Продолжение:

  Шамана принесли часа через полтора. Кстати, он оказался не просто шаманом, а верховным жрецом острова. К его прибытию был подготовлен обед, но прямо сразу жрать, в соответствии с титулом, он не стал. Вместо этого старичок, только увидев меня, бодро спрыгнул с носилок, вытянул в мою сторону левую руку, правой же начал бить себя то в грудь, то по макушке. И быстро что-то залопотал. Я обернулся к Насте.
  - Верховный жрец Ока Иу приветствует сошедшего на землю Рапа-Нуи одного из двух первых посвященных, - перевела Настя и с нескрываемым удовлетворением полюбовалась на мою ошарашенную физиономию.
  - Ему очень лестно видеть того, кто общался с самим человеком-птицей, - продолжала дочь. – Да, он еще говорит, что ты из другого мира, и выражает надежду, что духи предков будут к нему столь милостивы, что когда-нибудь позволят лицезреть второго посвященного, который родом из этого.
  Я глянул на носильщиков. Они, сгрузив шамана, сразу отбежали метров на пятьдесят, так что вряд ли могли много услышать. Но все равно надо будет свести к минимуму любые контакты аборигенов с теми европейцами, у которых нет допуска по форма «два ноля». Дочери же было сказано:
  - Переведи ему, что мы с пониманием относимся к его надеждам и готовы организовать ему встречу с вторым посвященным. Для этого потребуется всего лишь сначала на крейсере добраться до Гавайев, которые, насколько я успел прочитать, местные почитают как прародину, а потом на «Аисте» долететь до Питера. Обратная дорога – тоже за наш счет и по первому его требованию.
  - Ока Иу согласен, - перевела Настя.
  - Тогда пусть его где-нибудь покормят, а ты расскажи мне про референдум, - предложил я в целях отвлечься от всякой паранормальщины, а то ведь на ней мозги могут невзначай и свернуться в трубочку, если превысить допустимую дозу.
  - Явка девяносто девять и две десятых процента, - отрапортовала дочь. – За – девяносто восемь и шесть, воздержались восемь десятых. Голосовавших против не было. Международные наблюдатели никаких нарушений не зафиксировали, что подтверждено их подписями в соответствующем протоколе.
  Разумеется, на Херсоне присутствовали и они. Первый был от Гавайской Социалистической Республики. Там он занимал должность первого заместителя министра обороны, а в настоящий момент проходил стажировку в нашей морской пехоте, дослужившись уже до ефрейтора. Второй был шведом, потомственным алкоголиком и состоял в каком-то дальнем родстве с Бернадоттами. Этот с момента отплытия из Гавайев безвылазно сидел в своей каюте. И, наконец, имелся и более колоритный персонаж – ирландский наблюдатель. Он происходил из какого-то настолько древнего рода, что Мари без возражений подписала указ о возведении его в пажи ее королевского высочества. Она даже намекнула мне, что это не такой уж плохой кандидат в мужья нашей дочери. Разумеется, не сейчас, а как минимум года через четыре. Я  принципе был не против, но при условии, что за предоставленный ему срок этот рыжий семнадцатилетний оболтус научится хоть чему-нибудь полезному. А то сейчас он умеет только хвостом таскаться за Настей – разумеется, не всегда, а только когда это ему позволяется. И смотреть на нашу дочку широко открытыми и безнадежно влюбленными глазами.
  Впрочем, Мари, выслушав мое мнение, заявила, что от принца-консорта ничего более сложного и не требуется. Это она может точно сказать, у нее муж как раз принц-консорт.
  - Лучше бы ты смотрел на меня так, как Патрик на Настю, чем весь последний визит пиво хлестать с Кейсментом! Хотя, наверное, именно вследствие этого он потом и подписал мои бумаги, не читая. 
  Я, помнится, тогда честно попытался посмотреть на супругу требуемым взглядом, но, судя по ее виду, особого успеха не достиг. Наверное, потому, что именно в тот момент вспомнил, какая это дрянь – ирландское пиво. Однако хватит воспоминаний, пожалуй…
  - Дочь, из приведенных тобой цифр я делаю вывод, что один человек не участвовал в референдуме, а один воздержался при голосовании.
  - Да. Не участвовал губернатор по моей личной просьбе, подкрепленной тремя рублями. Ты же сам говорил, что стопроцентная явка может вызвать ненужные инсинуации. Из этих же соображений один из чилийцев воздержался.
  - А почему не абориген?
  - Ему пришлось бы сначала долго объяснять, что означает требуемое и как его произвести, а у меня люди и так намаялись с подготовкой. Проще было дать рубль первому же попавшемуся чилийцу. В общем, не волнуйся – голосование действительно было абсолютно честным.

  Когда «Кречет» уже появился в пределах видимости, я на катере отправился в Ханга-Роа с целью засвидетельствовать свое почтение местному губернатору. Потому как следовало решить, какими средствами обеспечить молчание его и прочих чилийцев – а то вдруг и они что-то поняли из выступлений шамана? 
  Разумеется, Герда была в любой момент готова к новому заданию, а обстановка вроде не подразумевала никаких трудностей в процессе его исполнения, но я хотел сначала попробовать разрулить ситуацию сам и не столь радикальными методами. В конце концов, наши корабли представляют здесь Россию. И, так как присутствие здесь еще и Гоши было бы для местных слишком жирно, то мне предстояло выполнить часть его работы. В частности, немного побыть милостивым и доброжелательным.
  К поселку крейсер и катер подошли практически одновременно. «Кречет» в знак приветствия развернул орудия в сторону берега, а я в сопровождении Герды сошел на пляж и представился губернатору, который теперь никак не мог решить, куда ему коситься. На пушки крейсера, на Герду, которая уже успела подарить ему свою фирменную улыбку, или на мой парадный мундир?
  - Ваше превосходительство, - торжественно произнес я, - позвольте выразить вам искреннюю благодарность за теплый прием, оказанный моей дочери.
  После чего, не слушая бормотания губернатора о том, что посещение столь благородной, высокопоставленной и прекрасной дамы для него великий праздник, всучил ему пятьдесят рублей. Затем продолжил:
  - Вас не должно волновать, что в свете результатов недавно прошедшего референдума должность губернатора острова Пасхи упраздняется. Однако совсем оставлять аборигенов без руководства нельзя, и, значит, во главе острова должен встать какой-то монарх. Например, король. Предлагаю вам занять этот пост и как минимум три года не покидать остров, направляя его народ на пути к процветанию.
  Про себя же добавил – «за это время компетентные люди с запасом успеют разобраться, кто ты таков и чего от тебя можно ждать».
  - Ваше высочество, я польщен, - приосанился губернатор, - дозволено ли мне будет спросить, какими правами будет наделен король острова Пасхи.
  - Никакими, – честно ответил я. – Кроме, разумеется, права ношения короны и получения должностного оклада в рублях.
  Когда бывший губернатор, а отныне его величество услышал размер оклада, все его разочарование мгновенно испарилось.
  - Разумеется, у всякого уважающего себя монарха должен быть двор, - продолжил я. – Вот список придворных должностей, предложите занять их своим людям. Не думаю, что возникнут какие-либо трудности, ведь цифры напротив каждого наименования – это оклады. Ну, а если кто-то все же не оценит всех положительных моментов предоставленных ему перспектив, обращайтесь к госпоже Калюжной. Она обязательно поможет.
  - Ваше высочество, - поднял глаза от списка собеседник, - но ведь должностей здесь больше, чем у меня людей!
  - Разве здесь кто-то уже отменил совместительство? В России оно разрешено почти без ограничений.
  - О да, конечно. Но распространяется ли это правило на королей? Я, например, мог бы взвалить на свои плечи еще и ношу министра двора. Или, например, обер-шталмейстера.
  - Почему «или»? – проявил широту души я. - «И» будет смотреться ничуть не хуже. Но, сколь ни приятна мне беседа с таким выдающимся государственным деятелем, как ваше величество Амадо Первый, вынужден откланяться – увы, дела. Желаю вам всевозможных успехов на трудном, но почетном королевском поприще. 

  Ужинали в Настиной палатке вчетвером – мы с дочерью и Герда с мужем. Который выбрал момент и поинтересовался – нашлось ли у меня время ознакомиться с его творением?
  - Вполне, - ответствовал я, отхлебывая холодное пиво. – Очень неплохо, но почему они там у вас все такие озабоченные? Ладно, когда человек с орчихой, это еще куда ни шло. Когда хоббит с овцой – тоже, она же в конце концов оказалась заколдованной принцессой-дроу. Но вот сцена любви гномихи и огра мне, скажем прямо, не пошла. А уж эльфа с драконихой – и подавно. Он что, работал с альпинистской страховкой? А то ведь иначе можно просто провалиться, как мне представляется. Финал же взаимоотношений Горлума с кольцом и вовсе совершенно лишний.
  Писатель в растерянности оглянулся на Настю – мол, как же можно такое при ребенке? Дочь хихикнула – она знала, что выглядит моложе своих лет, но, естественно, не комплексовала по данному поводу. Да и училась она не где-нибудь, а в спецшколе ДОМа. Правда, не на том факультете, чтобы дело дошло до практики, но теорию обсуждаемых процессов она не так давно сдала на «отлично». 
  Когда гости ушли, дочь поинтересовалась:
  - Пап, а ты не знаешь, с чего это Виктора иногда так заносит? Ведь хороший же писатель, не конъюнктурщик.
  - Так ведь Герда постоянно мотается по командировкам, профессия у нее такая, - объяснил я. – А муж, значит, страдает. Изменять такой женщине – это надо иметь очень особый склад характера, вот ему и лезет в голову всякая… всякие… ну, в общем, то, что написано в книге.
  - Со стороны Герды это жестоко, - вздохнула Настя. - Можно, я с ней поговорю?
  - О чем – чтобы разрешила мужу гулять налево?
  - Пап, ну как же так можно! Еще неизвестно, кого он там найдет, да и вообще это будет разврат. Нет, пусть сама подберет скромную женщину, которая поможет мужу легче переживать тяготы временных разлук.
  - Это вне компетенции канцлера, - открестился я от столь экстремистской инициативы, - решай сама. В крайнем случае можешь посоветоваться с Татьяной Викторовной.
  - Скажи, пап, а вы с мамой женились по любви? – сменила тему дочь.
  - Разумеется, а как же иначе! Правда, сошлись по расчету – тогда нам обоим требовалась политическая поддержка друг друга. Пожили вместе года два, там и любовь пришла, а за ней свадьба. Куда ж ей деться, любви, если расчет был правильный.

Отредактировано Avel (18-11-2013 18:43:09)

Ничего, врачи в ВМФ хорошие.
Канцлер с дочерью, разумеется, могут открыть портал, но в экспедиции слишком много народу, и не все имеют соответствующий допуск. И, значит, могут пойти слухи, что канцлер покинул остров каким-то уж вовсе сверхъестественным образом.
А спешить особенно некуда, у канцлера все равно опять останутся отгулы. Тем более что и крейсер, и самолет все равно пойдут обратно, так что даже горючее сэкономить не удастся.

Продолжение:

                                                                  Глава 5

  Обратный путь занял неделю, потому как мы особо не торопились. В принципе, конечно, можно было вернуться в Питер через два портала, ибо мы с Настей представляли уже вполне сработавшуюся пару, но зачем? Ладно, на исчезновение шамана, может быть, никто особого внимания и не обратил бы. Однако канцлер с дочерью – это все-таки люди несколько иного уровня. Могли пойти слухи, причем, что огорчительно, и среди лиц, не обладающих соответствующим допуском. Так что мы спокойно погрузились на «Кречет», добрались на нем до Оаху, где пересели на «Аист».
  Гоша встречал нас на аэродроме – естественно, неофициально.
  - Небось специально добирался так не спеша! – попенял он мне. – А не подумал, что император тут мучается неудовлетворенным любопытством – чего ты там раскопал такого, что нельзя передать по радио?
  - Пожалуйста, любуйся, - я показал на жреца, одетого в подержанную офицерскую шинель старого образца без знаков различия. Почему-то из всей предложенной ему одежды он выбрал именно ее. Но зато категорически отказался как от обуви, так и от головного убора.
  - Это еще что за чучело? – удивился император.
  - Это не чучело, как, не разобравшись, изволило выразиться ваше величество, а духовное лицо довольно высокого ранга. Настя, будь добра, позови сюда его преосвященство.
  Узрев Гошу, шаман впал во вполне ожидаемый экстаз.
  - Господин Иу говорит, что он безмерно счастлив видеть посвященного лично человеком-птицей, родившегося в нашем мире, - затараторила дочь. – Он не смел надеяться, что ему выпадет такое счастье, и теперь может спокойно умереть.
  - Может, не надо прямо сейчас? – на всякий случай поинтересовался я. – А то ведь он нам еще не все рассказал, да и сам многого не видел. Того самого иного мира, например.
  Что удивительно – шаман, услышав перевод, явно испугался.
  - У них, кажется, что иной мир, что тот свет – вещи неразличимые, - пояснила Настя.
  - А, так насчет умереть это он в порядке украшения речи? Тогда его надо накормить и обустроить. Доча, это на тебе. Мне он сегодня больше не понадобится.

  За время пути жрец успел рассказать довольно много.
  Итак, когда-то очень давно на его острове жили два народа – короткоухие и длинноухие. Первые работали, вторые руководили. Разумеется, короткоухие считали, что их заставляют работать слишком много, но в целом обстановка была стабильной. Эти народы поклонялись разным божествам.
  Главным богом короткоухих считался человек-птица. И вот однажды он лично сошел на остров Рапа-Нуи.
  Поначалу этого никто не понял. Просто откуда-то вдруг появился никому не знакомый человек – никто не видел, на чем он приплыл. Потом его появление вызвало неудовольствие среди жрецов длинноухих, но два из них вдруг умерли, причем довольно мучительно, а остальные признали, что чужак может делать все, что ему вздумается. Он поселился неподалеку от Анакены и жил одиноко, привечая, впрочем, короткоухих, которые иногда его посещали. Более того, довольно часто он помогал им – дарил железные орудия мужчинам и яркие ткани женщинам. Некоторые просто благодарили и уходили, а некоторые, поняв, что это не совсем обычный человек, а может, и не человек вовсе, поселились неподалеку и стали ему друзьями. Когда они поняли, что он и есть человек-птица, он отобрал из них троих и начал учить их особым обрядам. С тех пор все жрецы острова ведут род от этих троих – в том числе и он, Ока Иу.
  Под конец пришелец сказал:
  - Люди острова Рапа-Ити, среди вас оказались те, кто смог воспринять от меня высшие знания. Но, к сожалению, не все. Никто из вас не может быть посвящен. Зато мои ученики смогут увидеть посвященных, а также тех, кто родился не в этом мире. Первым нужно оказывать всяческое почтение, а ко вторым, если они придут одни, без посвященных, следует относиться с опаской. Среди них могут быть очень плохие и страшные люди.
  После чего птицечеловек покинул остров, причем опять никто не видел, как именно он это сделал.
  Вскоре после его исчезновения короткоухие подняли восстание и истребили всех длинноухих. Естественно, что жизнь на острове, и до того не очень похожая на райскую, стала гораздо хуже. Вплоть до людоедства.
  Ясное дело, подумал я. После всякой революции, если ей не руководят старшие и съевшие не одну собаку на подобных делах товарищи, начинается бардак и разруха. Например, желающие могут вспомнить, что всегда происходило в любой африканской стране после освобождения от гнета белых колонизаторов. Причем в большинстве стран оно продолжается до сих пор, хотя времени с момента освобождения прошло более чем достаточно. А вот в Ирландии нашего с Гошей мира национально-освободительная революция как-то обошлась без особо разрушительных излишеств.
  Насколько я помнил, Хейердал считал, что упомянутое жрецом восстание произошло между открытием острова Роггевеном, состоявшимся в тысяча семьсот двадцать втором году, и визитом туда капитана Кука в конце восемнадцатого века. А ведь по словам жреца, этот птицечеловек потом посвятил во что-то и меня, и Гошу! Однако силен пернатый, притом в любом случае. Если он это сделал обычным порядком, то его долголетие вызывает уважение и легкую белую зависть. Если же путем перехода между мирами, то тем более – у нас с Гошей так пока не получалось. Вот только припомнить в своей биографии хоть что-то, что можно было интерпретировать как встречу с птицечеловеком, не говоря уж о посвящении, я не мог.

  А вот у Гоши, когда он узнал подробности, это получилось почти сразу.

Отредактировано Avel (20-11-2013 18:39:01)