последнюю ночь оборота и только в тронном зале короля. Это видят все - король, таны великих кланов и гроссмейстеры цехов за золотым столом, бонды кланов малых и грандмастера за серебряными, многочисленные придворные которые места за столами не удостоились.
Я вижу ассортимент паршивого придорожного трактира, особенно нелепый в столь дорогих декорациях. Овощи вялые, рыба не первой свежести, старые свиньи, мясо которых не то что с молочными поросятами, с годовалыми подсвинками не сравнится, мятые груши, дешевое вино, какое только и продают в бурдюках.
И ладно бы, что за содержимое этих столов  мы отдали товаров на сумму достаточную для покупки на Верху пары тройки боярств, а то и небогатого подколенного княжества. Золото под горами не кончается, и оружия с доспехами мастера накуют, хотя не мне об этом говорить. Многие считают, что мне повезло, у меня два живых сына, два из двух дюжин родившихся - редкость для цверга. Еще реже он может содержать двух слепцов. Но я могу, доходов ярла для этого более чем достаточно, а 11 жён, столько же сколько у короля, всё еще позволяют мне надеяться на появление того, который примет проклятье света полностью и получит не только жизнь, но и родовое имя. И шанс увидеть смерть своих  сыновей под пламенеющими лучами. Это единственное что я могу ему оставить в наследство. Ярл не король и не тан, стальной венец не наследуют, его судьба решается турниром. Мастерство то же не передать, какое мастерство у цверга? Только богатство, жизнь равную четырем гоблинским и родовое проклятье. Поэтому иногда, особенно после чаши вину я не уверен хочу ли что бы мой следующий сын выжил и прозрел? 
Торжественный топот сотен поварят вырвал меня из липкой серости мыслей, в зал внесли главное блюдо дня, огромную тушу индрика зажаренную целиком, его вздыбленные бивни тянулись к камням потолка. Тан цу Стоунхамер вскочил со своего места по левую руку от короля.
-Поднимем кубки за здоровье  его величества Даина 137, щедрешейго короля со времен Даина Первого, провозгласил пьяно пошатывающийся тан заливая драгоценным под горой вином не менее драгоценный льнянной камзол.
И глупейшего, неслышно прошептал я себе под нос. Действительно впервые гоблы попробуют жаренного индрика, но во первых отдавать за него пять тысяч полных доспехов, пять тысяч харлужных мечей, и плюс звёздный рубин… А во вторых невкусное оно и жесткое, свинина лучше.
Но проигнорировать такой тост сидя по правую руку от короля было бы глупо. Я взметнул кубок к потолку и влил его содержимое под усы. Показалось вместо вина хлебнул полынной настойки. Опьянение переходило в ту фазу когда вино не заливает горе я лишь выделяет его резче. Смотреть на окосевшие рожи танов и гросмейстеров становилось всё противнее, зрелище бердыша отделяющего голову кому ни будь из них влекло всё сильнее.
Наконец поварята справились с тушей, 21 лучший кусок передали на золотой стол, сто сорок четыре куска похуже на серебряные, наделили придворных, остальную тушу через парадные ворота выволокли на главную площадь. Эту Ночь поминовения запомнят надолго, а танам пожалуй будет очень сложно объяснить своим соклановцам чем плох этот король.
А вот поднялся и он сам, выбрал наиболее жирный кусок, щедро полил его уксусом.
- Эту долю героя по древнему обычаю и подтвержденному сотнями боев праву я отдаю ярлу цвергов, великому воину Бравиру ап Ториру фон Даймондсворд!
Теперь встать, поклонится и с благодарностью в голосе:
- Я, Бравир ап Торир фон Даймондсворд, принимаю эту долю от себя и от всех цвергов, подтверждая клятву верности королю и народу во имя предков до Даина Первого, пусть будет легок его путь к Кузнецу!
Всё. Осталось только доесть мясо и можно уходить.

Отредактировано Вольноопределяющийся (04-06-2011 12:15:02)