Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Литературная кухня » О литературе и ее восприятии. Доклады А. Валентинова разных лет.


О литературе и ее восприятии. Доклады А. Валентинова разных лет.

Сообщений 1 страница 10 из 16

1

ЧЕТВЕРТЫЙ РЕЙХ

Доклад на фестивале фантастики «Звездный Мост-2001»

                       -- Хочу набить им морду, -- сказал Саул. Пальцы у него сгибались и разгибались.
                          Антон поймал его за куртку.
                       -- Честное слово, Саул, -- сказал он, -- это тоже бесполезно.

                          Аркадий и Борис Стругацкие. «Попытка к бегству».

Размывание прежних идеалов приводит порою к неожиданным и даже страшноватым результатам. Один из них -- попытка не только осмыслить и понять, но и оправдать германский национал-социализм. Более того, кое-кто не прочь пусть и виртуально, но переиграть Вторую мировую войну -- причем не в пользу антигитлеровской коалиции. Увы, это характерно не только для бритоголовых юнцов с неистребимым клеймом ПТУ на лбу, но и для тех, кто считает себя рафинированными интеллектуалами. Фантасты, наши коллеги, к сожалению, не составляют исключения. То в одном произведении, то в другом начинают проступать контуры Четвертого Рейха -- державы, которой, к счастью, не было -- и не будет! -- в реальности, но которая уже возводится в мире воображаемом среди наивных Средиземий и абстрактных космоимперий.
Виртуальный Четвертый Рейх, творимый некоторыми нашими коллегами, уже факт. К счастью, пока только виртуальный. Но ведь и в основе вполне реального Рейха № 3 тоже была вначале лишь неосязаемая идея!
Отчего же наши эстеты бросились к давно уже растоптанному красному знамени с черной свастикой в круге? Чем им так дорог ефрейтор Шикльгрубер? Почему им так нужна победа национал-социализма, хотя бы в выдуманном ими самими мире?
Этим вопросам и посвящен настоящий доклад.
Важная оговорка: термин «национал-социализм» (нацизм) взят не случайно, как наиболее верный и точный. Более распространенное понятие «фашизм», ныне используемое как жупел всеми подряд, неточно, поскольку в данном случае имеется в виду не увлечение крайними формами тоталитаризма вообще и тем более не доктриной, выработанной Бенито Муссолини, а именно идеями национал-социализма в его наиболее полном и конкретном германском варианте.

I. Песнь первая. Голос из ванной, или Так говорит Переслегин.

Еще в совсем недавние времена отношение писателей-фантастов к национал-социализму ничем не отличалось от общенародного. Даже глумление перестроечных сирен над нашим прошлым почти не изменила его. Поэтому настоящий шок вызвало появление в романе В. Михайлова «Сторож брату моему» образа офицера Вермахта, причем как образа исключительно положительного. Автор, понимая возможную реакцию читателей, всяческий оговаривает непричастность немецкого летчика к геноциду, его нелюбовь к идеалам нацизма и т.д. И все равно, реакция была достаточно острой, от искреннего (и не очень) возмущения газеты «Правда» до не менее искренней констатации: «Смело!»
Прошло не так много лет, и немецкий летчик в космическом экипаже уже воспринимается как привычное явление. Да что там немецкий летчик! Никто не удивляется и тем более не возмущается даже последовательными попытками А. Лазарчука переписать в своих романах историю Второй мировой, создав Великий Рейх от Атлантики до Урала. Привыкли! «Штурмфогель» того же автора, в котором главный положительный герой -- уже не беспартийный ас Люфтваффе, а самый настоящий эсэсовец, причем совсем не Штирлиц, тоже никого не удивил.
Мы изменились? Да, изменились. Для нынешних выпускников средних школ Вторая мировая -- уже древняя история, где-то в ряду с нашествием монголо-татар и Бородинской битвой. Эмоций уже нет, исчезает даже память -- вместе с уходящими в вечность бабушками и дедушками. Все это так, но большинство авторов, пишущих и печатающихся, все же значительно старше. Их-то что изменило? Едва ли лет двадцать назад они бы решились пожелать победы Гитлеру даже мысленно. А теперь сапоги истинных арийцев победно шлепают по страницам А. Бессонова, А. Мартьянова, А. Евтушенко, В. Угрюмовой, В. Бурносова...
Можно возразить -- виртуальный Четвертый Рейх, победивший во Второй мировой, сооружался не только у нас, не только в нашей фантастике. Вспомним Филиппа Дика или Роберта Харриса, автора «Фатерлянда». Но в цели этих писателей не входило каким-то образом реабилитировать или тем более восславить нацизм, напротив. Жанр антиутопии совсем не нов...
...Но ведь «Иное небо» не антиутопия!
Что же занесло наших авторов к Гитлеру-Шикльгруберу? Детская ли память о семнадцати мгновениях весны? Эстетское ли преклонение перед всепобеждающим искусством в черной форме (Рифеншталь! Рифеншталь! Рифеншталь!)? Давняя российская уверенность, что немец-управитель потолковей русака будет? Или просто желание произвести впечатление, шокировать, удивить почтеннейшую публику?
И это все тоже. Однако несколько последних публикаций позволили внести некоторую теоретическую ясность. Они принадлежат нашим коллегам-фантастам, хотя и вышли не в «Звездном лабиринте» и не в «Абсолютном оружии». Это даже интереснее, ибо фантастику до сих пор считают чем-то не особо серьезным, а тут...
А тут более чем солидная серия, да не какая-нибудь, а «Военно-историческая библиотека», выпускаемая издательством АСТ. Среди ее авторов встречаем знакомые имена: В. Гончаров, А. Больных и, конечно же, С. Переслегин. Их перу принадлежит уже несколько книг и большое количество комментариев к переводным текстам. Последние наиболее интересны.
Как истинные фантасты, упомянутые авторы внесли в солидное, но достаточно академическое издание свежую струю, даже целый шквал. Альтернативная история, еще несколько лет не признаваемая «серьезной наукой», нашла заметное место среди книг серии. Вышло уже три, а готовятся еще и еще (1). Порадоваться бы! Тем более, некоторые оригинальные статьи, например, написанные тем же В. Гончаровым, не вызывают ни малейшего возражения, напротив. Скажем, почему не переиграть сражение на Малой Земле и на полгода раньше не выгнать гансов с Кубани? (2)
Естественно, «альтернативщикам» следует играть и за другую сторону, таковы законы жанра, так сказать, правила игры. И в этом не было бы ничего плохого, однако сразу замечаешь, что статьи С. Переслегина всегда посвящены исключительно немецким успехам -- реальным и особенно несбывшимся. Критик С. Переслегин уверенно ведет Вермахт через Ла-Манш, прорывается танковым клином к Москве...
Это тоже можно было бы считать исключительно интеллектуальной игрой (хоть и с неприятным душком) -- если бы не сам автор. Ибо, как поясняет он:

«Рейх -- это гордый вызов, брошенный побежденным торжествующему победителю, квинтэссенция научно-технического прогресса, открытая дорога человечества к звездам...»(3)

Вот так! Не законы игры (а точнее, не только они) заставляют почтенного критика и специалиста по военной истории подыгрывать нацистам. Рейх -- это не оплот геноцида, не мясорубка, уничтожившая миллионы невинных, а дорога человечества к звездам! Гордый вызов, ясно, думмелькопфы?
Так и хочется спросить у почтенного автора: что привело его к подобным выводам? Путем каких умозрительных спекуляций было выведено такое заключение, достойное даже не Рифеншталь, а самого Йозефа Геббельса?
Автор и здесь дает ответ: вывод был сделан в ванной. Именно в ванной, правда не простой, а изолирующей.

«Информационный обмен между реальностями проявляется в форме сновидений, творчества, иногда -- ролевой игры. Давно известны простейшие технологии, позволяющие интенсифицировать такой обмен -- Джон Лилли описал опыты с изолирующей ванной еще в начале шестидесятых. (В таких опытах человек погружается в ванну с плотностью и температурой воды, соответствующей человеческому телу, он надежно изолируется от всяких раздражителей -- звуковых, световых, осязательных. Этим достигается разделение телесной и духовной составляющей личности, иными словами, сознание покидает тело и начинает самостоятельные странствия по Миру существующему и между такими мирами.)... Мне пришлось довольно много работать в квазиклассической вероятностной истории...»(4)

Итак, сознание критика С. Переслегина покинуло его тело, а заодно и ванну, после чего постранствовало между мирами и убедилось в том, что нацистский Рейх -- это не так уж плохо, напротив...
Но все-таки почему? Ванна -- ванной, но ведь многие у нас ванну принимают, но не все после этого начинают любить нацизм и прославлять Рейх!
...Между прочим, автор зря не уточнил, что изолирующая ванна -- не такой уж безопасный способ путешествия между мирами. Подобные опыты очень часто приводят к расстройствам психики, иногда очень серьезным. Нет, нет, я ничего не имею в виду...
Оказывается, причина есть -- и причина очень веская. Душа критика С. Переслегина прикипела к Рейху из-за любви...
(Прошу приготовиться, дыхание затаить...)
...ИЗ-ЗА ЛЮБВИ К ТВОРЧЕСТВУ БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ.
Тут бы и от комментариев воздержаться. Жаль, Аркадий Натанович, ушедший на фронт в 1941-м, сие не слышит. То есть не жаль, скорее совсем наоборот.
Да как же так? А вот так:

«Анализируя невыносимо далекий и столь притягательный для меня Мир Полдня, я вынужден был прийти к выводу, что ценою глобального прогресса в теории обработки информации оказался отказ Человечества от звезд. Если же говорить о нашей стране, то оказалось, что за победу над гитлеровской Германией она заплатила не только миллионами жизней, но и отказом от собственного блистательного будущего.»(5)

Эх, панфиловцы, панфиловцы! И чего же вы, товарищи дорогие, наделали? Блистательное будущее -- вот оно, перед вами! А вы все под танки, да под танки! Эх, Аркадий Натанович, вы же в свое блистательное будущее, в Мир Полдня из старой трехлинейки лупили...
Интересно, Андрей Лазарчук по той же причине возводил свое «Иное небо»? Из любви к Стругацким?
Впрочем, господ эстетов, любителей интеллектуально-коричневых игр, эмоциями не пронять. Тем более здесь не просто желание «свою я» продемонстрировать, здесь и вправду позиция. Этакая линия Зигфрида или даже Зееловские высоты.
Что ж, попробуем поискать логику, хоть и противно. Противно -- и нудно, поскольку доказательная часть построена с помощью таких терминов-кирпичей, что глаз вязнет. Ладно еще «бифуркация», любимое словечко нынешней элиты. Но «кодом», да еще «зашнурованный»... Мудро, коллеги, мудро!
Ладно, кодомы зашнурованы, приступим к бифуркации.
Связь между любовью к творчеству Стругацких и Адольфом Гитлером проста. По мысли критика С. Переслегина, победа антигитлеровской коалиции во Второй мировой привела к торжеству «западного» пути развития человечества, который ведет к упомянутому уже прогрессу в теории обработки информации (компьютерам, интернету, мобильным телефонам) за счет отказа от космической экспансии. А вот Третий Рейх, по мысли того же С. Переслегина, стоял на пороге прорыва в космос. Уточняется даже, что первый космический корабль в случае победы бесноватого мог выйти на орбиту в 1948 году. Интересно все же, откуда такая точность? Неужели опять из ванны?
Итак, победа над нацизмом закрыла дорогу в космос всем, в том числе и СССР, приступившему к космическим исследованиям слишком поздно и то исключительно из военно-конъюнктурных соображений. Вот если бы Рейх победил!..
Впрочем, камрад Переслегин не столь кровожаден. Ему достаточно не полной победы нацистов, а боевой ничьи (из ванны подсказывают: в 1942 году оптимально). Ничьи -- но с обязательным разгромом и оккупацией Британии и СССР. Добрый он, критик С. Переслегин!
Итак, Рейх-победитель, Рейх от Атлантики до Урала -- стартовая площадка для стажеров, спешащих на Амальтею. Храбрый гаупштурмфюрер надевает скафандр...
Очевидно, и сам критик С. Переслегин понял, что несколько зарапортовался. И в самом деле, нацизм, он... Ну, скажем, имеет некоторые недостатки. Например:

«Судя по всему, фашистское общество не может не заниматься поиском врагов внутри себя».(6)

Вот она, истинная объективность! Так что же делать? А вот что:

«...Для того, чтобы победить в войне требовались другие ценности, более конструктивные, нежели теория расовой и национальной исключительности, а главное -- способные превратить любого противника в потенциального союзника.»(7)

Итак, нацизм, но в улучшенном варианте. Не людоедский Третий Рейх, а Четвертый, перестроенный. Концлагерей поменьше, евреев побольше... Что ж, тут можно согласиться. Многие из тех, кому в 1942-м предстояло отправиться в печь, не возражали бы против подобной «перестройки». Но кто станет, так сказать, Горбачефф фон Рейх?
Критик С. Переслегин без особых сомнений отвечает: конечно же, фюрер! Поумневший и прозревший Шикльгрубер обвел орлиными очами сделанное, поморщился при виде очередей в газовые камеры, сообразил, что на людоедстве войны не выиграешь, распорядился...
А вот Андрей Лазарчук в прозрение бесноватого не верит. Его рецепт известен: Гитлер таинственным образом гибнет аккурат в начале все того же 1942 года, а преемник бесноватого, реалист и почти что гуманист Герман Геринг твердой рукой ведет Рейх к светлому будущему («Иное небо»).
Как именно ведет, и Переслегин, и Лазарчук вполне согласны. Рейх заключает мир с СССР или с тем, что от СССР осталось...
...Неужели со Сталиным мир-то? Не обязательно -- бодро отвечают «альтернативщики». В одной из своих прежних разработок критик С. Переслегин увидел из ванной военный переворот, случившийся в СССР осенью 1941 года. Сталин бежит в Мексику, страну возглавляет Жуков...
Затем Рейх как-то договаривается с США, делится завоеванным с Японией -- и вперед, прямиком в космос, к «далекому и столь притягательному Миру Полдня»!
Итак, позиция строителей Четвертого Рейха сводится к следующей констатации:
1. Возможность либерализации нацистского режима после 1939 и даже после 1941 года:
а) Гитлером;
б) Герингом (или кем-нибудь еще).
2. Возможность заключения мира в 1941-1942 годах в результате государственного переворота в СССР.
3. Возможность осуществления нацистской космической программы.
Оценим.

II. Песнь вторая. Дайте Гитлеру шанс!

Опровергать указанные выше возможности весьма сложно, ибо на все аргументы голос из ванной тут же возразит: «А я так вижу!» Посему стоит ограничиться лишь ответной констатацией, основанной, правда, не на наблюдениях блуждающей между мирами души, а на современных представлениях о столь дорогом критику С. Переслегину и его единомышленникам Рейхе.
1. Либерализация нацистского режима маловероятна хотя бы потому, что общая тенденция его развития начиная с 1933 года была совершенно противоположной. Нацизм «зверел»: от первого концлагеря до Нюрнбергских декретов, от первых бомбардировок мирных городов к Треблинке и Аушвицу. В 1933 и даже в 1939 году даже Гитлер едва ли мог себе представить подвешенного на мясницкого крюке немецкого фельдмаршала. А ведь в 1944 году это уже реальность. И это «озверение» лишь отчасти было связано с личностью Гитлера. Логика истории, противопоставившая нацизм всему остальному миру, вела Рейх все дальше от столь нелюбимой С. Переслегиным магистральной дороги человечества.
2. После лета 1940 года (капитуляция Франции) Великобритания и США, оценив опасность, взяли курс на УНИЧТОЖЕНИЕ нацизма. Никакая либерализация при сохранении основ режима не остановила бы Объединенные Нации, решившие уничтожить гитлеризм (с Гитлером или без него). После июня 1941 года такую же позицию занял СССР. Единственное, на что были согласны союзники -- это уничтожение нацистского режима путем внутреннего антифашистского переворота. Но в этом случае Рейх просто перестал бы существовать, следовательно, «альтернативный путь» в космос закрылся бы.
3. Возможность если не победы, то победоносной «ничьи» во Второй мировой войне для Германии и ее союзников, конечно же, существовала. Однако никаких «альтернатив» для того, чтобы «помочь» Рейху, придумывать не имеет смысла, ибо в реальной истории Гитлер начал войну при НАИБОЛЕЕ БЛАГОПРИЯТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Причем это касается как сентября 1939 года, так и июня 1941-го. Если даже в этих условиях Рейх не сумел победить, никакие размышления в ванной нацистам помочь уже не могут. В первые годы войны союзники допустили все возможные ошибки -- и все равно победили.
4. Личность Гитлера достаточно известна. На протяжении всей войны у него ни разу не возникало мысли о какой-либо «либерализации». Даже в завещании (апрель 1945 года) он еще раз подчеркнул верность своим целям, добавив, что немецкий народ оказался недостоин такого вождя. Все факторы, которые могли бы подтолкнуть Гитлера к смягчению режима (и внутренние, и внешние) существовали и в реальной истории. Так что в виртуальном мире могло бы изменить позицию Шикльгрубера? Разве что лоботомия.
5. Даже если допустить безвременную кончину Гитлера (отчего бы и нет? туда ему и дорога!) его официальный преемник Геринг едва ли пошел бы по пути смягчения режима:
-- Геринг действительно не был патологическим антисемитом, но это его единственное отличие от Гитлера. Во всем остальном он был не только «верным камрадом», но и на протяжении многих лет являлся своеобразным «бицепсом» НСДАП. Именно он организовывал все основные «боевые операции» в ходе столкновений между нацистами и их соперниками в годы борьбы за власть. Именно он создал в 1933 году первый концлагерь. Именно Геринг стоял за операцией «Поджог Рейхстага». Из всех близких «камрадов» фюрера он был самым агрессивным.
-- Геринг создал Люфтваффе -- ударный кулак Вермахта и ни секунды не задумывался, когда получал приказ бомбить мирное население. Более того, он охотно такие приказы инициировал. Даже при скрупулезном поиске никаких проблесков «гуманизма» и «либерализма» у Толстого Германа не обнаруживается.
-- Не обнаруживается у Геринга (даже на Нюрнбергском процессе) и каких-либо стратегических расхождений с Гитлером. В любом случае в первое время после прихода к власти он шел бы прежним, гитлеровским курсом. А ведь это «первое время» быстро бы закончилось, сменившись не «вторым временем», а «концом времен», то есть тем, что и было в реальности: разгромом Рейха.
-- Но даже если бы Геринг пошел по пути смягчения режима, союзники не согласились бы на мир (такая «альтернативная» возможность всерьез обсуждалась в Лондоне и Вашингтоне). Геринг слишком связал себя с Гитлером и гитлеровским режимом, а значит, война все равно бы продолжалась -- до полного разгрома Германии.
-- Мелочь, но важная: согласились бы англичане (с Черчиллем или без него) на переговоры с Герингом после того, что сотворили Люфтваффе с английскими городами?
Чисто гипотетически можно допустить приход к власти какой-либо иной фигуры, скажем, Шпеера. Но и тут возникает дилемма:
-- Шпеер демонтирует нацистский режим, возглавляет новую послевоенную Германию, идущую по пути демократизации, то есть по западному пути. В этом случае прощайте всякие «альтернативы»!
-- Шпеер пытается продолжать политику Гитлера и сохраняет режим, даже пытаясь его «улучшить». В этом случае судьба Рейха ничем не будет отличаться от реальной. Разобьют -- и принудят к безоговорочной капитуляции.
6. Мир между СССР и Рейхом после 22 июня 1941 года.
Прежде всего следует напомнить, что по крайней мере до весны 1943 года у Гитлера, как и у германских военных, не возникало даже мысли о прекращении войны на Востоке. А Сталин и союзники после Сталинграда не только верили, но уже твердо ЗНАЛИ, что победят без всяких переговоров. Но -- допустим. Однако и в этом случае:
-- Даже в самые отчаянные дни войны Сталин НИ РАЗУ не пытался вести переговоры с немцами. Известный эпизод с болгарским послом Стаменовым, равно как контакты весной 1943 года в Стокгольме и Женеве, как уже точно известно, были необходимы для дезинформации, в первом случае -- Гитлера, во втором -- союзников. Сталин понимал, что «Брестский мир № 2» тем более с Гитлером -- это быстрая потеря власти и, вероятно, жизни. Известно (мемуары В. Бережкова), что в случае полного военного поражения Сталин планировал продолжать борьбу в эмиграции, правда, не в Мексике, как думает С. Переслегин, а в Индии. Замысел оригинальный, но в любом случае он свидетельствует, что СТАЛИН МИРА БЫ НЕ ЗАКЛЮЧИЛ.
-- Вариант со свержением Сталина тоже кажется невероятным, хотя бы потому, что если бы Сталина могли свергнуть -- его наверняка бы свергли.
Жуков, которого С. Переслегин видит во главе переворота, действительно имел такой шанс. Скажем, 27 июня 1941 г. во время ссоры на командном пункте Генштаба, куда приехал разъяренный Сталин (без охраны!), военные во главе с Жуковым и Тимошенко могли сделать с Усатым все, что угодно. Но ведь никто даже не попытался. К тому же Жуков в годы войны был кем угодно, но не политиком -- и в политику не стремился, не говоря уже о том, что нет ни одного свидетельства о его даже не планах, но и мыслях о прекращении борьбы с немцами. Значит, опять лоботомия?
Куда вероятнее было свержение Сталина со стороны его ближайшего окружения -- дабы свалить на Усатого все поражения разом с довоенными «перегибами». Но ведь не свергли! Хотя такой момент был -- 30 июня, когда «пятерка» Политбюро всерьез поставила вопрос о власти. Известно (мемуары А. Микояна), что Вознесенский сказал Молотову: «Вячеслав, веди нас!» Но ведь так и не решились! Переворота не произошло даже 16 октября 1941 г. во время великой паники в Москве. Значит, либо некому было такой переворот совершить -- либо такая цель не ставилась (даже если допустить, что в стране действительно существовала оппозиция, способная на решительные действия). А после победы под Москвой переворот уже не имел смысла.
Вывод: в СССР не было сил, способных заключить мир с Рейхом, даже если бы Гитлер согласился на переговоры. Всякие Власовы, конечно же, не в счет.
6. И, наконец, Гитлер, как организатор и вдохновитель космической программы Рейха. Следует напомнить, что фюрер всерьез увлекся «теорией полой Земли» и даже посылал экспедиции с целью ее доказательства. А ведь в этом случае никакие космические полета невозможны. Куда лететь-то, если мы живем внутри Вечного Льда, окруженные им со всех сторон?
Кроме того, космическая программа -- это колоссальные деньги. Между тем известно, что Гитлер намеревался потратить огромные средства на строительство нового Берлина и перестройку городов во всех Рейхе -- вместе с сооружением тысяч монументов вдоль новых границ Германии. Только строительство Берлина было рассчитано аж до 1951 года. Даже в случае победы денег в Рейхе по крайней мере до этого срока на космос точно бы не нашлось.
И еще один эпизод. В своих мемуарах Шпеер рассказывает, что Вернер фон Браун вместе со своим коллегой В СВОБОДНОЕ ОТ РАБОТЫ ВРЕМЯ набросали чертеж почтовой ракеты, способной достичь Америки. Гитлер, узнав об этом, приказал отправить ученых В КОНЦЛАГЕРЬ за саботаж, ибо они осмелились тратить ум и силы на что-то, не нужное для войны. Если невинная почтовая ракета вызвала такой гнев, то какие уж тут космические исследования! В этом случае фон Браун концлагерем бы не отделался.
Итак:
1. Шансов на внутреннюю эволюцию при сохранении основ нацизма Рейх не имел. В противном случае он переставал быть Рейхом.
2. СССР (после 22 июня 1941 г.) никогда не заключил бы мир с Германией, а без этого невозможна ни победа Рейха, ни даже «боевая ничья». А победить СССР было невозможно хотя бы потому, что лучших шансов чем в реальной истории Гитлер не получил бы ни при какой «альтернативе». Но ведь победить нацистам так и не удалось!
3. Гитлер не думал о полетах в космос и пресекал любые попытки использовать (даже теоретически) ракеты на что либо, кроме войны. Не имел он и лишних средств для космических программ.
Итог? Он очевиден: «гордый вызов, брошенный побежденным торжествующему победителю, квинтэссенция научно-технического прогресса, открытая дорога человечества к звездам» -- все это не Рейх, и не альтернатива, пусть и несбывшаяся, а лишь галлюцинация сидящего в ванне эстета. Нацисты в любом, самом альтернативном варианте не привели бы человечество к Миру Полдня.
В заключение хотелось бы сказать и о моральной стороне проблемы, о том, что заигрывание, даже виртуальное, с нацизмом -- вещь опасная, что вызывать (пусть в процессе «интеллектуальной игры») призрак Четвертого Рейха -- это не просто глупость, но и оскорбление памяти миллионов погибших... Но -- не стоит. Те, кто понимает это -- понимают и так, а наших эстетствующих нацистов и нациствующих эстетов ничем не прошибешь.
Шнуруйте свои кодомы, майне гершафтен, и в ванну! С головой -- да поглубже!

P.S. «...В Ленинграде... был холод, жуткий, свирепый, и замерзающие кричали в обледенелых подъездах -- все тише и тише, долго, по многу часов... Он засыпал, слушая, как кто-то кричит, просыпался все под этот же безнадежный крик... Вот и отца похоронили в братской могиле где-то на Пискаревке, и угрюмый водитель, пряча небритое лицо от режущего ветра, прошелся асфальтовым катком взад и вперед по окоченевшим трупам, утрамбовывая их, чтобы в одну могилу поместилось побольше...»
(Аракадий и Борис Стругацкие. «Град обреченный»)

------------------------

1. Макси К. Упущенные возможности Гитлера/ Пер. с англ. под ред. С. Переслегина. -- М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб Terre Fantastica, 2001. -- 544 с. -- (Военно-историческая библиотека);
Дуршмидт Э. Победы, которых могло не быть/ Пер. с англ. под ред. С. Переслегина. -- М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб Terre Fantastica, 2000. -- 560 с. -- (Военно-историческая библиотека);
Макси К. Вторжение, которого не было/ Пер. с англ. Т. Велемеева. -- М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб Terre Fantastica, 2001. -- 560 с. -- (Военно-историческая библиотека).
2. Гончаров В. Черные бушлаты// Макси К. Упущенные возможности Гитлера, с. 405-440.
3.Макси К. Упущенные возможности Гитлера, с. 98 (комментарии С. Переслегина)
4.Макси К. Вторжение, которого не было, с. 502 (комментарии С. Переслегина).
5. Там же, с. 503 (комментарии С. Переслегина).
6. Макси К. Упущенные возможности Гитлера, с. 131-132 (комментарии С. Переслегина).
7. Там же, с. 132 (комментарии С. Переслегина).

+2

2

А ЗА ЧТО НАС ЛЮБИТЬ?
(отчетный доклад к некруглому юбилею)

1.

Кто-то из великих (уж не Пикассо ли?) как-то изобразил на холсте распятие с характерной подписью, обращенной к главному Персонажу: «И чего Ты добился за эти две тысячи лет?» Вопрос резонный, но прежде чем кивать на руководство, полезно обратиться к себе самому. И в большом, и в малом. А поскольку наша фантастика -- явление вовсе не малое, а для очень многих даже смысл жизни, то спросим самих себя: «А чего мы добились?»

2.

Нынешний год, 2002-й от Рождества Христова, -- седьмой после начала великого книжного бума 1996-го, фактически возродившего русскоязычную фантастику. Юбилей, хотя не круглый и даже не квадратный. Оно и лучше -- к круглым датам положено петь дружную аллилуйю вкупе с осанной, а до этого нашей фантастике еще ой как далеко. Единственный глобальный итог, который можно отнести к позитивным, это то, что наша фантастика и в самом деле возродилась и существует. Ее не убил дефолт, не задушила конкуренция со стороны наших англоязычных коллег, не растоптали кретины-ненавистники. Фантастика живет, авторы пишут, книги издаются и читаются. Порадуемся, а затем смахнем слезу рукавом и взглянем повнимательнее на то, что получилось. Чего мы добились за эти годы?
Прежде всего -- авторы. Трудно сосчитать всех, кто творит, ибо лишь малая доля из написанного доходит до читателя в виде книг. Но если судить о тех, кто издается, то особого прорыва, даже количественного, не заметно. В год бума, в 1996-м, выпорхнули в свет произведения более чем сотни авторов. Затем -- неизбежный отбор, как естественный, так и не очень, и уже через три года число писателей-фантастов уменьшилось до шести десятков с небольшим, так сказать, до двух взводов. За последние полтора года -- новый рост. Писателей-фантастов, тех, кто имеет хотя бы одну изданную книгу и продолжает работать, около полутора сотен, то есть усиленная рота. Вроде бы и немало, но вспомним, сколько русскоязычных на планете и прикинем, хотя бы приблизительно, пресловутый процент на душу населения. Негусто, в общем.
Читатели. Об их точном количестве судить труднее. Будем исходить из тиражей, поскольку, как ни крути, в условиях рынка именно спрос рождает предложение. Конечно, купленную книгу читает не один человек, к тому же многое расходится в пиратских копиях, но динамика все же очевидна. Тиражи не выросли. Они колеблются (вначале чуть больше, затем меньше, теперь вновь чуть больше), но большая часть издаваемых книг находится по-прежнему на «коммерческой грани» -- от 8 до 15 тысяч экземпляров. По сути, мы остаемся литературой для немногих. Ежели красиво выразиться, для элиты, а ежели не очень -- литературой междусобойчика, тусовки. Даже те, кого издают чудовищным для нынешнего времени тиражом в пятьдесят, а то и (о, мечта!) в сто тысяч, выглядят, мягко говоря, бледно по сравнению как с предшественниками застойных лет, так со все тем же количеством потенциальных читателей. Фантастику по-прежнему читает даже не меньшинство, а группка, почти что секта.
Журналы. Ничего не изменилось, а если и да, то не в лучшую сторону. У нас по-прежнему один по настоящему «живой» журнал «Если» и кое-что на периферии с не очень большими шансами на выживание. Зато мы почти потеряли фэнзины, которыми были так богаты 90-е годы. Разговоров о журналах много, но воз и ныне там.
Критика. Увы и увы. Не хочется никого обижать, но она остается непрофессиональной. То, что еще так сяк читалось в любительском фэнзине для своих, в солидном журнале или сборнике выглядит дико. Более того, лучшими критиками (а точнее, лучшими среди худших) остаются те же, что и шесть лет назад. Новых ярких имен нет. Разве что есть еле заметные подвижки в литературоведении и библиографии, но они явно не делают погоды.
Отношение к фантастике. С этим стало хуже, чем прежде. В 90-е была еще жива память о «старой» советской фантастике, фантастике Стругацких и Ефремова, той, которую так любила либеральная интеллигенция и побаивалась власть. «Старую» фантастику до сих пор помнят, но эта память существует как бы отдельно от того, что пишется и издается сейчас. Нынешние фантастические произведения для большинства потенциальный читателей прежде всего из числа интеллигенции это, увы, «масскульт» в глянцевых обложках. Из учителей жизни фантасты низвелись или были низведены до массовиков-- затейников в едином строю с детективщиками и авторами женских романов. Оговорюсь -- я не осуждаю ни тех, ни других, у них, увы, такие же проблемы, как у фантастов.
В общем, нас не любят. А если и любят, то не очень. Обидно? Да, обидно. Фантастика прочно заперта в литературное гетто на самой периферии Литературы. И выбраться оттуда в ближайшие годы ей явно не суждено. Так и придется, знакомясь, добавлять к фамилии или псевдониму обязательное «фантаст». Писатель-фантаст, критик-фантаст... Каста, иначе не скажешь. Причем отнюдь не брахманы.
Тут объясниться должно.
Говоря о любви и нелюбви, я отнюдь не имею в виду любовь властей предержащих. Избави бог фантастику от такой любви! Пусть иных любят до полного умопомрачения. Не желаю нашей фантастике и любви тех, кого в годы давние называли «обществом», а в наши дни «тусовкой». Пусть они лучше Сорокина любят! Я не о них, я о читателях. А вот тут действительно проблема.
Мы теряем читателей. Конечно, общий тираж книг о фантастике может и вдохновить (где-то под шесть миллионов в год), но в реальности читателей значительно меньше. Кто в основном читал и читает фантастику? Как по мне, это образованная молодежь. А вот от нее мы в значительной мере отрезаны -- и отсутствием настоящей рекламы и «раскрутки» в прессе и на ТВ, и не очень доброй славой, сложившейся у современной фантастики среди все той же интеллигенции. Очень часто даже для читающих людей русскоязычная фантастика заканчивается где-то концом 80-х годов. А дальше, условно говоря, после Стругацких -- или тишина, или «макулатура в глянцевых обложках». А вот это-то и плохо.
Ну, как вам итог? Не очень, как по мне. Жить, конечно, можно, и печататься можно, и книги читать, но хотелось большего, куда большего. А посему зададим не очень юбилейные, зато вечные российские вопросы: Кто виноват? И, конечно, что делать? Кто виноват в том, что нас, фантастов, не очень любят? Что сделать, дабы полюбили?
Да, не любят. А за что нас любить-то?

3.

О неприятелях внешних, фантастику не любящих и фантастику хулящих, уже говорить приходилось, а значит, и повторяться ни к чему. О всяком мерзком соре, плавающем по морю Фэндома, тоже. Посему не будем кивать на обстоятельства привходящие, а поглядим в самую сердцевину литературы -- поглядим на писателей. На нас, фантастов.
Писателей любят за книги. Конечно, не только за них, но прежде всего -- все-таки за книги. И как у нас с этим делом?
На первый взгляд -- очень даже ничего. И со съездовской трибуны не стыдно отчитаться. Мол, за прошедшую семилетку, с того самого счастливого года, когда стали печатать, издано шедевров столько-то, очень хороших книг столько-то, просто хороших... И списочек, достаточно длинный. Хорошо? Хорошо, конечно -- если воспринимать все в той же съездовской традиции -- как план по валу. А вот если рассмотреть динамику...
Лицом нашей фантастики, иначе говоря, гвардией, к 1996 году были те, кого называли «четвертой волной». Сейчас этот термин многим не нравится, но авторы, вступившие в армию фантастов в конце 80-х -- начале 90-х, от этого хуже не стали. Почти сразу же, в том же судьбоносном 1996-м к ним присоединились те, кто только начал пробиваться. Условно говоря, к «старой гвардии» Рыбакова и Лазарчука присоединилась «молодая гвардия» (с издательством не путать!) Олди и Перумова. Лучшие авторы обеих «волн» и держали планку все последние годы. Сие общеизвестно. Но прежде чем в очередной раз пропеть хвалу мэтрам, обратим внимание на весьма печальное обстоятельство, заметное уже невооруженным глазом. С каждым годом книг, написанных представителями этих «волн», выходит все меньше и меньше. Возьмите почти любого из тех двух поколений, мысленно отбросьте переиздания и... Что мы видим? Сколько за последние год-два вышло новых книг Столярова? Рыбакова? Логинова? Вершинина? Трускиновской? Список, увы, можно продолжать и продолжать.
В годы давние Максимилиан Робеспьер как-то обмолвился, что молчание гражданина Сиейеса есть общественное бедствие. Перефразируем: молчание наших лучших писателей есть самое настоящее литературное бедствие. И прежде чем, печально вздохнув, мы отправимся дальше путем нашим скорбным, поразмыслим немного на эту тему. Почему молчат те, кто еще совсем недавно так спешил высказаться?
Причины у каждого свои, часто случайные, но стольких случайностей сразу не бывает. А посему поищем все-таки некую закономерность. Как по мне, особо стараться не придется. Почему молчат? Да потому что на данном, конкретном этапе эти авторы уже все сказали, что хотели. Повторюсь: на данном конкретном этапе.
Постараюсь пояснить.
Каждому Дон Кихоту -- свои ветряные мельницы. Писавшие еще в годы застоя, вольно или невольно своими книгами сражались за само право творить и печататься. Те, кто начал работу на грани между двумя мирами, прошедшей по августу 91-го, тоже вольно или невольно осмысливали случившееся, искали ответы, пытались нащупать какой-то выход. Это было важно, это заставляло просиживать ночи за грохочущей машинкой или коварно мигающей «экстишкой».
Но времена прошли. Ветряные мельницы остались далеко позади или благополучно развалились сами. Прежние проблемы не волнуют уже не только читателей, но и самих писателей. Война закончена, всем спасибо! Спасибо -- но что делать? А делать можно лишь одно -- осмысливать тот Прекрасный Новый мир, в которым мы оказались. Это нелегко. Это быстро не делается. Отсюда молчание -- или попытки резко изменить свое творчество, превратившись, к примеру, из яркого социального автора в экзотического советско-китайского «зайчика» -- а то и вовсе клепать космооперы или «Х-файлы». Поэтому не будем никого упрекать за молчание. Заговорят, уверен, обязательно заговорят! Но... Сейчас-то что делать?
На первый взгляд, никакой трагедии нет. Смена поколений -- вещь совершенно нормальная и естественная в литературе. Знамя не упадет -- подхватят, вновь развернут. Поколения писателей -- как зубы акулы, один ряд
стирается, но следом уже растет второй, затем третий...
Где же эти «зубы акулы»?

4.

Если взглянуть на имена, появившиеся чуть позже года «великого бума», 1996-го, то мы видим новую «волну», уж не знаю, которую по счету. Это, условно говоря, поколение Дивова, Тырина и Белянина, поколение яркое, сразу же вошедшее в «обойму» и пополнившее нашу гвардию. Так чего же волноваться? Где проблема? А проблема в том, что эта «волна» была по сути последней. С тех пор прошло не так уж мало времени -- целая пятилетка, количество издаваемых авторов выросло более чем вдвое -- и что? Фамилий много, очень много, а вот имен...
Можно возразить, что я слишком многого хочу. Имя не всегда создается первой книгой -- и не всегда второй. Но за эти годы многие успели издать не две книги, куда больше, однако новых Лазарчуков, Олди и Дивовых пока что нет. И опять-таки можно возразить, назвав полдюжины «перспективных» авторов. Однако у этих «перспективных» вышло уже по несколько книг. Сколько же можно подавать надежды? Пора эти надежды воплощать в жизнь.
Это уже симптом, даже диагноз. Рискну заметить, что в этом случае многокнижие, струящееся из типографий, даже хуже, чем полный вакуум. Где фантастика? А вот она, фантастика! Много ее, фантастики, и вся она глянцевая-глянцевая, и вся она такая простенькая-простенькая, такая веселенькая-веселенькая!
Происходит страшное. Читателей у фантастики и так не очень много. И вот их, читателей, особенно тех, кто только начинает знакомиться с фантастикой, с самой первой прочитанной страницы приучают к макулатуре, сажают на иглу сериалов, знакомят с картонными героями и ходульными сюжетами, травят тем, что только очень условно можно назвать «литературным языком». Падает планка, та самая планка, которую еще недавно старались держать повыше. Теперь она уже у самой земли -- к вящей радости «тоже фантастов» и «тоже писателей».
На мой взгляд, это и есть главная «внутренняя» причина отторжения современной фантастики -- низкий уровень большинства издаваемых ныне книг. Книги хорошие, а они, конечно же, есть, их не меньше, чем прежде, тонут в разлившемся море, а точнее в чавкающем глянцевом болоте. Значит, виноваты авторы? Да, прежде всего авторы. Издатели, все это печатающие, только во вторую очередь, ведь они-то книг не пишут. У издателей свои интересы. Приучен читатель к Лазарчуку -- ему и напечатают Лазарчука. Приучен к сериалу Васи Пупкина «Звездный кретин» -- будет ему «кретин»! Так о каком авторитете современной фантастики можно говорить?

5.

Ответ я уже слышу. Славит, де, он литературу элитарную, презирая книги для народных масс. Легко, мол, бороться с пресловутым «масскультом», запершись в башне из слоновой кости, обложенной книгами с восьмитысячными тиражами. Писать надо не для узкого круга, а для народа!
Согласен. Писать надо для народа. Только «глянцевые» авторы ошибаются, ежели себя почитают «масскультом». Никакой они не «масскульт», пусть даже и не надеются. Они такие же «элитарщики», только в глянце.
И вновь будем разбираться. В самом «масскульте», то есть массовой культуре, нет ничего плохого. Более того, стремление автора достучаться до как можно большего числа читателей, достойно всяческой похвалы. Скажу больше, лучшие произведения мировой литературы были именно «масскультом», то есть писались для широкой публики, а не для узкого круга эстетов с определенной ориентацией. Вспомните поэмы Гомера, записанные (а фактически написанные) в Афинах прежде всего для массового исполнения на праздниках, вспомните наиболее коммерческого автора всех времен и народов -- Вильяма Шекспира, настолько коммерческого, что его произведения до сих пор самые издаваемые в мире. А почитайте письма Пушкина -- и там мы видим постоянную заботу о тиражах, продажах и прочем, что выводит из себя всех тех же эстетов и прочих интернет-идиотов. Массовая литература не просто нужна и важна, она есть идеал любого пишущего. Кто откажется от миллионного тиража? Приведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!
Все так, но то, что выходит под глянцевыми обложками, есть все, что угодно, но не массовая культура. Покажите мне массу, видеть хочу! Основные тиражи всех этих «Космических кретинов» от восьми до пятнадцати тысяч. Масса? По военным меркам -- это тираж дивизионной газеты, той самой «дивизионки», что выходила порой даже не в типографии, а на каком-нибудь гектографе или мимиографе. Да и мэтрам, что по тридцать-пятьдесят тысяч тиражат, тоже ни к чему задираться. Это масштаб корпусной газеты, не более. «Армейского» уровня (семьдесят -- сто тысяч) достигли двое-трое, а о масштабах фронтовой прессы вся наша фантастическая тусовка может только мечтать. Так где же массы? Нет никаких масс! Почти все, что мы издаем, это литература чисто элитарная, просто состав, потребности и запросы у наших элит весьма разные. Кому подавай Евгения Лукина и Андрея Лазарчука, а кому и пятнадцатую книгу из сериала о космических кретинах с планеты Ы. Так что не надо кивать на масштабы читающей аудитории. Мы все -- все! -- пишем для меньшинства, но -- по-разному и о разном.

6.

Итак, плохие книги. Не говорю «плохие авторы». Своеобразие ситуации, повторюсь, именно в том, что более половины ныне издающихся вступили в литературу за последние три года. В какой-то мере это детская болезнь, которая, к сожалению, излишне затянулась. В этом-то и беда. Редко, очень редко первая написанная книга (именно написанная, а не изданная) бывает хорошей. Правильнее всего вообще спрятать ее подальше, как и вторую вместе с третьей, а издавать лишь четвертую. Но что сделано, то сделано, конъюнктура рынка позволяет, книга издана и... И самое время, если ты и вправду писатель, задуматься. Задуматься, затылок почесать -- и ваять вторую книгу уже по-настоящему. Глядишь, на шестой и писать научишься. Этого пока нет. Почему? Медвежью услугу новому поколению фантастов оказали, сами того не желая, те, кто десять лет назад боролся за само существование русскоязычной фантастики. Они победили, появилась возможность печататься, открылись книжные серии, выросли новые читатели. Нынешние авторы пришли, по сути, на готовое. Не надо бороться, не надо доказывать свое право на существование. Конечно, и сейчас требуется и помощь, и везение, и какой-никакой талант, но все же дорога для молодежи уже расчищена. Более того, эта дорога снабжена метками и указателями. Можно уже не сражаться за само право быть фантастом, можно не напрягаться, не выдумывать новое: вот вам космический боевик, вот -- славянское фэнтези. Можно не изобретать велосипед, а, взяв чужой напрокат, ехать по глубокой колее. Так даже безопаснее, ибо новое -- это всегда риск. Вот и едут -- чужой колеей на чужом велосипеде. Отсюда и затянувшийся период ученичества. Зачем выдумывать свое, когда можно писать под Лукьяненко, под Олди, под Головачева. Конечно, это второй сорт, но... Но ведь печатают, а от добра добра, как известно, не ищут. В результате же... В результате же:
-- Вторичность идей и сюжетов, если таковые вообще присутствуют. В лучшем случае берется уже готовая схема (скажем, едет барон, видит -- дракон), а остальное -- по уже имеющимся лекалам.
-- Пугающая небрежность, если сильнее не сказать, в подходе к языку, образам, речи персонажей, структуре текста, одним словом, литературный дилетантизм в худшем виде.
-- Небрежение достоверностью и правдивостью реалий и деталей. Мол, и так съедят.
Для убедительности остановлюсь на последней констатации. С достоверностью, точностью деталей, знанием того, о чем пишешь, вообще беда. Именно тут дилетантизм достигает прямо-таки Эвереста. Скажем, ныне как никогда популярна историческая фантастика. И что же? В одной книге, где действие происходит в XI-XII веках, славным городом Багдадом правит не халиф, а эмир, который лопает помидоры, привезенные из еще не открытой Америки, а его подданные подсчитывают загадочные «таньга», которые в Багдаде хождения не имели. В другой книге небо России терроризирует загадочная эскадрилья СС, в третьей, тоже про Мировую войну, в германской армии вовсю функционируют партячейки НСДАП, которых до 1944 года там не существовало. Интересно, что по крайней мере в одном случае автору было указано на несоответствия, причем еще до выхода книги в свет. И что же? А ничего, автор преспокойно ответствовал, что, во-первых, читатели и так слопают, а во-вторых, он, автор, «так видит». Это, мол, параллельная реальность.
Вы скажете, мелочи? Кому, ежели подумать, интересно, существовали на самом деле эскадрильи СС или их в помине не было? Но ведь лиха беда начало. Сначала этакая «параллельная реальность», затем -- параллельный язык, в результате же -- параллельная литература, то есть паралитература, та самая, глянцевая. А потенциальный читатель, из тех, что поумнее, открыв обложку и прочитав про багдадского эмира, лишь пожмет плечами, плюнет -- и утвердится во мнении, что слухи о маразме того, что сейчас называют фантастикой, не так уж далеки от истины.
Это только пример. Желающие могут подойти к книжному лотку, не глядя, цапнуть первую же попавшуюся книгу с драконом или звездолетом на обложке и перелистать, дабы убедиться, что подобные «эмиры» гнездятся всюду -- и в авторской речи, и в диалогах, и в том, что авторы считают сюжетом.
Но это еще цветочки-пустоцветочки. Аллах с ним, с эмиром! И с диалогами, весьма часто напоминающими разговор олигофренов, тоже да пребудет Великий и Милосердный. Эмира легко переправить (автозаменой, ежели кто из авторов не знает) на халифа, диалог переписать. Но, как говорится в известной байке, умище куда девать? Только в данном случае совсем наоборот. Умище-то прятать не надо...
Долго мы гордились, да и сейчас случается, что наша фантастика, несмотря на малотиражность и прочие беды, все-таки получше заокеанской будет, причем по самой очевидной причине. Наши американские (в широком смысле) коллеги, верные социальному заказу, шлепают и шлепают чтиво для домохозяек и умственно отсталых бейсболистов. А вот мы!.. Мировые проблемы, совесть поколения, болевые точки цивилизации... Было это? Было! И Ефремов был, и Стругацкие, и Днепров, и Гансовский. И среди здравствующих таких же насчитать можно. Да вот только... Да вот только стоит открыть первую попавшуюся «глянцовку» (ну, путь не первую, пусть вторую) -- и что? Космические пираты захватывают земной звездолет, светлый маг де Магог ведет тысячелетнюю войну с Мусорным Властелином, спецназовец перелетает из Грозного или Шали прямиком к королю Артуру для «выноса» всего королевства Логрского... О чем пишете, коллеги? Для чего? Неужели кроме подобной жвачки ничего выдумать нельзя? Неужели вся ваша, с позволения сказать, «идея» -- лишь очередная тарзаниана или конаниана? Так ведь и Тарзана не вы придумали, и Конана. Даже со жвачкой я погорячился. Жвачка, если рекламе верить, все-таки полезна, эмаль зубную укрепляет, подобное же чтиво больше напоминает чесотку. Прочитал бедолага-читатель первую книгу сериала -- зачесалось, пора следующую покупать. И вновь-таки, не надо кивать на то, что молодо-зелено, мол, первая книга про Мусорного Властелина, вторая про спецназовца Круглого Стола, а вот седьмая... Почему-то Сергей Лукьяненко (уж точно не литературный эстет!) начал с «Рыцарей Сорока Островов». А вы с чего начинаете, юные гении?
Плохо, но бывает и хуже. Хуже -- когда заимствуется чужая идея, поскольку своей нет, а тужиться больно. Но чужая идея -- вроде чужих рыцарских доспехов. Одно дело, когда их наденет равный, совсем иное -- если сопливый малолетка. Не по плечу! И получается не подражание, не следование, даже не пародия, а обыкновенная дешевка. Андрей Лазарчук, к примеру, пишет «Иное небо», а свора подражателей, не разобравшись -- и не попытавшись разобраться, -- взахлеб начинает воспевать дружбу между Вермахтом и Красной Армией в трех томах. Евгений Лукин пишет «Там, за Ахероном», а юркие эпигоны... Нет, не хочется продолжать. Что, свое придумать трудно? Да самое простенькое «свое» на голову выше любого подражания! Или наш Прекрасный Новый мир уже избавился от всех проблем? Или люди стали другими? Или просто нет охоты писать по-настоящему, по своему? 
Как видим, плохие книги рождаются не из-за каких-то глобальных, как когда-то говорили «объективных» факторов. Причина вполне субъективна -- невыносимая легкость бытия порождает небрежение, неуважение к читателю и, в конечном итоге, к самой фантастике. По мне, это и есть главная причина. На первый взгляд она может показаться мелкой, какой-то несерьезной, но ведь от копеечной спички Москва сгорела. Самое же обидное, что хорошие книги все равно выходят, они есть, но, повторюсь, они попросту тонут в болоте этой самой «паралитературы». И не говорите, что так было всегда. Во все времена, мол, хорошие книги составляли незначительный процент от написанного и изданного. Всегда, да не так. Толковый редактор просто не пропустил бы книгу с любого рода ляпами, а заставил бы автора-торопыгу вернуться к тексту, исправить огрехи, а заодно открыть учебник для седьмого класса и выяснить-таки, кто там правил в славном городе Багдаде? Увы, хорошие редакторы, как и редактура в целом, это уже легенда.

7.

Что же делать? Поскольку данная проблема тревожит многих, мысли появляются разные. Скажем, несколько лет назад один известный писатель предложил гласно отделять «хорошие» книги от «плохих», дабы всем все ясно стало. Как? Да с помощью премии, которую этот писатель сам и намеревался вручать. Так сказать, идея непрямой литературной диктатуры. С тех пор премий у нас расплодилось, как тараканов, авторитет их с каждым годом падает (другой, тоже известный писатель недавно даже отказался ехать для получения «Аэлиты», куда дальше?), а главное, читателям все эти железки, друг другу нами вручаемые, мягко говоря, до фонаря. И издателям тоже до фонаря. Это не метод. Еще один писатель, и тоже очень известный, от отчаяния предложил не что иное, как ввести цензуру. Даже комментировать не стану. Не хочется.
А еще? Воззвать к братьям-писателям? Я, мол, глас вопиющего в литературной пустыне. Придите, простелите пути настоящей Литературе, не позорьте нашу фантастику, перечитывайте написанное, правьте текст, проверяйте каждый факт! Поможет ли? Обратиться к критикам, дабы клеймили негодников? Так наши критики недалеко от них ушли, для авторов же мнение критиков -- тоже до этого самого фонаря. Воззвать к читателям, чтобы ерунду не читали? А как он, читатель, с первого взгляда отличит, где литература, а где халтура? В общем, не знаю. Сам не знаю, и другие, боюсь, тоже. Никто не знает, а глянцевая река становится все шире, шире, шире... Мчатся имперские звездолеты -- салют графоману! Летят драконы -- салют графоману! Жуют багдадские эмиры помидоры -- салют!..

8.

И последнее. Нашу фантастику регулярно хоронят. Хоронильщики эти хорошо известны -- литературные импотенты, не способные выдавить из себя приличной строчки даже с помощью слабительного. Я хоронить фантастику не собираюсь, она, к счастью, жива. Жива, пережила все -- и все переживет, в том числе и нынешний «глянцевый» потоп. Но хотелось, чтобы это случилось побыстрее, дабы настали времена, когда никому из нас не было бы стыдно ни за коллег, ни за их книги, ни за саму Фантастику.
Вот тогда нас и полюбят.

+2

3

НАШИ В ХРОНОСЕ,
или
НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ МАЙОРА ПУПКИНА

Давным-давно, в одной далекой Галактике... Ой, это из другого доклада. Начну иначе.
Итак...

Наутро после обмывания новеньких погон спецназовец Василий Пупкин обнаружил престранную вещь: койка, на которой он мирно возлежал, исчезла, и квартира исчезла, а он, в подштанниках и майке, очутился прямо на незнакомой лесной опушке. Прямо же перед ним верхом на гривастой коняге восседал некто в очень странном цельноклепаном бронежилете. И не просто восседал -- тыкал двухметровой древолесиной с железным наконечником прямо в Пупкинское горло. «Сгинь!» -- прохрипел майор, попытавшись перекреститься. Мужик в цельноклепаном бронежилете проорал нечто непонятное, древолесина отъехала назад...
Это, как вы понимаете, присказка, сказка впереди. Посочувствуем майору, но чтобы помочь ему в беде нежданной, начнем издалека.

1.

Неоднократно уже приходилось упоминать о двух основных направлениях в исторической фантастике -- альтернативной истории и криптоистории. Настало время поговорить о третьем -- пупкинском, так сказать. Общепринятого названия оно не имеет, посему желающие сами могут таковое выдумать -- скажем, хроностранствие или хроноплавание. Тут я не спец, поэтому назовем просто: «Наши в Хроносе». Майор Пупкин при дворе короля Артура.
Направление это имеет давнюю традицию и представлено поистине блестящими авторами и произведениями. Достаточно упомянуть Марка Твена с его «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» или, скажем, «Время для мятежника» Гарри Гаррисона. А вот о чем следует сказать подробнее, так это о рамках -- границах, в которых происходят описываемые в этих книгах события.

...Стойте, стойте, что там у Пупкина? Неужто закололи беднягу? Не волнуйтесь, чтобы спецназовца -- да каким-то копьецом! Жаль, не видели! С криком «Кийа-а-а» от удара ноги... Бесстрашному спецназовцу осталось только на коня взобраться да латы надеть. То есть, наоборот -- сначала латы, конь потом. Ничего, справится...

Итак, наши в Хроносе. Человек из иного времени тем или иным способом попадает в РЕАЛЬНОЕ прошлое. Подчеркиваю -- реальное, а не в альтернативный мир или на другую планету. Человек реальный -- и мир реальный. Но незнакомый, потому как давно дело было.
О таком писали и пишут. В последнее время в нашей фантастике начался настоящий бум книг этого направления. Примеры приводить не стану -- из принципа. Хорошие у всех на слуху, плохие же... О них еще поговорим.
Итак, границы: реальный человек, чаще всего наш современник -- и реальный мир Прошлого. В этом реальном мире, конечно же, может встретиться всякое (фантастика все-таки!). Маги, скажем, или даже дракон, а то и сам Враг рода человеческого. Это не есть нарушение, ибо много ли мы знаем, что там у них в Прошлом было? Но в остальном все взаправду. Вместо Ричарда III не правит какой-нибудь Джон V, рыцари не ездят на верблюдах, а Вашингтон не проиграл войну за Независимость. В противном случае перед нами уже иные правила игры.
Реальный человек, реальное Прошлое. Что может случиться? Тут возможны два варианта.

...Пупкин где? Не волнуйтесь, он уже у перекрестка, первого встречного рыцаря копьем сражает. Спросите, откуда навыки боевые? Да чтобы у нашего спецназовца!..

Первый представлен классическим «Патрулем Времени» Пола Андерсена и, отчасти, тем же «Временем для мятежника» Гарри Гаррисона. Проникновение в Прошлое осуществляет некая специальная структура. Агент подготовлен, прикрыт, порой даже обеспечен явками и группой поддержки. В нашей фантастике этот вариант разрабатывается, к примеру, в известном цикле Свержина, где действует Институт Времени. Данный вариант подробно рассматривать не стоит. Агент, за которым стоит организация, без сомнения, имеет шансы не только выжить, но и выполнить задачу, даже в Прошлом. Хотя... Если помните, у Гаррисона неплохо подготовленный сержант погорел на обыкновенной обуви, ибо в годы давние афроамериканцы такую не носили. И кто ж его знал?
Куда интереснее иной вариант, ставший классическим благодаря Марку Твену. В Прошлое попадает человек совершенно неподготовленный и не ожидающий ничего подобного. Ни группы поддержки, ни запаса пенициллина -- ничего. Как у нашего Пупкина, к примеру. Что будет дальше?

...Где Пупкин, спрашиваете? А он уже к королевскому замку подъезжает. Не мешайте, сам разберется, спецназовец все-таки!..

А действительно, что будет, что такого бедолагу ждет? Об этом сейчас немало написано. Некое питерское издательство на подобных книгах даже специализируется. Я ведь Пупкина не зря спецназовцем сделал. В большинстве романов в прошлое попадает если не милиционер, то офицер или на худой конец мастер по каратэ. Почему? Иначе читатель не поверит. Попади в Прошлое доцент в очках, что его за ближайшим поворотом ждет? И представлять не хочется!
Итак, первое, что делают авторы произведений про Пупкина -- снабжают своего героя большим запасом прочности. Ладно, согласимся: в Прошлое положено попадать только парням с крепкими мускулами и железными нервами. Но и в подобном случае...
Первое, что почувствует Пупкин в Прошлом -- невероятное УДИВЛЕНИЕ, которое очень быстро сменится НЕПОНИМАНИЕМ. Эту стадию многие авторы описывают очень умело, скажем, Андрей Мартьянов. Иное дело, реальный человек, а не наш майор, опомнится и ПОВЕРИТ в происходящее далеко не сразу. Наш мозг старается любым путем оградиться от ирреального. Увидев рыцаря на коне, мы вначале подумаем о ролевике, едущем на игрище, затем о киносъемках, затем о розыгрыше, затем о народном празднике, затем... Домыслите сами.
Между тем, период неверия в происходящее -- самый опасный для нашего героя. Он абсолютно беззащитен, будь он даже самим Джеки Чаном. Это славный Василий Пупкин сначала бьет ногой по рыцарскому шлему, а потом интересуется, в чем, собственно, дело. Большинство людей поступает все-таки наоборот. Если помните, героя Марка Твена при таких обстоятельствах взяли в плен. Ему еще очень повезло.

...Нет, нет, о Пупкине я не забыл. Он сейчас в пиршественном зале с королем здешним речи ведет. На каком языке? Да понятия не имею! Спецназовец!..

Авторы своим героям подыгрывают. Период непонимания не кончается летальным исходом -- в противном случае о чем писать-то? Так или иначе, герой начинает понимать, что случилось. Что будет дальше? Дальше неизбежное -- ШОК.
А вот этот этап большинство авторов проскальзывают и проскакивают с легкостью необыкновенной. Между тем, оказаться в Прошлом -- хуже, чем попасть на планету Марс. На Марсе можно дождаться американских космонавтов -- или попутки в виде летающей тарелки. А кто поможет вернуться из времен Артура? Тем более, почти во всех книгах герои НЕ ЗНАЮТ о способах перемещения во Времени и даже не подозревают о подобном. Чья психика выдержит?
Однако же, выдерживает, по крайней мере, в книгах. Тому в помощь три фактора. Чаще всего у героя тут же оказывается спутник, быстро превращающийся в лучшего друга-приятеля (как в романах того же Мартьянова). Он-то и способствует быстрейшей адаптации. Возможность вторая -- некий маг-волшебник, хиромант-гадалка, а то и джинн, вводящий героя в курс дела. Как видим, без бога из машины и без рояля в кустах обойтись и вправду трудно. Но обходятся. Наиболее смелые авторы -- и наиболее смелые герои -- просто сжимают зубы, шепчут про себя: «Это еще не смерть!»  и...

...Где Пупкин? Да он сейчас с принцессой ихней. Ну, совет да любовь!..

Ладно, шок прошел. Что дальше? А дальше начинается самое интересное. Герои большинства книг быстро, легким касанием, становясь в мирах Прошлого вполне «своими», начинают не просто выживать, а делать КАРЬЕРУ. Из раба -- в центурионы или министры, из городского сумасшедшего -- в короли. Причем главная помехи на их пути -- чисто внешние: интриги, нашествие вражеское, а то и ревность зловредной принцессы. Вот здесь-то и начинается главная НЕПРАВДА, именно та неправда, из-за которой большинство нынешних книжек про похождения отважных милиционеров и спецназовцев в Хроносе не хочется даже открывать. Из-за этой неправды очень хотелось назвать доклад не «Наши...» а «КОЗЛЫ в Хроносе». Не люблю, когда обманывают! И меня, и всех остальных. А ведь обманывают!
Итак, классическая схема: майор Пупкин, быстро и успешно освоившись в Прошлом, семимильными прыжками мчится к безоблачному счастью. Разумеется, не в качестве младшего подметальщика в королевском замке. Карьера -- от успеха к успеху! Именно он спасает приютившее его царство-государство от некоей напасти, именно он изобретает колесо, огонь, паровоз с семафором, синхрофазотрон. Ну и принцесса, само собой. А дальше -- королевская корона и хэппи энд на усмотрение автора. То ли домой, то ли и в Прошлом жить хорошо можно.
В общем, почти Янки при дворе. Подчеркиваю: ПОЧТИ.

2.

В чем неправда? Рассмотрим по порядку, но сначала отведем в сторону произведения, задуманные исключительно как ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ. Тут спорить не с чем, они для того и пишутся, дабы похмельный Пупкин пяткой рыцаря сражал. Пусть и дальше сражает, но ведь значительная часть подобных книг пишется ВСЕРЬЕЗ. Вот и поговорим всерьез.
Итак, мы живы, поняли, где находимся, даже немного успокоиться успели. А что дальше делать? Как жить? Что нам нужно?
Последнее очевидно: нужно осмотреться, для чего хорошо бы где-то укрыться. Затем переодеться, вид здешний принять и... Что еще? Правильно: язык, манера поведения, привычки. Без этого пропадем. Помните, как Янки тут же на костер потащили?
Для начала огорчу: что бы мы ни делали, как бы ни старались, за СВОЕГО вас в Прошлом никогда не примут. В лучшем случае, за иностранца, и хорошо еще, если из дружественной страны. А ведь и такое читывалось: неделька-другая тренировок, и вот уже не майор Пупкин, а местный аристократ граф де Ха-Ха. Почему так, даже не стоит подробно объяснять. Перенеситесь мысленно куда-нибудь в южный Судан, где джунгли. Оглянитесь... Итак, этот вариант отбросим, как несерьезный. Между прочим, он был хорошо проанализирован в прекрасной повести Святоплука Чеха «Путешествие пана Броучека в XV столетие». Герой попадает в родную Прагу во времена гуситов. Чешский-то он знает, но за чеха его никто не принимает. Когда же пришлось переодеваться в чешскую национальную одежду, оказалось, что мужчины в те годы юбки носили!.. В одном неплохом романе очередной Пупкин, попав в XII век, пытается объяснить, что он родом с Руси. С ним тут же заговаривают языком наших предков. Последствия очевидны.
Между прочим, Марк Твен своему Янки здорово подыграл. Ни во времена реального Артура (V век), ни в условно-артуровские времена (XI-XII века) его бы никто не понял, ибо английского языка еще не существовало. Так что сгорел бы Янки на костре, как миленький, никакое солнечное затмение не спасло бы!
Итак, вариант оптимальный. Мы не на костре, не в темнице, а у благоприобретенного друга. Сидим, в окошко выглядываем, язык учим, с обстановкой знакомимся. Сколько на все это времени уйдет, оцените?
Авторы, дабы героям помочь, измыслили две возможности. Первая -- самая неинтересная: герой изначально язык, именно «тот», а не современный французский или суахили, знает (само собой «вложилось»), да и манерам каким-то образом обучен. Тело, так сказать, «ведет». Еще возможность: появляется маг или джинн, щелкает пальцами, говорит: «Крибс, крабс, кребс!» -- и вот тебе язык, вот тебе навыки и привычки. Был, скажем, прокурор, стал Багдадский вор. Есть и третья возможность: герой -- филолог или историк, значит, худо-бедно, но разбирается.
Все это (особенно джинн) помочь может, иначе же -- скверно. Прикиньте, за сколько можно выучить незнакомый язык, хотя бы на разговорном уровне? Но ведь язык -- не все! В Прошлом и ходили иначе, и держались. И кланяться вовремя требуется, «ку!» говорить, иначе башку снесут. Даже мимика и жесты. Скажем, древние греки вместо «нет» не качали головой, а ею же кивали. А вдруг не так кивнем?
Ясно, что адаптация займет много времени, причем будет не полной и не качественной. А ведь этого времени может и не быть. Дело не только в том, что соседи донесут, будто ваш друг колдуна прячет. Все проще. Скажем, еда и питье.
В позапрошлом веке европейцы в Африке постоянно болели. Не только из-за микробов (о них речь впереди) -- из-за пищи и воды. Европейские желудки напрочь не выдерживали крупного помола. Из-за африканского хлеба не только болели, но и умирали, впрочем, от пива и напитков тоже. Африканцы белым друзьям сочувствовали, но ничем помочь не могли. С водой то же самое, она ведь очень-очень разная. Немного другой соляной состав, к примеру...

...Да не забыл я Пупкина. Король, он уже, король! Вон, железную дорогу открывает!..

Болезни. Тут вообще крышка. С одной стороны, мы против «их» болезней совершенно беззащитны (иммунитета нет!), а врача с клиникой не найдешь. С другой -- мы сами станем разносчиками смерти -- как становились европейцы в Африке и Южной Америке. Сколько безвинных индейцев умерло от обыкновенного гриппа! А если нас, не дай Хронос, аппендицит скрутит?
Но хватит о страшном. Выжили мы, нос из дому высунули. Как жить станем?

3.

Прежде всего, с грустью констатируем, что наши навыки и знания не очень помогут. Или совсем не помогут.
В плане физическом мы едва ли сможем кого-нибудь удивить. У нас каратэ -- а у них еще чего-нибудь. На мечах же никто из нас всерьез драться не умеет, и на боевой шпаге не умеет -- даже КМС по фехтованию. Война не Олимпийские игры! А если римский гладис придется в руки взять или китайский арбалет?
Авторы героям содействуют -- вручают герою, к примеру, автомат с несколькими рожками патронов. Сначала поспособствует, а потом? После того, как дюжину стражников убьете? И не думайте, что после первых же выстрелов вас признают Зевсом или архангелом Михаилом. Опыт столкновения белых с теми же полинезийцами показал, что сами выстрелы никого не пугают, первые убитые -- тоже. Ясно почему -- непонимание происходящего. А потом... Сколько у вас патронов останется или, к примеру, бензина, если на джипе приехали? Опять старика Хоттабыча звать станете? А вам в это время -- в спину из арбалета или яд в пиво. Как в фильме японском «Провал во времени». Там в Средневековье целый взвод попал на боевых машинах. И долго ли продержались?
Итак, в физическом плане при любом серьезном конфликте мы обречены, если не сразу, то быстро. Остается хитрость -- и наши знания, которыми мы так гордимся. Насколько они помогут?
Героям книг обычно помогают. То вовремя вспомнишь, когда затмение случится, то -- чем битва кончится. Но если серьезно...
Наши знания «вообще» выручат нас не слишком. Попали вы, скажем, в Лиссабон перед самым Великим землетрясением. Помните точно -- год, месяц и день -- когда оно должно случиться? Или решите пенициллин изготовлять, но как именно? Про плесень все знают, а технология? Есть забавный рассказ венгерского фантаста про то, как некто самонадеянный перенесся в прошлое, дабы королю Яношу против турок помочь. Но чем? Ни чертежей у него, ни инструментов, ни специальных знаний. Разве каждый образованный человек представляет, как, к примеру, построить танк?
Помните, у Гаррисона злодей перед тем, как в прошлое кинуться, несколько лет подготовку вел? А ведь собирался он всего лишь в XIX век.
Помочь могут знания СПЕЦИАЛЬНЫЕ, чтобы как раз к месту пришлись. Вот и стараются писатели подгадать. Историк-античник попадает в Древнюю Грецию, вулканолог -- в город Помпеи незадолго до Последнего дня. Как у Лагина в «Голубом человеке», когда в конце XIX века оказывается парень, специально данную эпоху изучавший. Такому специалисту будет, конечно, легче, он вправду отличиться сможет, если осторожность проявит (чтоб за колдуна не сочли или в полицию не сдали). А остальным что делать?
     Итак, и в этом случае без рояля в кустах (то есть, без специальной подготовки и специальных знаний) не обойтись. Похоже, авторы сами понимают, что без их помощи персонаж утонет в Хроносе -- быстро и даже без бульбочек. У ближайшего перекрестка зарежут -- из-за кроссовок.

...Пупкин, спрашиваете, где? Да на космодроме майор, провожает на орбиту первый рыцарский космоэкипаж. Заправлены в доспехи космические карты...

Но вот самое трудно позади. Мы живы, так-сяк по-местному шпрехаем, друзьями обзавелись, «ку» говорим вовремя, на службу устроились. Что впереди?

4.

Почему-то все герои подобных романов упорно рвутся вверх. Нет, чтобы осесть где-нибудь и мирно наслаждаться патриархальным раем! Ладно, согласимся -- вверх, так вверх. Может ли выходец из иных времен сделать в Прошлом карьеру?
А вот тут ответ прост. Если он и вправду адаптировался, пусть и не став полностью «своим», если данное общество с порога не отвергает чужаков -- может, как и всюду. В данном случае пользу сослужат не столько знания о Будущем, сколько куда большая моральная и этическая «раскомплексованность», чем у его нынешних земляков -- и то, что очень условно можно назвать «кругозором». Не раз случалось, что европейцы становились полководцами и вождями у патриархальных народов. Так что карьера, как ни странно, наименее трудное из всего, с чем придется столкнуться в Прошлом. Однако!
Однако, попав в местный генеральный штаб или даже на престол, сможет ли наш современник Пупкин действовать в духе Янки Марка Твена? Университеты, железные дороги, пароходы? Права человека, наконец?
Вопрос риторический, ибо ответ дали не только Марк Твен, но и вся человеческая история. Чтобы удержаться у власти, майору Пупкину придется принять местные правила игры. И прежде всего, местную ЭТИКУ. Ситуация, укладывающаяся в известную формулу: «С волками жить…» Конечно, гипотетическому Пупкину может подфартить, и он попадет в Дивный Древний мир, где человек человеку – брат. Вдруг и такие были, кто знает? Но вероятнее иное: наш современник – темник у Чингисхана, наш современник – опричник Грозного. Вот тут-то и раздолье для писателей, ибо это и есть истинный КОНФЛИКТ. Не каждый выдержит (и герой, и даже автор), но кое-кто станет «этически первобытным» не без удовольствия. Отлетит шелуха наносного гуманизма, а из-под нее проступит Истинный Лик. Как констатировали братья Стругацкие в рассказе «Почти такие же»: «Чтобы в этом мире остаться человеком -- надо озвереть». Словно гладиатору, которого впервые вытолкнули на арену. Не захочешь убивать – зарежут тебя. И чем строже герой станет следовать подобной «этике», тем дольше проправит и проживет.
Янки из Коннектикута, как мы помним, не озверел. Чем все кончилось – тоже помним. Книга Марка Твена потому и стала классикой, что в ней убедительно показана НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПРОГРЕССОРСТВА. И в этическом плане – и в более широком, цивилизационном. Общество будет терпеть чуждые ему реформы и нововведения лишь некоторое время. Стоит затронуть какую-то глубинную струну -- и все. В романе Марка Твена многолетнее прогрессорство героя рухнуло в один день, когда против него выступила Католическая Церковь. И никакие паровозы не помогли. Иной пример, на этот раз из жизни, из реальной истории -- религиозная реформа Эхнатона в Египте. Даже фараоново всевластие не смогло победить вековые традиции. Можно, конечно, действовать постепенно, осторожно, не затрагивая поначалу основ чужой жизни. Однако нащупать эту невидимую, но ощутимую грань чужаку будет очень трудно. Вспомним «белую революцию» в Иране. Проводил ее не Янки из Коннектикута, не выходец из XXII века, а шах Реза Пехлеви. Но попытка перепрыгнуть из Средневековья в современность, точно по Марку Твену, быстро породила страшный призрак иной революции -- Исламской. Печальный вывод: прогрессивному шаху, чтобы победить и удержаться у власти, следовало стать аятоллой – и действовать, как аятолла. Конечно, можно попытаться ввести некие полезные мелочи, как дон Румата -- носовые платки. Но вот в техническом плане даже при всем старании мало что получится. Помешает не только консерватизм общества (даже в XIX веке в России столпы Православной Церкви выступили против строительства железных дорог), но и элементарное отсутствие технологии. Понадобится нам, скажем, алюминий -- или тот же пенициллин. И что? Подобные подвиги были возможны только у Жюля Верна в «Таинственном острове».
Итак, майору Пупкину придется делать карьеру исключительно в духе местных обычаев и традиций. И чем выше он поднимется, тем строже ему надо будет соблюдать существующие правила. Но как только герой успешно станет «своим», все интересное кончится, и «Наши в Хроносе» превратятся в обычный исторический роман. Разве что читатель позабавится сценкой, когда король Пупкин I, запершись наедине с бочонком вина, хриплым шепотом поет «Подмосковные вечера».

Выводы? Да простые они, выводы. Направление исторической фантастики, условно названное «Наши в Хроносе», требует соблюдения законов жанра -- и логики истории. В противном случае читать такое сразу же становится неинтересно. А так хотелось бы познакомиться с чем-то, написанном на уровне Марка Твена и Гарри Гаррисона! Ведь тема, при всей ее истоптанности и освоенности, поистине неисчерпаема!

...А где наш Пупкин? Все в порядке с майором. Открыл он глаза -- да убедился, что и кровать на месте, и комната. Приснилось все это бравому спецназовцу, видать, романтик он в душе! И хорошо, между нами говоря, что лишь приснилось. Такого путешествия не пожелал бы никому. Коса Хроноса – не игрушка!

Но это еще что! А вот в одной далекой Галактике... Но о Галактике -- в следующем докладе.

+2

4

БАСНИ ДЯДЮШКИ КРЫЛОВА

«…Она бесстыдно рассмеялась… томно содрогнулась, вздохнула тяжело и, застонав, страстно поцеловала в губы. А руки ее уже лезли под халат, ласкали, будоражили, манили, путали мысли и тревожили плоть. Устоять было невозможно… И сплелись неистово тела, и заходила ходуном кровать…»*

Ой, о чем это? Пардон, пардон! Увлекся я, расслабился. Да и как не расслабиться?

«…Основательно заполучив ногой в пах, он умолк, скрючился и уткнулся мордой в землю. Истошный рев, кровища рекой…»*

Кровища рекой! Вот ведь пишут, иззавидоваться можно.

«Девочки, что и говорить, были хороши. В многочисленных зеркалах отражались округлые колени, высокие бюсты, аппетитные бедра…»*

Да, фантастика! Какая фантастика? Наша фантастика, наша, родимая. Творят нетленку коллеги, стараются.

«…Так, так, значит, Дантон. Видать, не врет история-то. Ну вот и свиделись, гад. Теперь не обижайся, падла.»*

Так, его, так его, фармазона!. Будет знать!
Ладно, коллеги, все это присказка, сказка дальше будет. А точнее, басня, да не простая, с моралью.

Басня первая.

А началось все с того, что некоему деловому мужчине, отправлявшемуся в отпуск, нечего стало читать. Как есть нечего!

«На полках книжных магазинов - изобилие феминистских и дамских романов, недалеких детективов или произведений, населенных рефлексирующими "личностями". А героев, которые исповедовали бы нормальные мужские ценности и умели отстаивать свои взгляды, в современной литературе оказалось слишком мало.»**

Иной бы просто огорчился, рефлексировать принялся, но деловой мужчина оказался не таков. Нет книг с героями и мужскими ценностями? Щас будут! Книг не издают? Сами издадим, причем в наилучшем виде. Да не просто, а такие, чтобы сюжет к сюжету, герой к герою. Какой именно герой?

«Принцип отбора - вкус к жизни, честь и благородство, отвага и дерзость, умение играть со смертью по высшим ставкам и нравиться женщинам»**

Так все и началось.
Конечно, деловой мужчина просто плохо искал. И до него по страницам книг, и отечественных, и переводных, бегали «качки» и «бычки» - в томате, изображающем кр-р-ровь, льющуюся рекой. И дивы смеялись бесстыдно, и ноги лупили прямиком в пах. Только все это было не в комплекте, по издательствам и серям разбросано, теперь же все радости попали, так сказать, в общий флакон. Это во-первых. А во-вторых, все помянутое и не помянутое – не что иное, как фантастика, на что уже приходилось намекать. Нашего полку прибыло – да так, что впору от этого резерва ноги делать. Если не всем то, во всяком случае, наиболее «рефлексирующим» личностям.

«Мгновение - и, получив коленом в пах, Дантон ошалело замер, утратил весь апломб и от сокрушительного апперкота в челюсть с грохотом рухнул на пол. Глаза его закрылись, по щеке, видимо из прокушенного языка, потянулась струйкой кровь».*

Одним словом, ховайсь! Если уже Дантона бить начали!..
Вот и мораль Басни Первой – рефлексирующим личностям в настоящей фантастике делать нечего.

Басня вторая.

Познакомимся.
Крылов Владислав Ильич, создатель и издатель «Мужского клуба», в том числе и его исторической серии. За последнее время вышло уже более шести десятков книг. Солидно! Говорить о них можно много и долго, посему ограничимся, наиболее ярким из представленного. Настоящие мужчины «Мужского клуба» способны на многое, однако наиболее заметно проявляют себя не среди родных осин, а в дебрях Хроноса. Включай Time Machine - и айда за подвигами!
Зачем в Хронос погружаться?

«В легендах дошли до нас красивые истории о том, как прекрасные сильные люди, широкие душой, с гордостью выходили на смертный поединок, потому что они защищали великое дело, которое останется в веках, пойдет на пользу родным и соотечественникам…»**

Красивые истории – хорошо, великое дело – еще лучше. Особенно если герои не подкачают. Так ведь не подкачают!

«Представьте себе: в гуще событий прошедших веков оказывается наш современник. Там он становится одним из лучших, харизматической личностью, благодаря своему характеру, а не физическим данным. В моих книгах побеждают достойные и сильные, а не подлые и слабые»**

Ясно? И вообще, в Прошлом совсем неплохо.

«…Это замечательное место… Как только появляется возможность, я непременно заглядываю сюда. Кухня здесь не в пример лучше, чем в любом борделе, да и девочки поаппетитней, к тому же относительно недорого»*

Мораль Басни Второй – места знать надо!

Басня третья

«Мужской» подход к Хроносу не ограничивается. «широкой душой». Герои крыловских книг, все до единого (ежели положительные, понятно) обязаны – кровь из носу, в прямом смысле – изучать восточные единоборства. Дабы, как уже отмечалось не подкачать – зато подкачаться. Это не то, чтобы обязательное требование издателя, но…

«…Многие наши авторы в молодости занимались боевыми единоборствами и по сей день поддерживают себя в спортивной форме».**

Скромничает дядюшка Крылов! Авторы «многие», а книги-то с мордобоем – ВСЕ. Так что рукопашество и ногодрыжество может считаться обязательным условием появления очередного романа в серии. И не так важно, прописано ли сие условие в контракте.
Но ведь что интересно? Некоторые несознательные герои пытаются увильнуть. Нет, не вообще, а в иные секции. Стрельбой занимаются или даже фехтованием, дело вроде бы нужное, но авторы, помнящие, где им издаваться придется, вовремя хватают персонажей за шкирку – и отправляют прямиком на татами. Никак без этого!
И что тут сказать? Спорт – залог здоровья, восточные же единоборства – дело тем более полезное. Но чтобы все и всюду, не просто от тайги до Британских морей, но от Адама до Путина, во всех веках и временах? То ли Владислав Ильич Крылов соответствующие секции лоббирует, то ли…
То ли все еще проще.
Настоящий мужчина – в понимании «Мужского клуба», понятно, должен быть всегда и постоянно вооружен. Сократу с Буддой там делать нечего, пусть отдыхают. Мораль шляхтича времен Хмельничины – хоть без порток, но с шаблей. Голубая кровь-с! Приятно читать, не про быдло, а про жантильома! Все так, только в упомянутом Хроносе, куда герои регулярно попадают, дело с рукопашьем обстояло весьма не просто. Кто и когда всерьез начинал заниматься единоборством без оружия? Да тот, у кого оружия не было – окинавский крестьянин, к примеру, которому и кухонный нож не полагался. Во всех прочих случаях проще и эффективнее было прицепить к поясу железяку – или ее же заткнуть за пояс. Недаром в Техасе изделия Кольта прозвали «уравнителем». Тренируйся хоть всю жизнь, но против девяти грамм свинца никакое айкидо (при прочих равных условиях, конечно) не поможет.
Итак, герои «Мужского клуба» вооружены, что весьма хорошо – для них в первую очередь. Но вооружены по-плебейски, самым что ни на есть размужицким образом. Не Д`Артаньяны!
Запомним и это.
Мораль сей басни? Да какая уж тут мораль? Кийя-я-я-я!!!

Басня чертвертая.

А теперь – серьезно.
Цитаты, произвольно надерганные из книг, конечно, ничего не доказывают – как и декларируемые намерения издателя. Мало ли? В конце концов, и Сервантес в свое время хотел всего-навсего деньгу сшибить, написав немудреную пародию. Все решают сами книги, с них и спрос. Книги - и, конечно, их создатели-авторы.
Книги есть, авторы в наличии.
Поговорим?
Книги «Мужского клуба» в приличном фантастическом обществе принято не замечать. Почему – не так и принципиально. Может, потому что мы, писатели, особым добродушием и любовью к ближнему не грешим. Кроме того, издатель сам подставился – пообещал выпускать романы, извините, про мачо в дебрях Времени. Первая реакция – бульварное чтиво, профанация благородной исторической фантастики. Лучше мы Андерсена с Гаррисоном почитаем – или Булычевым обойдемся. Отчего? Да ведь для кого такое пишется – чтобы Дантона в челюсть, а лучше – его же в пах? Ежику ясно, что каждый ищет в книгах то, чего ему в жизни не хватает. Если персонаж лупит врагов дюжинами, покоряет дам гаремами, богатеет миллионами, а управляет королевствами, то кто, простите, потенциальный читатель? Безмускульный, вечно битый импотент-неудачник, не способный возглавить даже команду мусорщиков, не иначе. И весь этот «Мужской клуб» не что иное, как дамский роман для мужчин – и там, и там герой обязан быть мускулист, сексуален и победителен. Чтение-утешение, чтение-сублимация.
Вот и молчим о «Мужском клубе» - как будто, не фантастика это, вроде, не наши же коллеги там издаются. А зря молчим. Зря - потому, что и книги там (как и всюду) не все на одно обличье, и авторы.
Мораль Басни Третьей: не судите, да не судимы будете. По крайней мере, не судите, не выслушав.

Басня четвертая

Книги из «Мужского клуба» действительно не из-под одного лекала. Всякие есть – и хорошие и разные. Разные всуе поминать не стоит, а о хороших почему бы не сказать?
Вот, скажем, тетралогия Дмитрия Шидловского («Орден. Дальняя дорога», «Мастер», «Враги», «Противостояние») – очень хорошая альтернативная история, анализирующая вариант Ингермландии – отдельного русского государства на Северо-Западе, нечто вроде балтийской Малороссии. Рассказ ведется почти от самого начала (с 14 века) до конца века 20-го. Серьезно, интересно, никакого «мачизма» и «девочек поаппетитней». Единоборства присутствуют – куда без них? – но автор и тут извернулся, целый учебный курс философского осмысления оных изваял. Даже мораль вывел вполне дзенского толка: главное дело свое любить и знать до тонкостей, а кун-фу это или собирание марок, не так и важно. Кто бы спорил?
Конечно, можно сказать иначе: книги Шидловского – редкое и приятное исключение на общем фоне. Но это не так. Продолжим. Андрей Горюнов «На пути Орды» - прекрасная юмористическая криптоистория вполне в традициях Успенского и Лазарчука. Бардак в современных вооруженных силах, писанный ярко, со знанием дела, оборачивается несанкционированным «прогрессорством» в 13 веке. Причем, в отличие от большинства книг подобного направления, автор подробно и убедительно обосновывает КАК и ПОЧЕМУ состоялось форс-мажорное «попадание» героя в Прошлое. Увы, иные авторы не столь изобретательны.
Еще примеры? При зрелом размышлении, с учетом усушки-утруски… Вот, пожалуйста: Роман Мельников «Тевтонский крест». Автор по крайней мере историю знает, причем неплохо. И пишет тоже неплохо. Вот только герой у него если не совсем дурак, то уж очень наивный. Попав в гущу все той же Орды, он вначале бросается оную Орду бить и стрелять (из ОМОНа герой, что попишешь?), но вскоре, будучи быстро и результативно распропагандирован, вступает в ряды монголо-татар и начинает лупить безвинных поляков. Объяснения, конечно, имеются, для героя вполне даже убедительные (да еще принцесса на горизонте маячит), только очень уж он наивен, герой-омоновец!
Но читать книгу вполне даже можно. Рекомендую.
Мораль басни Четвертой аккурат из Крылова, но не из дядюшки, а из Дедушки Ивана Андреевича: «Навозну кучу разрывая, петух нашел жемчужное зерно…»

Басня пятая

О хороших книгах сказано. Стоит ли о разных? Спрячусь, пожалуй, за цитатами. Жанр аннотации своеобразен, но если даже все прочитанное поделить на шестнадцать…

«Интриги, тайны, коварство и любовь, блистательные кавалеры и легкомысленные дамы… И в самой гуще человеческих страстей этой эпохи оказывается подполковник Буров, витязь даже не в тигровой шкуре - в шкуре смилодона. В жизни у него не осталось ничего, кроме чести воина, несгибаемых принципов и убийственно работающих практических навыков.»

«Герой Великой Отечественной, летчик-истребитель Александр Савинов, а ныне вождь русов Олекса снова творит историю. Сражения на суше и на море, дальние походы; любовь и слава, храбрость и мужская дружба…»

«Жизнь "черного археолога" полна опасностей. Незаконные раскопки могут завести далеко, очень далеко, например… в прошлое. Можно и врагов одолеть, и влюбить в себя дочь помещика, и спасти достояние республики.»

Одним словом:

«Чужак и оболтус, избалованный цивилизацией, неожиданно проявляет настоящий мужской характер. Мир жестокий и беспощадный неожиданно стал родным, в котором он по-настоящему ощутил вкус к жизни и обрёл любимую женщину, друзей и даже родных.»

Для верности – и, не очень веря аннотациям, все эти книги я прочел. Поверьте, так оно и есть – и мужская дружба, и дочь помещика, и прочие радости.
Что в этом плохого? Ничего плохого, тем более – редкий случай! – историю авторы знают, если не на «пять», то на «тройку с плюсом». Во всяком случае, багдадские эмиры помидоров не едят, что не может не радовать.
А если опять-таки серьезно…
Убивают прежде всего штампы. В Прошлом оказывается обязательно спецназовец, офицер или мент, обязательно – морды в кровь, обязательно – принцесса. И - корона, если не обязательно, то очень и очень желательно. Ну, сколько можно, коллеги?
Плохо, что попадание в Прошлое очень слабо мотивировано. В лучшем случае – ведьма нашептала, а то и вовсе, как у Марка Твена: стукнули по кумполу – и ты у Ивана Грозного. Вдобавок присутствует обычная игра в поддавки: герой и языкам давним обучен, и пулемет МГ под мышкой припас. Разбегайсь, аборигены, шиссен буду! Ферштейн зи?
Ну, не убеждает, ну, не интересно!
Еще одно беда. Часто автор историю, как уже поминалось, знает – но не настоящую, а, скажем так, историю в анекдотах, историю из лакейской. Вот и бродят по страницам мужеложец Мирабо, хулиган Дантон - и садистка Екатерина, устраивающая групповое изнасилование супруге отставного фаворита. Верно, и не о таком в лакейских болтали, но История, как известно – справедливый Человек. Все давно выяснилось, сплетни остались сплетнями, правда – правдой.
Посему: не верю!
А главное… Так и лезет из всех этих книг жуткий комплекс неудачника. Ведь если для того, чтобы обрести «любимую женщину, друзей и даже родных» нужно переться на десять веков назад, то скверная же у вас, товарищи, жизнь в 21-м веке. Ой, скверная! И сами вы какие-то одномерные. Если уж сублимироваться – то по полной программе, со светопреставлением. Или по крайней мере, как-то оригинально, с выдумкой, с перчинкой. А то комплекс услуг, как в захудалом турбюро полувековой давности – неизменный, с тенденцией к ухудшению: принцесса на матраце, вражеские кровя на мече, корона на лысине. Что это: предел мечтаний Настоящего Мужчины – или поллюционный бред хиляка-импотента, застрявшего в тинейджерах? Не надоело?
Мораль же сей басни такова: Кое-кому не надоело. Кое-кому в самый раз будет.

Басня шестая

Хватит фрейдизма, займемся лучше социологией. Почему? Да потому что – уверен! – авторы – люди вполне адекватные. Ведь они не просто мечтам предаются, они книги пишут, значит, мордобой и секс с аристократкой – не предел их желаний и возможностей. Господин Крылов тоже не одномерен – издательство создал, серию раскрутил, концепцию сформулировал. Тогда кто же в остатке, кто одноклеточный, для кого все это? Уж не для читателя ли, дорогого нашего кормильца и поильца?
Разделяю законное возмущение: не может быть! Издавна повелось, что Фантастику читает как раз наиболее продвинутая часть народа, в основном, грамотная молодежь. Неужели ее такой жвачкой купить можно? А речь-то идет не об одной книге, даже не о десятке. В общем, руки прочь от нашего читателя! Умен он – а также талантлив, образован и совестлив. Потому и к Фантастике тянется, а не к Сорокину. Ясно?
Мораль сей басни…
Нет, не время пока для морали, придется все-таки о социологии. А заодно и об Истории, конечно, куда без нее в таком контексте?
И начнем, само собой, с Александра Сергеевича Пушкина. С кого же еще?
Мораль же басни Шестой такова: издает Крылов, а отвечает, как всегда, Пушкин.

Басня седьмая

Александр Сергеевич Пушкин страх как не любил Фаддея Венедиктовича Булгарина. И не за то, что поляк, не за то, что Видок Фиглярин, а за самое святое – за тиражи. Даже сравнивать не стоит, скажем, тираж «Бориса Годунова» и «Дмитрия Самозванца». А ведь одновременно вышли, об одном написаны. Пушкин - плохой автор? Вроде бы нет, историей проверено. Булгарин – бездарный конъюнктурщик, угождавший публике? А вы почитайте! Все на месте: историю автор знает, сюжет неплох, язык тоже, мораль присутствует. Почти Дюма!
Пушкина не поняли? Как сказать, многие поняли – включая Государя, лично гонорар заплатившего. Вот только Николай Павлович в простоте своей романовской совет классику дал: переработать пьесу в роман «наподобие Вальтера Скотта».
Пушкин, как известно, обиделся.
Обиделся классик вполне справедливо. «Борис Годунов» - прекрасная историческая хроника, улучшать в ней нечего. Да и не улучшить Государь предлагал – адаптировать. К чему адаптировать, к кому? Да к читателю, к народу, к Булгаринскому уровню!
В этом-то все и дело.
Сам Пушкин, ругая соперника-коллегу, неоднократно отводил ему место, то в «лакейской», то в «мещанской». И это абсолютно верно – читатель у Булгарина был иной, чем у Пушкина. Совсем иной! Пушкин, не попавший еще в школьные учебники, пословицы и анекдоты, читался прежде всего среди «высшего слоя», интеллектуальной российской элиты, для которой слова «Парнас» и «ключ Иппокрены» означали не заморское ругательство, а нечто более возвышенное.
Булгарина читали все остальные. «Остальных» же было на порядок больше.
Разрыв между этими группами читателей прекрасно показал Юрий Тынянов в романе «Смерть Вазир-Мухтара». Александр Грибоедов читает одно – его камердинер Сашка Грибов совсем иное, если конкретно – песенник, изданный для «народного чтения». А, послушав барские стихи, снисходительно роняет: «Разве это стихи? Стихи – это песня!»
Эту «народную» культуру очень часто сравнивают с культурой подростков, все тех же тинейджеров. Мыслей мало, гормонов – много, порой лучше вообще жевать, а не говорить. Сие верно лишь отчасти. Ведь не один честный писатель в книге для подростков не станет расписывать достоинства очередного борделя. Нет, коллеги, все по взрослому. Так что и счет должен быть только один – гамбургский. 
Разрыв между «старой» элитой, прямой наследницей цивилизации средневековой, феодальной и новой, «народной», рождающейся буквально на глазах, афористично зафиксировал Дизраэли: «Две нации». Позже эту фразу очень любил повторять Ленин.
Прошедший 20 век показал: элиту можно истребить и изгнать, но те, кто останется, все равно будут читать, петь и сочинять не то, что требуется всем остальным. Вместе с тем, ни в коей мере, нельзя считать, что пишущие «для народа» бесталанны. Отнюдь нет! Просто кому Маяковский, а кому Цветаева, кому Мандельштам, кому Евтушенко. Другие, разные, непохожие.
Две нации, две цивилизации, две культуры.
Мораль сей басни: у тех, кто с «народов» тиражи гуще!

Басня восьмая

Позвольте, а Фантастика? Ее-то место где? В барской или людской? Для кого, коллеги, пишем – для элиты или для пёпла?
Сие – тема отдельная и обширная. Отметим, однако:
Первоначально фантастика (в узком, привычном для нас смысле, Гомера пока оставим в покое) была, конечно же, литературой элиты. Народу вполне хватало сказок и баек.
Во времена Жюля Верна элита по разным, в том числе и благим, соображениям стала творить фантастику для «народа». «Смычки» не вышло, но «народ» (до этого обходившийся исключительно сказками и байками) с фантастикой все-таки познакомился – и оной возжелал. Уэллс и тот же Верн – сложновато будет, значит, даешь свое, посконно-домотканое. Спрос есть, значит, и предложение воспоследует.
Воспоследовало. Появился Берроуз с его Тарзаном и владыками Марса. Никакой науки, никакой техники – зато принцессы, «кровя», короны – и конечно, ощущение собственного читательского совершенства. А там и Конан подоспел, и все прочие. Вот и пошло раздолье, гуляй, не хочу! Чего еще надо? К высокой литературе приобщился (Фантастика все-таки), умным себя почувствовал без особого напряга, сублимнулся вволю. Если уж бухгалтер Иванов, простите Джонс, семерых одной левой пяткой замочил, то и мне такое с руки. В принципе. Завтра. Может быть.
Между прочим, «алгоритм» во всех упомянутых случаях брался из привычной сказки. Отсюда и до фэнтези всего полшага.
Так родился фантастический масскульт, в том числе фантастико-исторический. Родился, а после и к нам пожаловал. Сначала переводами, потом и корни пустил. Кому Кондратьев, кому Казанцев, кому Гор, кому, скажем, Павлов.
Вновь подчеркну: родители Тарзана и Конана были талантливы, очень талантливы, иначе бы кто о них помнил? И Казанцев был талантлив, и Павлов. А сознательно ли они писали по-булгарински,а не по-пушкински, или Фрейд вел, не так в принципе и важно. Главное, что писали, главное, что привел.
Две нации. Две культуры. Две Фантастики. Только не говорите мне, что у нас в обществе царит полное равенство: интеллектуальное, образовательное, имущественное. Я и так в это верю.
Мораль? «Искусство принадлежит народу» (В.И.Ленин).

Басня девятая

Историческая фантастика в принципе чтиво для интеллектуалов. Слов надо много помнить, и названий, и вообще – без знания школьного курса удовольствия не получишь. Не каждый пёпл Хаецкую прохавает! Значит?
Значит, есть спрос. Нужна историческая  фантастика для «народа». Конечно, фэнтези съедобней (как в годы давние - сказка), тут историю вообще знать не надо - ни автору, ни читателю. Но нельзя же, чтоб такая нива пропадала!
Если нужна, значит, будет. Точнее уже есть – и давно.
Желающие могут проанализировать феномен Никитина. Морщатся эстеты, понять не могут, принять не в силах. А зря. Сам  Никитин интеллектуальным изыском и громадьем знаний никогда не славился, зато нутром чуял, чего ЕГО читателю требуется: набор с кровищей и принцессами, юморок несложный, дабы понятно было, ну и (российская специфика!) полный ассортимент врагов.
Дядюшка Крылов Владислав Ильич все это понял. А если не понял, то сердцем прочувствовал. Результат, как мы видим, налицо. Посему не станем кривиться - и отворачиваться тоже не станем. «Мужской клуб» - явление более чем закономерное и перспективное. Сверкать мечам, стонать принцессам от страсти, трещать вражеским челюстям! И тиражам расти, и славе греметь. Даешь чтиво для народа!
А остальным чего делать? Завидовать? Злиться, подобно Пушкину? Критикой сублимироваться?
Думаю, нет. Бессмысленно – и неумно. Две нации были, есть и будут. Одна – не хуже другой, только вот разные они. И думать будут по-разному, и читать разное. Так что не стоит бороться с исторической закономерностью.
А что стоит?
Прежде всего, повторюсь, не отворачиваться. Книги, тем паче фантастические, надо читать. Написанное для народа, а не для бар не всегда и плохо. Булгарина – и того перелистывать приятно. И Маяковского, и Шолохова, и многих прочих. То, что в «Мужском клубе» хороших книг не столь обильно, не должно удивлять. Сколько их, хороших, вообще, какой процент? Это первое.
Второе. Ничто и никто не заставляет нас, фантастов, творить исключительно для эстетов. Знаем мы их, эстетов с их наклонностями! Хочешь про майора Пупкина в Древнем Риме нетленку изваять, чтобы с мордобоям, кровищей и дочкой сенатора? Отчего бы и нет, твори! Только…
Только – Третье. Главное, пожалуй. Если уж писать, так писать хорошо. Чтобы и текст вкусен был, и сюжет за собою звал, и эмиры бы без помидоров обходились. В общем, чтобы не стыдиться не пришлось – ни перед читателем, кем бы он ни был, ни перед самим собой. Думаю, с этим согласятся все – и Пушкин, и Булгарин, и Крылов-дядюшка и даже Крылов-дедушка.
Мораль басни Девятой на диво неоригинальна: Пусть будет Фантастика разная, очень разная. Лишь бы не было плохой.

Басня десятая и последняя.

Легко сказать! А чем принцессу на матраце заменить, если уже договор на десять книг подписан? Как без каратэ обойтись, без кишок на проводах и спасения мира? Читатель, того и гляди того, не поймет. Не оценит!
А это уже от тебя, брат-фантаст зависит! Думай, шевели серыми клеточками, как Эркюль Пуаро когда-то учил. И ведь думают. Вот недавно вышла книга – внешне вполне в Крыловском духе. Наш современник, «оболтус, избалованный цивилизацией» ни с того, ни с сего попадает в Третий Рейх. Знакомо? Вот сейчас он им, белокурым бестиям!.. Ан нет! На всем протяжении романа герой не делает практически ничего. Рад бы, да не может, в гестапо сидит, что весьма логично. А вот вокруг его скромной персоны, причем без всякого на то желания, такое начинается…
Что, уже интересно? То-то!
Мораль: «Писать лучше надо» (В.М.Рыбаков) А дядюшке Крылову Владиславу Ильичу –поклон вкупе с наилучшими пожеланиями.
Аминь? Не аминь, а продолжение следует.

* Разумовский Ф. Смилодон. – СПб, Крылов, 2003.(Серия «Историческая авантюра»).
** Т.Швецова "Ноев Ковчег" для мужчин (интервью с В.И.Крыловым).

+1

5

ФАНТАСТИКА, ФАНТАСТЫ, ФАНТАСНЯ.
(Юбилейный доклад)

Круглые даты так и взывают к классике, особенно литературные. Поскольку наша Фантастика как есть литература и таковой пребудет всегда, причем, литература поистине народная и даже всенародная, обратимся к… К Некрасову, отчего бы и нет? Народнее некуда.
Итак…
«Десять лет, как вы на воле…»
Не из самых известных цитата, посему позволю себе напомнить:

Сын с отцом косили в поле,
Дед траву сушил….

Увы, полтора века – не шутка, комментарии требуются. Иначе нынешний читатель, к иному, неклассическому языку привыкший, законно поинтересуется: от чего именно «косили» сын с отцом на упомянутом поле? А уж какую «траву» сушил дед, сразу поймут, без подсказок. Нет, не глумлюсь я, ни над Николаем Алексеевичем, ни над современными «юношами бледными со взорами горящими». Не глумлюсь, проблему ставлю. Иначе и огород городить ни к чему, достаточно напомнить – и поздравить.

Десять лет, как вы на воле…

Десять лет великому Книжному Буму 1996-го. Десять лет современной русской (русскоязычной, ненужное зачеркнуть) Фантастике. Две полные пятилетки все мы, великие и не очень, создавали ее, строили, от фундамента до конька-дракона на крыше. Тем, кто примкнул к нам только сейчас, позволю заметить: не всегда было легко.
Построили. Новая Фантастика, рожденная в середине бурных 90-х – ЕСТЬ.
Но прежде чем отпустить всех в буфет и самому туда проследовать, ибо повод и в самом деле имеется, да еще какой, давайте для начала дослушаем Некрасова.

Сын с отцом косили в поле,
Дед траву сушил.
«Десять лет, как вы на воле,
Что же, братцы, хорошо ли?» -
Я у них спросил.

На этот, несложный вопрос, так и хочется дать столь же простой ответ:
«Кому как».

1.

Чего мы хотели десять лет назад?
Фэньё, меряющее всех по себе, охотно проорет, ответить не позволив: «Денег они хотели, денег! Бабла рубить немеряно!»
Не будем ханжить. Хотели, конечно. Времена стояли непростые, гонорар, даже самый условный, смешной по нынешним масштабам, казался манной небесной. Только того не понимает фэньё, что предвидеть Великий Бум было трудно, почти невозможно. Надеяться, что рукопись, набитая на машинке «Олимпия», или (редкий случай) самиздатовский томик на желтой бумаге принесут в ближайшем будущем бочку варенья и корзину печенья, мог только самый закоренелый оптимист. Поэтому зарабатывали иначе, и если надеялись, то вовсе не на доход от написанного ночами, в свободное от работы и «халтуры» время. Пусть похихикают нынешние циники, но Фантастика жила энтузиазмом – и энтузиастами.
Смешно, правда?
Поэтому не о «бабле» мечталось, а о самом простом, но, увы, недоступном – чтобы печатали. Просто печатали. Нас.
Зачем напоминаю? Нет, не ради медали «Пережившему 90-е», а для доказательности следующего тезиса: «в стол» писалась не пресловутая «конъюнктура». Хватало и ее - переводы, литературные записи кинофильмов (помните?), редактура, наконец. Но «в стол» - это для себя, это, извините, с претензией. Не на «нетленку» (от подобного и тогда тошнило), не на место в «боллитре» - на право стать писателем. Не «автором», как ныне модно выражаться, не «сочинителем», именно писателем, создающим Литературу.
Отсюда и мечта, претензия, требование: издайте и признайте! Нас – и нашу Фантастику.
И грянул Великий Бум…
Можно вспомнить те упоительные месяцы, первые томики с глянцевыми чертями на обложке, первые гонорары (да! да! да!), и автографы, тоже первые. Прямо из старого романса: «Ах, как кружится голова, как голова кружится!».
Можно вспомнить. А можно и о другом подумать.
Книжный Бум если и был чудом, то вполне закономерным. Позже поясняли: издатели наконец-то поняли, что спрос будет не только на книги авторов с иноземными фамилиями, но и на своих, отечественных. Детективщики пример подали, мы - за ними устремились. Верно, но только в самом общем плане. Конкретной причиной стало то, что начали ловить «пиратов», издающих иностранцев «безвозмездно, то есть даром». Столь любимая всеми «халява» заканчивалась, и люди, умеющие считать деньги, рассудили здраво. А не попробовать ли своих? Договора заключать проще, платить меньше. Взяли - и попробовали.
Эта проза вот к чему. В прежние годы примат имела идеология, под нее Фантастику равняли, иногда самым прокрустовым способом. Теперь речь пошла о деньгах. А капитал, как справедливо выразился Карл Маркс, стремится не просто к прибыли, а к прибыли наибольшей. В этом и был великий соблазн Великого Бума. Нам сказали: печатать будем, но и вы должны понимать. Читатели – это «народ», а «народу» изыски, извините, противопоказаны. Кто с «народом», у того и тиражи будут гуще.
Никого не виню (издательства без дохода не выживут), лишь поясняю. Нас предупредили, не обязательно вербально, но уж намеком, точно. Кто услышал, кто нет.
С тем и родилась современная Фантастика. Прожила десять лет, и сейчас здравствует. «Строили, строили, наконец, построили». Но что именно? То, о чем мечтали, чего хотели? Тот Дом, Фэн-Дом, который думали возводить для себя и будущих поколений?
Один наш коллега-критик припечатал современную фантастику выражением «Серая чума», позаимствованным у некоего молодого автора. Автор обиделся – не для того книгу писал. Поэтому «чумой» именовать не станем, но и Фантастикой большую часть нынешней «продукции» назвать трудно. Не Фантастика – фантасня. «Глянцевая дешевка», «литература, писанная дебилами – и для дебилов».
Не ругаюсь – цитирую. И то в смягченном виде.
Как же дошли мы до жизни такой?

2.

«Читатель ждет уж рифмы «розы» (А.С.Пушкин). Раньше, мол, и вода была мокрее, и солнце светило ярче, и писатели творили не только за-ради упомянутых бочки и корзины. А вот ныне молодежь пошла!..
Нет, не дождетесь! Во-первых, молодежь не сама пошла, ей пути указали. А во-вторых, давайте-ка лучше по порядку.
Для начала несколько очевидных, часто повторяемых истин, но с поправками:
1. Фантастика, несмотря ни на что жива. Не умерла, и не похоронена, чтобы там не каркали всякие черные вороны.
Верно? Да. Только не совсем та Фантастика, о которой мечталось десять лет назад. Или даже совсем не та.
2. Незачем ругать литературный «поток», в нем всегда плохих книг на порядок больше, чем хороших.
Правда? Правда, конечно. Но плохая книга тоже разная. Одно дело, неважнецкая фантастика, иное – откровенная фантасня, где нет ничего: ни языка, ни сюжета, ни идеи, ни собственно фантастики, только килобайты с претензией и синтаксическими ошибками. Если сравнить плохую фантастическую книгу даже 1980-х (!) с нынешним «осадком», сравнение не в нашу пользу.
3. Уровень литературы меряют не по плохим, а по хорошим авторам. Такие авторы у нас есть, причем их немало.
Это так. Только в последние годы слишком часто эти хорошие авторы пишут книги, скажем очень мягко, явно уступающие их возможностям.
4. Несмотря на все трудности, мы доказали, что Фантастика – Литература.
Доказали – но больше для самих себя. Дело не в «боллитре», не в официальных критиках и уже набивших оскомину «толстых» журналах. По большому счету, никому все они не нужны, без нас околеют. А вот потеря огромного числа потенциальных читателей – тех, кто всегда читал Фантастику, прежде всего образованной молодежи, это уже серьезно. Самое же обидное – уход читателей-ветеранов. Сколько раз приходилось слышать, будто Фантастика кончилась на Стругацких. Не всегда такие слова – поза или результат незнакомства с предметом. Иногда, увы, выстраданная позиция.
Желающие могут подтвердить (или опровергнуть, их право) вышеперечисленные константы имеющимися фактами, прежде всего объективными: тиражами. Большая литература – большие тиражи. Съешьте свою шляпу, господа эстеты, но это так.
Слышу, слышу вой фэнья из виртуальной подворотни: по гонорариями тоскует, мало, мало ему! Фэнью не понять, что возможность быть услышанным для нормального человека не менее ценна, чем «бабло». Понимает? Тогда это не фэньё, извиняюсь. Но и с гонорариями проблема. Наипростейшие расчеты показывают, что читателей у нас, у Фантастики, могло быть значительно больше. Если не в десять раз, то в пять-шесть, уж точно.
Итак, в славном 1996-м Фантастика воскресла только лишь затем, чтобы докатиться до фантасни? И все эти десять лет – лишь затянувшаяся история грехопадения?
И опять-таки, нет. Если бы все было так просто!
Две пятилетки «новой» Фантастики – два разных этапа ее жизни. Очень, очень разных.
Вспомним!
Первые годы – подъем. Не только чисто количественный, не только урожайный на яркие имена. Формировалось новое отношение к Фантастике, не только изнутри, у верных читателей, но «со стороны». Показателем стало появление целого ряда серьезных литературоведческих работ, справочников, даже энциклопедий. Фантастикой начала интересоваться не только «тусовка», но и настоящие ученые - исследователи литературы. Защищались диссертации, на ряде кафедр истории литературы появилась соответствующая специализация.
Мало? Можно добавить: произведения некоторых наших коллег были включены в школьные списки литературы для внеклассного чтения, по ним писались доклады и рефераты. Их не боялись рекомендовать детям.
Нами перестали пугать детей, задумайтесь, коллеги!
Показателем вполне могли считаться и участившиеся вопли ненавистников Фантастики. Тон проклятий и анафем был таков, что и без эксперта понятно: «эстеты» нас начали бояться. «Боллитра», «дети капитана гранта», почувствовали настоящих конкурентов.
Можно и возразить – это лишь внешний шум, эхо, отражение в кривом зеркале. О книгах бы побольше! Охотно. К концу первой нашей «пятилетки» книги по Фантастике начали приобретать цивилизованный вид. Качественная бумага, качественная обложка, неплохие иллюстрации. Не у всех, не везде, но тенденция была очевидна.
И это не важно? Нет, важно, и очень. Отношение к нашему главному «продукту», к книге и есть отношение к писателям, к Фантастике.
Нас начал уважать работодатель.
Сами книги были разные, и авторы разные, но курс, взятый в год Великого Бума, казался верным и безошибочным. Вслед за поколением-1996 в литературу вступали следующие, от Олега Дивова до «стирателей», жить становилось все лучше, все веселее…
А между тем… Самое время указать на супостатов, что подобное злодею из «Пятнадцатилетнего капитана», подложили под компас железный груз…
Супостатов не было. А если и выискивать их, то исключительно в зеркале.

3.

Можно, конечно, кивнуть на Время. И не без некоторых оснований.
Книги зависят от читателя. Никакая башня не из какой кости не оградит творца от читательских ожиданий. Не обязательны пожелания редактора, и бессвязные реплики в Сети («ацтой!») тоже не нужны. Писатели знают, чувствуют, понимают. Иное дело, какова их готовность к компромиссу с Хроносом. И к какому именно компромиссу.
Но сначала о читателях. Фантасты привыкли писать для тех, кто «ищет странное». Таков был читатель и век, и полвека, и четверть века назад. Образованная молодежь – и те, кто остался молодым в душе. Таких и звала за собой Фантастика – хоть на планету Зеленого Солнца, хоть в парк Юрского периода.
Мы привыкли, но времена быстро менялись. Поколения, выросшие в 90-е, имели уже иные приоритеты. Я не о единицах, я о массе, об общей тенденции. Наука, с которой Фантастика была когда-то неразлучна, стала неинтересна, «приключения мысли» - откровенно скучны. Взамен предлагалась уже опробованная западная модель – фантастика, как развлекательное чтиво для домохозяек, бейсболистов и прочих «даунов» из даун-таунов. Антураж ваш (фантастический) – идеи наши («даунские»).
Это и стало неприметной вначале составляющей Бума-1996. Увы, капитал стремится именно к наибольшей прибыли. Искателей «странного» мало, домохозяек и бейсболистов и откровенного «ацтоя» - на порядок больше. Опыт уже имелся, в голодные годы не один из нас был вынужден кропать книжки «на потребу».
Голод кончился, соблазн остался. Поколение «ацтоя» было готово платить.
И что было делать? «Встать бы этаким гремящим скандалистом» (В. В. Маяковский), рубануть: не будем писать макулатуру для дебилов, не продадим родную Фантастику! И что? Одни не продали – другие бы нашлись. И свято место пустым не бывает, а уж денежное!..
К сожалению, нашлись - и одни, и другие, и даже третьи…
Не только в деньгах, конечно, дело, они лишь голозадому фэнью солнце застят. Не бедствовали мы уже, перебились бы как-то. Проблема в том, что аккурат к концу первой нашей «пятилетки», все, и постарше, и молодые, уж высказались сполна. «Стол» опустел. Запас не только рукописей, но даже идей, с которыми мы вступили в Фантастику, по сути, исчерпался. И эпоха сменилась, не станешь же вечно ругать коммунизм и ВТО! А что взамен, о чем-то писать-то? Проблема, тема, подход? С идеалами декохт, с идеями – тоже…
И пошел народ на вольные хлеба.   
Не хочется ругаться. Праздник все-таки, юбилей. К стихам тянет, к одам, к элегиям.
Что ж, можно и так.

Когда наш бренный прах да на погост снесут,
Явиться должно будет всем на Страшный суд,
Груз книжек волоча, придем в чертог Небесный,
Чтоб за дела свои ответ держать нелестный.
И вопросит бесстрастный Судия:
«Не ты ль, фантаст, был мудрым, как змея,
Талантом и уменьем одарен,
Учителями славными взращен,
Не от души, но только для дохода,
Не стал кропать ли «чтиво» для «народа»?
Воззрев, что твой доход презренно мал,
Не променял ли свой талант на сериал?
Ответь, не ты ль Лже-Конану отец,
«Икс-файлов» краденых неведомый творец?
Свой грех сокрыв под чуждою личиной,
Не ты ли стал грядущих бед причиной?
Твой путь – для нежной юности указ,
Писателям младым ты дал наказ,
Не словом, но грехом. Стыда не зная,
Рванула за тобой лихая стая.
И вот забыт ненужный идеал,
Не Аполлон царит, увы – Ваал.
Но не вини богов или эпоху,
Ты выбрал сам из «хорошо» и «плохо».

Если же прозой… А зачем прозой, и так невесело. В первую нашу «пятилетку» невидимая, но такая ощутимая «планка» Фантастики поднималась вверх. Можно спорить, что считать вершиной – «Эфиопа» Штерна, «Опоздавших к лету» Лазарчука или «Черного Баламута» Олди. Не так важно, главное - вершины были. Они и сейчас есть, но «планка» уже сбита, и сбита давно. Кто больше виновен: Век-Ацтой, пришедший на смену Веку-Волкодаву? Принцы Фантастики, обменявшие первородство на чечевичную похлебку литературной «попсы»? Воспитанная сперва на мексиканской, а после и на отечественной тележвачке публика? Желающие могут ответить сами. Только мало будет их, желающих. Зачем печалиться, если все не так плохо? Праздник, карнавал, фейерверк, веселые личины со ртами до ушей.
После дефолта, когда по новой Фантастике впервые как следует ударили, когда отсеялись слабые, в ходу была фраза про «два взвода». Именно столько оставалось «отцов и детей» Великого Бума. Два взвода держали фронт. Ныне этот героизм ни к чему. Более сотни новых авторов ежегодно, оцените! Сила, никаких патронов не хватит. Молодежь – не задушишь, не убьешь.
Поэтому не станем горевать. Порадуемся.

4.

Быстро идет время. Еще совсем недавно «стиратели», вышедшие на старт под салют Миллениума, позиционировали себя, как новое, молодое поколение, готовое сменить «стариков». Теперь они сами в «стариках», наши почтенных отцы безразмерных сериалов. На сцене племя младое, незнакомое, та самая сотня в год. Лемминги, взглядом не окинуть!
Наша милая фантасня! Не «Серая чума», нет, нет. Так – серенькая чумка, щенячья хворь.
…Серенькая сотня.
Но веселые, жизнью довольные. Авторы! Не писатели, такое слово, повторюсь, ныне не чести. Авторы и даже «аффтары».
Смена!
Чему рад, автор? Спросим? Спросим, конечно.
Авто-о-ор! А вот и автор.

Рифмовать я не умею,
Падежов не очень знаю,
И словов не слишком много,
Но всю правду расскажу.
Как-то раз в девятом классе,
Посмотрев кино про эльфов,
Книжку я решил писать.
Гениальная идея –
Школьник к эльфам в мир попал,
С Черным магом там сразился
И весь мир, конечно, спас.
Я разбил клавиатуру,
Дважды «мышь» пришлось менять,
Но роман написан классно,
Только плохо с запятыми
И не знаю падежов.
Ничего, в Сети ребята,
Прочитали, помогли,
Запятушки насовали,
Помогли и с падежов,
Говорят: «Рулез форевер,
Аффтар ты, пеши исчо!»
Я теперь – известен всюду,
Я теперь - почти Уланов,
Я теперь – почти Панов.
Буду я писать про эльфов.
И – не надо падежов!

Не думайте, что я эльфов обижаю. Космодесантниками замените, легче станет? И не ругайте «аффтара», посочувствуйте лучше. Демократическая школа, демократическое ТВ, реклама на каждом углу, «гамезы» вместо книжек. Не он такую жизнь построил. А Фантастика? Для нашего «аффтара» она – не Уэллс и не Ефремов, не Шекли и не Стругацкие.
Даже не Олди, не Лазарчук, не Дивов.
Фантастика для него – это «глянцевый поток». Книжки, а чаще целые сериалы про эльфов, про космодесант, про спецназовца в дебрях Времени. Именно такая фантасня на лотках лежит, именно к ней рука юная тянется. Язык простенький, сюжетец понятненький, герой деревянненький. Просто, доступно, не надорвешься, за вечер осилишь.
«Планка» сбита. И виноват не «аффтар». Он – лишь производное, результат, можно сказать, сын полка. Нашего полка, коллеги!
Никому не икается? Очень рад если так.   
Возразить можно, нужно даже. Нечего со своим допотопным уставом к нашей славной творческой молодежи соваться. Безликость, отсутствие свежих идей, никакой язык, ни сюжета, ни героев? Ну и что? Им нравится, понимаете, ИМ, смене нашей, лупоглазой и ушастой. Строили, строили, Фэн-Дом построили. Для кого? Да для них же, для «аффтаров»! Они туда и вселились – юркие, молоденькие, хоть без падежов, зато с книжками. Незачем их поправлять, и указывать незачем, глянь, тиражи какие!
Тиражи, говорите? Вот с этого и начнем.
Тиражи сейчас, коли грубо считать, в два раза меньше, чем в стартовом 1996-м. Если точнее, раза в два с половиной, на самой «коммерческой» грани. К этому мы и пришли за десять лет. Авторов зато много, выбор имеется? В 1996 тоже более чем сотня напечаталась, но не таким цыплячьим образом.
Книги не просто малотиражные, но и откровенно одноразовые. Редко ли приходится слышать: мол, разок прочитать можно, но уж никак не два? Одноразовая книга – та, что на полку не поставишь – она не только по авторитету бедной Фантастики удар. Автору не слаще – ни в жизнь не переиздадут, значит, следующую фантасню-однодневку кропать придется, головы не поднимая.
Слышишь, «аффтар»? Времени своего не жалко? А бабла? Твое ведь, не чужое. 
Это итог номер раз.
Книги стали выглядеть приличнее. Но не слишком. Все равно глянец, все равно – черти на обложке. Недалеко ушли. А ведь встречают-то по одежке! Сколько можно в мини-юбках и семейных трусах щеголять?
Два!
За последнюю «пятилетку», как раз когда молодая озимь поднималась, ни нового «Эфиопа», ни новых «Опоздавших к лету» никто не издал. Были книги плохие, средние были, хорошие, совсем хорошие. Но прорыва нет, на месте топчемся, старое пережевываем.
Три, стало быть.
Нас почти уже не ругают, так, поплевывают свысока. Зато уж плюют, кому не лень: и выродки из «боллитры», и свои же, братцы-ренегатцы. Жаль, ответить почти нечем. В таким спорах не хуком левой реагировать следует – книгами. А вот с этим напряженка. Даже из дюжины «рваных грелок» и прочей бракованной резины хороший роман не сошьешь. Не тот материал.
Четыре!
У нас так и не выросли свои, настоящие критики и литературоведы. Два-три человека погоды не сделают, литература же без критиков – как бомбардировочная эскадрилья без прикрытия. И где отвечать? Журналы-то появляются, но дальше пеленок растут с трудом. Да, конечно, «Если», «Реальность фантастики», еще этот, который приложение-прицеп. Честь и слава издателям и редакторам, но сравните хоть со Штатами, хоть с Британией. Сравнили?
Пять, значит.
Желающие без труда список дополнят. Пока речь шла про буквы на бумаге, а ведь есть еще люди, наш Фэндом, Фэн-дом, Вселенная фантастов, многолетний приют и оплот. Есть? Это у Фантастики был Фэндом, Фантасне иное полагается – Фан-тусня. Но не стоит об этой субстанции в праздник, и вообще не стоит. Испачкаешься еще…
Посему – итог. Какой?
Жить стало лучше, жить стало веселее (писатель Ст., не Столярова имею в виду).
Обхохочешься!

5.

Теперь самое время предложить рецепт. Как бы из хорошего еще лучшее сотворить? То ли писателей заменить, читателей на месте оставив, то ли наоборот, то ли всех – и сразу?
Хлоркой посыпать – и кол забить.
Только не поможет. Не из спор с планеты Ы фантасня выросла – из нашей славной Фантастики, из нас вами, из наших книг. Посему…
Может, вновь к классике вернемся, совета спросим? Вот, скажем, к Денису Ивановичу Фонвизину обратился как-то некий родитель, чье чадо ну никак учиться не хотело. А тот возьми – и напиши «Недоросля». Прочитало чадо, почесало затылок… И волшебным образом обернулось Алексеем Николаевичем Олениным, будущим президентом Императорской Академии художеств, умнейшим и ученейшим человеком своего времени.
Только кого сейчас проймешь «Недорослем»? Не «аффтара» же!
Или все-таки?
Нет, не будем больше о грустном. Праздник ведь, юбилей. Стройные ряды фантастов, стеллажи, полные книг, радостные улыбки, бароны, драконы, космодесантники, спецназовцы в Машине времени, пятая книга сериала, двадцатая, и все без падежов, без падежов…
И читатели. И писатели. И критики. И художники, издатели, библиографы, фэны. Те, благодаря кому все еще жива Фантастика. Фантастика – не фантасня!
На них, честно говоря, вся надежда.

6.

Ну, а что с нашими фермерами, с которых все и началось? «Десять лет, как вы на воле…» И они на воле, и мы. Сравним?

«Заживили поясницы»,-
Отвечал отец.
«Кабы больше нам землицы,-
Молвил молодец,-
Я работал бы я прилежно
И поменьше пил».

Пока все сходится, все, как и в нашем варианте. А что же дедушка, который по траве спец?

«Неуежно, да улежно»,-
Дедушка решил...

Перевожу: не сытно, да покойно. И у нас, в нашей родной фантасне, где-то очень похоже. И в самом деле, чего волноваться-то?

С праздником, друзья!

+1

6

Реванш, погром, капут — современная историческая фантастика

«Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей…» (Пс. 1-1,2). Ради политкорректности вывернем наизнанку: Неправеден муж, иже не идет на совет благочестивых и не стоит на пути праведных и не сидит в собрании святителей... Теперь никому не обидно? Странное дело! Когда собираешься на обычный конвент, о политкорректности не думаешь. В крайнем случае, помнишь о том, что писателя Н не следует хвалить в присутствии писателя М - и не забываешь об этом до третьей рюмки. О политике же, особенно после помянутой третьей, беседовать вообще не принято. Мовентон-с!
Блажен муж, неправеден муж... Стоит ли помянутому мужу идти на конвент, объединяющий писателей, скажем вежливее, не только по литературным интересам? Хотите политики, коллеги? Ладно. Только потом не обижайтесь.
Начнем!

Как у наших у ворот
Сел имперский звездолет
Зададим-ка перцу
Злобному имперцу!
(Г.Л.Олди).

Пересказываю прозой. Если саму идею Империи я согласен обсуждать в плане профессиональном - историческом и литературном, то от забот по воссозданию конкретной Российской империи меня увольте. Занят-с. Прилагаю в меру возможностей все силы, дабы сия империя не была воссоздана как можно дольше - а еще лучше никогда. И не говорите, что не мое это дело, потому как инородец. В том то и вся соль, что инородец. Послушать, что некоторые - не дворники, не отставные любера - фантасты о таких, как я, инородцах, говорят, сразу из пацифистов выпишешься. И нации моей нет, выдумали ее - лично граф Стадион, наместник Галиции и Ладомерии, и ума мы невеликого, и фамилии смешные, и в голове одни мысли о сале. К тому же все поголовно предатели, Мазепы с Бандерами. Но почему-то в этот самый "имперский проект" нас, таких плохих, регулярно вписывают, то целиком, то частями, то с войной, то без.
...Недавно решил уточнить, кто из нынешних фантастов первым описал войну России с Украиной. Уточнил - и вам советую. Когда-нибудь пригодится.
Так что ваш проект - это и мое дело. Тем паче, к исторической фантастике вполне причастен, помянутые же проблемы уже выплескиваются за пределы книжных страниц. Скажем, некий мэтр-дециметр публично меня поучает - по поводу нового романа: "Думается, в России вот уже года три или четыре как перестали с равнодушием относиться к таким политпредъявам... Публикуясь в российском издательстве, надо помнить об этом. Иначе книга осядет мертвым грузом на складе". Дециметра успокою - помянутая книга вышла уже тремя изданиями. Но сама, дециметровым новоязом выражаясь, "политпредъява" прямо сердце греет. Так и хочется вновь в демократы (чур меня, чур!) записаться и на обкоме сине-желтый флаг поднять, как подзабытом 91-м.
В общем, блажен муж... Тем паче спорить с имперцем на вербальном уровне бесполезно. Да простит меня дециметр, опять процитирую: "Но если попадет ему вожжа под хвост, то как закусит он удила, как понесет, роняя клочья пены" (у дециметра "вожжа" через "з", я исправил, надеюсь, опять-таки не обидится). Для подобного спора каждое суверенное государство имеет серьезные и весомые аргументы. Так что лучше обычного конвента обождать, где в основном, конечно, про водку и женщин, но иногда и о фантастике поговорить можно.
И все-таки я решаюсь обратиться к уважаемым коллегам. И на то целых две причины имеются. Обе очень серьезные.

Причина номер раз.
Дорогие мои коллеги, братья-фантасты! Выведем пока что политику с поля, хотя бы на полчаса, и на фантастику нашу любимую поглядим. К вам обращаюсь я, друзья мои, потому что вас нечто серьезное, настоящее все еще интересует. Имперская идея - дело сложное, ума требующее, знаний, таланта. А ведь вы ко всему и литераторы, не только политики. Если для вас фантастика - часть имперского проекта, то будет ли толк, если эта самая фантастика - да не "эта самая"! - наша Фантастика станет и дальше столь успешно мчать в светлое Будущее? Еще недавно мы от "конины", нашими коллегами под "ихними" псевдонимами писанной, брезгливо отворачивались, от всяких там доморощенных "х-файлов" и прочего скайуокерства. И зря, потому что сейчас это уже почти классика по сравнение с тем, что украшает прилавки. Думаете, брюзжу? Мол, раньше и солнце было ярче, и вода мокрее. Нет, братья по фантастике, по-разному солнце светило - и не всегда воды во фляге хватало. Но кой-чего, к счастью, не было. Нынешней, прости господи, "юмористической фантастики", нынешнего "дамского фентези", нынешнего...
Нет, лучше конкретный пример, свежий самый, убедительней будет. Толкиена любите? Не важно, по крайней мере, знаете. Вот и автор некий тоже знает. Собрал он отряд Хранителей, переименовал для безопасности, дабы за плагиат не засудили, колечко вручил... Зачем самому выдумывать-стараться? А для оживляжа заставил своего Фродо надеть кольцо не на палец, а... Не знаю, как и сказать культурнее, разве что классика процитировать - Ломоносова. "...И что тело часть срамная..." Оценили? В общем, торчит кольцо на этой самой "части", чудеса творит. Автор доволен, читатели в восторге... У нынешних интернет-идиотов в их срамном словарике есть выражение "бугага" (слитно пишется). Так что полное "бугага" - и даже "рыгага" (тоже слитно)...
Если "это" сейчас фантастика, то я, извините, не фантаст. Воображения не хватает - и смелости литературной. По сравнению с таким "ремиксом" даже черт по имени Изя некоего доморощенного жидоеда (не читали? ой вэй!), выглядит вполне литературно.
Коллеги, "этого" много. "Этого" очень много. "Это" берут за образец те, кто начинает фантастику читать - и писать. Какой смысл спорить о высоком, о сложном и многослойном, когда то, на чем мы стоим, наша планета, наша Фантастика, успешно превращается в "бугага"?
Может, некий общий интерес проступит? Как думаете, друзья?

На этот мой горячий призыв возможен ответ, далеко не столь теплый. Мы-то чем поможем? Закон Старжсона, девять десятых всех книг - дерьмо, не нами придумано. А мы, люди серьезные и очень даже высококультурные, будем по завету Вольтера возделывать свой сад - в данном случае, имперский. А дауны в своих даунтаунах пусть читают "бугага" и "рыгага". Дураков не вылечишь, графоманов писать не научишь. А что больше их сейчас, чем прежде, так это оптическая иллюзия. Раньше печатали меньше, с разбором, опять же редакторы всякие были, корректоры. Это, во-первых. И, во-вторых, уже без всяких шуток, без "рыгага". Поколение-"некст", поколение, не жившее в СССР, то, которое сейчас начитает на только читать, но и печататься, выросло в антураже похлеще, чем в старых антиутопиях. Тем, кто пережил 90-е, в самое время медали давать - а тем, кто тогда родился и рос? Не медали - таблетки с уколами за государственный счет, причем пожизненно. Выродившееся общества, выродившаяся школа, озверение и опошление - как ни скажи, все пресно будет. Удивительно еще, что среди этих "некст" не так мало умных и толковых. Крепок все же человек! Но мерзость последних трех пятилеток не могла не погубить очень и очень многих. Для них, навсегда отравленных и ушибленных, "бугага" - родной язык, а Кольцо Всевластья на соответствующей "части" тела вкупе с чертом Изей - верх литературной выдумки. Вздохнем о них - и своими делами займемся.
...Это не я говорю - это вы мне говорите, коллеги. А я вам сейчас отвечу.
Профанация, пресловутое "падение планки", опошление и примитивизация захлестнут - и захлестываю все. Не только книженции про эльфов и цвельфов, не только "бабфэнтези" и юмористику уровня "рыгага". Самые светлые ваши идеи, правильные, имперские-разимперские, эти "некст" превратят в повествование про черта Изю. Дабы не показаться голословным - еще примерчик. Сочинение на ортодоксальную имперскую тему "Как Сталин напал на Гитлера в 1941-м и мир завоевал", тоже свеженькое, с пылу с жару. Роль черта Изи там исполняет фельдмаршал Манштейн, которые оказывается таки "Изей" Левински и (ой вэй!), и с ним такие смешные вещи приключаются! Советские же бойцы идут в атаку с криком "Бей фашистских жидов!" А что Гитлер, Адольф наш Алоизович - агент мирового Сиона, который все это и затеял, с третьей страницы ясно становится. Нет, это не я бесноватого с "ичем" именую, это автор, молодой и талантливый. К Шикльгруберу так и обращаются всякие там Кейтели с Йодлями: Адольф Алоизович. Со всем нашим, понимаете ли, уважением.
Некое сетевое "бугага" весьма положительно об этой литературной находке отозвалось. Мол, очень смешно.
Сказал бы: и мы посмеемся. Сказал бы: что с идиотов возьмешь? Вон их сколько в Сети, кретин на кретине. И вообще, и те, что к Фантастике примазаться пробуют. Пусть себе!
Нет, иначе скажу.
Это - очень вероятное будущее всей нашей фантастики. Высокоумное снобье очень любит совершенно невкусный термин "бифуркация" (ну хоть вслух проговорите, на языке покатайте!). Так вот, мы сейчас в этой самой точке - точке бифуркации. А впереди ждут нас черт Изя с Адольфом Алоизовичем. Они ждут - а нас к ним несет поток. Книжный, глянцевый, веселый. Бугага.
Такое и станут читать. А то, где, как ныне принято говорить, "много букв", так и "осядет мертвым грузом на складе". Потому как планка сбита. Потому что читатель привыкнет, что фантастика - это те самые 90 процентов про Старжсону. Уже привыкают. И никто не услышит вопиющих в пустыне, а если услышит - не поймет, потому как язык забудет.
Русский язык.
Так может на станем разделяться на имперцев, пост-имперцев, не-имперцев и прочих перцев? Стоит ли резать нашу Фантастику по живому? Ее, бедную, и без нас уродуют.

Не убедил? Тогда вот вам причина вторая, не менее серьезная. И не обесудьте, что стану поминать не только литературу, но и политику. Не я первый "политпредъявы" кидать начал.
Причина проста: не получается и не получится. Уточняю. Не получается грамотно и завлекательно писать фантастические произведения на имперскую тему, дабы оную имперскую идею подать читателю. Порой выходит грамотно, профессионально, порой очень даже завлекательно, по самое "не могу" (черту Изе опять икается). Но в целом - нет.
И - не получится. Как выразились наши почти классики: "Не время для драконов". Для того, что когда-то было Российской империей, а потом СССР, время Империи уже прошло (еще не наступило - нужное подчеркнуть). И никакое вопияние в пустыне, даже голосом Паваротти, не поможет.
Не время!
Но - порядку.
"Не получается" - не из-за отсутствия желания и таланта. В конце концов, закон Старжсона можно оценить с иной стороны. При нынешнем раздолье тиражей и имен (сколько новых "фантастических" книг в год? тысяча? больше?), десять процентов - это несколько десятков хороших романов и повестей. И если даже часть их посвящена нужной нам теме, выходит очень даже оптимистично. Историческая фантастика популярна, ее читают. Так чего еще желать? Что тут не так?
"Нет так" заключено в самой фантастике, как методе (или "жанре", кто как привык). При всей близости Фантастики и Утопии, это все же разные направления. Историческая фантастика может рассказать много интересного, может многое проанализировать - но создать "оптимальную" модель государства или общества, привлекательную для читателя, пожалуй, не в силах.
Такое может фентези (не смейтесь!), но фентезийная "модель" заведомо сказочна. В некотором царстве, в некотором государстве... То, что какие-нибудь "блям-блямчики" или "цурипопики" счастливо живут в Империи Ы, не есть аргумент для построение подобной империи среди наших берез и осин. Разве что для ролевой игры годится.
"Счастливые" общества регулярно преподносит нам фантастика Будущего. Но там "счастливость" задана заранее, ибо наши сметливые потомки как-то удосужились решить на сегодняшний день нерешаемое - и в технике, и в делах вполне человеческих.
...Оговорочка - не по Фреду, но по Лукасу. В уже устоявшейся картине Грядущего термин "Империя" успел приобрести некую эмоциональную нагрузку, не очень позитивную. Во всяком случае, Империя Добра звучит не слишком убедительно. Ах, джедаи, джедаи!
Более того. Если внимательно присмотреться к преподносимым нам картинами счастливого будущего и задаться вопросом "а хотел бы я там жить", ответ не слишком однозначен. Самая-самая классика - "Туманность Андромеды" Ефремова. Желаете переселиться? Не спешите с ответом, книгу вначале перелистайте. И даже Мир Полдня, по которому положено ностальгически вздыхать. Тоже не торопитесь. Мне, например, сразу вспоминается, что в тамошнем Совете большинство депутатов - врачи и учителя. Вам не страшно? Завидую от всей души.
Однако, Будущее с космоимпериями и звездными войнами - все-таки не совсем "наше" поле. У исторической фантастики свои прерии. "Однажды Гегель ненароком и, вероятно, наугад..." Историк - действительно пророк, предсказующий назад. Посему иначе вопрос поставим. Удалось ли кому-либо создать ретро-утопию? Не в Средиземье, а в где-то близко к реальности. Не в Австралии, не на Юкатане - на знакомой почве. Скажем, империю Романовых или Рюриковичей, в которую бы хотелось переселиться? Городовые вежливые, государь мудрый, телятина по три копейки фунт? Не вспоминается что-то. Акунин честно пытался, но он - детективщик, а это жанр специфический. После "расчлененки" на третьей странице как-то не слишком думается о доступной телятине.
Не вспоминается. И не потому, что фантастических ретро-империй, в том числе и Российских, мало. Есть они, некоторые очень даже любопытные. Но чтобы сразу - и визу туда выправлять? Пусть даже не визу, просто повздыхать от души: эх, не получилось, не вышло! Нет, я не забыл ни Александра Громова, ни Андрея Уланова, их "проекты" очень интересны, но чтобы в такой стране - и жить? Тут очень задумаешься.
Но все-таки нужный пример найдется. Нет, я не про "Боярскую сотню" (не желаете командировочку?). Самую симпатичную ретро-Россию создал Андрей Белянин. Но мир Царя Гороха все-таки ближе к фентези. Кроме того, он - не Империя в типологическом плане. Перед нами нечто близкое к Московскому государству времен Ивана Третьего: территория не слишком велика, население этнически однородно, если кикимор не считать. А главное - это все-таки сказка, пусть и в хорошем смысле слова.
Причина все сказанного проста и понятна. Историк - не тот, кто злоупотребляет медом и патокой, ему все больше скальпель в руку просится. Специфика профессии!
И вновь возразят. В книгах, пусть и фантастических, следует не медом мазать, а показывать мир, так сказать, во всей полноте и сложности, читатель же, если разумен, сам разберется. Согласен категорически. Но пока имперской ретро-утопии, настоящей, с большой буквы Утопии, среди написанного не замечается. Или я что-то упустил?
Упустил, конечно. Еще один классик - Василий Звягинцев. Тут все просто. С помощью инопланетян можно создать любую Российскую державу, хоть с Аляской, хоть с Меркурием в качестве автономной области. В его Югороссии я бы пожить согласился, отчего бы и нет, тем более, столица в Харькове? Но соль в том, что для создания более-менее приличного "анклава" Империю пришлось для начала разрезать на части. То есть, тот же 91 год, пусть и другими методами.
Надо ли еще что-то доказывать?
Не слишком получается и с ретро-СССР. Историческая фантастика, конечно, не забывает Страну Советов, порой она в своих фантастических "отражениях" и велика, и могуча. До Ла Манша простирается, иногда даже до Австралии (привет Федору Березину!). Только вот насколько она "утопичнее", опять-таки в хорошем смысле слова, по сравнению со страной, где мы все жили? Сильнее - да, страшнее для врагов (ух, приятно!) - "да" три раза. Но чтобы вернуться, чтобы back to USSR?
Честный фантаст делает честные выводы. Читая "Вариант "Бис" Анисимова любая имперская душа согреется, восторгом изойдет. Как "мы" "им" вломили, а? Ну, вломили, фантастика все-таки, почему бы не вломить? Но чем все кончилось? Бойцы вспоминают минувшие дни, а Союза-то нет! Распался - и в этой, столь победоносной реальности. Потому что видит автор: одного "вломления" супостату недостаточно, чтобы развернуть Историю. Она, как говорят англичане Человек справедливый...
С Будущим не выходит, с Прошлым тоже трудности. Остается смоделировать Империю прямо здесь, в дне сегодняшнем. Альтернативщики! К вам обращаюсь я, мастера бифуркации! Сотворите нечто идеальное - или хотя бы к идеалу приближенное!
Литература Реванша ныне очень в чести. Мало кто помнит, что чуть ли не первой книгой подобного толка стала вышедшая еще в год Великого бума повесть некоего Россича "Реванш России". Хотите туда, в книжку? Там в восставшей из праха великой стране первым делом устраивают казнь на Красной площади. Не поленился автор, списочек составил - кого и за что вешать. Качаются трупики у древнего Кремля, светят пятками босыми - а наш спецназ уже президентов Прибалтики вяжет, всех трех сразу. И по Америке - огонь! Чем не имперская Утопия? Хотите туда? А в "Катаклизм" Федора Березина? Но Березин, честь ему и хвала, все-таки создавал Анти-Утопию. Найдите разницу!
Ладно, не будем о страшном. Есть же положительные примеры - без повешенных у Спасской башни? Есть, конечно. Как не вспомнить произведение, специально задуманное, как апология Империи. Настоящей, могучей, многонациональной, раскинувшейся от океана до океана, где плохих людей нет, где человек человеку - единочаятель.
Хотите в Ордусь ван Зайчика?
Насколько мне известно, именно кликами: "Хочу в Ордусь!" наш коллективный ван Зайчик более всего гордился, даже на сайте их складировал. Ну что ж, порадуемся за него. Но при этом вспомним не только то, что вкусы бывают разные (в 30-е кое-кому из западных либералов сталинский СССР был весьма по душе), но и когда все это читалось. В недобрым словом помянутые 90-е, да и чуть позже, Ордусь на первый взгляд и в самом деле казалась оазисом, где не только имперская, но и самая обычная душа, успокоится. Сообразно все, благолепно даже. Чем не воплощенная имперская Утопия?
Соглашусь - она и есть. Только лично меня в эту Утопию не заманишь. Дело даже не в столь любимых автором прутняках - больших и малых. В конце концов, эксцесс - или напротив, авторский ход, ордусскую "самость" подчеркивающий. Но присмотримся поближе к какому-нибудь значащему эпизоду. Для меня ближе тот, что про Асланiв ("Дело незалежных дервишей"). Между прочим, приятно читать настоящего имперца, без кавычек. И "мова" ему по душе, и народ, и никакой граф Стадион асланивцев не выдумывал. А то, что автор против сепаратизма, очень даже понятно. Отчего бы не благоденствовать Асланiву в сообразной Ордуси?
Но - присмотримся. Для начала назовем вещи своими именами. Приезжий чиновник прокуратуры, без всякой санкции и ордера, производит аресты руководства автономной территории. Такого, между прочим, и в ежовские времена не позволялось. Для арестов он вызывает частную, вооруженную до зубов, армию, которая прибывает обычным рейсовым самолетом. Читателей должен изрядно повеселить эпизод с перепуганными обывателями, сию армию узревшими. Смешно. Полное бугага. А теперь переложите все это на нашу реальность: аэровокзал, экскалатор, а по нему спускается обвешанная оружием толпа Кормибарановых и Кормиконевых и начинает танец с саблями. Весело?
И наконец. В цивилизованной человеколюбивой Ордуси автономный Асланiв отчего-то живет даже не по татарским, а по китайским законам династии Тан, включая кодекс с прутняками. У каждого народа своя история. В "Русской правде" никакие прутняки (равно как столь часто поминаемая круговая порука с репрессиями ни в чем не повинных родичей до седьмого колена) не предусматривались. А на календаре Ордуси уже конец ХХ века.
Довелось как-то поинтересоваться у одного из ван Зайчиков (не у Двуллера, а у Цесаревича) смыслом всех этих "сообразностей". Ответ Зайчика был прост. Во-первых, юмор, помянутое выше "бугага". А во-вторых, "народ", читатели мечтают о таком герое, чтобы с "корочками", чтобы всех начальников - на цугундер без всякого ордера, чтобы справедливость для всех - крупными очередями.
Ну как, хотите в Ордусь?
Увы! Все попытки создать позитивный, привлекательный образ Империи - в Прошлом, Настоящем и Будущем - никак нельзя признать удачными. Не получается. Не в плане литературном или историческом, а именно в плане создания положительного имиджа. Так что, уважаемые коллеги-имперцы, не на свою мельницу воду льете. Почитает умный человек, труд ваш оценит - а заодно и самой имперской идее оценку даст. Она у вас вроде динозавра. Нечто большое, сильное, очень даже интересное, можно сказать, мечта ученого. Но не дай Бог рядом с таким динозавром рядом оказаться!
И вновь возразить можно. То, что сказано, мнение личное. Одного не убеждает, иному же динозавр сей дороже брата родного. Только вот вопрос - кого именно Империей увлечь следует? Убежденным имперцам и так все ясно, им ничего доказывать не надо. С инородцем-иноверцем попробуйте. Получится - ваша взяла.

Это, если, если помните, было насчет "не получается". Переходим к "не получится", к тому, что сейчас не время для драконов-динозавров.
Можно долго спорить про тенденции общемировые. То ли рушатся империи (СССР, Югославия), то ли собираются рухнуть (Штаты), то ли, напротив, консолидируются (Евросоюз). Мир велик, и нас интересует его вполне конкретная часть. Если же взглянуть на Россию, то не надо быть Гумилевым, чтобы понять: русский этнос переживает период, именуемый многими "национальным возрождением". Не станем спорить, даже кавычки уберем. Итак, национальное возрождение, поиск идентичности, болезненное распознавание "свой-чужой", нащупывание пресловутой "национальной идеи". Все именно так и есть. А как соотносится Империя с национальным возрождением, с пробуждением одного из ее этносов? Надо ли пояснять? Тем более, уже поминавшиеся особенности эпохи приводят к тому, что все происходит по наиболее агрессивному, нетерпимому сценарию.
Продолжать не стану, умному - достаточно. Напомню лишь, что поиски "русскости" в покойной Российской империи становились все интенсивнее по мере приближения к 17 году. Ответом была, само собой, аналогичная реакция народов нерусских. И чем все кончилось?
Бог с ней, с политикой - или не Бог, другой кто-то. Увы, "злоба дня" уже впечаталась и в нашу Фантастику. Эльфы, звездолеты - экий наив! Разоблачение колдунов-инородцев, на Россию умышляющих - иное дело. Смерть Гарри Поттеру и прочей магической синагоге! "Дети против волшебников", не читывали?
Скажете, опять эксцесс? А почему в столь популярной альтернативной истории СССР (или Россия) все чаще становится союзником Адольфа Алоизовича? Не нравятся англичане с янкесами, понимаю. Но неужели наци лучше? Выходит, лучше. Несколько лет назад казалось, что "коричневое" поветрие - лишь игра нескольких эстетов-извращенцев. Сейчас так уже не скажешь. "Антифашист" стало бранным словом, скоро оно будет таким и в Фантастике. По сути, Адольф Алоизович поделился с некоторыми нашими авторами своей генеральной идеей: мировой конфликт есть противостояние арийцев и евреев. Согласились - и стали записываться в арийцы.
Сказавши "алеф", приходится говорить "бейта". И вот уже пошли рассуждения о "крови и почве", о зловредных метисах и мигрантах, о все тех же инородцах-иноверцах, которые "нас" громят, значит требуется громить "их". И в жизни, и в книгах. До смешного доходит. Пару лет назад некий автор как следует разбомбил Вашингтон. Доброе, казалось бы, дело, радоваться следует. Так нет же, чуть не съели его, автора - с костями и очками, потому как книга именовалась "Татарский удар". Мол, как он смел, нерусский? Татары - они вообще...
Глубокоуважаемые коллеги-имперцы! С кем Империю строить станете? Один народ - "вообще", другой графом Стадионом выдуман, третий не народ, а "мировая закулиса". На такое ведь и ответить можно. Некий украинский автор изваял нетленку "Дефиляда в Москве", где вволю, так казать, отальтернативился. Вот уже и воюем, пока еще виртуально.
Встал род на род... До Рюрика еще далеко.
И опять пример просится, финальный. Красой и славой Российской императорской армии была Дикая дивизия. А кто в ней служил? Они - ингуши и чечены. Так вот, когда вновь Дикую дивизию сформируете, хотя бы на страницах очередного романа - тогда и в Империю зовите.

А вообще, грустное это дело. Сейчас на наших глазах происходит разрезание на куски того, что когда-то было советской фантастикой. Не труп рубим, по живому режем. Не по литературной необходимости, таковой нет - по чисто политической. Что ж, разрежем, разрубим, клочья по сторонам раскидаем. Едва ли обрубкам и обрезкам станет легче. Оглянитесь, близок он, полный Капут, уже подступают черти Изи, Адольфы Алоизовичи, Фродо с кольцом на интересном месте, окружают со всех сторон. Не лучше ли всю эту плесень совместно вымести, а там уж меж собой разбираться. Тем более, единая Советская Фантастика, как ее не назови - это и есть Империя, может самая лучшая из когда-либо существовавших.
Сохраним ее? Уничтожим?

0

7

Чего же ты хочешь?

отзвуки Второй мировой в современной отечественной фантастике

Вместо эпиграфа

А почему, собственно, «вместо»? Если уж эпиграф, то по всем правилам, чтобы и про фантастику было, и про войну, и не без морали.

Пожалуйста:

Особенно понравился комиссару лозунг "Бей фашистских жидов!". Комиссар даже объявил автору устную благодарность и предложил немедленно вступить в партию.

Андрей Земсков. «Порядок в танковых войсках».

Вот оно, значит, как… А поскольку война согласно нашим традициям всегда начинается с отступления, приступим, то есть отступим и мы.

Лирическое отступление на заранее подготовленные позиции.

…Посреди нашего двора стоял танк «Тигр». То, что на самом деле битую железяку без башни, пушки и гусениц зовут Panzerkampfwagen VI «Tiger I» знать я не мог (откуда?), но про «Тигра» запомнил сразу. Здесь были немцы – в нашем доме, дворе, городе. Совсем недавно, даже танк не слишком проржавел. Потом «Тигр» исчез, но двигатель почему-то остался и лежал еще лет пять, пока не обратился в труху.

В детском саду, бывшей господской загородной даче, реквизированной «именем революции», из земли торчали пеньки. Воспитательница, старушка из гимназисток, объяснила – здесь росли ели, очень красивые, особые, «голубые». Их спилили немцы. Жалко…

…Для желающих хихикнуть. В те годы «голубые ели» означало именно «голубые ели». Это сейчас, в наступившем Счастливом Будущем, каждый третий… А тогда на каждом третьем доме чернели четкие графитти: «Проверено. Мин нет». И это означало именно «мин нет», а не а что-то иное. На самом деле мины были, и снаряды, и бомбы, только копни. Мой дядя ходил без двух пальцев – доигрался в детстве, а мы, малолетние недоумки, доставали из земли цинки с немецкими винтовочными патронами. Один из таких патрончиков я до сих пор показываю студентам.

Шестилетки в детском саду спорили, давно ли была война. Получалось, что не слишком, если не год-два, то лет пять назад – точно. На самом деле прошло уже почти два десятилетия, но слишком свежо все было, слишком рядом. В нашем дворе жил «полицай», которого все дружно ненавидели, поскольку «полицай» - это плохо. Потом оказалось, что «полицай» на самом деле - бывший майор внутренних войск. Но мы его все равно не полюбили.

Ветераны казались нам очень старыми, ведь им было по сорок, сорок пять, а некоторым и больше. Собирались часто, в том числе у нас дома – дедовы друзья, шумели, смеялись, пили водку за 2.90. Сталина никто не славил, его и не вспоминали, и уж тем более не вели дискуссии. Сталинисты сгинули – старые попрятались, новые еще не народились. Кстати, самого Сталина было полным полно, несмотря на та, что памятники уже успели снять: и на медалях, и в детских книжках, которые никто не изымал из библиотек, и в книжках для тех, кто постарше. А вот фотографии на ветровое стекло никто не вешал, это уже потом, на брежневском излете…

В День Победы не ходили на кладбище. Да и Дня Победы не было, обычный рабочий майский денек. По радио скажут, по телевизору «КВН» поздравят, вот и весь праздник. Зато 20-летие Победы впервые отметили как должно, до сих пор помню. Еще бы! В городе был салют, настоящий, из пушек. А деду медаль дали с изображением Солдата из Трептов-парка. Я очень гордился.

Развалины разобрали еще не все. И не все могилы на кладбище затоптали. Сколько их было тогда, военных могил, целые аллеи! Уже через десять лет пропало все.

Что еще? А еще самым страшным бранным словом у нас было «фашист». В те годы малолетки не матерились, не принято было. А вот «фашист»… Не дай бог в горячке выпалить!..

А теперь для очень многих ругательным словом стало «антифашист».

Все, кажется, отступать некуда.

1.

О грядущей Второй мировой фантасты стали писать загодя, лет за двадцать. Почти никто не угадал - не только детали, но даже общий ее ход. О войне же настоящей, реальной, начали сочинять практически сразу. Чем же была для фантастов тех лет Вторая мировая?

Как и следовало ожидать, прежде всего – фоном, знаком времени. С войны возвращаются герои Ефремова, чтобы искать динозавров, ее последствия лечат с помощью тополя быстрорастущего персонажи Немцова. На самой войне тоже есть место фантастике. Классический сюжет: военный инженер капитан Петров (гауптман Шульц) изобретает нечто очень нужное для фронта (следует подробное описание агрегата), но мерзкий шпион фон Штампс (отважный разведчик Богатырев) уже торит путь к столь полезному изобретению… Знакомая и опробованная схема, разве что «ихний» агрегат столь же отварителен и опасен, как и сам Третий Рейх. В качестве типичного примера можно вспомнить роман Александра Насибова «Безумцы». Изобретение, позволяющее диверсантам очень долго находится под водой, порождает не просто опасных врагов, а персонажей Джорджа Ромеро. Сравните экранизацию романа (фильм «Эксперимент доктора Абста») и «Ночь живых мертвецов». Естественно, будь изобретение «нашим», акценты расставлялись бы совсем иначе.

Саму же войну никто из авторов не пытался изменить или отменить. Причин тому много, но главной была не цензура и не отсутствие традиций «прогрессорства» в нашей литературе, а невозможность отстраниться от того, что являлось частью жизни - днем вчерашним, но все еще длящимся.

Зато именно тогда фантастика представляла собой истинный рай для «железячников». Изобретение следовало описать, да еще чертежик приложить для пущей достоверности. И психологизма никто не требовал.

Возможен был также «облегченный» вариант. Изобретение, оно же научная тайна, присутствовало, но было лишь условностью, допуском, позволяющим закрутить лихой сюжет. Вспомним замечательную повесть русскоязычного чеха Александра Ломма «Ночной орел». Не так и важно, благодаря чему обреченный на гибель советский десантник научился летать. Главное, что из этого получилось.

А попаданцы как же? Какая военная фантастика без них, родимых? Встречались, понятно, но несколько иные, чем в наши дни. Прежде всего, их было немного - мало кто из переживших хотел бы вернуться «туда». Это сейчас, когда Курская битва для наших вьюношей стоит где-то рядом с Куликовской, совершить мысленный «прыжок» ничего не стоит, р-р-раз – и там. Для тех же, кто оставил позади смерть, могилы друзей, гарь сожженных домов, даже на бумаге такое почти невозможно. Но иногда все-таки выбирались.

Приведу два примера. Сергей Абрамов «В лесу прифронтовом». Начало прямо как из современного опуса, выловленного в омутах Самизадата. Воинское подразделение при оружии и транспорте через непонятный «провал» попадает в иное время – и принимается всех крушить. Проблема в том, что «попаданцы»-то из Вермахта, а крушат они нашу колхозную глубинку времен Юрия Гагарина. Все кончилось хорошо, супостатов уконтропупили, только не совсем понятно, зачем сие написано. Впрочем, причину указал сам автор: нынешняя (образца 1960-х) молодежь в случае необходимости покажет себя не хуже, чем их родители. Но если так, выходит, сомнения все-таки существовали?

Сам же рассказ не слишком удачен: и завязка откровенно надумана, и приключения не вызвают особого доверия. Будь ты даже из отряда космонавтов, много ли навоюешь без оружия? Это в наши дни выросло поколения спецназовцев по переписке.

Второй пример куда интересне. Автор тот же, вернее, почти тот же: Александр и Сергей Абрамовы «Хождение за три мира», глава «День в прошлом». И опять нечто знакомое до боли: был герой здесь, в нашем мирном Сегодня, р-р-р-раз! – и аккурат в осень 1942-го. Правда, на этот раз все замотивировано серьезно: изобретение, технологии из будущего, научный эксперимент. Итак, классический попаданец, причем без гранатомета, зато под конвоем. Не просто пленный, а еще и на пути в гестапо. Современные авторы, ну! Как героя выручим? Каратэ и нинцзюцу отпадают – герой попал в свое собственное тело из 1942-го, изрядно исхудавшее и ослабевшее на лагерной брюкве. И времени мало, сейчас парни папаши Миллера в оборот возьмут…

Как герой выкрутился, желающие могут прочеть сами во всех подробностях. Если коротко: удачно применил «послезнание» о близком Будущем. Можно сказать, классика, способ, который еще Янки из Коннектикута использовал. Но применил успешно, даже гранатомет не понадобился. Читается же эта история куда лучше, чем нынешние опусы про наших «там». Веришь – хотя бы потому, что храбрый экспериментатор сам родом «оттуда», он прошел войну, немцами в фельдграу его не удивишь и не напугаешь. Он знает, что наши победят, немчура же для него - не более чем злобные зомби из фильма Ромеро. Они уже мертвецы, пусть и очень опасные. Вот нынешнему офисному хомячку на его месте пришлось бы туго, даже если его с «абаканом» под мышкой заслать. Не тот жизненный опыт - и порода не та.

Как видим, истоки современной попаданщины налицо, только Историю пока никто не меняет. Разве что по мелочам, чуть-чуть. Помянутый ветеран и сам бежал, и спутникам побег устроил. Глядишь, меньше похоронок домой пришло, пусть всего на одну-две. На нечто более масштабное те, кто прошли войну, не замахивались.

Эти примеры почти исчерпывающи. Да, порой были и другие варианты. Помню рассказец (автора из принципа называть не стану), про штукарей из Будущего, вытянувших на несколько часов в свое «прекрасное далеко» смертника, ожидающего казни в немецкой тюрьме. Кофием напоили, вручили орден (тот, что посмертно), и обратно к нацистам отправили – помирать. Чтобы, значит, Историю не слишком тревожить. Я бы этих умников в той камере бы и оставил. Раз уж такие принципиальные, так хлебните из чаши, какую человеку приподносите. А еще один попаданец из далекого Послезавтра явился в оккупированный гансами Крым с лучеметом наперевес. И тут такое началось!

Как видим, вывихи у авторов и тогда случалось, пусть и редко.

Была еще «Попытка к бегству» братьев Стругацких. Но там война – не более, чем символ Ада. Заменить ее, скажем, на колымские лагеря (как авторы вначале и планировали), много ли изменится?

Такая вот она, Война в старой Фантастике. В целом, и бедновато, и мало. Причины тому могут быть разные, но одна очевидна. Сейчас для большинства Вторая мировая – интересная страница Минувшего. Тогда же значительная часть потенциальных читателей, и тем более писателей, воспринимали войну, как еще не ушедшую реальность, которую не слишком хочется вспоминать, а уж тем более использовать ее, как творческий «полигон». В качестве аналогии вспомним жанр военной комедии, который у нас так и не прижился. Слишком много стоила тому поколению Вторая мировая.

Вместе с тем, в тогдашней фантастике, как и во всем обществе, никто не сомневался в том, что:

1. Мы победили.

2. Наше дело было правым, а вражье наоборот, причем «фашизм» (национал-социализм предпочитали не поминать) - это абсолютное зло.

3. Наши друзья во время войны – это наши союзники по коалиции (при всех их недостатках), и vice versa.

4. Полицаи и прочие власовцы – предатели и негодяи по определению.

Даже в самой смелой фантастике никто и не пытался пересмотреть и тем более изменить одну из этих констант - ни с помощью попаданцев, ни конструируя альтернативные «сценарии». Вопросы же «большой» политики, в том числе пресловутый «культ личности», в произведениях фантастики почти не отражались. И дело опять-таки не столько в «цензуре», сколько в самом восприятии военного Прошлого. И военное и послевоенное поколение смотрели на Войну, как победители. Одолели супостата – и ура! О чем еше размышлять, в чем сомневаться?

С нашей точки зрения такой подход может показаться излишне упрощенным, как и тогдашняя «военная» фантастика. Остается уточнить, какова она, наша точка зрения.

2.

В покойном СССР достать хорошую книгу, в том числе и по истории Второй мировой, было мудрено. Зато теперь, в нашей Пост-Советии!..

Вот, скажем, прилавок с книжками «про войну», весь заполнен, места свободного не осталось. Слева – про СС, каждой дивизии – по книжке. Чуть дальше «мурзилки» рядами – про танки немецкие, про немецкие же самолеты, про эсминцы с подлодками. Вот мемуары: «Я был в Сталинграде», «Я воевал у Роммеля», «Я стирала носки Гитлеру»…

Справа же про нас, про победителей. Вот вам «Правда Виктора Суворова», вот его же «Неправда…», каждая в десяти выпусках. Вот «Нам не в чем кается», а вот «Нам есть в чем…». Но это лишь подножие Эвереста по имени СТАЛИН. «Полководец Сталин», «Стратег Сталин», «Зачем Сталин начал войну», «Зачем Сталин не начал войну». Рядом с Эверестом – Монблан с простой русской фамилией Власов. «Анатомия предательства», «Апология предательства»…

Совсем сбоку – про янкесов с томми и прочих камикадзе. Плюрализм – так плюрализм.

Я чего-то упустил? Упустил я невеликую толику толковых книг, что исследований, что мемуаров. Не по злобе, в потому что не сразу заметил. Искать их приходися – между Гитлером и Сталином.

Вот от этого плюралистического многоцветия и танцуют авторы ненышней «военной» фантастики. Отсюда и все фигуры Марлезонского балета.

Если же чуть серьезнее…

До середины 1990-х отчественная фантастика была, как Сатурн в старой книжке про шпионов – почти не видимой. Одной из первых книг-ласточек, широкой взмахнувших страницами, стала эпопея Василия Звягинцева «Одиссей покидает Итаку». «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин»… Отправляя своих героев прямиком в 1941-й, Звягинцев застолбил магистральная направление, по которому двинулись десятки его последователей, желавших «переиграть» несчастливое начало войны. Однако у Звягинцева новой была форма, но не содержание. «Смысловое ядро» оставалось традиционным, в либеральном духе конца 1950-х. Злобный Сталин, страшный Берия, безвинно пострадавшие генералы, тупые энвкаведисты… Такой книге следовало выйти в 1960-е, в крайнем случае на десять лет позже, теперь же ретро в духе ХХ съезда с трудом воспринималось всерьез. Кстати, именно Василий Звягинцев первым подарил товарищу Сталину гранатомет. Ну, железяка, это ладно, автор, замахнулся на нечто более серьезное. Немцев ему разбить показалось недостаточно, захотелось еще и перестроить страшный сталинский режим. Смысл же перестройки, если отбросить эмоции, состоял в максимальном ослаблении верховной власти СССР. И это в самый разгар войны! Ох, либералы, либералы!...

Направление, указанное Звягинцевым, действительно оказалось магистральным, но последователи нашлись не сразу. Сама же «военная» фантастика именно в это время двигалась весьма странным зигзагом, что вполне отражало великое смятение умов, охватившее постсоветское общество. Чуть ли не в первую очередь это коснулось взглядов на Вторую мировую. Сказать, что в обществе проснулся коллективный Власов, было бы натяжкой, но… Вы не забыли груду книг про СС и Вермахт?

Жгучий, иначе не скажешь, интерес к поверженному врагу в середине 1990-х быстро перешагнул границы разума. После того, как ушел из под ног СССР, заколебались и привычные констаты. Мы победили? Почему же так плохо и страшно живем в отличие от тех же немцев? Фашизм – абсолютное зло? Тогда отчего так ругают сталинский режим, ставя его наравне с гитлеровским? Союзники – наши друзья? Разве послевоенные годы не доказали обратное? Власовцы – предатели? Но если сталинизм не лучше нацизма, не правильнее ли искать третий путь?

На эти невеселые вопросы каждый отвечал по-своему. Наиболее простой ответ, ответ слабого и подлого человека, сводится к старому анекдоту: «…Пили бы баварское пиво». Зачем было вообще побеждать? Замирились бы с немцем на Волге, глядишь бы, в Полдень  ХХІІ века попали. Сибирь бы нам гансы оставили, там бы и строить Светлое будущее. А Рейх все равно развалится, если уж Союз не уцелел…

Появились даже идеологи. Не хотелось бы в очередной раз поминать Переслегина с его «моделями», «кодомами» и планами взятия Москвы, но куда денешься? Как и образцовый по качеству и размаху «макет» такого варианта истории, выстроенный в произведениях Андрея Лазарчука.

Позиция почти непробиваемая – как и у каждого сренестатистического полицая. Аргумент: не баварское бы ты пил, а пеплом поле удобрял, не действует, ибо полицай твердо надеется именно на пиво, а не на печь. К тому же наше время предоставало новые аргументы. То, что «Сталин плохой», и тогда поминали, но появился довод куда более весомый. Если все пойдет, как в реальной истории, то победим вовсе не мы, а проклятые американцы, а вместе с ними «тайное мировое правительство», «масонерия», «всемирный Израиль», «фашисткие жиды» и далее по списку. Лучше уж до Урала все отдать, глядишь, вернем когда-нибудь. Главное, «пиндосам» и прочим врагам не обломится.

Попытки возразить и объяснить встречали дружный ответный вой. Вся ситуация сильно напоминала октябрь 1941-го, когда многие уверелись, что Союзу таки капут. А раз так, почему бы не порассуждать о баварском пиве и Русской державе за Уралом?

Неудивительно, что все попытки разубедить поколение «новых полицаев» оказались безнадежны - таких следует убеждать не словами. Те, что в октября 1941-го рассуждали о баварском пиве, года через два дружно прониклись советским патриотизмом и, посрывав полицайские повязки, резво побежали в лес, к партизанам. И на этот раз ситуация изменилась достаточно быстро. Уже в начале нового века на большей части бывшего СССР был взят официальный курс на создание государственного культа Победы.

Полицаи принялись срывать повязки…

3.

Критикуя, как мне кажется за дело, Переслегина и тем более Андрея Лазарчука, я прекрасно отдаю себе отчет, что они обладают и талантом, и тем, что называется творческой индивидульностью. Но вот потный легион их последователей, кинувшихся, окучивать тему…

Анализировать «это» - невеликая радость, особенно пересказывать похожие, словно замерзшие трупы на сталинградском снегу, опусы про попаданцев. Посему спрячусь за цитату, неплохо обобщающую данное направление.

«Попаданцы в довоенный период дружными толпами бегут к Товарищу Сталину, несут ему планы и чертежи, образцы оружия, разоблачения врагов и геополитические прогнозы. Они обязательно умиляются эффективным менеджером Берией и жестоко примучивают Хрущёва. Промышленность и наука совершают бешеный скачок. Сталин прозревает, реабилитирует ученых, вводит элементы хозрасчёта в народном хозяйстве и борется с крайними проявлениями культа личности. В результате советская страна входит в июнь 41-го обновлённой. Гитлера ожидает жестокий сюрприз.

Попаданцам в начало войны уже некогда прогрессорствовать, они сразу проваливаются со своими танками и самолётами, автоматами и бомбами, пейнтбольными пукалками и каратистскими приёмами. Этот вариант отличается максимальной задействованностью попаданца непосредственно в ведении боевых действий. Штучные попаданцы непременно создают партизанский или разведывательно-диверсионный отряд, водят фрицев за нос как детей, крадут немецких генералов и секретные карты пачками, выходят целыми из любого окружения… Они также регулярно ходят на приём к Товарищу Сталину, дают ему ценные геополитические советы и получают награды… В случае же массового переноса, для целого воинского подразделения всё отличается только масштабами, и фрицев ждёт неминуемый и скорый разгром. Собственную линию воинское соединение гнуть не пытается, дружно поддерживая Любимого Вождя.»

(Alexpi  - http://community.livejournal.com/alterhistory/)

Попаданцы с засланцами, несмотря на их явное преобладание, не единственный вариант. Имеется и «чистая» альтернативная история с разными точками, извиняюсь за выражение, бифуркации. А вот иные варианты достаточно редки. Практически сгинули гениальные изобретатели (их заменили все те же попаданцы с гранатометом под мышкой). Встречаются искатели магических «артефактов», борцы с Аненнербе и прочие шамбалисты, но по сравнению с предыдущим десятилетием их ряды заметно поредели. Порой авторы работают на стыке направлений, соединяя «военную» фантатистику с мистикой и даже фентези. Но это все маргиналии, вернемся в «мейнстрим».

И в книгах про попаданцев, и в альтернативках авторы меняют Историю. Как – в принципе ясно, но вот зачем? Если Историю меняют, значит, она кого-то крупно не устраивает? А если меняют историю выигранной войны, то поневоле крепко задумаешься.

Действительно, зачем?

Ответ самый простой: война, как ни крути, была выиграна большой кровью, и результаты ее оказались скромнее, чем хотелось (и до сих пор хочется) многим. Хорошо бы это изменить, в лучшую, понятно, сторону.

Самым ярким примером такого решения может служить одна из книг цикла Федора Березина «Красные звезды». РККА, действуя малой кровью и на чужой земле, в конце концов оказывается на подступах к Австралии. Читается лихо, однако следует помнить, что книга Березина откровенно сатирична, автор явно не воспринимает этот «великий поход» всерьез. Увы, иные, вроде незабвенного Герантиди, пишут о таком без тени иронии. Подобные опусы напомнают не столько подражание давно забытому Шпанову, сколько фанфики по произведениеям столь проклинаемого многими Виктора Суворова. Вот если бы Сталин начал первым…

Некоторые варианты еще более «альтернативны». Россия, начавшая войну, оказывается «белой» - либо оная война ведется в союзе с Рейхом. Это еще что! У нашего западного коллеги Тертлдава учстникам Второй мировой довелось воевать с марсианами...

Всерьез обсуждать эти Илиады не имеет смысла, тем паче написаны они, мягко говоря, без особого художественного изыска. Однако уже в этих простеньких опусах проскользывает нечто любопытное. Немцев-перцев-колбасу рубят и режут с легкостью необыкновенной, даже не останавливаясь, и… И победоносная РККА наконец-то находит себе Главного Врага – западные демократии. Вот и их-то, по мнению, авторов должно уничтожать со всей серьезностью. И, конечно же, средоточие зла - не Франция, и даже не столь нелюбимая многими Великобритания, а сам Большой Сатана – Соединенные Штаты Америки.

Произошла подмена основного врага. Германия и ее союзники в качестве таковых уже не рассматриваются, их заменили те, кто в реальной войне являлись нашими союзниками. Почему? Да потому что авторы, переигрывая Вторую мировую, на самом деле стремятся изменить итог совсем иной  войны – Холодной. Давний страшный враг таковым уже не кажется, он замещен теми, кто ближе и опаснее. Именно над ними следует брать реванш.

Интересно, что именно в этом ключе написана не только немалая груда макулатуры, но и чуть ли не лучшая «альтернативная» книга последних лет – «Вариант «Бис» Анисимова. Автор с огромным удовольвствием бьет, топит и сжигает мерзких англо-американцев. Но книга не была бы лучшей, если бы автор вовремя не остановился. Итог для ревашиста печален: с англосаксами воевнули, крови им попортили, но Европу все равно пришлось делить, а в 1991-м Союз распался со всеми известными последствиями. Реванша не получилось.

4.

Не все стремятся дойти до пустынь Австралии и африканских саванн. Ничуть не меньше авторов ставят перед собою менее масштабную, но, пожалуй, более серьезную задачу. Речь идет о «варианте Звягинцева» - попытке изменить катастрофическое для Красной армии начало войны, «переиграть» 1941-й год. Легко было первопроходцу! Раздал Василий Дминтриевич гранатометы личному составу, Берию придушил, Рычагова из узилища выпустил – и дело сделано.

Многие нынешние авторы решают задачу еще проще. Если Звягинцев хотя бы ставил вопрос о политическом строе и задумывался о «человеческом факторе», то его последователи решают проблему исключительно двумя способами. Первый – это наращивание «железа», использование современных технологий вплоть до ядерного оружия. Второй: форсирование методов силовых, от обязательного истребления Хрущева до создание всяческих «спецназов». Сами попаданцы постоянно с немалым удовольствием вершат личное правосудие, исстребляя не только захватчиков, но и всяческих «врагов народа», причем своею собственной рукой.

Интересно наблюдать, как меняется состав помянутых «врагов». Кроме предателей и «плохих» бюрократов, исстребляемых с целью улучшения управляемости, прогрессорская пуля находит «либералов», западных украинцев, эстонцев, а в последнее время – грузинов. Вновь перед нами типичный «перенос», время «то», «враги» же вполне современные. В каждой второй книге анафеме предаются «демократия», «права человека», «правозащитники» и, само собой, их заокеанские покровители.

Насчет грузинов товарищ Сталин явно бы не одобрил, а вот все остальное - это «чисто» сталинские методы. Техники – побольше, врагов – поменьше. Именно в данном направлении Отец Народов и действовал, готовясь к войне. 1941-й год показал, что этого явно недостаточно. Сталин выводы сделал, а вот нынешние авторы продолжают рассуждать в «довоенном» духе. Еще больше «железа», еще страшнее террор…

Поможет ли? Неужели кто-то до сих пор верит, что катастрофа 1941-го произошла из-за нехватки качественного «железа» и уж тем более из-за мягкости режима? Можно передать Сталину чертежи лучшего истребителя, но что делать, если в стране не хватает алюминия и высокооктанового бензина? В реальной истории нас здоровы выручили столь нелюбимые нынешним поколением «пиндосы». А если в альтернативном 1941-м мы еще и с ними поссоримся? Сталин союзниками не разбрасывался.

Некоторые авторы, понимая, что «железо» все не решит, пытаются через своих героев не только насытить фронт гранатометами, но и «улучшить» государственный и общественный строй СССР. Не слишком радикально, в духе Звягинцева, введя нечто вроде «мягкого» коммунизма бухаринского образца. Делать это приходится исключительно через все того же товарища Сталина, открыв  ему глаза на не слишком отрадное Будущее. Однако следует помнить, что в реальной истории этот деятель был мало склонен к либерализму. Да, угроза предстоящей гибели СССР, пусть и через полвека, заставила бы Отца Народов действовать, но едва ли его методы понравились бы даже самым агрессивным попаданцам.

Однако есть вещи еще более серьезные. Почему-то никто из пишущих не задумался: а не станет ли хуже от нашего вмешательства? Еще хуже. В 1941-м все висело на волоске. О толщине этого «волоска» можно долго спорить, но очевидно, что в худшую сторону изменить ситуацию было не так сложно. Любое серьезное вмешаетельство неизбежно «расшатает» Историю, и… И – что?

Лучшее, из написанного о «наших в 1941-м» - это, без сомнения, роман Буркатовского «Завтра была война». Автор счастливо избежал большинства штампов. Его герой – не десантник-афганец, с ним нет контейнера с образцами оружия, да и не стремится он спасти мир. Однако факт «попаданства» меняет Историю, и в результате немецкие войска входят в Москву. Да, автор не позволил Рейху победить, но лучше ли стало?

Позволю себе один допуск, вполне в духе того, что сейчас пишется. Тогда, в первые месяцы 1941-го, очень многое действительно держалось на Сталине. И тут – попаданец со своими «байками из склепа». Сталин – тоже человек, причем немолодой и не слишком здоровый. Послушал, поверил, закручинился – и схлопотал инсульт. А немцы как раз Минск взяли.

Что дальше?

Именно об этом почему-то мало кто задумывается – об опасности воздействия на Время. Всерьез об этом написал разве что Олег Курылев, но его очень хорошие книги, к сожалению, прошли малозамеченными.

А теперь – выводы. Значительная часть нынешней «военной» фантастики, посвященной Второй мировой, по воле авторов, или против всякого их желаниях, но ставит под сомнение почти все составляющие прежнего, советского взгляда на Войну.

1. Мы победили? Если победили, зачем нужен такой десант попаданцев и засланцев? Зачем искать альтернативы? Выходит, если и победили, то как-то не так.

2. «Фашизм» - абсолютное зло? Нет, западные демократии куда хуже, они – истинный враг. И бывшие «братья» по Союзу, эстонцы с «хахлами» хуже, и всякие демократы с правозащитниками. Значит, не с теми воевали? Так было ли наше дело правым?

3. Наши друзья во время войны – союзники по антигитлеровской коалиции? Нет, это и есть самые опасные враги. Значит, хоть с чертом, хоть с Вермахтом, но против «Запада».

4. Власов и полицаи – предатели? Только в этом пункте мнение не сильно изменилось, но только внешне. Если судить по обилию литературы про Остлегионы и «Локотские республики», мы еще увидим «Иное небо».

Таковы итоги. А вот окончательный вывод даже делать не хочется. Скажу лишь, что деды и прадеды тех, кто сейчас пытается, пусть и виртуально, играть с историей Второй мировой, такого отношения не заслужили. Они воевали с самым опасным врагом, который только приходил на нашу землю – и победили. Остается спросить у нынешнего «продвинутого» автора:

- ЧЕГО ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ?

+2

8

СПАСТИ ДОБРОВОЛЬЦА ВОЛОДИХИНА!

Альтернативно-статегический этюд

1.

Предупреждаю сразу: название не в полной мере соответствует содержанию. Зато очень точно отображает первоначальный порыв, так сказать, зерно замысла. И в самом деле, как не помощь коллеге! Попал, словно кур в ощип и не куда-нибудь, в деникинскую контрразведку - причем без всяких шансов на спасение. Ну, пусть не он лично, пусть его герой, все равно…

Однако, по порядку.

Жанр (направление) называемый в последнее время "хронооперой" цветет и колосится. Можно даже заметить, что пришло время ягодок - наряду с начинающими и "проходными" авторами в дело включились серьезные писатели. Дмитрий Володихин, которого уж точно в легковесности не обвинишь, издал роман "Доброволец" (Володихин Д. Доброволец. – СПб, Лениздат, 2007). Да, очередной Янки у очередного Артура - в данном случае молодой преподаватель из нашего Времени - у Антона Ивановича Деникина в Незабываемом 1919-м. Не стану сейчас касаться стороны идейной, сие разговор особый, остановлюсь на сугубой практике. Ибо прежде чем идеи в жизнь воплощать, герою следует эту жизнь сохранить. А вот с этим - загвоздка. 17 августа 1919 года "засланец", не успев ничего толком совершить, оказался в харьковской контрразведке. И погорел. А как не погореть - щеки румяные, сапоги новые, речь странная, документов нет. К тому же растерялся - и стал такое выдавать, что самое время расстрельный взвод кликать.

Те, кто роман читал, уже знают - пронесло, выжил. Но не потому, что выкрутился - автор спас. В лоб и в наглую, ибо, извиняюсь, так не бывает. Но автору герой был еще нужен, посему и обошла Костлявая стороной.

Я - человек посторонний, хоть и заинтересованный – по-своему. Прочитал - и подумалось: а как бы герою помочь? Что посоветовать, дабы и выжил, и задание выполнил. А поскольку автор не слишком себя от героя отделяет (даже подписался под послесловием - "Доброволец Володихин") и название соответствующее родилось.

2.

Собственно, о таком приходилось уже и говорить, и писать. Внедрение в чужое Время куда сложнее и опаснее, чем просто в чужую страну. Кратко перечислю: микробы (1919-й - это и тиф, и "испанка"), состав воды и пищи, непривычный климат, наконец. Но даже если все сие проигнорировать, остается не менее сложное: за кого себя выдать? Да так, чтобы и проверили, и поверили?

Повторюсь: сложно, и весьма. Даже если речь с репетитором поставишь. За рабочего или крестьянина доброволец Володихин себя не выдаст - у него его кандидатская, извиняюсь, на обличии зафиксирована - словами без "ятей". А образованный людей в "той" России было не слишком много, каждый на виду. На допросе наш Доброволец брякнул что-то про Московский императорский университет - то ли учился там, то ли преподавал. Поздравляю вас, сударь, не просто соврамши - а и померши. В университетском Харькове 1919-го, набитом беглецами из столиц, такое проверить - пара часов работы. И - все, стеночка.

   А за кого себя выдать? За офицера Императорской армии и думать не стоит - даже не стану объяснять, почему. За  чиновника или народного учителя из какой-нибудь Вятки, а еще лучше - Ново-Николаевска? Разве что - если копать не станут. Станут - тоже крышка. Где учился, с кем служил… Напоминаю, реалий того времени герой не знает, срежется на чем угодно - хотя бы на ценах на хлеб в предвоенные годы.

Есть, конечно, вариант - эмигрант, сын эмигрантов. Только беда в том, что для белогвардейцев тогдашние эмигранты это те, что в Россию все больше в пломбированных вагонах возвращались. К стенке, сударь, к стенке!

Лучше сразу же признаваться, что шпион - не большевицкий, а, скажем, американский. Может, обменяют.

Герой, между прочим, большой юморист. Понял, что влип - и на фронт рядовым попросился. Автор, добрая душа, его туда отправил. Герой даже расхвастался: мол, верно поступил, ни один шпион на фронт просится не станет!

А куда, извиняюсь, должен проситься шпион? Понял, что погорел, самое время обратно к своим лыжи вострить. А откуда перебежать удобнее? Только не обвиняйте контрразведку в наивности - без автора они субчика вмиг бы за ноги к потолку подвесили.

В общем, задача непростая, особенно с учетом того, что готовили Добровольца из рук вон плохо. И "легендой" не наделили. А самому, даже если историк ты по профессии, такое придумать ох сложно…

И стал я ситуацию крутить-вертеть, способы спасения искать. Ведь не ради любопытства герой к Деникину стремился, не ради демонстрации крутизны немерянной…

Стоп? А для чего собственно?

3.

Ответ автора прост словно взмах буденновской сабли - помощь белым выиграть войну. Как именно? Взять в октябре 1919-го Москву.

Нет-нет, не смейтесь. И я смеяться не буду. Это мы уже проходили, и не раз. Не только проходили, но и выводы сделали: без марсианской помощи Деникину ловить нечего. Совсем! Тем более, на календаре середина августа, а наш Доброволец - интеллигент, даже без галош.  Он, правда, не один, с ним целый взвод таких же героев-разгероев. Чем гуще трава, тем легче косить (во всех смыслах).

Оговорюсь. Не буду рассматривать варианты: убьем Ленина, Троцкого, Буденного, Фрунзе. Всех убьем, одни останемся! Почему? Прежде всего, в романе никто никого не убил, даже не попытался. К белым герои наши спешили, не к красным в тыл. А во-вторых, террористы из наших "интелей", признаться… Не верю!

Что же делать? Как Антону Ивановичу Деникину помощь, если сам себе помочь не в силах? Напомню, в контрразведке герой, почти что в пытошной. Вот сейчас шомпол накалят… Терять уже нечего - и времени нет.

Да, Времени нет, будем импровизировать. И "легенды" надежной нет, и документов… А что, извините, есть, кроме искренней симпатии к поручику Голицыну и его другу-корнету?

У нас есть Знание. Как ни крути, герой - историк. Посему лично мне представить себя на его месте несложно. Представил, что дальше? А дальше следует привлечь к себе внимание - да так, чтобы, повторюсь, и проверили, и поверили.

Импровизируем?

- Вы кто? - улыбается "контра", раскаленный шомпол из "буржуйки" извлекая.

- Конь в пальто, - отвечаю. - О моей личности справитесь у генерала Архангельского, после того, как Москву возьмете…

О том, что красный военспец Архангельский работал на белых, знало всего  несколько человек. Это - уже высшая тайна.

- Только не спрашивайте у меня, - продолжаю, - какой формы у генерала лысина и сколько у него передних зубов. Я его в глаза не видел, я курьер. А фамилию мне называли на подобный пожарный случай…

…Шомпол, между прочим, уже у самого моего носа.

- Ну-с, - улыбается "контра". - И что этот ваш Архангельский хочет?

Теперь надо выдать нечто - очень серьезное и одновременно проверяемое. Напоминаю - на календаре 17 августа 1919-го.

- Хочет предупредить, - улыбаюсь в ответ, - Сейчас восемь дивизий красного генерала Селивачева идут на Харьков. Это вы знаете. А не знаете того, что через пару дней направление наступление будет изменено. Селивачев повернет на юг. Учтите - и принимайте меры!

Кстати, до сих пор никто не знает, кто таков был замкомфронта Селивачев - неудачник или белый шпион. Но куда пошли его войска, в каждой энциклопедии написано.

- Все! - подвожу итог. - Вызывайте на допрос через три дня. Если Селивачев  не изменит направление удара, можете сразу ставить к стенке.

Что будет дальше? Новость слишком серьезна, чтобы "контра" не доложила бы о ней наверх. Источник тоже серьезен, Архангельский - лучший белый разведчик. Между прочим, если и Селивачев - белый шпион, подобная информацию у штабе уже имеется.

Поверят, не поверят - не так и важно. В любом варианте через пару дней информация подтвердится. Более того, в данном случае никто не подумает, что ее "слили" ради внедрения шпиона в ряды Добрармии. Слишком несопоставимые вещи: рядовой разведчик - и судьба крупного наступления. Значит, во второй раз слушать меня станут очень внимательно. А у меня есть, что сказать.

Например:

1. Информация о будущем рейде Махно из Полесья в Таврию. Естественно, придется сослаться на тайный союз Батьки с красными, от которых, якобы,  и получены сведения . Если Махно с его пока еще маленьким отрядом не пустят на юг, у Деникина осенью не будет "второго фронта". Освободятся минимум два корпуса.

2. Информация о красной группировке под Москвой в сентябре-октябре 19-го. Расположение "ударных" частей, особенно - корпуса Буденного.  Обязательно сообщить время и направление удара.

3. Информация о главном резерве красного командования под Тулой - "Бубновой даме". Не тайна, что он есть, тайна (пока), что красные его не бросят в бой против Деникина, а отправят под Петроград. Значит, его можно смело "выводить за скобки".

4. Куча менее полезного, но очень интересного об отношении между "красными вождями", об их связях с Западом - и о самом Западе и его позиции (Британия, Франция, САСШ).

Вся эта информация - подлинная, она обязательно подтвердится. Думаю, за безопасность Добровольца можно отныне не беспокоиться - будь он даже негром преклонных лет. Не страшно даже непосредственное знакомство с перебежавшим от красных Архангельским. Герой был в организации на небольших ролях, его, рядового курьера, направили на юг, генералу-шпиону совсем не обязательно знать его лично.

Итак, Доброволец если не спасен, но явно получил шанс выжить - что не может не радовать. В принципе можно и успокоиться, но…  Задание! Москву взять, гидру красную сокрушить! Поможет ли вся эта абсолютно правдивая информация?

Думаю, если и поможет, но не принципиально. Вон, в романе белые аж до Тулы дошли (а не до Орла, как в нашей Истории). Что ж, погнали их от Тулы - а не от Орла. До самого Новороссийска.

Почему?

4.

Ответы уже известны. Красных было больше (в РККА - за три миллиона!), их тыл был лучше организован, пропаганда поставлена умело, ВЧК веников не вязало - и Ленин был на своем месте. И еще сто причин.

Остается согласиться и…

Стоп! Есть у меня все же определенные сомнения. Не на пустом месте - на основании некоторых фактов. Пусть несвязанных между собой, почти случайных…

1. В РККА к осени 1919-го числилось три миллиона. Жуть! Можно сразу сдаваться в плен, если… Если не посмотреть, сколько числилось (числилось, подчеркиваю, не воевало!), например, у Колчака. Знаете сколько? За 800 тыс., между прочим, и это только к началу 1919 -го. Числилось, коллеги, понимаете? На фронт из всей этой орды попало чуть больше сотни тысяч. А сколько попало на фронт из 3-миллионной РККА? Посчитать не так и сложно, берем каждый из фронтов к осени 1919-го, складываем… Нет, не миллион, не пятьсот тысяч. Хорошо есть четыреста тысяч - это вместе с Туркестаном.

2. В октябре 1919 года солдаты Северо-Западной армии Юденича уже видели купол собора Св. Исаакия Далматинского. Красный Питер еле держался, и к нему были переброшены все возможные резервы. Какие?

- "Бубновая Дама" - главный стратегический резерв из-под Москвы.

- Несколько лучших дивизий из-под Киева (бывшие части Южной группы, включая бригаду Котовского). Это привело к провалу октябрьского наступления на столицу Украины.

Питер Ленин сдавать не хотел, это ясно. Но ради Питера оголять оборону Москвы и жертвовать Киевом… Зачем?! Не затем ли, что иных надежных войск уже НЕ БЫЛО.

Удивляться не стоит. Давно уже отмечено, что судьбы кампании 1919 года решили не войска "вообще", не толпы мобилизованных, а "элитные" части. У красных их оказалось больше, чем у белых. Но количество латышей, эстонцев и "червонных казаков" не бесконечно. У красных - несколько фронтов. Средняя Азия - отрезанный ломоть, на Восточном - последнее наступление Колчака (Тобольская операция), войска оттуда не снимешь…

  А откуда можно снять? Мы уже видим, откуда: Москва, Киев… Результат? Киев отбить в октябре не смогли, но Москву все же отстояли.  Опять-таки, почему?

Можно сказать "повезло". Но это будет неверно. Когда везло, когда не слишком, на то и война. Отстояли, потому что красных войск, в том числе уже помянутых "элитных", "ударных", было все-таки больше.  Применяли же их (взгляните на карту) достаточно просто.  Расчет белых строился на качественном превосходстве. Ударный клин - корпус Кутепова, острия - несколько "цветных дивизий". Каждая может воевать - и наступать! - против превосходящих (иногда в несколько раз) "обычных" сил противника.

Что делают красные? Затыкают дыры. Корниловцы прорываются - им навстречу идут, скажем, эстонцы.

Марковцы прорываются - их встречают латыши.         

Как верно сформулировал автор известной статьи: "Ударники против ударников".

Красных "ударников" больше. Они сдерживают, останавливают,  а потом начинают теснить "цветных". Плюс Буденный и Мамантов. Один свою конницу сберег для решающего удара, второй - нет.

Вот и результат. Ничего гениального, зато грамотное использование относительного численного превосходства.

И чем тут поможет Доброволец Володихин? Даже если его начнут "слушать" уже в августе, даже если разобьют Махно?

Вариант: снять войска с грузинской границы, из Чечни, с Украины - отбрасывается. Не так и много тех войск, и качество у них не слишком. Да и не пойдет Деникин на подобное. Ведь это же почти полная потеря тыла!

Так что можно сделать? Какой совет белякам дать?

Первое и единственное, что приходит в голову - последовать завету знаменитого военного теоретика Леера - и подготовить заранее сильный резерв, условно говоря "Белую даму". Скажем, корпус (Слащова или Шиллинга с приданной кавдивизией). При новом раскладе (Махно не перешел Днепр) такое в принципе реально. Но - не больше. Нет у белых "лишних" войск, тем более "ударных".

Итак, резерв, пусть и не слишком большой, в наличии. А дальше? Рискну предположить, что один белый корпус (дивизии трехполкового состава) не сможет проломить красный фронт под Тулой.  Сил не хватит. Напомню, красные дивизии - по девять полков, с точки зрения белых - это корпуса. Если перебросить "Белую даму" к латышам или эстонцам, она шуму наделает, но оборону не прорвет. Завязнет - тем паче у красных и артиллерии больше, и снарядов. А красные "ударники" в октябре 19-го УЖЕ не бежали.

Куда же кинуть резерв? Была бы во фронте "дыра", пусть не слишком большая… Если знать заранее, ГДЕ это место, подтянуть туда войска и ВОВРЕМЯ бросить через фронт свежие силы, да еще с кавалерией…

Напомню: резервов у красных под Москвой уже не осталось, "Бубновая Дама" ушла под Питер.  Между фронтом и Москвой НИЧЕГО нет. Пусто!

Деникин этого не знал. Теперь, спасибо Добровольцу, знает.

Итак, "прорыв", "разрыв", "дыра", "дырочка" в красном фронте… Пусть совсем небольшая!..

Не буду интриговать - такой прорыв-разрыв БЫЛ. И об этом тоже - в любой энциклопедии. Проблема (для белых) состояла в том, что они не ожидали найти "пролом" именно в этом месте. Где именно? Под Новосилью, понятно.

Или не слишком понятно?

Из истории Алексеевской дивизии:

1-й партизанский алексеевский полк силами в 1000 штыков при 32 пулеметах 4-5 октября (ст. стиля), выбив 3-ю стрелковую дивизию красных, освободил город Новосиль Тульской губернии. До столицы оставалось не более 250 верст.

Напомню: красные "ударники" затыкали собой "дыры" и, словно пешки в начале игры, выстраивались перед белыми "ударниками", сдерживая фронт. Корниловцев, Марковцев и Дроздовцев сумели сдержать, как и почти всех остальных. Почти - потому что на Алексеевскую дивизию сил не хватило. "Что-то" перед ее фронтом стояло (55-я стрелковая дивизия, если кому интересно), но это "что-то" - явно не кремлевские курсанты. Алексеевцы "что-то" разнесли - и продолжали наступать, дойдя аккурат до города Новосиль. Дальше не вышло - затрещал "белый" фронт, пришлось пятиться.

Резервов для Алексеевской дивизии не нашли. И не искали - слишком быстро все получилось. Сама же Алексеевская дивизия была таковой только по названию. Два недоукомплектованных полка с какой-то мелочью, причем наступал один (был придан Корниловской дивизии), второй находился в резерве. По сути - слабая бригада. "Дивизией" она именуется не во всех даже документах.

Как спрашивал некий отрицательный персонаж в поэме Филатова: "Ты улавливаешь нить?"

Хорошо бы все-таки уточнить: каков был сей "разрыв"? Можно ли наступать было?

Уточняю.

"Чисто дыра" около 15 километров по фронту. Но! Слева - битые остатки 55-й дивизии, наступать и даже всерьез обороняться они не желают и не могут.

Справа - остатки еще одной разбитой дивизии, 3-й стрелковой.  Не вояки.

      Сильный красный кулак - севернее Орла (от Новосили – на запад). Но там - корниловцы, вдобавок между группировками - река Ока. Хоть и верхнее течение, но и не такая узкая.

Лесов нет, поля - пускай конницу!

Между прочим, не я это выдумал. Если помните, и Шкуро хотел корпус на Москву бросить, и Кутепову такое же советовали. Но сами не решились , а от командования разрешения не получили. Потому что у Деникина опаска была: вдруг на сильный резерв налетим? Так ведь нет их, сильных!

В романе Володихина есть очень интересный (и полностью альтернативный) эпизод: Корниловская дивизия штурмует город Тулу. Очень совецкая история – по узким улицам, в лоб, на пушки и пулеметы!..  А зачем ее, Тулу, сейчас брать? Нет там ничего, кроме перепуганного ополчения. И Калугу брать не надо.

На Москву! Прямо, обходя, "узлы", "гнезда", не размениваясь на обозы и даже на "золото партии" из уездных хранилищ.

Сколько переходов осталось? 

Назад можно не смотреть. Если красные снимут с фронта латышей, эстонцев или даже "червонных казаков" дабы прорвавшихся нагнать - во фронте образуется уже не дырочка, а дырища. А там корниловцы с дроздовцами.

Единственное серьезное препятствие - сама Москва.

5.

О таком думали и белые.  Потому и Шкуро геройствовать запретили. До Москвы, может, и прорвешься, а дальше? Перестреляют в арбатских переулках и на баррикадах Пресни! Огромный город, куча большевиков призывного возраста, курсанты, комиссары, кое-что из войск, пусть и не первоклассных. А в нашей "Белой Даме" - хорошо если тысяч десять-двенадцать.

Вроде бы да. До Москвы дойдем-добежим, а там и головы сложим. Или все-таки нет?

А давайте-ка вспомним хоть мемуары, хоть учебник. Какие меры предпринимались красными для обороны самой Москвы? Не фронта "под", а города?

Про создание московского подполья, про раздачу фиктивных документов на гостиницы и рестораны, читали.

Про подпольные склады с оружием "на будущее" - читали.

Про Бухарина, собиравшегося бежать в Аргентину, читали.

Про планы эвакуации Совнаркома в Вологду – читали.

А вот про баррикады на Пресне, не приходилось.

Может, план обороны города Москвы в 1919-м году до сих пор засекречен? Все возможно, но тогда давайте для сравнения возьмем план обороны… ну, хотя бы Петрограда. Второй город в стране, "колыбель революции", так сказать. И сдавать врагу его вроде бы не собирались. Где его взять, план этот? Сам план – не знаю, а вот пересказ с цитатами – в монографии Корнатовского (Корнатовский Н.А.
Борьба за красный Петроград. - М., 2004.).

И что же мы видим?

А видим то, что после крушения внешнего кольца обороны начинается… совершенно верно, организованная эвакуация войск при минимальном прикрытии. Петроград не собирались оборонять на баррикадах. Когда такое предложил Зиновьев, его, как известно, обвинили в авантюризме.

Когда же мы пробежимся по всем фронтам Гражданской, то увидим, что в городах Красная армия предпочитала не воевать. Если же и приходилось, то без всякого успеха. Классический пример – Казань в 1918-м. Красных войск больше, ими командует лично комфронта Вацетис. И чем все кончилось?

Почему так, отдельный вопрос. Дело, думаю, и в недостаточной индивидуальной подготовке бойцов и командиров, и в слабом комиссарском контроле среди улиц и переулков. В той же Казани часть войск в решающий момент перебежала к Каппелю.

В любом случае, можно считать правилом, что города красные не только не любили оборонять, но и предпочитали вообще с этим делом не связываться, несмотря на любой приказ. ПОД городом бились долго и упорно. А вот в самих стенах…

Примеры уже из 1919-го: Харьков, Киев (дважды), Курск, Орел, Царицын. Каждый город не только объявлялся "неприступной крепостью", но и всерьез укреплялся. И войск хватало, и боеприпасов. И что же? Харьков был взят одним батальоном неполного состава, в Курске на вокзале красные забыли несколько бронепоездов…

…В предыдущую сдачу Харькова (апрель 1918-го) на вокзале забыли замнаркома по военным делам Николая Руднева. Бывает!

Кто сказал, что в Москве было бы иначе? Ленин, рискну заметить, не Сталин, он к себе, любимому относился трепетно, курсантов бы в последнюю атаку не повел. А Бухарин, между прочим, уже на пути в далекую знойную Аргентину…

Бояре убегут – неужели холопы станут драться? А ведь еще есть и белое подполье. И не такое уж бессильное.

Итак. Вошедший в доверие к белому командованию Доброволец заранее указывает на "новосильские ворота". В нужный момент в прорыв входят не только алексеевцы, но "Белая Дама" - свежий корпус с конницей. Можно еще и Шкуро подключить, хуже не будет.

Думаю, числа этак 1-2 ноября н.ст. Деникин получит телеграмму "Москва наша!"

Авантюра, говорите?  Не большая, чем сама Московская директива. Да, война на этом не кончится, РККА не разбежится и Троцкий не застрелится. Но мы с вами договаривались только о Москве, правда? Именно в этом и состояла задача Добровольца Володихина. Кажется, некий шанс у него – как и у всех Вооруженных Сил Юга России – все-таки был.

6.

Оговорюсь еще раз: война не выиграна, красные не сдались и не погибли. Но взятие Москвы очень сильно изменит стратегическую ситуацию.

В любом случае ударные красные силы Южного фронта отойдут за Москву, чтобы не попасть между молотом и наковальней.

Почти наверняка начнется вывод части войск из-под Петрограда – Москва важнее. А солдаты Юденича уже видят купол Св. Исаакия! Плюс такая окрыляющая новость: Москва! Думаю, Петроград тоже падет.

Под Киевом красные были в октябре разбиты без всякой "альтернативки".

Добавим: не получит резервов Восточный фронт. Там наступает Дитерихс, значит, падение Омска удастся если не предотвратить, то отдалить.
   
Мы совсем забыли о Севере. А зря. У генерала Миллера войск не слишком много, но с его фронта красные сняли в октябре 19–го почти все. Едва ли он не воспользуется шансом.

Значит, положение белых изменится к лучшему, причем намного. А это уже что-то. Доброволец Володихин может спокойно отбывать к постоянному месту работы.

Порадуемся за него!

+1

9

СВИСТОК ДЛЯ РЕВАШИСТА

"Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц, и потянуло порохом от всех границ…" Когда страницы эти газетные – плохо, самое время вспоминать, где спрятан военный билет. Если же гарью пахнут произведения изящной словесности, а тем более нашей любимой Фантастики, вывод не столь однозначен. «Плохо!» - скажет недобитый либерал перестроечного разлива. «Хорошо! Хорошо!» - хором возразят молодые да ранние, которых не выдергивали ранним утречком из казармы на предмет фотографирования «в парадке» перед отбытием за уже помянутую границу. Сердцу не ёкать – все виртуально, все альтернативно. «Фантастика реванша» ныне в чести. Ух, как «мы» «им» дали! Нет, не в скучном «реале», там это ох как непросто – в очередном опусе про бравых «попаданцев» или в хронике несбывшейся (пока?) войны с соседями. Возразишь – из патриотов выпишут, в агенты влияния зачислят. А если ты вдобавок иностранец!.. Лучше промолчать, найти нужную папку с музыкальными файлами, включить… ну, хотя бы «На сопках Маньчжурии». Очень успокаивает, по себе знаю. Тем более, традиция давняя, на одного миролюбца Жюля Верна приходится по полудюжине любителей «фантастически» повоевать. Во времена спокойные обычно ваяют опусы про баталии блям-блямчиков с цурипопиками и прочими урукхаями на полях Междуземий, когда же потянет порохом по-настоящему, то и цель обозначить можно. «Первый удар Шпанова», «Далеко на Востоке» Павленко… Потом, когда фронт покатился как раз на восток, об этих книгах предпочли забыть. А до того – как читали, как хвалили! Вот и сейчас подобное хвалят. Говорите, Русско-Японскую проиграли? Первую мировую похабным миром закончили? Не-е-ет, попаданец Петров уже мчится сквозь пространство-время с гранатометом наперевес. Мало одного Петрова – дивизион зашлем, не жалко. Лететь наземь самураям!
Не стану спорить. Пусть попаданец Петров геройствует в Августовских лесах и подкладывает вакуумный фугас под Прохоровское поле. Пусть даже на мою страну «альтернативно» нападают – не страшно, предписание в военном билете еще не отклеилось. Подойдем к вопросу профессионально. Не с точки зрения никому не интересной «изячной» словесности, а конкретно, с точки зрения попадания в цель. Зачем все это бесево на книжных страницах разводить? Для поднятия духа и успешного вставания с колен? Для возбуждения пресловутой «ярости масс», не так ли? Не для пропаганды же пацифизма, в самом деле! Прочитает юноша светлый со взором горящим книженцию в веселой глянцевой обложке, сожмет кулаки, стиснет зубы…
Дабы не множить эмоции, начнем с примера нейтрального, заграничного. В некоторой южной державе тамошний лидер возбудил ярость миллионных масс против одного-единственного писателя, нашего коллеги… Или ну ее, политкорретность? История известна, памятная. Плохо шли дела в революционном Иране, хуже не бывает. Война с Ираком всё тянется, цены всё растут… Вот и решили отвлечь народец, сплотить его против Салмана Рушди, сдуру написавшего неполиткорректнтую «альтернативку». Расчет был прост: не Ирак победим, так Рушди прикончим, все народу радость. Только вот не выходило никак, ни с Ираком, ни с «альтернативщиком». Не хотел писака горло под нож подставлять, хоть убей! Что делать? Правильно, книжку написать, как оного Рушди бравые «попаданцы» находят, на части режут – и на костях евойных (не исправлять! «евойных») пляшут. Книга была, к слову, не одна, а целый косяк. По наиболее удачной сняли блокбастер, и потек народ в кинотеатры. И кулаки сжимались, и стискивались зубы… А что в сухом остатке? Салман Рушди и сейчас жив-здоров, романы пописывает, я вся вздыбленная «ярость масс» ушла со свистом в горячее иранское небо.
Симулякр Победы – не Победа, а лишь свисток, канализирующий реваншистские чувства и эмоции прямиком в зенит, а заодно позволяющий снизить излишнее давление «нутра». Дело в сугубо практическом плане полезное, но не для «поднятия ярости», совсем напротив – сброса пара. А с Реваншем как? Да никак, понятно. Прочитает, скажем, человек, искренне горюющий по СССР, роман про альтернативный, гибели избежавший Союз, про Кантемировскую дивизию, марширующую по Бродвею. Приятно? Еще бы! Сон наяву, «сбыча мечт» без особого напряга. Пусть ненадолго, но тронет улыбка уста, кулаки разожмутся, пламя же гнева, в дым обратившись, уйдет в бездонную синеву – до первого шмона на очередной «братской» границе. Все довольны? Почти – кроме тех, кому на самом деле за державу обидно. Поневоле подумаешь про «соцзаказ», только не на «ярость масс», а совсем наоборот. К чему, скажем, будоражить народ по поводу современной армии и ее непредсказуемых перспектив? Лучше порассуждаем о том, как бы очередному «попаданцу» в страшный 1941-й Гитлера подручными средствами остановить и изничтожить. Какие перспективы, какой простор! Свист стоит, хоть уши закрывай, паром же все небо покрыто. Я лично совсем не против, пусть давление в котле падает. Но ведь пишется вроде бы для другого? Где же Реванш? Больше на анестезию похоже.
Самое время слушать «На сопках Маньчжурии». «То не залп с полей долетел, это гром вдали прогремел…» Больше века волшебному вальсу, но до сих пор действует без осечек. Прошлого тени кружатся вновь… Сжимаются кулаки, губы недобро кривятся. Дайте срок, любители девочек с большими глазами, мы справим тризну по нашим ребятам, что лежат под гаоляном, ох, справим! И не «попаданцы» с «альтернативцами» на штыки вас поднимать станут – МЫ станем. Это НАМ больно.
Умели предки! Ни убавить, ни прибавить. «На сопках Маньчжурии» - вовсе не исключение. Как вы думаете, когда действительно захочется Реванша – прочитав опус про всемогущего «засланца», легким касанием переигрывающего Русско-Японскую – или в очередной (тысячный!) раз прослушав песню про гибель «Варяга», про то, как водами Желтого моря вьется Андреевский флаг? «Сбита высокая мачта, броня пробита на нем…»
Свистуны вы, господа «реваншисты»!

+1

10

Из приведённых статей следует три вывода:
1. Шмалько деградировал, причём бесповоротно (где это у Буркатовского немцы входят в Москву?  :confused: ).
2. Ностальгия народ таки замучила.
3. Писать надо. И - если удастся - лучше.

Отредактировано Jott (23-09-2011 22:24:35)

+1


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Литературная кухня » О литературе и ее восприятии. Доклады А. Валентинова разных лет.