Кавказ, КПЗ и теория относительности…
Кавказ 1986

Дело было в восемьдесят шестом году, в ноябре месяце. И мотались мы тогда по Кавказу, сами не сильно понимая, какого хрена это делаем. Поход не складывался еще с момента регистрации, но мы героически преодолевали все трудности, пока это не зае... надоело так, что мы дружно решили на окончание маршрута забить и свалить вниз к морю, бабам и вину. То есть к теплому вокзалу, зельцу из хвостов и ушей и билетам до Москвы. Все-таки конец ноября к особым забавам на воде не располагает.
Ну, пацан сказал - пацан сделал! Вниз - значит вниз. Вот только в исторически родном и искренне нами любимом ущелье Ненскрыры пропадает заброска с двухнедельным запасом сильно вкусных ништячков, как съедобных, так и не слишком, и Умкиными цивильными джинсами. А бросить в горах в 86 году цивильные джинсы, а тем более запас титановых ледобуров, как-то немножко жалко. Да и жратва хорошая уже была в сильном дефиците. Значит, кто-то должен сходить и взять.
Проблема была в одном: до места хранения наших шмоток было два перевала туда и один обратно. Ну, для бешеной собаки три перевала - не крюк, и мы втроем со щенячьим оптимизмом отправились за три моря перевала. Поскольку в небесной канцелярии все наши мероприятия данного месяца проходили под грифом "организовать жопу проверку готовности", то и поход за заброской вылился в эту самую жопу проверку. Тем не менее, к вечеру четвертого дня мы оказались в теплом Баксанском ущелье, живые, здоровые и со спасенными ништячками в рюкзаках. И даже сходу поймали машину и покинули благословенную турбазу Азау в нужном нам направлении. Собственно, на машине ее можно покинуть только в одном направлении, в остальных направлениях машины там ездить не могут.
Засада заключалась в том, что вышеуказанная машина категорически не хотела ехать до Минвод, Нальчика или, хотя бы Тырныауза. А хотела исключительно до поселка Эльбрус. А это такая же дыра, что и Азау, но чуть ниже по ущелью.
И вот сидим мы сгруженные к ступенькам некоего одноэтажного административного здания, и ловим проезжающий транспорт в сторону равнины и цивилизации. А он нэ ловытса! Время медленно подкатывает к ночи, температура в теплом и гостеприимном Баксане примерно минус двадцать, шансы куда-нибудь уехать сегодня упали до нуля и продолжают потихоньку падать... Короче, надо думать за ночевать, а где? Можно поставить палатку прямо на том месте, где мы стоим. Но я Вам скажу, что даже в те времена к палаточным городкам на центральных площадях населенных пунктов отношение было несколько неодобрительным, и их обитатели чаще всего ночевали в КПЗ. В поселке есть турбаза, но на ней не присутствует даже сторож, а где его искать в ночь на понедельник, знает только господь бог, да и то неточно. Конечно, проблема замка на домике легко решается с помощью ледоруба и какой-то матери. Но ночевка после этого будет тоже в КПЗ.
Километрах в десяти, правда, есть вполне себе работающая турбаза, но в десяти километрах вверх по ущелью, а нам надо вниз, и какой же турист может так запросто пожертвовать проеханными на машине героически преодоленными километрами?
И выбор у нас... Собственно, нет выбора, как ни крути - в КПЗ. А почему, собственно говоря, и нет? Как известно, советский человек не ищет легких путей, а хорошие герои всегда идут в обход. Но поскольку героизма и поиска сложных путей мы уже накушались за этот поход по самые помидоры, то пошли короткой дорогой. Я оторвал сваю задницу от ступенек поселкового отделения милиции, преодолел целый метр, отделявший меня от двери данного учреждения, и изложил дежурному сержанту имеющуюся диспозицию и основания для помещения нас всех троих в камеру предварительного заключения до самого утра вместе с вещами. Собственно, кроме дежурной части, размером 2 на 2 метра, и этой самой камеры, размером 3 на 4 метра, в отделении ничего и не было, и, окромя камеры, спать было категорически негде.
Сержант был нормальным советским человеком, но тоже не хотел искать себе тяжелых путей. В смысле, выбегать до взломанного домика турбазы или разгонять демонстрацию спящих туристов у крыльца родного учреждения. Так что мы договорились, и очень даже легко, и заняли вышеозначенную камеру. Кстати, никакой мебели в ней не полагалось. Дикость, кошмар, и вопиющие нарушение прав человеков! И слава богу, были бы там нары - хрен спальники разложишь!
В общем, сидим на своих рюкзаках, как короли на именинах, никого не трогаем, починяем кочегарим примус, чай готовим.
Таки принесла нечиста сила посреди ночи целого майора. Кто бы объяснил, что делать самому настоящему майору в отделении милиции заштатного горного поселка в полпервого ночи с воскресенья на понедельник? Но он нашел себе таких дел и притопал до этого самого отделения. А тут, понимаешь, полное КПЗ народа.
- Это что такое? - спрашивает майор.
- Так туристы, - отвечает сержант, - им ночевать негде.
- А мы что, - охреневает начальник, - крайние, что ли?
Ну, думаю, надо сердитое начальство ублажить, однако. Не драться же с ним! Так и в КПЗ загреметь можно. То есть, мы, конечно уже в КПЗ. Но ведь дверь закроет! И со сроками пребывания неясности могут возникнуть.
- Товарищ майор, - говорю, - фигня это всё по сравнению с мировой революцией. У нас чай уже готов. И спирт есть!
Так и заночевали. В античеловеческих условиях. На голом бетонном деревянном полу в собственных спальниках, да еще немного поддатыми, под аккомпанемент пьяного голоса майора: "Слышь, Касаев, тащи еще водки, а то с туристами местами поменяю".
А рано утречком похмельный довольный жизнью Касаев выпустил нас на свободу, не забыв тормознуть попутный автобус до Нальчика.
Таки вот я Вам, товарищи, заявляю со всей ответственностью! Ничего плохого в КПЗ нет. Коврики мягкие, спальники теплые. Примуса работают штатно, а ништячки из рюкзаков очень даже вкусные. Просто надо не ждать милостей от государства, а организовывать свой быт собственными руками.

Отредактировано ВВГ (16-08-2013 00:45:05)

История вторая.
Быль о черном рояле.
Кавказ 1988

Перевал Бечо не самый сложный на Кавказе. Он даже не самый сложный в Главном Кавказском Хребте. Он, вообще, сравнительно простой. Смотря с чем сравнивать…
Через перевал Бечо водили плановые группы. Это когда в профсоюзе кончаются путевки в профилактории на Черноморском Побережье, и всем, кому их не хватило, выдают такие же, но на горные турбазы. И едут средних лет матроны, инженеры с брюшком и в лакированных штиблетах и прынцессы на шпильках туда, не знаю куда (не отказываться же от халявной путевки), а звери-инструктора ведут их к вожделенному морю через поднебесные кручи, проклятые богами ледники и неприступные перевалы, заставив убрать в рюкзаки привычные чемоданы и подгоняя ледорубами отставших…
Через перевал Бечо в сорок втором эвакуировали население Баксанского ущелья. Стариков, женщин, детей. Людей, хоть и живущих в горах, но насквозь цивильных и к переходам не приспособленных. Эвакуировали вместе с пожитками, скотом и даже продукцией молибденового комбината…
Но из перевалов сравнительно простых Бечо – самый сложный. Неприятный ледник на подъеме с севера. Очень неприятный, рваный, со множеством трещин, и особое украшение – «куриная грудка», противнейший крутой участок голого льда. Достаточно сказать, что в ноябре восемьдесят шестого мы не смогли спуститься по этому участку ночью и вернулись ночевать на перевал. Вы скажете, что в межсезонье и ночью трудно спускаться с любого перевала? И Вы будете правы. Но нас было трое, мы были молодые, здоровые, и мы были мастера спорта и спасатели. Мы умели ходить где угодно и когда угодно. (И сейчас умеем, только вот здоровья не хватает... Да и с молодостью, увы…). Так что инструктора на турбазах отбирали на этот маршрут клиентов покрепче и поспортивнее, а на маршруте их разве что за уши не тащили. То же, что сумели сделать здесь в сорок втором советские альпинисты, достойно вписывается в ряд подвигов, совершенных советскими людьми в годы той войны. Тех самых подвигов, в результате которых победоносное наступление немецких войск закончилось не в Москве, а в Берлине.
В общем и целом, Бечо не прост. А еще Бечо – кратчайший путь из столицы Сванетии, поселка Местиа в цивилизованное Баксанское ущелье. Сванетию цивилизованной назвать трудно. Уже то, что столицей данного полуофициального образования считается небольшой горный аул, говорит само за себя. Главная достопримечательность Сванетии – её жители, сваны. Если Вы возьмете список великих советских альпинистов, то почти каждая грузинская фамилия в нем окажется принадлежащей свану. Одни братья Хергиани чего стоят! Это одна из немногих горских народностей, которая горы понимает, знает и любит.
А еще сваны – народ предприимчивый… Однажды некий царь решил выселить непокорных абхазов с занимаемой ими территории. Кто сказал, что это Сталин выдумал? И до него российские правители страдали необъяснимой гуманностью! Пацан Царь сказал – пацан царь сделал! Собрали абхазов и увезли за тридевять земель, на Кубанские земли (до сих пор там живут, республика Адыгея называются). А на их место кого? Не бросать же землю! Правильно, казаков! Казаки народ законопослушный (когда им земли дарят – точно), собрались и пошли. Пришли, а место занято!
- Вы кто? - спрашивают казаки.
- Сваны, - отвечают незнакомцы.
- А чего это вы здесь делаете? – опять спрашивают казаки.
- Чего-чего, живем мы здесь! – отвечают сваны!
Смотрят казаки, не так просто будет сванов выгнать, пошли обратно. Пожаловались царю. Тот возмутился, как это так: пацан царь сказал, а какие-то сваны делают совсем не то! В общем, собрали с этих мест сванов и вывезли. А казаков обратно послали. Пришли казаки. А место опять занято!
- А Вы-то кто? – спрашивают удивленные казаки.
- Сваны… - отвечают им сваны...
Сколько раз ходили казаки, то история умалчивает. Но нет в Краснодарском Крае республики Краснодарская Сванетия. Зато в Абхазии есть район, который так и называется «Абхазская Сванетия». И живут в нем совсем не казаки. И даже не абхазы. Вот такой они народ – сваны.
Собственно, к чему это я?..
Шли мы, как раз, от сванов. Из Местиа шли. В цивилизацию, в Баксанское ущелье, чтобы отъесться на халявных харчах в альплагере (ну и что, что не альпинисты, но народ-то мы знаем…), а потом топать дальше, и закончить это дело… Да какая, собственно, разница?
Погода хорошая, перевал простой. Сравнительно (см. выше). Идем, уже и взлет перевальный открылся…
И вдруг… Вижу, люди с перевала спускаются нам навстречу. Но не цепочкой, как обычно, а плотной группой. Даже можно сказать толпой. На таком расстоянии человек смотрится, как точка. Вот семь таких точек по кругу, а в середине еще несколько, в одну сливаются…
Видно, плановики, кто еще толпой ходит…
Идем поближе.
Семь точек размером с муравья стали, центральная – с жука, а на отдельные не распалась. А муравьишки вокруг жука бегают, суетятся…
Подходим еще ближе… Ничего не понимаем… Уже просто интересно, что же за хрень. Не, не просто, очень интересно.
Наконец встретились. И что Вы думаете?
Семеро сванов тащат через перевал Бечо домой, в Местиа, черный рояль. Не маленький детский, на котором Игорь Елисеев сыграл не так давно полонез Огинского на вершине Казбека, а вполне полноценный концертный рояль (за концертность не скажу, не силен я в роялях, но здоровая дура!).
А дело оказалось простое и выеденного яйца не стоящее.
Сломался у сванов рояль. Откуда он у них взялся и на хрена был нужен – вопрос второй. Был!
И сломался. Не то педаль запала, не то клавиша выскочила, а может, крышку поцарапали, не суть. Что делать? Везти инструмент в Сухуми? Так это ж машину искать надо! С водилой договариваться (и с председателем колхоза, а он, между прочим, князь! Родословная уходит во времена Тиграна Великого!)! Да еще суметь его целым довезти туда, а главное – обратно: трясет же в кузове.
Хозяин не дурак! Крикнул он кунаков своих, и всемером они быстренько стаскали рояль через Бечо туда (к мастеру) и обратно (домой). По горам-то попроще будет!
- За пят дэн управылысь, - втолковывал мне хозяин черного путешественника, - я за это врэмя машыну бы нэ нашол! Быстрэй можно было, но мастэр долго чыныл! Целый дэн чыныл!
***
Вот так! А Вы говорите – рояль в кустах…
А в скалах не хотите? Или на леднике?
Да хоть на вершине Казбека!
А иначе зачем человеку друзья? Только затем, чтобы вместе сходить на Бечо или в «Воды Лагидзе» (О, «Воды Лагидзе»!..)?