Продолжение:

  Эта команда предназначалась для расчета яичной пушки, то есть отца и сына Канава. По ней Кикиури нырнул в трюм и через несколько секунд вылез оттуда с короткой жестяной трубой в руках и затычками в ушах. Труба имела раструб, рукоятку и сошки. А Толя уже тащил небольшой ларец, на крышку которого была наклеена картинка из какого-то японского мультфильма. Она изображала голенастую страхолюдную тварь наподобие страуса, только вовсе без крыльев, но зато со здоровенным зубастым клювом.
  Понятное дело, весь этот цирк предназначался для настоятеля, взирающего на происходящее в некотором обалдении.
  Тем временем Кикиури занял позицию на носу, установил свою трубу на сошки и, зажмурившись, потянулся к спусковому шнуру. Зная, что сейчас произойдет, я отвернулся, открыл рот и зажал уши ладонями.
  Ох оно и грохнуло, ох и сверкнуло! Настоятель тупо моргал, держась за мачту – скорее всего, он ничего не видел и не слышал. Довольный Кикиури скалил зубы, а я нажал кнопку на пульте.
  Черт побери, подумал я через пару секунд. Из какой задницы росли руки у строителей этого галеона? Взрыв всего килограмма аммонала в щепки разнес ему весь нос примерно до третьего шпангоута! И теперь там была здоровенная дыра, в которую могучим потоком хлынула вода. Причем инерция корабля здорово усилила этот процесс. И вдобавок от резкого торможения грот наклонился вперед и вправо.
  Через несколько секунд вся носовая оконечность галеона скрылась под водой, затем на поверхности осталась только корма, где суетилось человек тридцать. Но «Карл Второй» недолго изображал из себя поплавок. Где-то через пару минут на месте взрыва остались только две шлюпки, причем одна была даже не перевернута, обломки рангоута и какие-то доски. И довольно много людей, цепляющихся за весь этот плавучий мусор.
  Водоворот от ушедшего на дно галеона получился не очень сильный, он даже не перевернул шлюпку.
  Я обернулся к настоятелю. Похоже, святой отец только сейчас проморгался после вспышки и начал хоть что-то видеть. То есть обнаружил отсутствие галеона.
  - Что вы сделали? – возопил он.
  - Утопил ваше корыто, - вежливо объяснил я и так очевидную вещь.
  - Но там же был его преподобие каноник!
  - Да? Никогда бы не подумал, что лица духовного звания могут быть столь неосторожными.
  Я взял бинокль и присмотрелся к месту крушения.
  - Скажите, дон Хосе одет в такую же одежду, как вы, только с золотым шитьем по воротнику?
  - Да, вы что, его видите?
  - Вижу, - подтвердил я и крикнул:
  - Вака!
  Пожалуй, тут лучше сделать небольшое отступление. Итак, придумайте какой-нибудь хвалебный эпитет и опробуйте его со словом «молодой» или «юный». Получилось? А теперь вместо «молодого» подставьте «старый». Как-то оно стало немножко не очень, да? А вот сочетание типа «старая сволочь» звучит так, словно эти понятия были изначально придуманы для употребления вместе. То есть данные филологические тонкости подчеркивают, что с возрастом человек, как правило, становится только хуже. Особенно с таким возрастом, как у меня.
  Поэтому я показал нашему лучшему стрелку Ваке цепляющегося за небольшое бревно каноника.
  Ибо этот хмырь уже продемонстрировал, как он к нам относится. И глупо надеяться, что после купания это отношение изменится в лучшую сторону, да и рожа у него какая-то уж больно противная. А в случае его трагической гибели договариваться придется уже с доном Себастьяном, что импонировало мне куда больше.
  Так что Вака вскинул карабин «Тигр» с оптикой. Грохнул выстрел, и у Испании стало одним каноником меньше. 
  - Вы убили его! – завопил поп, но ограничился только этим, то есть не стал ни на кого бросаться. Это хорошо, подумал я, человек демонстрирует нам наличие мозгов. И обратился к нему:
  - Не подскажете, где в этом чудесном городке дом только что безвременно усопшего раба божьего дона Хосе?
  - А… а… а зачем вам?
  - Он же посмел посягнуть мало того что на герцога, но еще и на особу, приближенную к императору! По нашим законам сам посягнувший подлежит казни, это уже сделано. Кроме того, нужно разрушить его дом и отправить на каторгу родственников. И чего, спрашивается, вы смотрите на меня с таким удивлением – у вас что, другие порядки?
  - Ваша светлость, у дона Хосе не было родственников на Филиппинах!
  Ага, подумал я, меня уже титулуют как положено. Вот что значит всего два выстрела в нужное время и по соответствующим целям. Однако останавливаться на полпути – последнее дело, поэтому пришлось уточнить:
  - Но дом-то есть? Вот и показывайте его мне, пока я не применил более радикальные меры. В конце концов, если разнести весь городок, то дом каноника наверняка тоже окажется разрушенным.
  Настоятель внял моим доводам, и вскоре я уже рассматривал в дальномер особняк, вплотную примыкающий к единственной церкви городка – скорее всего, тому самому храму святого Франциска. Так, до цели тысяча шестьсот тридцать метров.
  Тут у меня за спиной раздался выстрел, но уже не из «Тигра», а из барабанного ружья. Обернулся – это Вака сменил оружие и теперь пальнул во что-то на воде.
  - Некоторые поплыли к «Победе», - пояснил наш старший артиллерист, - и я их отпугнул.
  Действительно, к нашему кораблю больше не плыл никто. Наоборот, бултыхающиеся ближе к нему изо всех сил старались увеличить дистанцию.
  - Неужели пуля барабанки дает столь заметный всплеск на воде? – удивился я.
  - Не знаю, - флегматично ответил Вака, передергивая затворный рычаг. – Но когда она попадает в голову, это видно очень хорошо. Что делать дальше?
  - Становись заряжающим к сорокапятке. Стрелять буду я, но ты смотри внимательно. Кстати, навскидку, без таблиц – какой угол возвышения нужно брать при стрельбе на тысячу шестьсот метров?
  - Одиннадцать градусов.
  Я проверил по таблице и уточнил:
  - Одиннадцать с половиной.
  Вака тем временем раскрыл зарядный ящик нашей пушки, отвалил затвор в сторону, загнал снаряд в ствол и закрыл затвор. Я приник к прицелу. Ага, тут еще ветер, возьмем чуть левее… огонь!
  Снаряд попал в самый угол второго этажа дома каноника. И проделал там здоровенную дыру, причем, судя по ее краям, этот второй этаж был сделан не из камня, как это казалось с первого взгляда, а из оштукатуренных досок.
  Вака уже загнал в пушку второй снаряд и закрыл затвор, когда я обратил внимание на посторонний шум – это вопил отец настоятель.
  - Ваша светлость, вы сейчас разрушите храм!
  - Ну не до фундамента же, - возразил я и скомандовал Ваке:
  - Еще три снаряда беглым туда же, теперь работай сам. Огонь!
  Сорокапятка снова грохнула.
  - Там же кошки! – истошно воскликнул святой отец.
  - Вака, отставить огонь. Какие кошки и где именно?
  - Ну как же, ваша светлость ведь желали купить кошек, а они были… есть… только у дона Хосе! Они же погибнут от вашей стрельбы или разбегутся!
  - Разбегутся – поймаете. Хотя в ваших словах, действительно, проскальзывают зерна истины. Но моя светлость желала не только кошек, но еще и лошадей! В смысле, жеребят. И теперь уже не купить, а получить в порядке возмещения морального ущерба. В общем, до трех пополудни я воздержусь от стрельбы по городу. Но если за это время мне не будет доставлено требуемое, то пеняйте на себя! А теперь марш на берег.
  - К-как? –с трудом выдавил из себя настоятель. Я глянул – действительно, шлюпка, на которой он приплыл к нам, изо всех сил удирала в сторону берега.
  - Толя, возьми лодку и отвези человека в порт, - приказал я и снова взял бинокль. Кажется, около пушек форта началось какое-то шевеление. Правда, до них почти полтора километра, но вдруг кто-нибудь попадет сдуру? Так что я указал Ваке новую цель, а сам отправился в трюм за «Орлом». Эта модель могла нести под крыльями две небольшие бомбочки, точнее, осколочные гранаты. Похоже, настало время проверить данное свойство на практике.

Отредактировано Avel (20-05-2011 20:16:37)