Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Архив Конкурса соискателей » Истинная свобода воли.


Истинная свобода воли.

Сообщений 1 страница 10 из 33

1

Фанфик основан на событиях "Евангелиона" и цикла "Чтобы выжить" от Set Severа
По просьбе форумчан выкладываю всю первую главу.

Истинная свобода воли.
Глава первая.
Проклятые души.

Фух… Что-то жарковато сегодня с утра.
Ночью опять был жуткий ливень. Опять вся шинель в грязи будет… Крыши сейчас ничем не лучше мокрых улиц. Так же грязно. Мерзкая погода, приморский климат… Черт! Как я не люблю побережья! Я, блин, потомок степных кочевников, а не рыбаков приморских! Вернусь и обстоятельно, с изящным рукоприкладством, объясню, что я и море – несовместимые вещи!
Бросил взгляд на потертые кварцевые часы.
Ровно половина девятого.
Тяжело утираю пот с разгоряченного лба.
Пекло, да плюс еще и испарения, сдобренные несравненным ароматом древнего, советского рубероида. Поправил нагревшийся на солнце черный армейский берет. Хочется петь. От счастья. Голосом, получившего по яйцам, Шнура. Но у меня ни голоса, ни слуха. Поэтому надо молчать. И следить. А то еще голубей распугаю. Обгадят ведь, как пить дать! Поэтому молчу.
Вновь приник к оптическому прицелу. Разогретая, жирная резина тут же прилипла к потной коже. Перекрестье скользнуло по широкой оживленной дороге выискивая, всей стране знакомый, желтый, раздутый силуэт из китайской стали. Один… Второй… Третий… Всё не то. Где эта, обделённая вниманием трезвых автослесарей маршрутка? С заветным номерком?
Так… Неужто?! Я счастлив! Шестнадцатый! Гонит! Вообще прелесть! Впереди сидит рекомая фигура в кожанке! Ай, молодец! Ай, красава! Щааас…
Сухой хлопок и десяток граммов оболочного свинца оборвал яркую и долгую жизнь лысой покрышки.
Скоропостижная кончина древней резиновой труженицы поставила крест на таком же древнем диске… и на всей маршрутке в частности. Под трагическую какофонию визга и грохота, встречный, покрытый грязью, черный «Чероки» поставил крест на длинной и трудной жизни водилы и короткой жизни пассажира, имевшего несчастье сесть вперед.
Как поётся в любимой моей композиции… Уходи красиво!
Свинтив, дымящийся пороховым перегаром, глушитель, я разобрал и убрал СВД в кофр для гитары. И насвистывая нехитрую мелодию, удалился с пышущей жаром крыши.
Фух… Что-то жарковато сегодня... с утра.
***
Ну и пекло…
Нет, определенно надо взять отпуск. О чем, с изящными болевыми приёмами, оповестить посредников. По-хорошему не понимают, будем объяснять с применением веками наработанным методами прикладных уговоров…
Мрачное выражение лица вполне соответствовало окружению. Не то, чтобы погосты мне не нравились, даже наоборот. Тихо тут, спокойно. Но мне здесь всё равно делать нечего. А последние заказчики… Блин! Явно сатанисты какие-то! Пойти на крышу, выследить определенную маршрутку, с определенным рейсовым номером, устроить ДТП… Дался им этот парень! Я, конечно, понимаю, выследить и грохнуть, какие проблемы? Даже вопросов нет. Всё и так понятно. Сказали грохнуть, значит, он им не нужен. И мне совершенно без разницы, чем он им не угодил. Таких «счастливчиков» до хрена было в моей практике.
Но, мать вашу! Какого хрена, Тандерболт 2 мне в задницу, я должен проводить дурацкие обряды?!
Мол «Сходи на могилку, расставь эти свечки, прочитай слова, закопай красный камешек под крестом, плюнь через оба плеча, и пошли куда подальше. Желательно по русски и с выражением. Ну, как ты это умеешь.». Бред! Я, мать вашу мясник, а не шаман! Да, блин, мой дед – татарин! Но, мать вашу за все тяжкие и особо тяжкие, он всю жизнь табуны гонял с места на место, а не стаи духов!
Остановился, стянул берет и утер лоб.
Зараза, надо нахрен рвать все контакты. Уеду куда нибудь в глушь непролазную и лесником заделаюсь. Покоя больше будет.
Оглядел окрестности на предмет свежих холмиков. Таковых нашлось немного.
Этот что ли? Вроде да…
Молча подошел к нужной могиле, положил цветы, постоял, помолчал, и, с явным недовольством, начал делать, что было указано.
И ведь, сволочи такие, нехило отстегнули! За такие бабки можно «Харлей» подержанный притаранить. А можно УАЗик со всеми прибамбасами загрохать. Хотя я согласился только из чистого любопытства.
Сверяясь с рисунком и комментариями, отданными мне вместе с авансом, расставил свечи, закопал камень, и начертил пару символов, смахивающих на руны.
Уж не знаю, кому ты так насолил, но я тебе парняга не завидую. Это, по ходу дела, убойная хрень будет… Хотя, тебе-то чего с этого после моих стараний?
Убрал рисунки с рекомендациями, зажег свечки, вытащил листочек с текстом и, старательно кривя голосом, с циничным сарказмом и скепсисом, пробубнил написанную на бумаге тарабарщину.
Ничего не произошло. А в ушах еще с утра звенело.
Неужели только за этот бред мне отстегнули бабосов по самые помидоры?! Маразм с пятой грядки…
Порвав листочек на мелкие кусочки, я развернулся и ушел.
Если что и произошло, то явно осталось за пределами моего понимания.
Ну и пекло…
***
«Твою… за все тяжкие и особо тяжкие!»
Нихрена не было видно. И нихрена нельзя было сказать. На башке – мешок, во рту – малоаппетитный кляп. Связан по рукам и ногам. И на чем-то сижу, скорее всего, на стуле. И везут. Куда-то, под скрип колесиков. Как на тележке какой.
«Правильно мне дед говорил, нехрен херней страдать! Вляпался по самые гланды! И ведь повязали-то на выплате гонорара! Знал, что надо было рвать когти куда далече. Вырвусь – УРОЮ!!!»
Остановился. Меня небрежно сгрузили. Скрипение колес удалилось.
- Рррррррррррррррррррррррррр!!! – утробный и зверский рык – это всё что я мог себе позволить на данный момент. А ведь ТАК хотелось сказать больше…
- О. Мы прекрастно вас понимаем, – послышался сухой, ломанный, прямо смердящий типичным немецким акцентом, голос. – И, тем не менее… - голос ненадолго замолк, а потом продолжил. – Снимите мешок.
Сухая и царапающая мешковина тут же слетела с головы. Я проморгался и принялся обозревать помещение, в котором оказался. Полутьма, две маломощные, старые лампы под потолком, пыль, грязь, затхлый воздух. Я действительно сидел на стуле. Странном стуле… Сплошной металл, об который я уже успел натереть зад, и какие-то мелкие каракули черного цвета по всему его периметру. И самое интересное, некоторые каракули я узнал! Именно их я чертил на свежей могиле!
Взгляд переместился со стула на пол… И мне резко поплохело. Стул стоял в небольшой окружности, которая в свою очередь была окольцована еще пятью кругами. И по всей площади этих окружностей пестрели красные и черные каракули и пентаграммы. А под самим стулом обнаружились две каракули, похожие, не то на молнии, не то на латинские «S»-ки. А между ними красовался ромб равносторонний с «хвостиками» из нижней или верхней вершины ромба.
«Точно психи, помешанные на оккультизме!»
- Мы очень благодарны вам за проделланую вами работу, товарисч фон Вольф.
Я вцепился взглядом в фигуру старого человека, толкающего речь, от чего его чуть передернуло. Едва заметно покачнувшись, он вновь собрался и одернул серый пиджак.
- Ja, – провозгласил он весьма довольным и вредным голосом. – Gut. У вас прекрастные ментальные данные. Иддеально…
«Чё?!» - Хотел сказать я, но вместо этого прозвучало лишь невнятное, но довольно угрожающее мычание.
- Именно по этому, вы станете нашим проводником и посыльным, – немец кивнул и что-то протарабанил в сторону.
И тут же к крайней окружности подтянулось несколько человек в черных балахонах с наглухо закрытыми лицами. Еще два мужика принесли и одели на немца такой же балахон. Как следует, повертевшись, я насчитал одиннадцать сатанистов. Двенадцатым был первый мужик.
«Вот же… Вот уж влип по самые помидоры…»
- Друг мой, – вновь заговорил «главарь» этого сборища. – Гордитесь предоставленной вам возможности. Это великая честь, – он простер руки. – Getting started!
Остальные «сатанисты» тоже простерли руки и затянули нечто заунывное и противное слуху.
В помещении похолодало. Свет, и без того бледных ламп, совсем угас. И тут началось…

***

«Ну, где же ты?!»
Коридор. Очередная развилка.
«Зараза!!!»
Свернув налево, снова несусь по коридору.
«Зараза! Вот это вляпался, как вляпался!!!»
Коридор оканчивается запертой дверью…

Десять минут назад.

Стекло, наконец, лопнуло, и парень вывалился из сосуда, заполненного какой-то дрянью. Проблевавшись и откашлявшись, он заозирался по сторонам. Помещение, в котором он очнулся, напоминало лабораторию. Оглядев её, а затем себя, парень долго и с чувством матерясь, а так же шатаясь, покинул помещение.

Сейчас.

- Епт!!!
За открывшейся дверью обнаружилась просторная затемненная комната с вертикальными узкими шкафами.
- Он должен быть где-то здесь! Найдите его! – послышалось в дальнем конце коридора. Речь подозрительно была похожа на немецкую…
- Черт! – я скользнул в комнату и закрыл дверь. – Только бы пронесло.
На всякий случай я открыл первый попавшийся шкаф, с трудом в него залез и затаил дыхание.
Дверь отъехала в сторону и в помещение забежало четверо охранников.
- Ты проверь душ, ты сушилку, – скомандовал один. – Ты проверь шкафчики.
- Есть, – один из охранников убежал за угол. Еще один последовал за ним. Третий начал шуровать по шкафам.
«Черт!!!...»
На моё счастье, все шкафы, за дверцы которых дергал третий охранник, оказались заперты.
- Они заперты!
- В душе пусто!
- В сушилке тоже!
- Ясно… - первый достал рацию. – Это пятая. В душевой никого. Он, наверное, отправился на нижний уровень.
- Быстро туда! – проскрипела рация. – Взять его живым!
- Есть! – командир убрал рацию, и все охранники покинули помещение, закрыв и заперев дверь.
Я выдохнул. Пронесло.
***
Посидев неподвижно пару минут, я выбрался из шкафа. В душевой, как стало ясно из доклада охранника, стояла тишина.
Я снова осмотрел себя. Тело явно было… ну, не моим оно было! Что я, кстати, заметил еще при пробуждении в том дурацком «стеклянном гробу». При моём росте в метр девяносто и с мускулатурой Железного Арни, быть субтильным парнишкой-подростком не улыбалось. И если вся эта фигня – это пресловутая реинкарнация, то я - Морган Фримен в костюме медсестры!
Я поёжился. Пробежка нагишом по коридорам это знаете ли… хрень полная. Да еще в незнакомом теле… Надо было раздобыть одежду. Я осмотрел своё недавнее убежище. В шкафчике висела форма. И мне повезло, что владелец этого шкафа был низкого роста и довольно хилого телосложения. Но всё равно, черная, немного поношенная форма охранника оказалась мне великовата. Хорошо хоть сапоги армейского образца оказались впору. Натянув штаны и майку, я намеревался натянуть и куртку, но мой взгляд зацепился за металлическую планку-бейджик. На нем черным по серебристому было написано, что это форма некой фрау Дигль.
«Э? Бабская раздевалка?! Маааааать….»
Сорвав бейдж, я натянул куртку и пошуровал на верхней полке. Там обнаружился ремень с кобурой, резиновой дубинкой и подсумком. В кобуре обнаружился увесистый «Глок 21». В подсумке – три магазина. Все полные. В пистолете тоже все патроны на месте. Натягивая пояс, я зацепился взглядом за зеркало на дверце шкафчика. Ну и рожа… А глаза-то, глаза… Красные… Сама радужка красная… Жесть… Я взъерошил довольно длинные, пепельного цвета волосы. Мрак, а не реинкарнация. Захлопнув шкафчик, выглянул в коридор. Отсюда надо было валить.
***
Труп удушенного резиновой дубинкой охранника был с большим трудом запихнут в кабинку туалета. С него я снял рацию и ещё тройку магазинов. К пистолету прибавился ещё один. Стоя в пустом коридоре, я изучал план здания. Надпись «Технический ангар» внушала надежду на прорыв. В там обязательно должен был быть транспорт. И это – мой шанс выбраться из этого странного места.
Рация всё время докладывала, что рекомый беглец (вероятно - я любимый), всё ещё не обнаружен. На что, уже довольно нервно и на повышенных тонах, поступали нецензурные приказы искать тщательнее. Насколько я понял, нижние уровни, где и располагался тот самый технический ангар, уже прочёсаны вдоль и поперек. Следовательно, они поднялись на верхние уровни. И как вывод, мне следовало немедленно спускаться в этот ангар. Что я и сделал. Приходилось соблюдать нереальную осторожность и при любом шуме ныкаться по углам. Один раз в метре от моего укрытия пробежал уже порядком запыхавшийся и нецензурно ругающийся отряд. Видать поиск меня любимого всё еще продолжался. Я мысленно посмеивался над бедолагами. Куда им, немцам, супротив меня – потомственного партизана-летчика и экс киллера-мясника? Да вообще никуда.
Поплутав по коридору я, наконец, вышел к нужному лифту, ведущему напрямик к ангару. Я нажал на кнопку, достав пистолет. В дальнем углу слышался предательский топот армейских ботинок.
- Ну давай же, зараза! – Прошипел я, стуча по панели вызова. – Шевелись, копуша!
Тут дверь неожиданно открылась, и из неё кто-то вышел, заслонив лицо папкой с какими-то документами, целиком погруженный в чтение. Терять время не хотелось категорически…
Сильным ударом рукояти «Глока» саданул прямо в папку, целясь в лицо. Неизвестный с громким охом завалился в кабину лифта. Я влетел следом, нажал самый нижний этаж и нацелил пистолет на заложника, которого завалило бумагой, вылетевшей из папки. Дверь закрылась и лифт тронулся.
- Не рыпайся и останешься жив, – я наступил ногой ему на грудь. – Лапки в гору. Дернешься – застрелю.
Заложник вздрогнул, медленно поднял одну руку, а второй очень медленно стянул с лица, скрепленные скрепкой, листы бумаги…
- Шо за?! – вырвалось у меня.
На меня уставилась сильно удивленная и озадаченная морда, которую я совсем недавно видел в зеркале. То же лицо, те же глаза…
- Ты кто, мать твою?! – невольно спросил я, приспуская пистолет.
- А ты – кто? – поинтересовался парнишка, отойдя от шока и уже с интересом поглядывая на меня.
- Здесь я задаю вопросы, – я опомнился и снова наставил на него пистолет. Лифт, мерно гудя, уносил нас вниз.
- О как. Ну, задавай, – парнишка слегка ухмыльнулся.
- Кто ты такой? – четко повторил я.
- Каору. Каору Нагиса, – ответил парень.
В моём мозгу что-то щелкнуло. Где я мог слышать это имя? И где я мог видеть эту наглую, ухмыляющуюся рожу? Сознание нервно копалось в архивах… пока не нашло ответ.
- Табрис? – выдохнул я. – Ты – Табрис?!
- Да… - парень довольно сильно удивился.
– Египетская сила…
Пистолет сам собой опустился. Я сделал шаг назад и уперся спиной в двери лифта. Я был в шоке.
Неужели, за все те грехи, что я совершил, я был сослан именно в ЭТУ ДУРКУ?! Проклятье на мою голову…
«Хотя куда уж дальше? По ходу дела я тут на пересечение огня попал. Значит, либо уходим с линии огня… Либо начинаем гавкать из всех стволов во все стороны. Так сказать, для внесения полного хаоса в ряды противников. Коих у меня теперь…»
Последний вариант устроил меня по всем пунктам.
Словно вырвавшись из оцепенения, я огляделся. Табрис уже встал и картинно отряхивал рубашку. Пистолет автоматически поднялся на уровень его лба.
- Куда-то собрался? – спросил я.
- Скоро мой этаж. – Табрис улыбнулся. – Мне надо выйти.
- Неа, – я тоже улыбнулся. – Ты останешься здесь.
Он удивленно приподнял брови.
Я с легкой душой спустил курок.
***
- {цензура}!!! Козел! – я поднатужился, пытаясь раздвинуть створки дверей. – Дятел!
- Не могу понять смысла твоей фразы, – удрученно пробормотал Нагиса, пытаясь снять с ноги балку.
- А тебе не дано! – прорычал я.
Дверь со скрипом поддалась. Я протиснулся в образовавшуюся щель.
- Ты мне не поможешь? – с грустью в голосе спросил ангел.
- Нет, – огрызнулся я, вылезая из лифта целиком.
- Печально… - донеслось мне в спину.
- Кому как, – буркнул я, отряхиваясь и доставая пистолет.
Рефлекторно поставленное Табрисом АТ-поле разворотило кабину лифта. Только тот факт, что до дна шахты оставалась всего пара метров, спасло мне жизнь.
Куда теперь?! Жуткий грохот наверняка засекли, и, скорее всего, придется пробиваться с боем…
Я передернул затвор. Только мое умение спасет мне жизнь. Расставаться с ней снова не очень-то хотелось.
В коридоре отчетливо послышался громкий, приближающийся немецкий мат. Меня обнаружили.
Ангар должен быть дальше по коридору. Придется прорываться!
***
Что уж тут сказать. Прорыв… провалился. Связанный, избитый, с двумя пулевыми, кое-как замотанными, ранениями в правом плече и, извиняюсь, левой ягодице, со скотчем на материлке, я хмуро сверлил взглядом довольно крупного телосложения старика с такой же хмурой физиономией.
Дедок «шкаф с антресолью» нервно постукивал носком ботинка по полу и явно ждал объяснений. А мне было проблематично их дать из-за липкой дряни на ругательном оборудовании под названием «материлка стандартная, затыкаемая».
Двое, сурового вида охранника с покоцанными физиономиями, притащившие меня в допросную, караулили меня по бокам.
- Да снимите ему эту дрянь, – наконец хрипло ругнулся дед.
Здоровенный детина, двадцатью минутами ранее получивший прикладом в ухо, с явным удовольствием, и со всей дури, рванул скотч.
- Фашисты! Пидарасы! – тут же, по привычке, заработала материлка.
За что пострадало левое ухо. А рука у детины была тяжелая…
- Довольно! – гаркнул дедок, поправляя навороченные и суперски модные очечки. – Кто ты?
- Барбара Стрейзанд! – гаркнул я в тон.
- Очень смешно, – дедок хмыкнул. – Только не простим и не отпустим.
Меня начали терзать смутные подозрения…

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:26:55)

+4

2

Вервольф написал(а):

- Барбара Стрейзанд!

А кто такая?

0

3

Терзали меня эти самые сомнения недолго, но качественно. Да и присутствующие в допросной тоже терзать меня начали. Дескать, кто, откуда, куда… В общем Канатчиковы власти на полном серьёзе взялись за мою бренную, малого веса, тушку. Но добились они немногого. Минувшая перестрелка, и последующая свара на нижнем уровне дали о себе знать. Я тупо отключился от болевого шока и потери крови.
Увы, но даже эйфория беспамятства не длится долго.
Очухивался долго и натужно. Моё исковерканное подсознание по ходу, заодно с местными решило взять меня в оборот, от чего мне постоянно мерещилась перекошенная от боли и ужаса физиономия отца. Старый кошмар преследовал даже здесь. Но и он не был всесилен. Из бреда меня вытащил спокойный голос, раздавшийся недалеко.
- Еще один? В местном АНЕНЕРБЕ оборудование взбесилось? Они штампуют их как заведенные…
Видения рассыпались как карточный домик. Резко открыв глаза, я уставился в потолок, обшитый белым пластиком.
С минуту я тоскливо разглядывал плотные стыки между добротными панелями. Попытка пошевелиться вызвала тупую боль сразу в пяти местах. Уже упомянутая ранее левая ягодица, правое плечо – это пулевые ранения. Ухо и, похоже, сломанное ребро – работа охранника. А вот почему левая кисть разбита и перебинтована, я уже не помнил.
- Ого! – сбоку снова послышался голос и шуршание бумаги. – Походу нашей охране ты не очень понравился. Насколько я знаю, такие травмы при падении не получают, – обладатель голоса хмыкнул. – Больно специфичные.
Я скосился направо… и взвыл. Еще один альбинос, на этот раз в больничном халатике белого цвета, с интересом изучал историю болезни.
Беляк оторвался от чтения, стянул узкие очки, и с удивление уставился на мою персону.
- Уже очнулся? Рановато… Но всё же, вовремя, – он глянул на циферблат наручных часов. – Через десять минут обед.
- Ты хто? – пробормотал я, пытаясь усесться. Что было проблематично.
- Тебе правду, или легенду? – беляк закрыл папку и засунул её в карман на спинке кровати.
- Мне револьвер и один патрон, – буркнул я.
- Увы, друг мой, но «русская рулетка» здесь не приветствуется, – парень развел руками. – Был тут один такой активист, так его сразу же зафиксировали по самое нехочу.
- О как… родственная душа, – я, покривившись, пошевелил перебинтованной ладонью. – И где он?
- Покончил с собой, – беляк пожал плечами. – Асфиксия. Он просто перестал дышать.
- Упертый засранец, – я хмыкнул. – И сколько всего, таких как он, было?
- Трое, – ответил парень, садясь на свою койку. – Он, я, ну и ты.
- А четвертый? – не понял я. – Еще один должен быть.
- О чем ты? – в свою очередь не понял парень. – Я видел только двоих. Его и тебя.
- А ты чё, вообще отсюда не вылазишь?
- А зачем? – беляк недоуменно пожал плечами. – Меня кормят, приносят литературу. И телевизор тут есть… - он указал на, приличного вида, плазму на стене. – В конце концов, меня вежливо попросили никуда отсюда не уходить, – он взял с тумбочки газету. – И постарайся не двигаться. Тебя два часа назад привезли из операционной. Швы могут разойтись.
- Мля… - я сполз по подушке. – Неделю как минимум придется здесь торчать…
И это была проблема. Потому я и не любил больницы. Я предпочитал лататься в домашних условиях, так как отлично знал своё анатомическое строение. Но здесь это знание было минимально полезно, так как тело я сменил при неясных обстоятельствах.
Хотя, в конце концов. Даже если я и дам деру, то на этот раз у меня нулевые шансы. При полном параде и полных хитах, мне прорваться не удалось. А тут… Без стволов, покоцанный, и в больничной ночнушке. Позорище, а не диверсант. Да и в конце концов! Я не Джеймс Бонд!...
В животе громко заурчало.
И я хочу жрать….
- Сейчас должны явиться, – беляк снова глянул на циферблат.
- Нет худа без добра, да? – я хмыкнул. – После кровавой свары – сытный обед.
- Ну, да, – парень кивнул, аккуратно сложил газету, прогладил сгибы и отложил таблоид на тумбочку.
В тот же момент дверь палаты открылась и в помещение скользнула тележка с едой. Тележку вела средних лет медсестра с постным выражением лица.
- Педанты… - буркнул я, вновь стараясь усесться поудобнее.
Следом в палату скользнули два шкафа с халатами поверх формы и с МП-шками наизготовку. А уже за ними – сухонький дедок в халате, клетчатых, светло-бежевых штанах и светло-голубой рубашке с ослабленным галстуком и очечками - пенсне на тонком носу.
- …много педантов… - невольно хихикнул я. Приступ сарказма. Редкое явление.
- Значит, вы уже проснулись? – дедок несколько удивленно посмотрел на меня и, приблизившись к моей койке, обратился к соседу. – Как самочувствие?
- Уже лучше, – парень кивнул и принял тарелку с картофельным пюре, горошком и странного, даже подозрительного вида мясными кусочками под соусом.
- Тогда перейдем к вам, – старик потрогал лоб, глянул в глаза и пощелкал пальцами у ушей. – Как самочувствие?
- Залезь в пустой железный короб и шарахни по стенке кувалдой. Охрененные ощущения, док. Вот как я себя чувствую.
- Тогда советую встать на взведенную мину и подождать саперов двенадцать часов. Тоже очень острые ощущения, – неожиданно резко ответил дед. – Я спрашиваю о вашем состоянии здоровья, а не о ваших нездоровых пристрастиях поставлять мне пациентов в промышленных масштабах.
- Слушай дед, – в упор ответил я. – Не пугай меня минами. Пуганый.
- О, я вижу, что ваша жизнь не была сахаром. Как и моя. А теперь еще раз спрашиваю, как самочувствие?
- Живой и вполне целый, – под взглядом выцветших глаз быстро расхотелось ерничать. – Не жалуюсь.
- Хорошо, – врач кивнул.
Мне тут же всучили тарелку с едой.
- Давно пора, – я тут же начал с аппетитом трескать стряпню местных кулинаров.
В сопровождении охраны врач покинул палату.
Я задумчиво поглядел на закрывшуюся дверь. Сдается мне, что и он простоял на мине подольше, чем двенадцать часов…
***
Тележка с едой уже давно покинула палату. Мой сосед снова принялся за газету, внимательно читая каждую страницу. Я же сидел и думал.
Действительно. Бывает же такое. Ничем не примечательный заказ на устранение нежелательного лица, а в итоге – я в полной жопе. И по другому не скажешь. Нужно благодарить судьбу за то, что я знаю, в какой дурке сижу. И проблема в том, что эта «палата» без окон и с запертой дверью. Способ открыть дверь только один, и он меня не прельщает. Пулю в лоб пустить всегда успею. Значит… Кстати, кстати… А какого хрена я, спрашивается, потек тут соплями? Какой план был изначально? Правильно. Гавкать во все стороны из всех стволов. Первая попытка удрать провалилась. Я в больнице. Теперь надо действовать осторожнее. И несколько с другим уклоном… И начнем с основ. Нужен план построения действий.
Первое – сбор и анализ информации.
Второе – Заботиться о сохранности шкурки.
Пока всё, дальше видно будет. Начнем с первого пункта. Сбор информации.
- Слышь, сосед, – я глянул на беляка, дочитывающего газету. – А какой сейчас год?
- Что? – тот недоуменно глянул на меня поверх очков. – А ты не в курсе?
- Представь себе, нет, – я пожал плечами. – Мне не сообщили.
- Две тысячи второй, – ответил парень, пожимая плечами. И буркнул в догонку. – Двадцать третье августа.
Опа! А вот это новость! Вот же нихрена себе! Если я правильно всё понял, то до основных событий этой дурки… двенадцать с лишним лет?! Мля…. Вот это номер… Народ, я в шоке.
Второй удар отгремел почти два года назад, NERVа нет и в помине, Евы только-только начинают разрабатывать, SEELE только-только раскручиваются…
Анализ всех тонкостей моего положения был сделан довольно быстро. И мне не очень понравился итог этого анализа…
Но выхода нет. Втереться в доверие верхушки SEELE всё же придется…
***
В судно?! Да идите вы в задницу! Я не калека! И так доберусь…
Стоило лишь приоткрыть дверь, как загрохотали стулья и в меня уткнулись два SPASа и три AUGа.
Соответственно три винтовки смотрели мне в физиономию, а дула дробовиков бесцеремонно воткнулись в бока, выдавливая воздух из легких. Тут же заныло сломанное ребро. На моё счастье, к дробовикам штыки не прилагались…
- ХЕНДЕ ХОК!!! – рявкнули на меня с пяти сторон.
Нервно икая и морщась от боли, я приподнял руки на уровень груди.
- Ну, я тебя предупреждал, – донеслось сзади.
Сосед флегматично перевернул страницу «Фауста» и продолжил чтение.
- Мужики… - я нервно хихикнул. – Я только поссать хотел…
Давление в боках резко исчезло. Молниеносно, отработанными движениями, повесив дробовики на плечи, амбалы тут же выкрутили мне руки, в результате чего я, крякнув, уставился в пол. На запястьях звякнул металл, меня подхватили и буквально понесли. Быстро пройдя метров восемь по коридору, меня занесли в сортир, поставили на ноги, не разгибая, сняли наручники, дернув за шиворот, поставили прямо, и затолкнули в кабинку, захлопнув дверцу.
И всё секунд за тридцать.
- Иди ты… - нервно хмыкнул я. – Быстро-то как…
Справив малую нужду, я, на сей раз, сначала постучал. На что мне в ответ донеслось лязганье затворов.
- Руки вперед! Выходить медленно! – рявкнули за переборкой.
Я медленно открыл дверь, сделал шаг вперед, и процедура депортирования повторилась с той лишь разницей, что меня принесли в палату.
Потирая запястья, я ошалело пялился на захлопнувшуюся дверь. Слаженно, собаки, работают. Двое ведут, остальные держат на прицеле. Чуть что, понаделают дырок – хрен заштопаешь.
- Хорошо ты их напугал… - подал голос беляк. – Раньше я у них таких физиономий не видел. Ты их за живое задел.
- А чего ты хочешь от потомка партизана? – я хмыкнул и заковылял к койке. – Для нас опустить немцев – святое дело.
- Партизана? – сосед глянул на меня поверх очков. – Друг мой, а вы собственно откуда?
- Город такой есть, Москва называется. Знаешь? – хмыкнул я.
- Боже… - лицо беляка вытянулось. Он аж книгу опустил. – Только не это…
- Так вот, я живу в ста двадцати километрах от этого гадюшника, – я ухмыльнулся.
- Русский… - простонал парень оседая. – Только не это…
Я удивленно уставился на парня. Его чуть ли не истерика пробирала.
- А сам-то откуда? – с подозрением спросил я.
- Йоркшир… Простонал беляк.
- Мать моя! – Я присвистнул. – Неужто верноподданный Её величества?
Парень молча кивнул.
- Да иди ты! – я привстал и протянул ему руку. – Богдан.
- Альберт… - сосед нехотя пожал протянутую руку.
- Ну, вот и познакомились, – я вновь уселся на койку. – А то, как неродные…
- А мы и не родственники, – Альберт всё еще с подозрением следил за мной.
- Ну, как же, как же… - я покачал головой. – Мы теперь те ещё родственнички… Ты вообще знаешь, куда ты попал?
- Вероятнее всего в параллельный мир, – беляк пожал плечами. – Хорошо хоть не в фэнтезийную сказку…
- Это конечно, да… - я кивнул. – То есть, ты не догадываешься, в какой именно мир?
- Нет, – тот мотнул головой.
- Вот же засада… - я потер переносицу. – Просвещу тебя позже…
- Ты знаешь, где мы?
- Пока что скажу только одно – это тот ещё Зажопинск…
- Это город такой? – не понял Альберт.
- Это место, друг мой, самое дерьмовое место…
- Всё настолько плохо?
- На данный момент не особо, – я почесал подбородок. – Но если так и будем прохлаждаться, то наступит полная задница. Времени у нас много, но оно не бесконечно. Главное на данный момент – сохранить наши шкурки в целости, – я зевнул. – Я вздремну, а ты подумай, со мной ты, или сам по себе.
***
Темная комната… Стол, два стула… Человек без образа… Тень…
- Так как тебя зовут, мальчик?
Я молча сверлю взглядом пол.
- Если так и будешь молчать, отправишься в приют, – тень стучит ручкой по столу.
Это проклятый стук! Он сводит с ума! Прекрати!
- Как тебя зовут? – с нажимом повторяет тень.
Молчание. Стук как часы. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
- Имя, – повторяет тень.
Молчание…
- Имя! – повторяет тень.
Молчание…
- Имя!
Этот голос! Я боюсь! Не надо кричать!
Тук-тук. Тук-тук.
- Имя!!!
Я не могу ответить! Голос… его нет! У меня нет голоса…
- ИМЯ!!!
- ЕГО ИМЯ АЛЬФРЕД ЛОРЕНЦ!
Громогласный голос в вспышке яркого света. Очень яркого света. В проеме двери стоит огромная, до боли знакомая фигура.
- Молодой человек…
С губ срывается вопль.
- ДЕДА!!!
- Молодой человек!!! – рявкнули у меня над ухом.
По ноздрям резануло нашатырем. Я подскочил на койке.
- Чо?! Где?! Куда?! АЛЯРМ!!! – Я завертел головой, пытаясь найти внешний раздражитель. Им оказался уже ранее посещавший нашу палату, дедок.
- Молодой человек! – доктор, сердитым голосом, прервал мои метания. – Незачем так нас пугать!
- Вы о чем? – не понял я, пытаясь усесться привстать на локтях.
Но тело просто отказалось слушаться. От резких движений голова пошла кругом, и я повалился на подушку. Дыхание сбоило, как будто что-то мешало. Спазмы не давали нормально продохнуть.
- Твою мать… – простонал я.
Дед быстро пощупал пульс и покачал головой.
- Господи, да что с вами такое? То после операции как огурчик, то давление скачет как сумасшедшее… Что за день… Клянусь Богом, вы самый беспокойный пациент в моей практике.
- Мне приснился… кошмар, – я с трудом выдавил последнее слово.
И я мог поклясться, что это был НЕ МОЙ кошмар! Со мной такого не было! Никогда!
Я протер ноющей рукой лоб. Кожа на ладони тут же ощутила сырость. Всё лицо было мокрым от ледяного пота.
Да что за глюки?! В жизни такого страха не было!
- Тогда это многое объясняет… - задумчиво пробормотал док. – Сестра принесет вам успокоительное.
Он встал и направился к выходу. Но на пороге внезапно хлопнул себя по лбу и обернулся.
- Пока опять не забыл! Как ваше имя?
- Что? – вздрогнул я.
- Имя ваше, молодой человек, – доктор хмыкнул. – Назовите своё имя.
- Альфред, – сорвалось с губ. – Альфред Лоренц.
Лицо врача вытянулось.
- Вам принесут успокоительное, – развернувшись, он закрыл дверь.
***
- Как ты? – донеслось сбоку.
Я с трудом повернул голову. Обеспокоенный британец, сидя на своей кровати, внимательно смотрел на меня.
- Тебе гланды через задницу вырывали? – сдавленно прохрипел я.
- Опять ты за своё… - Альберт слегка улыбнулся. – Отпускаешь мерзкие шуточки, а сам в припадке бьешься.
- Это не припадок… - я уставился в потолок. – Это был чистый животный страх…
- Страх? – удивленно отозвался британец. – Вот ЭТО был страх? Господи, да что ты там видел? Тебя ж перекосило как от сильнейшей боли.
- Хотел бы на это посмотреть…
- Так! Уймись! – неожиданно резко оборвал меня Альберт. – Ты едва концы не откинул!
- А что, мне не впервой.
- Но…
- Хватит! – я повысил голос, отчего чуть не сорвался на хрип. – Жалость мне не нужна. К тому же, ты вроде меня типа недолюбливал. Типа я русский...
- Господи… - беляк взвел глаза к потолку. - Что за идиот мой сосед…
Послышалась возня. Походу британец забрался на свою койку и опять взялся за книгу.
Я лишь вздохнул.
Твою ж мать! ЧТО ЭТО БЫЛА ЗА ХЕРНЯ?! Я в жизни такого не чувствовал! Этот ужас продирал до самого нутра… Сжимал сердце, увечил душу… Описать… Это невозможно описать…
В голове что-то щелкнуло.
Душа?
Тут мне всё стало ясно. Душа. Именно душа. Моя и та, что была здесь прежде. Корректируя сценарий, кто-то убрал искалеченный и истерзанный оригинал, заменив естество на более устойчивое. И если «они» всадили такого как я, в сломанного жизнью человека, значит, для баланса, где-то была убрана сильная личность, но вселена слабая. И, что вероятно, это происходило не раз и не два…
«Это воистину проклятый мир…»
- Альберт? – я повернул голову в сторону койки соседа.
- Да? – он оторвался от чтения.
- Ты какой веры?
- Я христианин, – Он снял очки и удивленно посмотрел на меня. – А в чем дело?
- Тогда молись за спасение своей души, – я снова уставился в потолок. – Ибо мы с тобой в полной заднице…
- Ты не перестаёшь меня удивлять… - британец вздохнул.
Повисло молчание.
Альберт читал, а я смотрел в потолок. После пережитого шока делать что-либо, а тем более думать, не хотелось категорически.
***
Ни медсестры, ни успокоительного, я так и не дождался. Зато, образно выражаясь, сам черт на запах ладана приперся. Потому то и черт, что с какого-то перепугу на непереносимые, для его вида, благовония повелся… Ну вы меня поняли.
Когда в палату, открыв дверь, ввалились два уже знакомых шкафа с МП-шками, я не сильно удивился. А вот следующий тандем был гораздо прозаичней. Уже видимый мною ранее, шкафоподобный, хмурого выражения физиономии, дед с новомодными очками, и врач.
Не обращая внимания на вставших в стойку «питбулей», дед прошел прямо к моей койке, остановился у спинки кровати и, изучив меня пристальным взглядом, спросил:
- Как самочувствие.
- Не жалуюсь, – буркнул я. – Давно не виделись.
- Да, пожалуй, – дед кивнул. – Как я понимаю, шок прошел?
- Что-то вроде того.
- К сожалению, частичная амнезия всё-таки имеет место быть, – подал голос врач. – Но она не фатальна, и скоро должна пройти.
- Хорошо, – дед снова внимательно на меня посмотрел. – Я рад.
Он развернулся и направился к выходу. Врач последовал за ним.
От пронесшейся в мозгу мысли, я едва не подпрыгнул от удовольствия. Это было нечто, и упускать такой шанс было бы крайне нежелательно.
- Ведь сценарий не приемлет изменений, – протянул я не своим голосом в спину председателя Лоренца.
Дед встал на месте как вскопанный, от чего врач врезался в его спину.
Я на всякий случай изобразил серьёзную мину, но старик даже не обернулся.
- Замечательно… - донеслось до меня.
Председатель покинул палату вместе с озадаченным врачом.
***
- Ну, и что это было? – требовательно поинтересовался британец, после того как палату покинули охранники.
- Это? – я довольно потирал руки. – О… Это, друг мой, шанс вывернуть этот Зажопинск наизнанку через гланды.
- Опять эта грубая формулировка, – Альберт поморщился. – А нормально сказать можешь?
- Не здесь, – я поднес палец к губам. – И не сейчас… У стен глаза и уши, а у меня паранойя. Возможно позже, но это зависит от тебя. – Я хитро посмотрел на соседа. – Ты решил, с кем ты?
- Когда ставят подобные вопросы… - Альберт вложил закладку между страниц и снял очки. – Жди грандиозную заваруху, – он вздохнул. – Я родился в Йоркшире, рос в хорошо воспитанной семье, получил великолепное воспитание и два образования. У меня была невеста, были планы и перспективы. И в какой-то момент, в пабе, меня зарезал пьяный русский турист, – он усмехнулся. – А теперь, в моей новой, вполне спокойной жизни появляется еще один, тоже не вполне адекватный, русский, который, уже наведя здесь шороху, предлагает нечто не вполне законное и даже опасное…
Пока он выкладывался, я мрачнел с каждым его словом. Походу этот беляк не рискнет этим липовым уютом ради спасения хотя бы собственной души…
- … то на это у меня один ответ, – Альберт выдержал паузу. – Я согласен.
У меня отвисла челюсть.
- То… то есть как?!
- Просто, – беляк пожал плечами. – Я согласен.
- Но почему? – я никак не мог уловить ход мысли британца.
- Наверное, меня воспитали слишком правильным человеком, – Альберт усмехнулся. – А здесь я могу позволить себе многое, ведь я правильно тебя понимаю?
- Да, – я кивнул. – Ты меня правильно понимаешь. А ты быстро растешь, плохой парень…
- И каков план? – беляк ухмыльнулся.
- Пока план такой. Не высовываемся. Надо сберечь шкуры до выписки. А там видно будет.
- Судя по твоему ответу, более точного плана у тебя нет, – Альберт хмыкнул.
- Увы, – я развел руками. – Я не знаю ни мировой обстановки, ни того, что творится в этом гребанном комплексе. Это очень плохо. Так что мне надо выбраться наружу.
- А мне-то что делать? - поинтересовался британец.
- Пока не высовываться, – я почесал подбородок. – И следить за реакцией здешнего персонала. О странностях докладывать мне лично.
- Так это спецоперация?
- Вот именно. Сверхсекретная военно-разведывательная и дохрена понтовая, операция.
- А ты типа командир, – беляк скептически покачал головой.
- А больше некому, – я пожал плечами. – Из нас двоих – только я знаю, где мы, и только я могу просчитать, что нам делать.
- Значит, пока ждем?
- Пока ждем, – я откинулся на подушку. – Но хорошая новость уже есть. Наша золотая рыбка заглотила наживку. Осталось подсечь, вытащить и загадывать желания в своё удовольствие, грозя ей сковородкой…
***
Ё-моё… который час-то?
Всё еще находясь в состоянии полудремы, я приподнялся и стянул с тумбочки часы соседа. Итог обследования циферблата меня не порадовал…
Половина пятого утра…
Успокоительное в виде медсестры заявилось после визита председателя Лоренца и главврача. Уколов меня, и, на всякий случай, моего соседа, она удалилась, просигналив своеобразный отбой. Сосед отключился сразу. Я же еще минут двадцать ворочался, перед тем, как уснуть.
На сей раз спал я крепким и здоровым сном, не впадая в кошмары. Что пошло мне только на пользу. Но с какого перепугу я в такую рань проснулся, я не знал. Хотя объяснение нашел практически сразу.
Подойдя к двери, я максимально расслабился и постучал. Особого эффекта это не вызвало, и я аккуратно открыл дверь.
- Вы куда? – поинтересовался крепкого телосложения молодой охранник, оторвавшись от чтения книжки и взявшись за дубинку, висевшую на ремне.
Охрана сменилась. Вместо пяти вооруженных и матерых силовиков, вахту теперь несла пара вполне заурядных «секъюрити».
- Я, с вашего позволения, в сортир отлучусь.
- Это Альберт, – буркнул второй парень, не отрываясь от чтения журнала.
- Тогда иди, – первый охранник отпустил рукоять дубинки и снова открыл книжку.
- Благодарю, – я направился к вожделенному месту.
- А тот второй… - охранник с журналом оторвался от чтения. - …он сильно буйный?
- Не особо, – я пожал плечами. – Его сейчас транквилизаторами обкололи.
- А с рукой что? – парень кивнул на перебинтованную кисть.
- Я его добил. Пока транквилизаторы начали действовать, он минут пятнадцать ворочался и ругался. Мешал мне читать.
- Значит, наша смена пройдет спокойно, – парень хмыкнул и снова уткнулся в журнал.
Шлепая тапками, я добрался до туалета.
Следовало бы догадаться, что нас сложно отличить по внешним признакам. А если и поведение подогнать, так вообще фиг отличишь.
В процессе справления процесса естественной жизнедеятельности, всплыл факт, от которого я волком взвыл.
Я уже вторые сутки табак не смолил! И вредная привычка напомнила о своем существовании.
Нужно срочно менять ситуацию…
Закончив справлять малую нужду, я вышел из туалета.
- Мужики! – я подошел к охранникам. – Закурить не будет?
Оба оторвались от чтения, вылупились на меня, переглянулись, и снова уставились на мою нескромную персону.
- С чего это ты вдруг? – поинтересовался парень с журналом.
- Он меня просто достал… - я ткнул пальцем в сторону палаты. – Вот я и разнервничался.
- А, тогда на, – второй протянул пачку с красной окантовкой. – Только у меня крепкие.
- Премного благодарен, – я вытащил сразу три. – А где курилка?
- Прямо по коридору и направо, – первый указал направление. – Держи.
Я поймал дешевую зажигалку и отправился по обозначенному маршруту.
По пути в курилку, меня хмурым взглядом проводила еще одна парочка охранников. Эти несколько напряглись, увидев меня, но что-либо предпринимать не стали.
Что было, по меньшей мере, странно. Учитывая, чего я тут натворил… Хотя, если принять во внимание, что в комплексе обитаю целых трое совершенно одинаковых внешне подростков, стало более менее понятно, почему дергаться зазря они не стали.
Зайдя в небольшое помещение с открытым окном и двумя урнами, я с большим удовольствием раскурил сигарету и затянулся. Легкие слегка резануло от крепкого и горячего дыма, но почему-то почувствовалось облегчение. Походу предыдущий владелец тоже страдал пагубной привычкой.
Я прислонился к раме окна и уставился на парк, раскинувшийся перед зданием. Небо уже алело. Легкий ветерок трепал листву и разгонял остатки утреннего тумана. В воздухе висела прохлада.
- Они остолопы, – раздался за спиной сухой голос. – Ты так не считаешь?
- Читатели под моей дверью? – я оглянулся.
- Угу, – председатель Лоренц тоже раскурил сигарету и подошел к окну. – Новички, что с них взять… Только неделю работают, а уже ведут себя как незнамо кто.
- Это вроде режимный объект? – поинтересовался я, стараясь не выдавать волнение.
А чего вы хотите? Когда с тобой беседует типа местный "доктор Зло", поневоле проникнешься.
- Вот именно, – Кил кивнул. – Им светит выговор.
- Я бы их на «губу» закатал, – я хмыкнул и затянулся.
- Увы… - старик развел руками. – У нас не армия…
- Ну так и влепи выговор. И лиши квартальной премии.
- Непременно, – Лоренц пристально посмотрел на меня. – Ты же вроде бросил…
- Я передумал, – я повертел в руках окурок, выкинул его и закурил новую сигарету.
- Я уж думал, что ты не вернешься, – старик тоже раскурил новую сигарету. – Я рад, что мои опасения не оправдались.
О чем это он? Что-то темнит старый пень… Или это как-то связано с теми сатанистами, которые меня грохнули?
- Что именно произошло? – осторожно спросил я.
- А ты не помнишь? – старик снова затянулся. – Это ожидаемо. Мы предполагали, что могут возникнуть проблемы с памятью.
Мы – это кто? Полный состав SEELE? Колись дед!
- Что со мной произошло? – с нажимом повторил я.
- Ритуал прошел успешно, – сказал Лоренц после короткой паузы. – Только период ожидания несколько затянулся. Ты проспал пять лет.
Тааак… Это еще что за новости? Я, конечно, предполагал, что и они на оккультизме помешаны, но, походу, грохнувшие меня сатанисты не чета этим психам.
- Видимо столь долгий срок и оказал влияние на твоё состояние, – продолжил старик. – Но это временно, – он затушил сигарету.
- Ясно, – я проследил за струйкой дыма, растаявшей в воздухе. – А кто такой Альберт?
- Похож, да? – Лоренц слегка улыбнулся. – Великолепная копия. Ты так не считаешь?
В мозгу появился вопрос, который я непроизвольно озвучил.
- Значит «братья» уже создаются?
- Да, – Кил кивнул. – Но первый эшелон оказался неудачным. Мы израсходовали весь запас твоего ДНК. Из всей партии выжили три зародыша, но и они долго не протянули. Один покончил жизнь самоубийством. Второй, как ты видел, никуда не годен. Да и третий погиб.
- Третий? – не понял я. – Нагиса?
- Да, он, – Лоренц снова кивнул. – Он был малость чудаковат. Да и болевой порог у него был слишком высоким. Он умер от кровоизлияния, так и не почувствовав боли.

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:28:21)

+3

4

- Значит… умер, – я криво усмехнулся.
Ну и новости…
Ребят, ну честное слово, вот это я вляпался! Здесь всё идет наперекосяк! Я с ума сходить начинаю от этого хаоса событий! Какой нахрен сценарий?! Тут, нахрен, сплошная импровизация! Вертись, как хочешь и как умеешь!
- Всё равно после твоего пробуждения он стал бесполезен, – Лоренц затушил сигарету. – Так что поправляйся. Мы ждем тебя на заседание.
- Как только, так сразу… - пробурчал я, оседая.
- Узнаю своего внука, – Кил хлопнул меня по плечу. – Выздоравливай.
Председатель покину помещение, после чего я полностью осел на пол, и начал нервно хихикать.
«Сценарий»… «Дед»… «Братья»… «Ляськи-масяськи»… «Трах-тибидох»…
Хихиканье переросло в нервный хохот.
Улетел шифер, попрощалась крыша, поздоровалась комната с мягкими стенками…
В конце концов, мне надоело хохотать. Да и разболевшийся живот добил утихающую истерику. В том, что это была истерика, я не сомневался.
Сидя на холодном полу, икая и глупо ухмыляясь, я раскурил последнюю сигарету.
Подведем итоги.
Если грубо, то я вляпался, хотя, это уже не новость. Это устоявшийся факт. Так что хватит уже повторяться…
Что мы имеем после двух с половиной суток нахождения в чужом мире?
Первое: имеем родственника, пока в количестве одной штуки, по имени Кил Лоренц, в звании председателя комитета SEELE.
Второе: предположительно, моё членство в этом самом комитете.
Третье: имеем собственного клона в количестве одной штуки.
Четвертое: клон тоже подсадной, как и я.
Пятое: имеем уйму времени для подготовки к предстоящим событиям.
Шестое: последний (предпоследний?) ангел из списка сдох первым, и больше мы его не увидим. Наверное…
И всё это за неполные трое суток. Резвый, блин, старт. Да и больно гладкий. Чистое везение? Пятьдесят на пятьдесят. Либо да, либо нет.
Я выпустил три колечка подряд.
Лоренц, походу, искренне рад моему «пробуждению». Он считает, что я его внук, а моя «амнезия» - результат слишком долгого «сна». Судя по его реакции, я как-то связан со «сценарием», и даже не как-то, а напрямую, исходя из фразы «ритуал прошел успешно». Раз комитет уже меня ждет, значит, я – ключевая фигура в игре.
И почему мне не хочется участвовать в заседании этого комитета? Но отмечаться всё же придется. Заодно посмотрю на остальных членов.
Ладно, с комитетом худо-бедно ситуация понятная. А вот «братья»…
Могу предположить – что это первые попытки создать клонов из генов человека и ангела.
Хм… Думаю, что многих мучил вопрос, от кого клонировали Нагису, если донором для Аянами была Икари Юй. Вот и ответ… Донором для Табриса был я. Точнее предыдущий владелец тела. Тогда получается… Если я – человек, то почему выгляжу как… Блин! Походу Альфред Лоренц РОДИЛСЯ альбиносом! Это никакие не эксперименты! Это просто природа…
Всё чудесатей и чудесатей…
Двигаем дальше. NERV как токовой, не существует. Пока. Пока что есть только недавно созданный GEHIRN. А, следовательно, Икари Юй и Наоко Акаги в добром здравии. Если сейчас две тысячи второй год, август месяц… Когда там родилось главное убожество этой саги? Напрягаем мозги… Две тысячи первый год, вроде май-июнь. Хм… Ему год с хвостиком? Мда… В моей практике столь молодых «заказов» не было никогда…
Господи! О чем я думаю! Если его убрать – трындец конторе! И я ничего с комплементацией не сделаю. Ладно, хоть руки и чешутся, от насилия в его сторону воздержимся. Пока.
Создание Ев наверняка идёт полным ходом. Не за горами тот злосчастный эксперимент с ноль первым.
Это кажись, было в четвертом или пятом году. Вроде в четвертом. Юй исчезла, Гендо в депрессии, а Синдзи в прострации. Как итог – Синдзи отправляется к родственникам, а Гендо ныряет в работу с головой. За это время доводятся ноль первый и прототип. Отстраивается Токио 3 и штаб-квартира в Геофронте. В десятом, вроде, году, нас покидает Наоко Акаги – создатель MAGI. Gehirn перестает существовать, зато рождается NERV – вторая по влиятельности организация.
Строительство Токио 3 переходит в завершающий этап. Предположительно в конце четырнадцатого – начале пятнадцатого года на пост главы оперативного отдела специального института NERV, в звании капитана, назначается Мисато Кацураги.
А дальше начинается самая острая часть этой истории. А именно нападения ангелов. Решающую роль в этом отрезке времени играют Евангелионы и пилоты. В процессе сражений и случайностей было потеряно две Евы и два пилота. «Нападение», недавно убиенного, Табриса окончательно подламывает боевой дух пилотов и начинается самая натуральная бойня. NERV объявлен вне закона, и на институт спускают местных армейских псов. Мясорубка заканчивается десантом девяти серийных Евангелионов и последующей комплементацией. Души объединяются, теряя телесную оболочку, Геофронт поднимается в воздух, где и зависает, став второй луной. Старый мир рухнул и на его обломках мы видим две самые исковерканные души, отказавшиеся покидать телесный мир. Прям библейские Адам и Ева, только-только выпертые из рая.
Я взвыл. Картина, и раньше казавшаяся мне неприглядной, нынче обретала реальные краски и пропорции.
Зато теперь, после более подробного осмысления и сопоставления новых факторов, нарисовалась конкретная система.
Теперь я не предполагал. Теперь я знал, что надо делать.
Первое: взять комитет за шкирятник и не отпускать. Коли я его член, то необходимо подмять его под себя, прикрываясь Лоренцем. Думаю, роль Серого Кардинала мне по плечу.
Второе: контролировать развитие NERVа. С выполнением первого пункта – это будет несложно.
И третье…
Взять под крыло Альберта. Он – единственный полуангел. Если комитет промоет ему мозги, гибель первого Табриса перейдет из плюса в нейтраль, что откинет меня на шаг назад. Этого не должно случиться.
Выкинув потухший окурок в урну, я встал и потянулся.
У нас есть план. А значит, у нас есть шанс.
***
Подходя к палате, я с ехидцей отметил, что «секъюрити» получили по ушам. Забыв про прессу, они теперь, аки дозорные, вытянувшись по струнке, караулили дверь. Видать «дедуля» объяснил им, для чего их сюда приставили.
На меня они никак не отреагировали, и мне пришлось просто засунуть зажигалку парню в карман.
В палате обнаружился сонный Альберт. Похоже, он только-только проснулся и искал свои очки.
Наконец найдя их и одев, он глянул на часы.
- Опять я рано вскочил… - он вздохнул. – Завтрак через три с половиной часа, а у меня литература заканчивается…
- Забудь про свою макулатуру, – я завалился на кровать. – У меня новости.
- Плохие или хорошие? – британец сразу подтянулся.
- Их проще разделить по категориям «личное» и «общее». С чего начнем?
- Ну, давай с личных.
- Хорошо. Начнем с тебя, – я хмыкнул. – Могу тебя поздравить. Ты мой клон.
- Я? – удивился Альберт. – А… В смысле оболочка?
- Ага, – я кивнул. – Только непростой клон.
- Это, в каком смысле?
- А вот теперь я тебе объясню, в какой Зажопинск приехал наш рейсовый автобус…

Час спустя.

- {замысловатое английское ругательство}, – задумчиво выругался Альберт. – Теперь понятно, почему тот покончил с собой.
Британец не сильно обрадовался. Точнее вообще не обрадовался. Вернее очень сильно задумался.
- У него сдали нервы, – я кивнул.
- Тогда я могу придти только к одному выводу, – беляк пожал плечами. – Он был слаб.
- Не, – я покачал головой. – Он был в трезвом уме и в здравом рассудке.
- В каком смысле? – не понял Альберт.
- Он пришел к выводу, что ничего сделать не сможет, – я начал теребить бинты на левой руке. – Что было вполне разумно.
- Но он же прав.
- Я знаю. В данной ситуации – это был мудрый поступок.
- Я ты, значит, как дурак, решил перелопатить весь мир по своему усмотрению? – Альберт хмыкнул.
- А я никогда не страдал трезвостью рассудка, – ухмыльнулся я. – В конце концов, эта опера покруче твоего «Фауста», – я кивнул в сторону фолианта.
- Это не опера, – беляк улыбнулся. – Это трагедия.
- Суть не в жанре, а в персонажах, – я потер руки. – В этом и будет заключаться наша работа.
- Отыгрыш ролей, – Альберт кивнул.
- И не только. Мы должны «пасти» некоторые ключевые фигуры.
- Одной из которых сейчас полтора года?
- Да. Он – наша главная цель, – я окончательно размотал повязку и пошевелил кистью. По пальцам прокатились колючие импульсы. – Нужно повлиять на его характер. И, либо склонить его на нашу сторону, либо заставить нас ненавидеть. Главное – чтобы он был уверен в себе и в своих решения, невзирая на мнения других. Есть и третий вариант, но он на самый крайний случай.
Британец вопросительно изогнул бровь и провел указательным пальцем поперек горла.
- Угу, – я кивнул. – Но это крайняк.
- Ясно… - протянул беляк. – А остальные? Что насчет этого Гендо?
- Глухо, – я скомкал обрывки бинта. – С ним пересекаться категорически нельзя.
- А этот, как его… Козо?
- Вариант пока в разработке, – я задумчиво помял марлевый шарик. – Он очень умен и умеет выбирать приоритеты. Но он может сильно помочь. Если ему всё правильно объяснить.
- И как ты ему это объяснишь? – Альберт вдруг хитро прищурился.
- Ты о че… - начал, было, я но тут меня осенило. – Ну конечно… Мы же по ихнему не шпрёхен…
- Вот именно, – Альберт хмыкнул.
- Зато у нас двенадцать лет, чтобы это исправить.
- А это трудно? – поинтересовался британец.
- Угу, – я хмуро уставился в одну точку. – Я, блин, как-то раз глянул на методику и ахнул. Тот еще геморрой.
- Охотно верю… - британец тоже помрачнел.
- Эта проблема вполне преодолима при должном желании, – я запульнул комок в урну, стоявшую в углу. – Есть проблемы покруче.
- Комитет?
- Вот именно.
- Мировая закулиса… - Альберт хмыкнул. – Она все же существует.
- И я в неё вхожу… - я повалился на подушку. – Вот это подстава… Интересно, а там ваши есть?
- Наши? – не понял беляк. – А-а… От наших там точно Блэр сидит.
- О… - я кивнул. – Это сто процентов…
- А от вашего брата, наверное, Путин… - британец усмехнулся.
- Не думаю, – я помотал головой. – Хотя вероятность есть. Пятьдесят процентов – Путин, пятьдесят процентов – Ельцин. Млять! – я схватился за голову. – Я ж точно не сдержусь и что нибудь ляпну.
- Тогда может я пойду?
- Вот ты точно пропрешься по всем пунктам, – я замотал головой. – Придется мне говорить как можно меньше и держать морду кирпичом.
- Это да. Просраться в самом начале операции…
- Мысли о провале – равноценны провалу. Поэтому эту тему мы закроем, – я почесал подбородок. – Все равно ситуация слишком мутная. План есть, а с какого конца начинать, я не знаю. Заседание комитета многое прояснит.
- Очень на это надеюсь, – британец вздохнул. – При таком грандиозном плане, ожидание – смертная мука.
- Зато, какая тренировка выдержки, – я ухмыльнулся. – К тому же, это можно представить как грандиозную пакость для мировой закулисы.
- О даааа… - британца аж затрясло от удовольствия. – Натянуть на рамочку этих пижонов… Друг мой, это будет шедевр!
- Поэтому провал недопустим, – я злорадно оскалился. – Трындец властьимущим…
***
- Надо же, – знакомый врач, зашедший в палату, посмотрел на нашу занятую чтением парочку поверх очков. – Уже вскочили… Позвольте поинтересоваться, во сколько вы проснулись, и что вы сделали с этими обалдуями у двери?
- Мы проснулись в половине пятого утра, док, – я перевернул страницу. – А с этими обалдуями разговаривал председатель Лоренц.
- Вообще-то меня зовут Малькольм Бертругер, – врач недовольно поправил очки. – Как самочувствие?
- Великолепное! – хором ответили мы, не отрываясь от чтения.
- Хм… - Малькольм покачал головой. – Спелись что ли?
Мы переглянулись, ухмыльнулись и рявкнули:
- Так точно!
- Тьфу, – врач сплюнул. – Казарма… - он подошел к моей койке и требовательно посмотрел на меня. – Где повязка?
- В урне, – я оторвался от чтения и протянул ему левую руку.
- Что за пациенты…
Ворча под нос, врач присел и начал щупать и сгибать кисть. Потом подергал за пальцы и под конец постучал по руке маленьким молоточком, извлеченным из кармана халата.
- Ну что ж, – Бертругер оставил мою кисть в покое. – Новую повязку накладывать не буду. Незачем, – он встал. – Через полчаса привезут завтрак, – он еще раз окинул меня немного язвительным взглядом. – А вам заодно принесут тонизирующее. Мне поступили особые указания относительно вашей персоны.
- Что за указания? – поинтересовался я.
- Привести вас в божеский вид к полудню. Чтобы был как огурчик.
- Ясно… - протянул я.
Тааак… Походу я знаю, когда моё первое знакомство с комитетом…
- Я еще зайду, – Малькольм снова поправил сползшие очки. – Если что – я в своем кабинете.
Он вышел.
- В БОЖЕСКИЙ вид? – выразительно спросил Альберт, скорчив рожицу. – Двусмысленно звучит, не считаешь?
- Ага, – я нервно хихикнул. – Увы, но ему ЭТОТ вариант не по силам.
- Он даже не понял, что именно он ляпнул… - беляк лизнул палец и перевернул страницу. - Он даже не знает, в чем фишка…
- Знает… Не знает… - Я задумчиво посмотрел на дверь. – Мне нужна инфа не этого деда…
Следующие тридцать минут были посвящены молчаливому чтению и интенсивному мыслительному процессу.
Который был прервал появлением завтрака в сопровождении медсестры. Именно в таком порядке, так как меня больше привлекало содержимое тарелок и стаканов, нежели постный вид медработницы.
Походу приказ «привести этого засранца в божеский вид» включал в себя пункт «накормить до отвала, а то больно тощий». Я пришел к такому выводу исходя из того, что безнаказанно стрескал сразу четыре порции пюре картофельного с подливой и печёнкой.
Беляк, несколько удивленный моим аппетитом, тоже решил не отставать, но в него влезло лишь две с половиной.
- Ну что ж ты силу-то в тарелке оставляешь? – пробубнил я, глядя как британец отваливается от тарелки. – Всё доедай!
- Не могу… - натужно произнес Альберт. – Не лезет.
- Не лезет – пихай, – я погрозил ему ложкой. – В еде вся сила. Не будешь нормально есть – останешься тощим. Тебе это надо?
- А на кой мне массу набирать? – недовольно проворчал беляк, снова беря ложку.
- Мы будем мышцу наращивать, – я умял остатки и взялся за четвертую.
- Зачем нам мышцы? – Альберт вяло помешал пюре и отправил небольшую порцию в рот.
- Во-первых – мы по кабинетам или лабораториям сидеть явно не будем. Во-вторых – девкам нравятся сильные парни, – я хмыкнул. А девок предвидится много…
Альберт скосился на застывшую изваянием медработницу, от чего я прыснул в тарелку.
- Я те потом объясню, – пообещал я в ответ на его сомнительно-вопросительный взгляд.
Объяснить не случилось… Сразу после завтрака ввалился взъерошенный Малькольм, который, не стесняясь в выражениях, быстро осмотрев мои ранения, буквально силком выволок меня из палаты. В ходе незапланированной экскурсии по коридорам лазарета, я выяснил, что Бертругер: не нянька, чтобы таскать зама председателя по цирюльням и баням, а так же проводить до магазина, и что ему класть с высокой колокольни на тот факт, что это приказ. Его крайне возмущал тот факт, что ему придется присматривать за мной до самой выписки. От моего предложения о досрочно-немедленной выписке из лазарета старик взбеленился еще больше, заявив, что свою честь и врачебный долг ставит выше своего эгоизма.
Вот в таком боевом духе он довел меня до приемной на первом этаже, где забрал одежду, которую я позаимствовал у некой фрау Дигль. После того, как я сменил пижаму на дырявую в нескольких местах форму в пустой приёмной, мы покинули холл лазарета, и вышли на улицу. Сойдя с крыльца, мы прошли в правую часть полупустой стоянки и я некоторым недоумением, вслед за Малькольмом сел в старенький, но опрятный Фольксваген «Жук» малинового цвета.
Завелся этот раритет только после третьего поворота ключа, и, стрельнув пару раз, бодренько тронулся.
Дорога, из добротного и идеально ровного асфальта, с обоих сторон была окружена плотной стеной деревьев и густого кустарника.
Развив крейсерскую скорость под семьдесят пять километров, «Жук», мерно гудя и изредка стреляя, несся вперед, плавно входя в повороты. Бертругер беспрестанно ворчал, барабаня пальцами по рулю, а я со скучающим видом разглядывал пейзаж, который впрочем, сводился к анекдотичному «ёлкисосныёлкисосныёлкисосны».
Минут через пятнадцать езды «Жук» буквально вылетел на автобан, на котором Малькольм, дернув какой-то рычаг, утопил педаль до упора. Выдав чисто пулеметную очередь, двигатель взревел и рванул с невозможным для него ускорением. Я вцепился в сиденье и офигело уставился вперед, провожая взглядом другие, явно уступающие в скорости, автомобили.
- Хорош, да? – Бертругер хмыкнул, увидев моё удивление. – Купил у одного парнишки, года три назад. Видать, он хорошо в двигателе покопался…
- Это точно… - я ошалело кивнул. – А сколько лошадей-то?
- Я точно не знаю, но мне сказали, что около ста шестидесяти.
- Скока?! – офигел я. – Да быть такого не может!
- В сервисе тоже охренели, – Малькольм пожал плечами. – Предложили продать.
- Да хрена с два я бы продал, – я покачал головой. – Это же конфетка.
- И я о том же, – Бертругер кивнул. – Только жрет теперь эта конфетка…
- Это точно…
Некоторое время мы ехали молча. Поля и деревья за обочиной сменились на пашни и аккуратные домики. Вскоре появились более плотно застроенные районы. Мы подъезжали к городу.
- А что с Альбертом? – поинтересовался я, наконец, найдя тему для разговора.
- Он находится на лечении после операции по удалению раковой опухоли головного мозга, – суховато ответил Бертругер. – Нам повезло, что мы выявили вторую стадию в её раннем развитии.
- А что, есть подозрение на повторное появление опухоли? – поинтересовался я мрачнея.
Час от часу нелегче. А этот паразит еще и помалкивал…
- В целом прогноз благоприятный, – Малькольм пожал плечами. – Но всё равно надо еще как минимум месяц понаблюдать. Посмотрим на что способна сыворотка…
- Какая сыворотка?
Это еще что за фигня?! Его еще и дрянью какой-то колют?
- А вы изучали латынь, герр Лоренц? – поинтересовался Малькольм.
- Нет. – я помотал головой.
- Тогда я скажу проще. Это лекарство для подавления активности раковых клеток.
- И какова эффективность препарата?
- Условно положительная, – несколько неопределенно произнес Бертругер. – Мы как раз это и выясняем. Во всяком случае, вы сами видели, что он слишком бодрый для того, кто неделю назад перенес подобную операцию.
- Ясно… А что с ним будет после выздоровления или после ухудшения самочувствия?
- Ну… - Малькольм потеребил кончик бородки. – Думаю, что, как и предыдущие два образца, пойдут на опыты. Мне только необходимо получить от вас письменное разрешение на вскрытие недавно погибшего.
- Ка… какое еще разрешение? – ошарашено выдавил я.
- До вашего… гм… сна, проект «братьев» находился под вашим ведомством, – Бертругер снизил скорость и перестроился в другой ряд. – На время вашего отсутствия этим заправлял герр Лоренц старший. Но так как вы уже очнулись, то он потерял полномочия в этой сфере.
- Вот как? – я задумался. – Хорошо. Думаю, что разрешение на вскрытие недавно погибшего вы получите… как только меня выпишут. Только вскрывать будете в моем присутствии.
- Хорошо.
Легковушка свернула на развязку. Мы въехали в черту города.
***
Стольный град Мюнхеберг встретил нас довольно пыльными улицами, серыми зданиями, прохожими с постными лицами и прохладной погодой… И провожал практически так же.
Почему сразу провожал? Так потому, что нечего собственно описывать. Посовещавшись с Малькольмом, из плана «баня-цирюльня-магазин» был убран пункт «баня», за наличием душевой комнаты в лазарете. После обсуждения последовал пробег по требуемым точкам. В цирюльне мне, по требованию, уменьшили длину шевелюры и уложили её гелем. В результате я стал похож на небезызвестного фанатика-матершинника за минусом цвета глаз и, пожалуй, возраста.
Единственная заминка вышла с выбором профиля магазина. Я потребовал ехать в местный «Военторг», а Бертругер настаивал на салоне вечерней одежды.
Немного поругавшись, порешили заскочить в оба. В конечном итоге я имел на руках два вечерних костюма с туфлями и два комплекта полевой формы с двумя парами берцев. Естественно я тут же натянул новенькую форму и жесткие, необношенные ботинки. Остальное было упаковано в сумку и положено в багажник.
Практически всю дорогу обратно я слушал ворчание Малькольма на тему «Милитаризм – как форма шизофрении».
Ну, его, наверное, можно понять.
Но я этого делать явно не собирался. Мне было не до этого. Что ни говори – а заседание Комитета – это не хухры-мухры. Чего от меня на нем потребуют, я не знал. Вариант сидеть с «мордой кирпича» особо выигрышным не казался, а в импровизации я не мастер. Но выкручиваться всё же придется.
Но особо охота позырить на состав. Уж очень интересно, кто из здешних высоких чинов заседает в мировой закулисе? Есть у меня такое ощущение, что сами политики там сидеть не будут, скорее только доверенные заместители. Или те – кто реально управляет…
Ай, млять! Идите в Зажопинск со своей политикой! Терпеть её не могу! Мозги пухнут, и каска болеть начинает. А оно мне не надо. Решено! Играем «кирпича»!
А прав Бертругер… Милитаризм – это легкая форма шизофрении… Я даже черепную коробку приравниваю к естественной, природой дарованной, но каске…
***
Вот что я постоянно забываю учитывать – так это состояние своего нынешнего организма. Привык, понимаешь, к богатырскому здоровью себя предыдущего. Потомок степных кочевников, понимаешь… А тут… Кто плюнет – пополам сломаюсь. Тем более после нехилой потасовки, двух ранений, допроса и операции… Я ж блин сейчас стою на ногах только благодаря чистому эгоизму.
Это я к чему? А! Точно. Я умудрился заснуть в машине, пока мы ехали обратно. Хорошо так уснуть умудрился, не обращая внимания на постоянную стрельбу затюненого двигателя. Малькольм меня, по приезду, минут десять тормошил. Потом просто сунул под нос ватку с нашатырем, который постоянно таскал при себе. Средство, доказавшее свою эффективность за многие годы, сработало и на этот раз, и Бертругер добрые пять минут слушал мой мат, пока я потирал, обожженный ядреным запахом, обонятельный орган.
- Молодой человек! – Бертругер упер руки в боки. – Как вам нестыдно!
- А нахрена мне нос так жечь надо было?! – огрызнулся я, вылезая на свежий воздух.
- Заседание через тридцать минут, а вы дрыхнете как мертвец!
- Я с рождения мертвец, – буркнул я, беря протянутую сумку. – Как и мы все.
- Незачем философствовать, – Малькольм захлопнул дверь и направился к крыльцу. – Это неоспоримый факт.
- Хорошо, хорошо, – я примирительно поднял руки. – Больше не буду философствовать.
- И? – Бертругер остановился и требовательно покрутил пальцем в воздухе.
- И ругаться, – понуро добавил я.
- Вооот, – удовлетворенно кивнул Малькольм.
- Но только в вашем присутствии, – язвительно кинул я в догонку.
- Самого главного я добился, – доктор пожал плечами. – А мнение других по поводу вашего поведения будете выслушивать вы сами.
- Док. Я вас уважаю, – я рассмеялся. – Вы знаете, чего хотите.
- Ну, естественно.
- И вам идет эта форма, – хихикнул я.
Забыл упомянуть, что Бертругер тоже решил сменить наряд, отмазавшись тем, что ему через неделю в отпуск, и он планировал провести его на природе с удочкой в руках. В противовес мне, Малькольм взял форму расцветки «лесной камуфляж».
Бертругер лишь что-то невнятно проворчал в ответ.
***
На сей раз по коридорам я прогулялся в одиночку, так как Малькольм распрощался со мной в холле, упомянув, что ему надо заскочить по делам, на которые он, благодаря мне, опоздал. До палаты я добирался в гордом одиночестве. Ну, или почти в одиночестве. Охранники, ходившие парами по коридорам, настороженно на меня косились, и едва завидев мою персону, тянулись, кто к дубинкам на поясах, кто к стволам на ремнях.
Впрочем, до знакомых «геркулесовых столбов» я дошел вполне спокойно. Они практически никак на меня не отреагировали.
- Приветствую сокамерника! – шумно заявил я, вваливаясь в палату. – Встали, собрались, переоделись и на выход!
- Доброе утро коллега, – Альберт оглядел меня поверх очков изучающим взглядом. – Матерь Божья. Почему у меня нехорошие ассоциации по поводу вашего внешнего вида?
- Похож, а? – я кинул на его койку сумку.
- Есть определенное сходство, – британец кивнул и полез внутрь. – Тааак… Еще одна полевая… и два вечерних?
- Полевая и вечерний – твои, – я ухватил пакет со вторым костюмом. – А второй вечерний – мой.
- Берцы? – беляк нахмурился, разглядывая новую обувь. – А можно было просто кеды взять?
- Неа, – я мотнул головой. – Берцы практичнее.
- Но они же трут ноги… - Альберт поморщился.
- Только первую неделю, – я выловил со дна сумки коробку с туфлями. – А потом как мокасины будут.
- Угу. Мокасины на деревянных ногах…
- Так! Отставить! – гаркнул я. – Я половину своей жизни бегал в кирзачах и берцах. И заверяю тебя – это шикарная обувь для настоящих мужиков. Так что кончай ныть, умывайся, переодевайся, собирай литературу и будь готов. Нам пора отсюда валить.
- Куда? – едко поинтересовался Альберт. – Помнится мне, что прошлый твой прорыв провалился.
- А это будет не прорыв, – я ухмыльнулся. – Это совсем другое… У меня есть план.
- О боги… - британец взвел глаза к небу. Спасите и сохраните наши души…
- Молись, молись, – я хмыкнул – Авось поможет.
- Только это мне и остается.
- А между делом еще кое-что надо будет успеть… - я засунул куку в сумку и нащупал пару небольших длинных коробочек и баночку с гелем, купленную в парикмахерской. – Ты переодевайся быстрее.
- А что одевать? – Альберт взвесил в руках оба пакета с одеждой.
- Хм… - я задумался. – Надо произвести впечатление… желательно сильное… вызывающее отталкивающие и угнетающие чувства… Одевай полевую форму. Сыграем в вояк.
- Бредовый план…
- А мне только такая роль лучше всего удавалась, – я развел руками. – Может и проканает.
Пока британец торопливо надевал форму, я открыл одну коробку и достал «пилотские» очки с затемненным стеклом.
- На, наденешь перед собранием, – я протянул ему очки. – Но сначала… - я протянул и баночку. – Причешись и уложи волосы.
- Я нахрена мне-то на собрание идти? – удивился британец.
- Потому что я чувствую, что тебе надо там быть, – я задумчиво потер переносицу. – Можешь считать это интуицией.
- А маскарад обязателен?
- Да, – я щелкнул пальцами. – Дай-ка мне свои очки.
- Зачем?
- На нос надену, – я хмыкнул. – А зачем же ещё?
- А нафига тогда мне эта бандура на лице? – Альберт повертел в руках пилотские очки.
- В них глаза не видно.
- А смысл?
- Ты когда нибудь телохранителей видел? – поинтересовался я.
- Ну, видел.
- Вот его и будешь изображать. Морда кирпичом, руки по швам, рот на замке.
- Шикарная роль.
- Вот-вот.
Через пять минут Альберт был готов. Выглядело это… по меньшей мере несколько забавно. Но воинственности не убавляло. Представьте себе сами. Довольно рослый, в камуфляже, в берцах, волосы назад зачесаны, на физиономии солнцезащитные очки, а сама физиономия – кирпич силикатный.
- Во, – я показал ему большой палец. – Терминатор.
Не меняя выражения лица, британец, с почти механическим движением, показал мне средний палец.
Это меня и добило.
***
- Ну, всё, – я глянул на часы. – Скоро пойдем. Всё запомнил?
- Подчиненному надлежит иметь вид лихой и придурковатый, дабы не смущать начальство своим разумением, – отчеканил британец. – А если короче, то стоять столбом, иметь свирепую физиономию и молчать в тряпочку.
- Gut, – я кивнул. – На вопросы не отвечаешь и вообще не реагируешь. Базар вести буду я. Главное – чтобы…
Договорить я не успел. Дверь палаты открылась, и внутрь заглянул Малькольм.
- Герр Лоренц? – он увидел нашу, тихо совещающуюся парочку. – Боги… - он взвел глаза к небу. – Час от часу… Герр Лоренц. Пора.
- Хорошо.
Мы синхронно встали, построились, если можно так сказать, и вышли в коридор.
- Герр Лоренц… - недоуменно обратился ко мне Малькольм, скосившись на Альберта.
- Позже, герр Бертругер, – я поправил чуть сползшие очки. – Нас ждут.
- Хотя, какое моё дело… - проворчал Бертругер.
Весь путь по коридорам занял около десяти минут. Мы прошли две развилки, после чего светлые и просторные коридоры лазарета сменились более узкими и темными коридорами основного комплекса. Об этом свидетельствовала не только световая гамма, но и усиленные патрули. Здешние охранники ходили в полной тактической защите, включающие даже шлемы. Вооружены все были исключительно штурмовыми винтовками АУГ. Видимо по этим коридорам я недавно носился словно агент Бонд, отчего местных цепных псов вооружили по самое нехочу.
Спустившись вниз на лифте, мы прошли еще какое-то расстояние, и остановились в конце коридора у одной из дверей.
- Вам сюда, – Малькольм указал на дверь. – А мне обратно, – после чего он развернулся и бодро зашагал назад.
Мы переглянулись.
- Слушай, у тебя шейные позвонки не щелкают? – поинтересовался я, разглядывая номер на двери.
- Нет, – Альберт мотнул головой. – Три шестерки… Мда…
- Значит у меня нервы сдают… - проворчал я. – Друг мой, пути назад у нас нет. Командование приказало взять Берлин.
- Так чего мы ждем? – британец размял плечи, и максимально собрался.
- Ну-с, с Богом.
Я постучал в дверь.
***
- Да-да! Входите!
- Доброе утро, – я открыл дверь и шагнул в кабинет председателя.
- Доброе… - Кил оторвался от бумаг и внимательно нас осмотрел. – Колоритно.
- На то и рассчитано, – я хмыкнул.
Кабинетом это называлось с бооольшой натяжкой. Тут скорее был небольшой актовый зал, примерно десять на десять метров. Под потолком, высотой метра четыре, висели шесть ламп дневного света, четыре из которых были включены. Пол покрыт черным, непроницаемым лаком, стены облицованы темными панелями неопределяемого темного света. Посередине стоял большой прямоугольный практически монолитный стол на двух толстых ножках с широкими подошвами. У этого стола я насчитал одиннадцать стульев. А на самом столе я отметил так же одиннадцать, странного вида, небольших и плоских приборов. Во «главе» стола стоял еще один, поменьше. Именно за вторым столом и восседал председатель. На его территории царил небольшой кавардак в виде разбросанных в небольшом радиусе бумаг, две линейки, три ручки, одна их которых была сломана, два карандаша, настольная лампа, еще один проектор и трещащая рация на краю.
- Гестапо, млять… - послышалось тихое бормотание сзади.
- Фюрера на стене не хватает… - так же тихо проворчал я.
- Он нам нужен? – поинтересовался председатель, кивая в сторону Альберта.
- Да, – я кивнул.
- Хорошо, – Кил снова уткнулся в бумаги. – Садись. Через пять минут начнем.
- Куда? – поинтересовался я.
- По правую руку, – пробормотал Кил, Черча линию по линейке. – Он пусть стоит.
- Стой за спиной, – я уселся на ближайший стул к председателю.
Альфред молча кивнул и пристроился за моей спиной, замерев как истукан.
Пока председатель что-то азартно чертил, мерил и высчитывал, я с интересом разглядывал прибор на столе. Больше всего он походил на проектор. Такая небольшая прямоугольная коробка с довольно крупным окуляром и толстым стержнем-микрофоном на боку.
- Вот так тебя, зараза. А то всё не сходится, да не сходится… - проворчал Кил, сгребая бумаги и писчие принадлежности. – Жопы просиживают и ничего не делают… А глава проектировочного отдела должен решать простейшую геометрию и прикладную физику… - он собрал все бумаги в желтую пластиковую папку и убрал её в нижний ящик вместе с остальным канцелярским хламом.
Мда… держать марку «кирпич силикатный» - ацкий труд, при таком то начальстве. Я действительно изо всех сил старался дышать ровно и не захихикать.
Оказывается и мировая закулиса отдувается не по детски… Это ж надо… Кому скажу – не поверят… Чтобы Ужасный Кил Лоренц решал за своих подчиненных задачку по геометрии и физике…
- Так, – Кил посмотрел на циферблат наручных часов. – Вроде пора.
Он сунул руку под стол и чем-то громко щелкнул. Лампы потухли, но практически тут же заработали проекторы.
- Отступи на два шага, – Тихо бросил я за спину. Тихий шорох обозначил выполнение приказа.
После некоторого жужжания, шесть проекторов затихли. Остались работать два проектора, осветившие меня и Кила, и еще четыре по соседству.
Меня осветило малиновым светом. Кил воссиял в белом. И тут же, напротив меня, появились, слегка смятые помехами фигуры. Человек напротив меня осветился синим светом. Хмурый мужчина с морщинистым лицом, в меру крупным носом, довольно густыми бровями и практически лысым лбом. Не узнать Жака Рене Ширака, даже мне, было сложно.
Справа от меня проявилась крупная фигура в насыщенном красном свете. Немного вытянутое лицо, отчетливые, выделенные тенями, скулы и кучерявые короткие волосы.
Его я видел впервые.
Рядом с Шираком появился еще один мужчина в синем свете. Его лицо тоже было довольно приметным. Альберт оказался прав. Энтони Чарльз Линтон Блэр собственной персоной.
А вот четвертый человек, представший в желтом свете, вызвал отчетливое удивление. Смуглая кожа, в меру морщинистое лицо, густые черные усы, блестящий взгляд, и густые черные волосы. Полное имя этого политика мне – простому русскому человеку со средним образованием запомнить было достаточно сложно. Ну а если коротко…
Четвертым был Саддам Хусейн.
Кружок по интересам, млять...
Практически все «гости были одеты в черные френчи с металлическими, светлыми пуговицами.
Только я выделялся светлым и пестрым, в данном освещении одеянием и бледным лицом. Да и председатель был одет несколько не по общей теме, то есть в черный пиджак, белую рубашку, черный галстук и неизменные очки.
- Внеплановое собрание объявлено состоявшимся, – железным голосом возвестил председатель. – Рад вас всех приветствовать.
- Благодарю, председатель Лоренц, – первым голос подал Ширак. – Мы получили известие, и теперь своими глазами убедились, что один из нас вернулся на свое место, – он посмотрел на меня.
- Да, это так, – Кил кивнул. – «Чтец» снова с нами.
- Это светлый день, – подал голос Хусейн. – Наш промысел благословлен.
- Это действительно очень хорошо, – проекция Блэра мигнула. – Все идет достаточно гладко.
- И нам не терпится узнать результаты, – пробасил неизвестный мужик в красном свете.
Четверка выжидательно уставилась на меня. Тааак… мужики и бабы… вот она, засада…
В ушах снова тихо защелкало. А потом словно током шарахнуло.
- Результаты чего? – елейным голосом поинтересовался я.
Это еще что за хрень?! С чего это вдруг у меня голосок такой прорезался?! Чё за дела?! Я ж другое сказать хотел…
- Герр Лоренц, – недоуменно подал голос Блэр. – Мы хотим знать, ритуал прошел успешно?
- Вас это не касается, герр Блэр, – снова холодным голосом ответил я, сохраняя серьезную физиономию.
- Как это понимать? – Саддам нахмурился и перевел взгляд с меня на председателя. Тот хранил молчание.
- Ритуал не имеет к «сценарию» никакого отношения, – вновь вырвалось из моего горла. – Поэтому вас это не касается.
Едри меня об косяк! Да что это за нахрен?!
- Во всяком случае «чтец» сохранил свой норов, – с ехидцей протянул «красный человек». – Хорошо. Забудем про это. Но вот известие о том, что «сценарий» оказался под угрозой срыва, нас несколько насторожило.
Я скосился на Кила. У того дрогнул мускул на правой щеке.
- Это правда… - Хусейн оторвал от меня несколько недовольный взгляд и впился им в председателя. - …что ангел Табрис погиб?
- Действительно, – поддержал вопрос Ширак. – Это так?
Лицо председателя едва уловимо расслабилось. Видать он таки понял мою задумку.
- Табрис, – сухим голосом сказал я. – Выйди.
Еле слышный шорох и за спиной выросла фигура полуангела.
Лоренц с едва различимой ехидцей наблюдал за вытянувшимися лицами.
- Что ж… - «красный человек» быстро собрался. – Этот вопрос исчерпан.
- Он похож на вас, – заметил Блэр.
- Я в курсе, – на сей раз, я сказал это сам.
- Мы очень рады вашему пробуждению, – подал голос Ширак. – Теперь следующее плановое заседание пройдет в должном порядке.
- Тогда заседание окончено, – подвел итог Кил.
Ширак, Блэр и Хусейн отключились. Но «красный человек» остался.
- Герр Усов? – Кил вопросительно посмотрел на оставшегося.
Усов? Русский что ли? Твою мать… И наши здесь… Даже слов нет, чтоб обложить по статусу и положению…
- Меня интересует только инцидент в лаборатории, – Усов перевел взгляд с Кила на меня и обратно.
- Непредвиденное пробуждение разума одного из бракованных «братьев», – ответил председатель.
- Второе за год, – Усов нахмурился и отключился.
Председатель Лоренц откинулся на спинку кресла и потер переносицу.
- Всё-то они знают… - проворчал он, шаря под столом в поисках включателей.
После щелчка проекторы перестали жужжать и погасли. Помигав, вспыхнули лампы.
- Мне следовало догадаться, что они могут пронюхать про гибель Табриса, – Кил сложил ладони и уставился в одну точку. – Нужно срочно запускать производство второго эшелона.
- Незачем, – я тоже откинулся на спинку кресла. – Один Табрис погиб. Но второй остался.
- Второй? – председатель задумчиво посмотрел на молчащего Альберта, а затем на меня. – Он не подойдет. Он лишен «сердца».
Что еще за «сердце»? Ядро что ли? Думай голова, думай – каску куплю.
- Что нам мешает пересадит «сердце» Нагисы?
- Но это невозможно, – Лоренц покачал головой.
- Откуда ты знаешь, что это невозможно? – поинтересовался я. – Об этом, где нибудь сказано?
- Нет, но…
- Тогда не говори, что это невозможно.
Кил нахмурился.
- Ты в хорошей форме, – он покопался в ящике стола и достал черную папку. – С твоим приходом они перестанут жужжать мне в уши, требуя отчетов и подробностей. Они считают, что перевод свитков был неполный. Они хотят знать больше.
- Они знают только то, что им необходимо знать. Остальное их не касается.
Поклясться готов, слова с языка слетали самопроизвольно! Я ничего не мог сказать сам! Как будто меня… затыкали?!
- На следующем собрании ты им это и объяснишь, – Лоренц протянул мне папку. – Документы и ключи. Бертругер отвезет тебя домой.
- Домой? – не понял я.
- Думаю, тебе хватит разлеживаться в госпитале, – Кил криво улыбнулся. – Ты никогда не любил больницы.
- Это точно, – я взял папку и встал.
- Завтра у тебя выходной, – председатель потянулся за рацией. – Выспись.
- Обязательно, – я кивнул и, развернувшись, вместе с Альбертом, покинул кабинет.
***
Сил моих хватило только на то, чтобы дойти до лифта, возле которого мою, резко накренившуюся, тушку подхватил Альберт.
- Эй, ты чего? – британец прислонил меня к стене и зафиксировал. – Плохо, что ли?
- Я думал – сына рожу… - я схватился за гудящую голову.
- О как… - британец покачал головой. – Я-то думал что ты крепче…
- Просто я знаю, в каком дерьме мы сидим, а ты имеешь самое посредственное представление об этой дурке, – проворчал я. – Мозголомный сюжет плюс реальные физиономии равняется комнате на Канатчиковой даче.
- Чему равняется? – не догнал Альберт.
- Проехали… - я глубоко вдохнул и выдохнул. – Надо найти Дока.
Британец загрузил меня в приехавший лифт, и мы поехали наверх. Пока кабина неслась вверх, беляк немного покрутился перед зеркалом, вмонтированным в стенку. Я же, держась за поручни, хмуро наблюдал за ним.
- А знаешь… - он задумчиво почесал затылок. – А мне нравится эта форма. И эти очки мне идут.
- Угу. Идут, – мрачно буркнул я. – Как противогаз – ежу.
- Ладно, фиг с ней, с лирикой, – Альберт облокотился на поручни. – Каков итог первого раунда? – Он мотнул головой в сторону.
- Считай, что в первом раунде нам удалось тихо поиметь глав целых пять стран.
- Шикарно… - британец довольно ухмыльнулся. – Но что дальше?
- Дальше? – я повертел в руках папку. – Узнаем про мою персону побольше…
- Что-то мне подсказывает, что ты узнаешь кое-что интересное… - британец снова хмыкнул.
- Кое-что – это что? – кисло поинтересовался я.
- Ну… Скажем так, репутация у тебя не очень…
- Это в каком смысле? – Я нахмурился.
- Я тут, до тебя, два месяца пролежал, – Альберт потер шею. – И, даже если учесть, что ты спал пять лет, слухи ходили – закачаешься… Ну а если еще и «клички» твои перечислить…
- Так. Стоп. Ну-ка, выкладывай, что за клички, – я скис еще больше.
- Ну… - Британец поскреб затылок. – «Сын Аненербе», «Йозеф Менгеле Второй»…
- Стоп! – я прервал Альберта. – Хорош. Я уловил суть.
Мама… Роди меня, убогого, обратно… Я влез в местного Франкенштейна, и у меня большие сомнения, что я смогу удержать эту марку.
Лифт, наконец, поднялся на нужный этаж. Мы вышли и направились по знакомому маршруту.
- А у тебя какое образование? – спросил британец.
- Средне-специальное, поварское, – буркнул я.
- Мда… - британец хмыкнул. – И почему я уверен, что всё будет в ажуре?
- Может потому, что я два года работал мясником? – ехидно поинтересовался я.
- Даже так? – Альберт хохотнул. – Тогда всё точно будет под контролем.
- С чего ты это решил? – мрачно буркнул я.
- Ну… - британец почесал затылок. – Не знаю. Просто я в этом уверен.
- И то хорошо… - пробормотал я, копаясь в папке.
Первым делом я выудил книжицу, отдаленно смахивающую на паспорт.
Тэкс… Посмотрим, кто мы есть…
Альфред Отто Лоренц фон… КТО?!
Я остановился как вскопанный и еще раз, очень внимательно и медленно, прочитал имя и фамилию.
Альфред Отто Лоренц фон Вольф.
- Что такое? – поинтересовался остановившийся вслед за мной Альберт.
- Роди меня обратно… - простонал я.
- Это физически невозможно, – развел руками беляк.
- Глянь на вторую фамилию… - я протянул ему паспорт.
- Фон Вольф? – Альберт задумчиво повертел паспорт в руках. – Хорошая фамилия. Благородная.
- Угу, – буркнул я, отбирая документ. – У меня такая же вторая фамилия была. Пока я ТАМ жив был.
- Да ладно? – британец удивленно посмотрел на меня, а потом на паспорт. – Считаешь, что…
- А ты сам посуди. Фон Вольфы – род довольно небольшой. Фамилия редкая. И я сомневаюсь, что это просто совпадение.
- А там у тебя…
- Ну, я слышал, что у меня остались какие-то родственники в Европе. Но чтобы так…
- Значит он – действительно твой родственник.
- В каком-то смысле – да.
- Значит… - британец задумался. – Слушай, а ты ТУТ можешь жить?
- В каком смысле? – не догнал я.
- Ну, в смысле, ты оттуда… - британец указал куда-то в сторону – …здесь. И в то же время ты здешний, там, – он махнул в другую сторону. – В этом мире, в России.
- Ааа… - я кивнул. – Намекаешь, что меня здесь две штуки?
- Да.
- Что, меня одного мало, решил еще одного психа подключить? – я расхохотался. – Не жирно ли барину будет?
- Да я не об этом, – отмахнулся британец. – Просто интересно, есть ли вероятность пересечься с самим собой параллельным?
- Это вполне возможно, – я пожал плечами. – Только что тебе это даст? Ты даже сам себя не узнаешь, – я снова расхохотался.
- Ну, знаешь… - надулся Альберт. – Самому-то не хочется с самим собой побеседовать?
- Знаешь… - я изобразил мыслительный процесс. – Нет.
- И почему? – ехидно хмыкнул беляк, складывая руки на груди.
- Если я достаточно хорошо себя любимого знаю, то мне при встрече с самим собой, не прожить и минуты, – в тон ответил я. – Я сам себя же и грохну.
- Страшный ты человек… - рассмеялся британец.
- Вот и не зли меня, – подвел я итог.

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:29:47)

+3

5

- И снова здрасти! – гаркнул я, входя в кабинет.
От резкого звука Малькольм аж подпрыгнул в кресле и буквально подкинул небольшую пачку бумаги, которая незамедлительно разлетелась в стороны.
- Да что вы себе позволяете?! – рассвирепел доктор.
- Прошу прощения, – я подхватил пару улетевших в мою сторону листов. – Я прекрасно понимаю, что моя физиономия за сегодня вам примелькалась…
Малькольм раздраженно засопел, выражая полное согласие с моим заявлением.
- …и тем не менее. Нам предстоит еще некоторое время побыть в обществе друг друга.
- Да я уже в курсе, – Бертругер с силой опустил собранную стопочку бумаг на стол. – Я главврач, а не извозчик! И вообще я тут работаю только потому, что мне тут платят хорошие деньги! А общаться с вами и вашим окружение мне не доставляет ни малейшего удовольствия!!!
Я на всякий случай отступил от распалившегося старика на шаг. Видимо капризы председателя Лоренца, да и мои, его явно уже достали.
- Сдаюсь, – я примирительно поднял руки на уровень груди. – Я бы поехал сам, но, к сожалению, я напрочь забыл, где живу…
Малькольм явно прорывался схватиться за голову и зарычать. Но всё же сдержался.
- Вы собрались? – пробурчал он, наводя порядок на столе и закрывая ящики стола.
- Ну да, – я потряс сумкой. – Уже давно как.
- Тогда поехали, – Бертругер снял халат, повесил его на вешалку и натянул курку.
На выходе из кабинета Бертругер вопросительно скосился на засеменившего за нами Альберта, а потом на меня, на что получил жизнерадостное «домашняя работа». Смысл фразы до Малькольма дошел несколько позже. Хоть его лицо и имело озадаченное выражение, вопросов он задавать не стал. Проследовав по коридорам, мы вышли на улицу и проследовали к малиновому «Жуку» дока.
- Надеюсь, завтра я получу разрешение на вскрытие трупа? – поинтересовался Малькольм, как только мы загрузились в салон.
- Разумеется, – я пожал плечами. – Я не вижу никаких препятствий. Разумеется, вскрытие будет проведено только после выписки нас обоих из госпиталя, и при моем личном присутствии.
- Обоих? – спросил Бертругер. – Это как это?
- Просто, док. Обоих, двоих, в паре, тандемом, – я хмыкнул. – Мы оба покидаем больницу.
- Позвольте узнать, с какой стати? – поинтересовался дед, заводя машину.
- В этом заинтересован комитет, – отмахнулся я.
- Но председатель мне ничего не говорил… - начал было Малькольм.
- Герр Бертругер. Председатель Лоренц не мог вам этого сказать, – я скосился на доктора. – Проект «Братья» находится под моим кураторством. Поэтому всё, что с ним связано, контролирую я. В том числе бракованных «братьев».
- Но…
- Док, – прервал я Бертругера, начиная раздражаться. – Меньше вопросов – спокойнее жизнь. Вези куда сказано и не возникай. Я устал и у меня плохое настроение.
Видимо мой тон доктору не понравился, и он, заворчав, залез в машину. Запихнув Альберта на заднее сиденье и всучив ему сумку, я тоже залез в салон и безучастно уставился в окно.
Поездка прошла в полном молчании. Малькольм был хмур и немного зол, Альберт впал в полудрему, карауля сумку, а я апатично созерцал несущиеся мимо пейзажи и редкие машины. Миновав пригород Мюнхеберга, «Жук» свернул на юг и вскоре показался городок Эггерсдорф. Не доезжая до него, машина свернула на грунтовку и, минут через десять, подъехала к кованным высоким воротам, возле которых легковушка и остановилась.
Выгрузились мы в полном молчании, после чего Малькольм развернул машину и уехал.
Созерцая покрытые старой краской витые прутья и невысокий каменный забор, увитый плющом, Альберт неопределенно хмыкнул.
- Поместье «Шторьх», – нарушил я молчание, разглядывая табличку на заборе. – Неплохо. Целое поместье…
- «Аист», что ли? – спросил британец.
- Угу, – я кивнул.
Вновь повисло молчание.
- Скажи что нибудь пафосное, – неожиданно весело сказал беляк.
- Чо? – я удивленно уставился на британца. – С чего это вдруг?
- Ну, скажи. Ты же командир, – Альберт хитро сощурился. – Воодушеви личный состав.
Меня подмывало отвесить клону оплеуху, но всё же я задумался.
- Табрис – Ангел свободной воли погиб, оставив свою свободу нам, – произнес я. – И этот дар – истинная свобода воли.
- И? – выжидательно протянул британец.
- Так поимеем же этих фашистов так, чтобы наши деды-ветераны гордились своими внуками!
- Есть командир! – британец с радостной ухмылкой вытянулся по струнке.
***
Мелкий гравий шуршал под подошвами берцев. Где-то в кустах заходилась трелями полевая птаха, а легкий ветерок шевелил невысокую траву.
Облезлые и дико скрипящие ворота остались позади.
Идя к двухэтажному зданию с колоритным фасадом, я наслаждался свежим воздухом. Британец с довольным лицом шагал следом, неся нехитрые пожитки в сумке.
Территория перед усадьбой была довольно обширна и немного запущена. С обеих сторон от дороги простирался сад из яблонь и груш, ветви которых были увешаны созревшими плодами. На земле, у корней, еще можно было разглядеть прошлогодний, погибший, урожай. Дом тоже не сверкал лоском. Он выглядел пустующим. Обширное крыльцо было занесено пылью и прошлогодней листвой. Окна тоже не отличались чистотой и живым взором.
Мы остановились перед ступеньками и молча рассматривали здание.
- Тебе тоже кажется, что тут давно никто не жил? – поинтересовался британец.
- Угу, – я кивнул.
- Ключ-то хоть дали? – снова спросил британец.
- Неа… - я покачал головой. – Дай-ка мне папку.
Альберт покопался в сумке и протянул мне папку.
Я задумчиво раскрыл папку и покопался в содержимом. Ключа не было.
- Тааак… - я помрачнел. – Засада.
- Не дали? – беляк тоже приуныл. – И что делать?
Я молча шагнул на широкое, крытое крыльцо. Дойдя до тяжелой лакированной двери, я нагнулся, приподнял занесенный пылью и листвой коврик и довольно хмыкнул. Моя догадка подтвердилась, и я продемонстрировал удивленному британцу поднятый ключ.
- Так примитивно? – с легким изумлением спросил Альберт.
- Здесь все – педанты, – Я пожал плечами и вставил ключ в скважину.. – Сказано не лазить по чужим домам, они и не лазают.
Ключ, с натужным скрипом повернулся и дверь, с таким же натужным скрипом, открылась.
Мы шагнули в просторный холл. Широкая деревянная лестница, находившаяся в центре, уходила на второй этаж. Шаги гулко разносились в пустом помещении. Всюду был немаленький слой пыли. Мебель была завешана белыми простынями.
- Так, – я огляделся. – Слушай мой приказ. Разведать первый этаж.
- Есть, – британец, оставив сумку у двери, фиглярски, в перебежку, исчез за лестницей.
- А нам – наверх… - пробормотал я, подойдя к лестнице.
Каждая ступенька, на которую я наступал, тихо скрипела. К перилам я прикасаться не стал, из-за того же толстого слоя пыли. Отсчитав двадцать ступеней, я шагнул на второй этаж.
Пол тихо скрипнул. Перед моим взором предстала стена, увешанная картинами и двумя коврами. В центре стены расположилась дверь. Шейные позвонки снова слабо затрещали, но я не обратил на это внимания и, подойдя к двери, повернул бронзовую ручку.
Второй этаж представлял собой обширную мансарду - кабинет, с огромным, тусклым витражным окном.
Кабине был обставлен старой и тяжелой мебелью, завешанной белыми полотнами, покрывшимися слоем пыли. На полу лежал толстый, тусклый от пыли, красочный ковер с рисунком средневекового сражения. Посередине стоял массивный и широкий стол из темно-красного дерева, уставленный всякими принадлежностями, вроде стаканчиков, промокашки, лотков для бумаг, старой настольной лампы, старомодного телефона и старых механических часов. Всё это покрывал слой пыли, а с лампы свисала паутина. К столу почти вплотную был придвинут тяжелое деревянное кресло, укрытое полотном.
Воздух был тяжелый и мертвый. Здесь уже давно властвовала тишина.
Щелканье немного усилилось, и на меня нахлынуло двойственное ощущение чуждости и, одновременно, радости возвращению к родному. С минуту я стоял, молча, разглядывая кабинет.
Сзади послышался топот и шарканье.
- Внизу четыре комнаты в левом крыле и мастерская с кухней в правом. Так же в правом крыле гараж с двумя машинами под брезентом, – отрапортовал британец, возникая рядом. – Никаких признаков недавнего пребывания человека.
- Ясно… - пробормотал я.
Неожиданно тишина рухнула. Подняв едва уловимое облачно пыли, старый телефон ожил, разразившись визгливой трелью.
Мы вздрогнули и переглянулись.
Я подошел к столу и, поколебавшись, взял трубку.
- Слушаю, – мой голос неожиданно отдал легкой хрипцой.
- Ты добрался, – раздался на том конце провода тяжеловатый голос. – Я рад. Я забыл сказать, что дом некоторое время был нежилым, – голос был слегка виноватый. – Там наверняка жуткая грязь. Я немедленно извещу бывшую прислугу…
- Нет, – прервал я собеседника. – Не стоит беспокоится.
- Но как же тогда? – удивился собеседник. – Там же запустение…
- Я решу этот вопрос завтра, – твердо сказал я. – И мне пока нужны только двое.
- Двое? – на том конце удивление возросло. – Кто?
- Мне нужны те двое, которые сторожили мою палату. Я заберу их завтра в… - я глянул на запыленное стекло часов, но те уже давным-давно остановились. – А который час?
- Э… Без десяти четыре… - на том конце повисло молчание.
Я зажал трубку плечом, взял часы, перевел стрелки, и, взяв ключ из лотка, взвел пружину. Тишину, словно ножом, разрезало отчетливое тиканье.
- Я приеду завтра в полдень, – я поставил часы на место. – Пусть эти остолопы к этому времени будут в полной боевой готовности.
- Хорошо, – ответил Кил, после некоторого молчания.
В ухо ударили короткие гудки. Я положил трубку на бронзовый рычаг.
- Двое остолопов? – Альберт скептически покачал головой. – Те два охранника? Они-то нам зачем?
- Ты бы предпочел в одиночку вылизывать этот дом? – спросил я.
- Нет, – беляк мотнул головой.
- Вот и замечательно, – я потер руки и снова оглядел кабинет. – Думаю, нам надо посетить гараж, узнать, что там за машины и в каком они состоянии, смотаться в магазин за едой, и привести в порядок хотя бы одну комнату.
- О, я бы не отказался от пива, – Альберт мечтательно зажмурился.
- Завянь. Нам не дадут, – осадил я британца. – Ты на наши физиономии посмотри.
- Командир, я на тебя валяюсь, – беляк хохотнул. – Тебе-то явно за двадцатник должно быть.
- С чего ты взял? – хмуро поинтересовался я.
- Ну, во-первых, – британец показал мне один палец. – Я сомневаюсь, что ты, провалявшись в коматозном состоянии в колбе со спиртом целых пять лет, не был совершеннолетним, работая в этой конторе. Во-вторых. Глянь в свой паспорт.
- Да и в правду… - я быстро достал паспорт из внутреннего кармана куртки и, глянув на свои персональные данные, едва не сел где стоял.
- Пятнадцатое февраля тысяча девятьсот семьдесят шестого года? – я тупо уставился в паспорт. – Это…
- Тебе двадцать шесть, – кивнул британец. – Я тоже охренел.
- Тогда почему я… - мозг отчаянно буксовал.
- Так выглядишь? – закончил Альберт.
Я кивнул.
- Может, это изначально было связано с тем, что ты от природы – альбинос, – британец задумчиво почесал затылок. – Но вероятно процесс развития и старения был более интенсивный, нежели чем сейчас.
- Что значит, был? – не понял я.
- Это конечно только догадка, но, возможно, пять лет в фактически заспиртованном состоянии…
- То есть…
- То есть дьявол его знает, почему у тебя такая физиономия, – Альберт развел руками. – Всё что я сказал – только догадки. Наверняка неизвестно, что точно с тобой происходит.
Неожиданно мне стало начхать на возрастное состояние моей физиономии. Если у меня есть паспорт, в котором прописано, что мне больше двадцати одного, то алкоголь они мне обязаны выдать по первому требованию.
- Эй, ты чего, командир? – поинтересовался британец, видя, как ступор сменяется зловредностью.
- Мы сегодня напьемся! – громко заявил я. - Пошли в гараж! Мне нужна тачка! – и зашагал к двери.
- Э… - британец удивленно посмотрел мне в спину. – О боги… Если он – спаситель мира, то я… - он запнулся и махнул рукой. – А я вообще овца по имени Долли.
***
- Ииииииес! – я лихо съехал по перилам со второго этажа. – Шевелись! Нас ждет веселье!
- Ну, во всяком случае, эти перила протирать не надо, – хмыкнул британец, цивилизованно спустившись по ступенькам.
- Не ехидничай, – я отряхнул брюки, подхватил сумку и направился в правое крыло к гаражу.
- Боже, то ты весь из себя Доктор Зло, то депрессивный маньяк, то Оптимист-эксплуататор, – Альберт притворно возвел глаза к потолку.
- О да, я личность многогранная, – я хихикнул. – Живо за мной! Кажется мне, что тачки, которые нас дожидаются, с полуоборота не заведутся.
- И нам придется копаться в них? – немного стушевавшись, поинтересовался британец.
- Естественно! – я удивленно на него уставился. – Только не говори, что ты этого не любишь.
- Не то чтобы… - беляк замялся.
- Ясно, – я хмыкнул. – Я подозревал, что ты неженка. Пошли, будешь получать стандартное, русское, высшее жизненное образование.
- Чего-чего? – не въехал британец.
- Объясню по ходу дела. Шевелись.
Миновав кухню и дверь в мастерскую, я открыл дверь гаража и вошел внутрь.
Гараж представлял собой помещение десять на десять метров с довольно высоким, где-то трехметровым потолком. Он явно был пристроен к дому не так уж давно, лет пятнадцать назад. У стен стояли несколько верстаков, три внушительных ящика с инструментами и куча аппаратуры. А в центре возвышались два силуэта, укрытых брезентом. Одна машина, судя по силуэту, явно была внедорожником, а вторая, судя по небольшой высоте и довольно обтекаемым формам, явно представляла собой какой-то спорткар.
- Ну, и с чего начнем? – спросил британец.
- Начнем с двери, – обломал его я, ухмыляясь. – Не хочу работать в таком воздухе, в такой пыли и без нормального света.
Напару, мы обошли машины, осмотрели дверь и попробовали поднять. Довольно толстые «жалюзи» отказывались сдвигаться с места.
- Смотри, – беляк указал под потолок. – Привод.
По обоим углам рамы виднелись коробы с моторчиками.
- Ясно… - я огляделся и направился к одному из верстаков.
Взяв с него монтировку и подобрав стремянку, я молча поставил лесенку у правой стороны косяка, прицелился, и с силой вонзил инструмент в механизм.
- Фу… - судя по тону, британец нахмурился. – Как грубо.
- Минус! – победно крякнул я.
Первый короб с грохотом отвалился вместе с моторчиком.
Ухмыляясь, я спустился, передвинул стремянку, вновь поднялся, и начал издеваться над вторым механизмом.
- Минус! – второй пострадавший короб слетел с петель и грохнулся на пол.
- Ты вандал… - наигранно печально произнес Альберт, шевеля ногой обломки.
- Это пижонство – ставить ТАКИЕ хлипкие двери, да еще и на приводе, – поучительно произнес я, спускаясь. – Все должно быть прочно, толсто, брутально и на ручной тяге. А теперь помоги поднять.
Я поддел дверь и приподнял её. Британец сообразил быстро и пихнул в щель кусок деревянного бруска.
- А теперь поднимаем.
Взявшись за нижнюю створку, мы поднатужились и потянули. Со скрежетом, дверь поддалась и, открывшись на половину, сама поехала вверх.
Нашему взору открылся широкий двор, с грунтованной тропой, заворачивавшей за правый угол и уходящей к воротам. Во дворе так же был небольшой, разбитый в центре, садик из вишневых деревьев. А по правой и левой сторону виднелась стена из розовых кустов.
- Гут, – я отряхнул руки и вдохнул свежий воздух. – Теперь займемся тачками.
Первым покрывала лишился джип.
- Ё-моё… - присвистнул я. – «Jeep Cherokee». Если не ошибаюсь… - я пригляделся к угловатым формам кузова. – Восемьдесят четвертого года, - я подергал за капот, который отказался открываться, и заглянул в решетку радиатора. – Дизельный.
- Как ты это определил? – поинтересовался британец.
- А хз. – я пожал плечами. – У меня интуиция развитая.
- А… Понятно, – беляк задумался. – А ты случаем не экстрасенс?
- Чег… Уй! – Вопрос Альберта застал меня в тот момент, когда я залез под джип, в результате чего саданулся лбом об раму. – Нет!
- Ясно, – Альберт слегка поник. – А жаль.
- Колеса спущены, бак пустой, надеюсь, ступицы не прикипели… Чего тебе жаль.
- Что ты не экстрасенс, – понуро пробормотал Британец.
- Аккумулятор точно в ноль, – я снова подергал капот. – А тебе чего надо от экстрасенса?
- Да уже ничего.
- Ну и отлично, – я отряхнулся. – Откроем вторую тачку.
Взявшись за покрывало, мы потянули. Когда ткань сползла полностью, британец забыл про экстрасенсов, а я забыл матерные слова. Я, конечно, подозревал, что по форме там явно не седан. Но чтобы такая тачка…
Мы как дети малые пялились на тачку как на вожделенную игрушку.
Перед нами стоял алый Mercedes-Benz 300SL.
- Ё-моё... – не сдержался Альберт.
- Египетская сила... – выдохнул я.
Минут десять мы стояли молча, пожирая глазами спорткар.
Спущенные колеса и легкая запыленность нисколько не омрачали изящные формы этой красавицы.
- Так. Проснулись, – в конце концов, я очнулся от оцепенения и потряс головой. – Накрываем обратно.
- Э… Чего?! – офигел британец. – Эту красавицу?!
- Именно эту красавицу, – я быстро оглянулся. – Пока люди не знают, что она у нас есть, мы можем спать спокойно. Мы займемся ею позже, когда тут освоимся.
- Но почему не сейчас?! – расстроился беляк.
- Потому, что ей нужен особый подход, – отрезал я, берясь за брезент.
С большой неохотой, Альберт помог мне укрыть машину.
- А теперь займемся этим тарантасом, – я снял куртку и повесил её на крючок.
Следующий час мы занимались исключительно тем, что пытались выкатить джип на свежий воздух. Сначала она оказывалась шевелиться, пока британец не залез в салон и не снял его с ручного тормоза. Мои опасения относительно проржавевших мостов и ступиц отчасти подтвердились. Джип покатился только после хорошей раскачки, на которую мы убили десять минут, невообразимо скрипя и воя. На наше счастье, остановить его не составило трудов, поскольку спущенные колеса служили естественным тормозом.
Потом началась возня с привидением машины в порядок. Я копался в двигателе, проверяя исправность, а Альберт качал колеса.
Потом мы поменялись местами, и я докачивал колеса, а британец приводил в порядок салон.
После двух часов общей работы мы, довольные, смотрели на вполне презентабельный джип.
- Неплохо, – устало-довольно произнес британец, усаживаясь на траву.
- Ага, – я сел рядом. - Двигло в отличном состоянии, только аккумулятор разряжен. Придется заводить с толкача.
- Топлива нет, – помрачнел Альберт. – Сам сказал – бак пустой.
- У двери две канистры, – обрадовал я близнеца. – Там топливо.
- Да? – британец успокоился. – Вот и отлично. Давай тогда заправлять и отправляемся. Я проголодался.
- Я, кстати, тоже, – я встал и отряхнулся. – Пошли.
Я зашел в гараж и взял канистру с дизельным топливом, а Альберт, дождавшись когда я выйду, опустил дверь.
- Ты будешь толкать сзади, а я спереди, – Я опустошил канистру и убрал её в багажник. – Так будет проще.
- Проще, так проще, – Альберт потер руки. - Жду команду.
- Щас… - я сунулся в кабину, проверил коробку передач и уперся в кузов. - Давай!
- Паааехалиииии! – британец тоже поднатужился.
Скрипя, джип двинулся с места постепенно ускоряясь.
- Давай, давай, давай! – кряхтел я, переходя на бег.
Джип, скрипя, катился все быстрее.
- Давай, давай, давай! – изловчившись, я запрыгнул на сиденье, выжал сцепление, поставил рычаг переключения на первую передачу, повернул зажигание и отпустил сцепление. Лязгнув, мотор чихнул и затарахтел. Джип покатился своим ходом.
- Стоять! – сбросив рычаг на нейтраль, я затормозил.
- Ура! – радостный британец залез в салон. – С голоду мы не подохнем.
- Пристегнись, – я пристегнулся и посоветовал сделать то же Альберту. – Щас поедем.
- Паспорт взял? – поинтересовался беляк, пристегиваясь.
- Взял, – я кивнул и, выжав сцепление, переключил передачу. – Кредитку тоже.
- Тогда погнали!
- Сам напросился, – я хищно оскалился и утопил педаль газа.
***
Просыпался я долго и вдумчиво, с тихой руганью. При пробуждении на пол из рук вывалилась пустая бутылка. Тут же обнаружилось, что спал я в кресле, в кабинете на втором этаже.
Память наотрез отказалась пояснять, как я тут оказался, и что вообще случилось накануне.
Единственное, что проскользнуло, так это мысль про удавшуюся пьянку.
Головной боли не было. Тупо сильно хотелось пить.
Кряхтя и охая, я встал. Обнаружилось, что у меня зверски болят ноги, что свидетельствовало о перенесенной чрезмерной нагрузке на них. Чем это было обусловлено, я решительно не понимал, так как, о чем упоминалось ранее, нифига не помнил. Спускался со второго этажа я довольно неторопливо, постоянно морщась и ворча шаблонные ругательства.
В холле, на, ммм… ладно, диванчиках для гостей, обнаружились два странных, явно незнакомых, субъекта.
В полицейской форме.
Я потряс головой и проморгался. Эта процедура не особо помогла. Решив отложить выяснение личности и званий «гостей», я решительно отправился на улицу, где накануне приметил полную дождевую бочку.
Выход во двор вызвал новый приступ потрясений. Вокруг дома тянулась свежая, накатанная колея, а у гаража стоял полицейский «Опель». Прилично помятый, без зеркал, без капота, без заднего стекла, и без мигалок.
В голове снова мигнула надпись «Пьянка удалась!». Застонав, я доковылял до бочки и окунулся.
С минуту я наслаждался холодом воды, но нехватка воздуха заставила вынырнуть, снова посмотреть на полицейский седан, и идти искать еду, заодно и британца.
Братец нашелся на кухне возле теплой сковородки и горячего чайника.
- Гутен морген, япона мама... – проворчал беляк, наливая в чашку кипяток.
- Угу, – я сел за стол. – А чё вчера было?
- Магазин, водка на месте, мат в общественных местах, много мата на двух полицейских, очень много мата на их машину, драка, снова магазин, снова водка, снова матерная драка с полицейскими, много мата за рулем, мат на полицейскую машину и полицейских, водка за рулем, много мата за рулем, матерная гонка по городу, ОЧЕНЬ много мата на машины и полицейских, ответный мат, пальба в ответ на мат, пальба в ответ на пальбу, снова много мата, водка, ралли по пригороду, мат на быков, отстрел оставшихся полицейских машин на ходу, мат и водка за рулем, приезд домой, очень много мата на уцелевший экипаж, драка, ралли вокруг дома, много водки с полицейскими, застолье, апгрейд джипа, продолжение застолья с матом и водкой.
- И все? – я икнул.
- Неа, – Альберт покачал головой. – Где-то посередине поездка в Берлин, мат с водкой в общественных местах, взятие Рейхстага, драка, и снова покатушки с водкой.
- Когда же мы закончили? – очумело выдохнул я.
- Часа три, назад, – британец пожал плечами.
- Уууй… - я взвыл, схватившись за голову.
- Нехило вы, блин, отрываетесь… - британец сел за стол и взял чашку.
- А нового года еще не было…
Британец подавился и закашлял.
- Ладно, о хорошем не будем… - я криво ухмыльнулся, глядя на давящегося беляка. – Который час?
- Десять, – прохрипел Альберт, отойдя от культурного шока.
- Пора собираться… - я вздохнул и, встав, сграбастал сковородку с вилкой и начал быстро трескать макароны с тушенкой.
- А что с этими? – британец кивнул в сторону коридора.
- А чего с ними? – вздрогнул я, едва не подавившись.
- Спят, – британец пожал плечами. – Напились вчера – как никогда в жизни…
- Ааа… - от сердца отлегло. – Посадим в их машину, отъедем подальше и оставим. Водить умеешь?
- Ты, блин, меня еще вчера научил… - проворчал Альберт, поморщившись.
- Гут, – я доел остатки, и поставил сковородку на плиту. – Вперед.
Выйдя в холл, я попытался растолкать хотя бы одного полицая. Куда там. Спали как убитые. Переглянувшись, мы быстро обыскали их, забрали табельные «вальтеры» с магазинами, наручники, рации, дубинки и немного наличности, и, взвалив их на плечи, выволокли на улицу.
Усадить их  в машину оказалось несколько проблематично, но нам это удалось. Одного запихали на заднее сидение, а второго на пассажирское.
Дальше решено было отбуксировать «Опель» джипом.
Открыв гараж, я снова нервно икнул. Джип был несколько… переделан. Капот светил самодельным воздухозаборником и вентиляционными отверстиями. На штатные зеркала была прикручена еще одна пара, явно с полицейской машины. Происхождение мигалок на крыше джипа тоже легко угадывалось.
- Аху…ть… - выругался я.
Британец лишь хмыкнул и начал искать трос.
- Боги… дорвался до радости в жизни… - простонал я, залезая в машину и заводя её. – Называется, русский напился… Хоть в двигло не полезли по пьяни, и то хорошо…
Взгляд зацепился за два свежих тумблера на приборной панели.
- А это что за хрень? – я включил один.
Гараж осветился всполохами света.
- Мигалки… - я отключил тумблер. – Стало быть, второй – сирены… Охренеть как весело… Чувствую себя депутатом…
- Так ты же заместитель председателя Комитета, – прокомментировал британец, проходя мимо окна с тросом на плече. – Это круче.
- Точно, – я хмыкнул. - Из грязи в князи, чо. Мне нравится…
Выехав во двор и закрыв гараж, мы прицепили «Опель» к джипу и вернулись в дом.
- Так, судя по запаху, наши с тобой полевки все в водке… - я принюхался к куртке и стащив её, кинул на диванчик.
- А то… - буркнул Альберт. – Ты же неполных двенадцать часов её дул. Бутылку за бутылкой.
- Ясно… - я поискал взглядом сумку. – Меняем наряды. Где сумка?
- Я её на кухне оставил. Сейчас притащу, – беляк скрылся в указанном направлении.
Я, тем временем, проверил «вальтеры». Все шесть магазинов были полные.
- Вот, – Альберт притащил сумку.
- Отлично, переодеваемся.
Смена нарядов заняла от силы минут десять. Благо, что мы упаковки не вскрывали, потому костюмы не были сильно помяты.
- Шикарно смотреться будем… - британец ухмыльнулся, затягивая красный галстук.
- А то… У такой подборки офигенный психологический эффект, – я завязывал шнурки на туфлях. – Красный галстук на черном фоне пиджака и рубахи. Шикарно. Жаль, что у этих полицаев не было оперативных кобур…
- Это эти? – британец взвесил на пальце две кобуры скрытого ношения.
- Опа! Ты где их взял? – я тут же выхватил и начал одевать одну. – Я тебя расцелую!
- Иди в задницу, – британец показал мне дулю. – Я натерпелся еще вчера.
- А… ладно, целовать не буду, – я пожал плечами и накинул пиджак. – Надевай очки, бери пушку и поехали.
Через минуту на крыльцо вышли два совершенно одинаковых парня семнадцати лет, в черных костюмах, черных туфлях, черных рубахах, и в красных галстуках. Глаза каждого скрывались за темными «пилотскими» очками.
У машин они разделились. Один сел в «Опель» с дрыхнущими полицейскими, а второй в джип. После отмашки из седана джип тронулся с места, таща за собой полицейский автомобиль.
Через минуту обе машины покинули пределы поместья «Шторьх».
***
Вернер очень долго находился в прострации.
Пожилого заправщика сильно впечатлило зрелище того, как на АЗС приехал черный «чероки» старой модели с мигалками, тащащий на буксире прилично помятый полицейский «Опель». В полный ступор мужчина впал, когда из обеих машин вылезли два абсолютно одинаковых молодых человека, с бледной кожей и пепельными, светлыми, волосами и в черных костюмах с красными галстуками. Они вообще ничем не отличались. И одежда и выражение лиц были абсолютно одинаковыми.
Один отцепил «Опель» и, смотав трос, убрал его в багажник. А второй в это время заправлял джип.
Первый, закончив процедуру с тросом, залез в салон, а второй, заполнив бак, сунул пистолет на место, и подошел расплатиться.
Приняв требуемую сумму и отдавая сдачу, Вернер с удивлением заметил в лотке еще одну купюру крупного достоинства.
- Нас здесь не было, – потусторонним голосом ответил на немой вопрос молодой человек, забирая чек со сдачей, и развернулся к машине.
Старый заправщик молча смотрел как молодой человек сел в джип и уехал, оставив после себя легкое облачко пыли.
Добила Вернера надпись на багажной дверце, состоящая из трех больших белых кириллических букв.
***
- Я точно помню, что покупал эту фигню… - я рылся в бардачке. – Где же они?
- Немцы? – спросил британец, почему-то развернувшийся и начавший копаться в кармане сиденья.
- Да-да. Наш любимый и незабвенный, мощный и тяжелый… - пробурчал я, не оставляя возни в бардачке.
- Да вот твой Линдеманн и кО, – Альберт протянул мне кассету в футляре.
- Красава… - я вынул кассету и, отбросив футляр назад, сунул его в магнитолу и выкрутил громкость на максимум. – Айн, цвай, драй!
- FEUER FREI! – рявкнули динамики в салоне.
- Вот это по-нашему! – Расхохотался я, врубая оба тумблера и вжимая педаль газа. – Вот это кайф!
***
Дисциплинированных немцев, которым не повезло в этот конкретный день, именно в это время ехать по этому маршруту, ввел в раздрай чувств, черный «чероки», с воющей сиреной, включенными мигалками и изрыгающий творения группы «RAMMSTEIN». По привычке, уступая дорогу «спецтранспорту», немецкие водители совсем терялись, видя на багажной крышке три большие, белые, кириллические буквы.
***
Когда во двор института влетел черный джип, изрыгающий тяжелый металл, рев мотора, вой сирен и блистающий мигалками, вышедшие на перекур люди застыли в немом шоке.
А когда джип, на полном ходу сорвался в управляемый юз, припарковавшись, почище киношных вариантов, задом к крыльцу, люди и вовсе выпали в осадок. Они со страхом глядели на три большие, белые кириллические буквы «ФСБ», расположившиеся на крышке багажника. Когда же из джипа вылезли два АБСОЛЮТНО одинаковых молодых человека в черных костюмах, в красных галстуках, с пепельными волосами и в черных больших очках, особо впечатлительные бросились врассыпную с воплями «алярм!».
Оставшиеся отстраненно наблюдали, как вышедшие близнецы отдалились от машины, как один из них толкнул второго в бок и указал на буквы. Второй, обернувшись и разглядев причину тревоги, нецензурно выражаясь, расхохотался, после чего оба поднялись на крыльцо и скрылись в холле здания.
***
Берлин. 18:32.
- Командир… - Лямышев оторвался от бинокля. - …а часто вам такие буйные попадаются?
Не меняя устало-пофигистко-задолбанного выражения лица, Кошкин растянуто-утомленно фыркнул.
- Такой… - он кивнул в сторону Рейхстага. - …второй в моей практике. Судя по его богатой биографии – тоже контуженый на все участки тела. Я с одним подобным еле справился, а тут еще… При первом-то сплошная непруха была… - полевой агент сплюнул. – Паразиты, – по слогам, с особой завистливой ненавистью буркнул он.
- А что стало с первым? – поинтересовался стажер.
- Стерли. – Кошкин поежился. – А зря… Хороший был мужик.
- Это жестоко… - Лямышев вздохнул.
- У нас политика такая… никаких компромиссов, – Булат скривился.
- Он точно русский… - Кузьма снова прилип к биноклю. – С таким размахом погулять по Берлину…
- Лямышев, твою за все тяжкие! – прошипел полевой агент. – Ты досье читал, или что?!
- Ох, ё… извините, Булат Аркадьевич, запамятовал… - стажер вздрогнул и втянул голову в плечи.
- И-ди-о-т…. – простонал Кошкин, взводя глаза к небу. – Закончим с ним – пойдешь на аттестацию. Надоел.
Кузьма сник окончательно.
- Ох, ты! – Кошкин вернулся к наблюдению. – Уже поднял флаг… А он поставил новый рекорд! Взял Рейхстаг за одиннадцать минут!
- А прошлый какой был? – поинтересовался стажер, снова взглянул на площадь.
- Двадцать три минуты, – полевой агент достал мобильник. – Армэн, он срезал больше половины! Я выиграл!
В ответ раздался громкий и забористый мат.
- Вот так всегда… - хмыкнув, Булат убрал трубку и вернулся к наблюдению. – Уже вниз прорывается… Смена тела, похоже, не особо повлияла на навыки самообороны…
- Вы это называете самообороной? – стажер покачал головой.
- Ну… - Кошкин почесал затылок. – Фактически… он борется за свою свободу…
- Кому на аттестацию, а кому на переаттестацию… - тихо пробормотал Лямышев.
- Чего?! – полевой агент отличался завидным слухом, поэтому не замедлил отвесить ответную оплеуху. – Собирайся! Я сейчас тебе дам урок задержания!
***
- Командир… - донесся до Кошкина сдавленный стон полный вселенской тоски.
- Ууу… - заунывно ответил полевой агент, не сумев вспомнить, что говорят в таких случаях.
События вчерашнего вечера были покрыты непроглядным мраком. Отголоском минувшего, создающим примерную картину произошедшего, был дичайший бодун.
- Мне плохо… - снова простонал стажер, ворочаясь и шелестя курткой.
- Ууу… - вторил Кошкин, пытаясь принять вертикальное положение.
Высунувшись из окна «опеля», Булат мутным взглядом обозревал заправку и спешащего к седану старичка с двумя стаканами мутной водицы.
- Вот, господа, вот, – подоспевший дед заботливо протянул полевому агенту стакан и засеменил к стажеру. – Что творится-то…
- А? – полевой агент осушил стакан и скривился. – А что было?
- Шайзе! Эти русские совсем обнаглели! – гневно тявкнул немец. – Никакого уважения ни к простым людям, ни к служителям закона!
- Какие русские? – продолжал тупить Кошкин, напрягая, вяло буксующий, мозг.
- Федералы! – истерично визгнул дедок. – Дети «КГБ», будь они все неладны!
- Чего-чего? – Булат окончательно запутался. – Вы вообще о чем?
- Командир… - вклинился стажер. – Думаю, захват провалился… пистолетов нет, денег нет, машина изуродована. Они нас перехитрили, морально поимели и смылись…
- Уууй… - взвыл Кошкин, хватаясь за голову. – Вот непруха…

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:31:04)

+4

6

- И как я этого не заметил… - я продолжал икать, подавив приступы хохота. – Вот это я понимаю – понт как понт!
- Русское ФБР? – Альберт хмыкнул. – А я то думал – это самое популярное у вас ругательство…
- Я тебе потом покажу, как самое популярное у нас ругательство пишется, и продемонстрирую, в каких случаях оно употребляется, – пообещал я, икнув. – Да и вообще ругаться нормально научу…
- Зачем? – спросил британец, заходя в лифт.
- Не «зачем?», а «так точно!», – ответил я, заходя следом.
- Так точно! – фиглярски выправился Альберт. – Яволь майн…
- Скажешь «фюрер» - убью, – на полном серьезе оборвал я беляка.
Британец проглотил слово, оставшись в натянутом состоянии.
- Мда… долго вы всё помните… - пробормотал он, понурившись.
- Думаешь, мы должны забыть тех, кто погиб в той кровавой бане? Забыть те жертвы, на которые шли люди, чтобы остановить эту чуму? Забыть героев той войны? – я сурово посмотрел на британца. – Никогда. Тема закрыта.
- Есть, – отчеканил беляк и замолк.
Дойдя до лифта, мы погрузились в кабину, где столкнулись с Малькольмом.
- А, герр Лоре… - доктор запнулся, разглядывая двух хмурых беляков. – Э… А который из вас?
- Я, – буркнули оба и переглянулись.
- Ага, – старик покачал головой.
Я сунул под нос британцу кулак. Тот примирительно поднял руки.
- Гутен морген, Малькольм, – хмыкнул я. – Вы сегодня в хорошем настроении.
- Ну, естественно, Альфред, – Бертругер покопался в своей папочке и вытянул листочек. – Раз уж я вас поймал, ознакомьтесь.
Я принял листок и изучил его.
- Разрешение на вскрытие? – я посмотрел на Малькольма поверх листа.
- Вы забыли о нашем маленьком соглашении? – доктор выжидательно сверлил меня взглядом.
- Я подпишу чуть позже, – я вернул бумагу Малькольму.
Лифт остановился и двери открылись.
- Гут, – Бертругер кивнул, убрал бумажку и вышел из кабины.
– А у меня есть кабинет? – невинно поинтересовался я вдогонку.
- Ох, – старик взвел глаза к потолку. – Восточное крыло, второй этаж, кабинет заместителя председателя.
Дверь закрылась, и лифт снова понесся вниз.
- Надо запомнить… - пробормотал я, опираясь на перила.
- А кого вскрывать будет? – поинтересовался британец.
- Табриса… - ответил я. – Надо будет поскорее его вскрыть.
- А к чему такая спешка?
- К чему? – я ухмыльнулся, глядя на британца поверх очков. – У нас на руках имеется отлично сохранившийся, за минусом сломанной ноги, дохлый ангел. Ты хоть понимаешь, что это означает?
- Смутно, – Альберт пожал плечами.
- Что меня всегда интересовало в эти тварях божьих, так это их «сердце»…
- Сердце? – британец скривился. – Гадость, какая…
- Друг мой, ты называешь гадостью органический перспективно вечный источник энергии, теоретический уровень КПД которого -  92-96%.
- Да ну… - Альберт округлил глаза. – Что, правда?
- В общем, да, дело примерно так и обстоит. Теперь понимаешь, почему я хочу присутствовать на вскрытии?
- Ага… - беляк кивнул. – Хочешь сцапать вечный движок в личное пользование раньше всех…
- Вот именно, – я кивнул.
Лифт остановился, и мы вышли в темный коридор. Дойдя до кабинета председателя, мы оба ловили на себе взгляды местных «секъюрити». Челюсть терял каждый второй.
- Эксперимент признан удачным, – подвел я итог, стуча в дверь.
- Войдите! – раздалось с той стороны.
***
- Гутен морген! – я зашел в кабинет председателя.
- Угу… - буркнул Кил, смотря на меня поверх своих очков. – Гутен, гутен…
- Судя по твоему лицу, меня ждут неприятности, – скис я, проходя к своему стулу и садясь на него. – Что случилось?
- На моей памяти, только пьяные русские имеют наглость штурмовать Рейхстаг, – в лоб ответил Лоренц.
Я лишь хмыкнул. Действительно, сей акт вандализма не мог остаться незамеченным. И ответ у меня уже был готов…
- Я полагал, что «ритуал» мог иметь побочный эффект, – я откинулся на спинку стула. – Это он и есть.
- Объясни? – уже не так грозно потребовал Кил, тоже откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.
- Судя по всему, я умудрился подхватить где-то отпечаток личности русского человека… с отвратительным воспитанием, отличной физической подготовкой и хорошей памятью, – начал задвигать я. - Особо яркое проявление этого отпечатка выявляется при сильном алкогольном опьянении, что, на мой взгляд, вполне логично, учитывая повадки этой нации. К сожалению, доминирование этого фантома перекрывает как визуальный контроль, так и моторные функции, а так же блокирует все воспоминания на данный период.
Так же я выяснил, что отпечаток, хоть и частичный, обладает поразительными способностями. В частности, судя по имеющимся у меня данным, мне посчастливилось побывать, по меньшей мере, в четырнадцати драках с полицией, успешно и без единых повреждений и травм выйдя из них, продемонстрировав отличное владение навыками самообороны, владения огнестрельным оружием, навыки экстремального вождения, а так же продемонстрировать невероятной объемности жаргонный и матерный словарный запас. Не говоря уж о феноменальном количестве выпитого спиртного…
- То есть в тебе сидит какая-то левая, непредсказуемая зараза с буйным нравом и отвратительным воспитанием? – упростил председатель.
- В общих чертах… да, – я кивнул. – Прибавь средне-специальное образование и трудное детство…
Брови Лоренца поползли вверх.
- А его никак нельзя… ну… - он покрутил пальцем в воздухе.
- Теоретически – можно, – я развел руками. – Но вот последствия могут быть хуже.
- Боги… - Кил поморщился. – Нет добра без худа…
- Мне просто достаточно не пить сверх меры, – «утешил» я старика.
- Это радует… - без особой радости заметил председатель. – Вот, ознакомься, – он протянул мне листок.
- Это что? – я недоуменно начал изучать документ.
- Выговор, штраф, и отстранение от работы на неделю, – пояснил Кил. С завтрашнего дня ты в отпуске. Похоже, что тебе всё же надо придти в себя после вчерашнего, и вообще отдохнуть.
Я озадачено почесал затылок. Не то чтобы меня эта новость расстроила, скорее наоборот. Получить неделю передышки и заняться собой, домом, и британца заодно подтянуть. Во всяком случае, не уволили, и на этом спасибо.
- До встречи через неделю, – я подписал бумажку, встал и направился на выход.
- До встречи, – председатель проводил меня и Альберта обеспокоенным взглядом.
***
- Герр Лоренц?! – сидящая за столом миловидная блондинка двадцати пяти лет, изумленно уставилась на мою персону. – Значит, вы вправду поправились?
- Э… - начал я, но тут из-за спины вынырнул Альберт.
Завидев его, блондинка вообще потерла нижнюю челюсть.
- Гутен морген, – галантно поздоровался британец.
Увы, девушка вежливости не оценила, и упала в обморок, обвиснув на кресле.
Мы переглянулись и совершенно одинаково пожали плечами.
- Это точно мой кабинет, – я глянул на дверь. – А она кто?
- Судя по всему – твоя секретарша. Зовут Изольдой, – британец ткнул на табличку на столе девушки и, подойдя к креслу, пощупал пульс у ней самой. – Обморок.
- Охренеть… - я взвел глаза к потолку. – Ну и контора… Даже у меня секретарь есть… Приведи её в чувство.
- Как ты это себе представляешь? – насупился Альберт.
- Боги, ты, что не знаешь, как девок в чувство приводить? – я покачал головой, обошел стол, подойдя к секретарше, и… начал тереть ей уши.
А что? Это единственный способ привести щепетильную красавицу, не схлопотав судебного разбирательства. А то я не знаю, за что она могла бы подать на меня в суд.
Примерно через минуту Изольда соизволила открыть глаза и уставилась на мою задумчивую физиономию.
- Еще раз с добрым утром, – буркнул я, отходя на пару шагов. – Как самочувствие?
Девушка молча перевела крайней степени удивленный взгляд с меня на британца, и обратно.
- Э… - все, что она смогла родить.
- Уже что-то… - я кивнул. – Вы продолжайте, продолжайте, мы вас слушаем.
Но девушка продолжала хлопать ресницами, поочередно глядя то на меня, то на британца.
- Ясно… - вздохнул я. – Если что, я в кабинете.
Я открыл дверь и вошел в кабинет. Альберт зашел следом и закрыл дверь.
- Ну что я могу сказать… - я задумчиво обозревал помещение. – Неплохо.
Кабинет представлял собой большое помещение, десять на шесть метров с большим окном. Обстановка было не особо богатая, четыре шкафа, три стола, придвинутых друг к другу, пара больших стенда, и кресла. Это из мебели. А вот «декор»…
Как вам два полных комплекта сплошных доспехов четырнадцатого века? С мечами, алебардами, топорами, стрелами, луком, болтами и арбалетом? Это все стояло у окна, по разным углам. Это еще ничего. Оба стенда были увешаны огнестрельным оружием. Среди экспонатов выделялись «Люгер», MP 40, «Томпсон», «Папаша», «Смит-Вессон русский» и «Ля Мат» с «Гассером». У самого стенда, на полу, стоял закрытый деревянный ящик. На нем покоился MG 3.
Шкафы были уставлены книгами разной толщины и возраста, а так же степени запыленности.
На столах стояли пара стаканчиков с ручками и карандашами, три лампы, и телефон.
- Мда, внушает, – подал голос британец. – Оказывается, Альфред был редким затейником…
Я молча подошел к стендам, а британец направился к «рабочему месту». Усевшись на место, Альберт, начал шарить по ящикам. Я же поочередно снимая и вешая обратно, проверял оружие.
- Это не макеты… - я задумчиво раскрыл «Смит-Вессон». – Это полноценное боевое оружие.
- Кто бы сомневался… - беляк достал пару папок и начал изучать содержимое. – «Авиационный комплекс специального назначения «Мститель – II»? Тебе это о чем нибудь говорит?
- «Мститель»? – я задумался. – Мало о чем. Что там написано?
- Тарабарщина, – британец покачал головой. – Я ничего не понимаю.
- Убери, я потом посмотрю, – я взялся за «ППШ».
- Понял, – британец закрыл папку и убрал её обратно.
Неожиданно телефон на столе ожил.
- Герр Лоренц, к вам Георг Бенерт и Рольф Гартнер.
- Ответь, – бросил я британцу.
Тот кивнул и нажал на кнопку.
- Пусть войдут.
Через пару секунд дверь открылась и в кабинет зашли два охранника, которые сторожили нашу палату.
Нынче вместо формы охранников на них красовались серые строгие костюмы. Выражение лиц было постное, хоть и с каплей обреченности. Замерев как истуканы, они не проронили ни слова.
Молчание затягивалось.
- Представьтесь, господа, – сухо обронил я.
- Георг Бенерт, – представился парень, с массивной челюстью, прямым носом и практически бронзовой короткой шевелюрой.
- Рольф Гартнер, – подал голос второй, крепко сложенный парень, со слегка горбатым носом и короткими темно русыми волосами.
- Уже лучше, – я кивнул. – Вы, вероятно, знаете, зачем вас прислали?
- Так точно, – кивнул Георг. – Мы поступаем в ваше распоряжение в качестве охранников…
- Это официальная версия? – прервал его я.
- Так точно, – Бенерт снова кивнул.
- Ясно, – я повесил обратно «ППШ». – Соберите всё это оружие и загрузите его в мою машину. Альберт, – я вынул из кармана ключи и кинул ему. – Займись этим.
- Понял, – британец поймал связку и встал с кресла и обратился к двум охранникам. – Пиджаки снимите сразу.
- А я пока займусь просьбой доктора Бертругера, – я сел на освободившееся место и нажал на телефоне кнопку. – Изольда, соедините меня, пожалуйста, с Малькольмом Бертругером.
- Сейчас, – ответил телефон и замолк на несколько секунд.
Тем временем охранники с британцем опустошали стеллажи, складывая арсенал в открытый деревянный ящик.
- Слушаю, – ожил телефон.
- Малькольм, вы уже подготовили тело? – поинтересовался я.
- Ну, разумеется, – ответил Бертругер. – Жду только вашей подписи и оговоренного присутствия.
- Тогда зайдите за мной, если вас это не затруднит, а то, боюсь, дороги до морга я не помню.
- Хорошо, подойду через пять минут.
Телефон замолк.

Конец первой главы.

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:32:00)

+5

7

Вервольф написал(а):

Добила Вернера надпись на багажной дверце, состоящая из трех больших белых кириллических букв.

+1000!   http://read.amahrov.ru/smile/rofl.gif    http://read.amahrov.ru/smile/viannen_89.gif

0

8

Глава вторая "Маски".

- У вас нездоровый вид, – заметил Малькольм, разглядывая мою физиономию.
- Я в курсе, – я пожал плечами. – Я вчера на радостях перебрал.
- Это заметно, – Бертругер криво усмехнулся. – Председатель был в шоке от ваших выкрутасов. Чисто из научного интереса, «ритуал» действительно дал побочный эффект?
Лифт, мерно гудя, несся вниз.
- В каком-то смысле, – я кивнул. – И результат этого вы видели пару дней назад, когда «я» пытался сделать ноги из лаборатории, устроив погром и ненароком убив Нагису. А так же вчера вечером, устроив на улицах натуральные беспорядки.
- И что же это был за эффект? – поинтересовался доктор.
- Русская душа… - неопределенно ответил я, картинно поёжившись.
Брови Малькольма стремительно поползли на лоб.
- Точнее отпечаток души покойного русского наёмного убийцы, со средним образованием, трудным детством, и отвратительным воспитанием. И отличной памятью, – хмуро добавил я.
- Пресвятая Дева Мария… - охнул Бертругер. – Святые угодники…
- Не поминайте их всуе, они и так задерганные. А то в отместку пришлют ангелов на разборки… – проворчал я, покачав головой. – Что есть – то есть. Что у нас по трупу?
- Подготовлен для вскрытия, – не сразу опомнился старик. – Бумаги в операционной.
- Там и подпишем, – я кивнул. – Причина смерти?
- Потеря крови, – отошедший от легкого шока Малькольм привычно подобрался. – Открытый перелом правого бедра. Неактивные нервные окончания. И как следствие – он минут пять наблюдал, как из раны хлещет кровь, после чего потерял сознание и скончался. По предварительным анализам у него вообще не было болевого порога из-за неразвитых нервных клеток в кожном, мышечном и костном тканях.
Я для виду задумчиво потер переносицу.
- Кто следил за зародышами? – поинтересовался я.
- Доктор Икари. Но вскоре она покинула институт, и дальнейшее развитие проекта курировал я.
- Икари? – на этот раз моя озадаченность была натуральной. – Юй Икари?
- Да, – Бертругер кивнул. – Блестящий биолог. Сейчас она работает над более важным проектом, насколько мне известно.
- Ясно…
Лифт остановился, и мы вышли из кабины, направившись по освещенному коридору в глубь комплекса.
- Надеюсь, вы не отнимите у меня возможность, наконец, заняться хотя бы этим образцом? – несколько насмешливо поинтересовался Малькольм, шагая впереди. – А та ведь первого сразу кремировали…
- Самоубийцу? – спросил я.
- Да, – старик кивнул. – По моему мнению, это было чересчур поспешно.
- Кто отдал распоряжение?
- В том-то и дело, что непонятно, – Бертругер нахмурился. – Председатель никаких комментариев мне не дал, а его второй зам вообще отказался мне что-либо говорить.
- Ясно… - протянул я. – Темнят товарищи?
- Не то слово, – хмуро кивнул Малькольм. – Поэтому я за вами и гонялся с разрешением на вскрытие. К председателю обращаться – никакой надежды на ответ…
- Мда… - я пожал плечами. – Ну, хоть сейчас вы ощущаете привкус открытия?
- Не то слово, – доктор криво улыбнулся. – Я вне себя от радости.
Зайдя в операционную, мы накинули халаты и фартуки. Я, пока Бертругер экипировался по полной, и доставал из холодильника тело, подписал бумагу, лежащую на столике в углу.
Перекинув убиенного ангела на стол, я протянул Малькольму подписанный документ, который тут же исчез под фартуком.
- Приступим? – Бертругер мастерским движением раскрыл набор инструментов.
- Да, пожалуй, – я пожал плечами. – Мне полкило корейки*.
***
Выходя из операционной, я убрал в нагрудный карман маленький матово-черный шарик.
Разговор за вскрытием трупа имел весьма продуктивный, хоть и эмоциональный характер. Доктор Бертругер плюнул на всякий официоз и поносил меня, на чем свет стоит, следя за моими манипуляциями над трупом. Обозвав меня неотесанным мясником, он порекомендовал пройти переаттестацию. Хотя отметил, что грудину я вскрыл вполне приемлемо, и внутренние органы почти не пострадали.
Когда же я добрался до сердца, повисла тишина.
Если бы это было сердце обычного человека, я бы сделал вывод, что оно чем-то поражено. Во всяком случае, полусферический нарост мышц между четырьмя желудочками наводил на кой-какие мысли. Но я-то догадывался, что там находится. И пока Малькольм молча разглядывал патологию, я полоснул по ней скальпелем и выковырял оттуда маленький, теплый, матово-черный шарик.
Омыв его под холодной проточной водой, я отметил, что шарик по-прежнему остался теплым.
- Что это? – поинтересовался доктор, жадно глядя на шарик.
- Это его настоящее «сердце», – я поднес шарик к свету, посмотрел на него и скосился на Бертругера. – Запишите в отчете, что «сердце» обнаружено не было, и, что вероятнее всего, распалось после смерти мозга.
- А по какой причине я должен так делать? – непонимающе посмотрел на меня доктор.
- Скажем так, Комитету пока еще рано знать, что такое «сердце», – я криво усмехнулся. – В конце концов, ведь можно сделать пакость начальству, зная, что тебе за него вообще ничего не будет.
- Ах, вот оно как… - Малькольм хмыкнул. – Предлагаете подколоть начальство, и глумливо хихикать сидя в кабинете, не получив по шапке? Я согласен.
- Малькольм, вы продолжаете меня удивлять, – я удивленно уставился на Бертругера. Уж слишком легко он согласился. – Откуда такое озорство?
- Я никогда не любил свое начальство, – доктор пожал плечами и ухмыльнулся.
- Я на неделю в отпуске, – я начал стаскивать фартук. – Заезжайте, посидим и поболтаем.
- Непременно, – кивнул доктор, склоняясь над трупом.
***
- Герр Лоренц, – окликнула меня Изольда, как только я приблизился к кабинету.
- Да? – я притормозил.
- Возьмите телефон, – секретарша положила на стол пластиковый кирпичик. – Председатель Лоренц просил передать.
- Хорошо, – я взял довольно увесистый аппарат и сунул его в карман. – Мне никто не звонил?
- Пока нет, – отчиталась девушка.
- Хорошо, – я кивнул и зашел в кабинет.
Судя по опустевшему стенду, всё оружие уже было в машине. Стойки для лат почему-то тоже пустовали. Похоже, кто-то слишком рьяно взялся за исполнение приказа… Хотя… В доме эти доспехи смотрелись бы лучше, чем в кабинете.
Хмыкнув, я уселся за стол, выудил из-под него дипломат, открыл ящики и начал выгребать из них документы, сгружая бумагу в чемодан.
Последним в дипломат отправилась папка проекта «Мститель II». Ради интереса полистал документы из этой папки. Это оказались чертежи и комментарии.
Весьма нелестные.
Пожав плечами, я закрыл дипломат и вышел из кабинета.
- Я на неделю в отпуске, – оповестил я секретаршу. – Если что, звоните.
- Хорошо, – девушка кивнула.
***
У джипа, смоля сигареты, куковали охранники и британец. Два парня были, малость взмылены, а Альберт немного задумчив.
- Всё загрузили? – поинтересовался я, подходя к машине и беря предложенную сигарету.
- Ага, – британец кивнул. – Все огнестрельное и холодное оружие, – он замолк и протянул мне рваные веревки. – Тетива на луках и арбалете порвалась.
- Выбрось, заменим, – я раскурил сигарету. – Грузимся, у нас много дел.
Рольф и Георг молча кивнули и оперативно залезли на задние сидения. Британец полез на переднее. Я сел за руль.
Под вой сирены и грохот «Rammstein», джип сорвался с места.

Три года спустя.

- Меня удручает твоя дурацкая привычка дымить, словно паровоз, в своём кабинете, – Альберт, хмуро глядя вдаль, сидел на подоконнике.
- А меня это не удручает, – я перевернул страницу и углубился в чтение.
- Скажите мне, сколько СИГАР в день вы выкуриваете? – едко поинтересовался Малькольм, зло смотря на меня поверх очков.
- Не драматизируйте, Малькольм. Четыре штуки – это не много.
Бертругер поперхнулся и гневно уставился на меня.
- Да вы в своём уме?!
- Док, – я оторвался от бумаг и посмотрел на него единственным глазом. – У меня раздвоение личности, параноидальная шизофрения, три черепно-мозговых и отсутствие левого глазного яблока. Припишите тот факт, что я – русский, и вы сами найдете ответ на свой вопрос. Я не думаю, что загаженные легкие еще как-то усугубят моё существование.
- Вы безумец… - обреченно вздохнул старик.
- А разве безумие одного не способствует активным действиям глобального масштаба?
- Опять эта катавасия… - взвыл британец. – Хватит мне мозги пахать, мы уже поняли, чего ты добиваешься…
- Тогда вопрос о моем здоровье исчерпан? – я вопросительно глянул на собеседников.
Те лишь с тихим ворчанием покачали головой.
- Ну и всё, – я снова уткнулся в документы. – Завтра я поеду на тестовые испытания «Мстителя». Судя по всему, застряну я там надолго, так что ждите к вечеру.
- Но завтра же плановое заседание в кампании, – возмутился британец.
- В комитет «SEELE» поедешь ты, – отмахнулся я. – Правление не видит разницы в наших харях, так что справишься. А док поедет с тобой.
- С удовольствием. Давно хочу посмотреть на работу ваших «терапевтов», – хмыкнул Малькольм.
- Они полевые хирурги, – поправил я Бертругера.
- Судя по отзывам – это вообще интерны левые, – проворчал старик.
- Понеслось… - я отложил лист. – Док, пора уже перестать говниться и принять, наконец, предложение о приеме на работу.
- Я подумаю, – ехидно ответил Малькольм, вставая из-за стола и глядя на циферблат наручных часов. – Вынужден вас на время покинуть.
- Не опоздайте на ужин, – буркнул я.
- Пропустить ваш борщ? Ни за что в жизни, – хмыкнул Бертругер, выходя из кабинета.
Я снова уткнулся в документы, а Альберт, зевнув, слез с подоконника.
- Я до сих пор понять не могу… - он развернул стул и уселся на него, положив руки на спинку. – Нафига ты такое название записал? Ведь комитет «SEELE» - это же, насколько я помню, корпорация зла, мировая закулиса. Разве тут что-то по-другому?
- В том-то и дело, что здесь, в отличие от той истории, обыденные реалии, – я вздохнул и собрал листки в папку. – Здесь, в противовес моим ожиданиям Комитет – это просто Комитет. Он так и называется. Конкретно «Комитета «SEELE» тут никогда не существовало. Хотя члены Комитета втихую приписывают ему такое название.
- Тогда зачем ты взял его для кампании?
- Тут чистой воды вредность, – я хихикнул. – Перед тем как председатель вынес вопрос об изменении названия организации, я успел подать документы на создание Охранного Комитета «SEELE». Так что мировой закулисе пришлось тихо скрипеть зубами от зависти и снять вопрос переименования организации. Иначе мне пришлось бы в открытую обвинить их в плагиате.
- А что это за треугольник, перевернутый с четырьмя глазами? По-моему не очень подходящий символ кампании. Или… - Альберт на секунду замолк и расплылся в ухмылке.
- Вообще-то это пирамида... Он тоже выносился на повестку дня, – я расхохотался. – Я и тут их обставил.
- Ты редкая зараза, командир… - покачал головой британец. – Твоя месть страшна…
Я лишь оскалился.

* Корейка – при разделке самая спинная часть баранины, говядины или свинины с костью. А также продукт, приготовленный из посоленной спинной части свинины.

Отредактировано Вервольф (28-01-2013 11:33:46)

+3

9

Вервольф написал(а):

- Кто следил за зародышами? – Поинтересовался я.
- Доктор Икари. Но вскоре она покинула институт, и дальнейшее развитие проекта курировал я.
- Икари? – На этот раз моя озадаченность была натуральной. – Юй Икари?
- Да. – Бертругер кивнул. – Блестящий биолог. Сейчас она работает над более важным проектом, насколько мне известно.
- Ясно…

Юй жива! Канон на слом?
В принципе, это интересный поворот сюжета...
Мне всегда, было интересно, почему Юй вообще "полезла" в Еву? Ведь в сериале/фанфиках упоминается что Евы стабильно поглощали всех кандидатов, пока не появилась Рэй.
Хотя, вот еще мало понятный косяк со временной линией - ведь Ева-01 (Юй) появилась раньше Ева-00 (мать Рицко)?

0

10

Отформатированный написал(а):

Юй жива! Канон на слом?

Насколько я знаю, в 2002 году она еще была в целости и сохранности.

Отформатированный написал(а):

Хотя, вот еще мало понятный косяк со временной линией - ведь Ева-01 (Юй) появилась раньше Ева-00 (мать Рицко)?

Могу предположить, что обе модели Ев строились параллельно.

Отредактировано Вервольф (10-01-2012 13:51:10)

0


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Архив Конкурса соискателей » Истинная свобода воли.