Спасибо, канцлер в курсе. Но не говорить же императору, что он вообще не умеет рисовать! Вот дядя Жора и выбрал такой способ оценить художественные способности Гоши.
Хотя, если это вызывает сомнения, Айвазовского можно заменить на Малевича.

Продолжение:

  Уже собираясь прощаться, Гоша вспомнил:
  - Да, у меня появился еще один вопрос. Я правильно понял, что в течение нескольких поколений эти жрецы проводили над своими преемниками какие-то обряды, чтобы те могли видеть посвященных и иномирцев? Если так, то надо попросить твоего гостя, чтобы он провел необходимое над кем-нибудь из наших. Способность видеть пришельца лишней точно не будет.
  - Уже спрашивал, он не умеет, - вздохнул я. - Сразу после того, как его в семнадцать лет инициировали, на острове разразилась эпидемия оспы. Все жрецы умерли, не успев передать ему суть обряда. Он – последний, кто может видеть.
  - Тогда, может, пусть он остается у нас?
  - Я не против, но держать его здесь силком или обманом нельзя – того и гляди помрет. Надо сделать так, чтобы он захотел этого сам. Над данной задачей уже работают. 

  Когда император покинул Гатчину, я сел обдумывать то, чем завтра предстояло озаботить Танечку. Впрочем, первый шаг понятен – узнать имя того, кто приезжал ко мне в гараж на скутере. Точнее, одно из имен, потому что неважно, как именно этот персонаж оставил у нас Гошей именно такие воспоминания. То ли он скакал между мирами куда свободнее, чем мы – ведь попадать в разные времена одного и того же мира у нас не получалось. То ли просто давно жил на свете. Тоже, кстати, вариант. Почему не быть уникуму, по долголетию легко переплюнувшего всех вечных жидов, вместе взятых? Но и в том, и в другом случае смена имен и  документов должны быть для него привычным делом.

  Танечка с интересом выслушала рассказ о произошедшем на острове Пасхи, в курортном поселке Аббас-Тумане и обычном московском гаражном кооперативе.
  - Это внушает оптимизм, шеф, - удовлетворенно кивнула она, когда я закончил. – Потому как вряд ли ваша с его величеством способность открывать порталы стала следствием какой-то случайной мутации. Вы сами уже высказывали гипотезу, что тут отметилась какая-то высшая сила, что лично у меня вызывало уныние. А тут вдруг выясняется, что сила-то она, может, и сильная, но далеко не такая уж высшая. Вон как наследила! И, раз уж она допускала проколы, то вряд ли дело ограничилось только этими двумя. В связи с чем у меня будет просьба. Я, конечно, понимаю, что возможность идентифицировать иномирца – вещь полезная. Но пока мы их и так неплохо отслеживаем чисто бюрократическими методами. Поэтому давайте все-таки вернем шамана на родину. Не сразу, разумеется, а только после того, как он подружится со специально для этого выделенными сотрудниками. Кстати, как мне кажется, Настю не помешает тоже включить в их число. Тем более что по результатам недавно произведенной операции я собираюсь присвоить ей старшего ликтора.
  Я кивнул – это Татьяна имела право делать своей властью. Моя утверждающая подпись начинала требоваться только при производстве в прокураторы и выше.
  - Шеф, есть еще один вопрос.
  - Слушаю.
  - Насколько это все срочно?
  - Примерно второй уровень.
  Это означало, что данное расследование проводится с той скоростью, с которой это не мешает делам первого и нулевого уровней. Действительно, зачем устраивать дикую спешку? Жили мы с Гошей больше двадцати лет, не зная, отчего это вдруг у нас начали получаться порталы, и еще проживем сколько надо. Хотя, конечно, временами будет грызть любопытство.
  - Тогда возьмите последние материалы по Курилам. Ничего катастрофического или даже неожиданного там нет, но в качестве чтения на сон грядущий вполне годится.

  С момента, когда было принято решение о создании еще одного Курильского королевства, на сей раз в двадцать первом веке, у нас прошло четыре года. А там – всего полтора месяца. Но дело уже сдвинулось с мертвой точки, несмотря на то, что властям Федерации без нас было чем заняться.
  Насколько я понимал, у них возникли две взаимосвязанные проблемы. С одной стороны, в ближайшее время потребуется провести рокировку премьера и президента, а для этого нужна близкая к стопроцентной поддержка чиновничества, иначе могут возникнуть трудности. С другой – для обеспечения этой поддержки надо было расширить пределы допустимо воровства, потому как иного пряника власть не имела. Вот тут и вставала следующая проблема – хорошо наворовавшийся чиновник неизбежно задумается – а зачем ему вообще нужен президент? Не какой-то абстрактный, а конкретно этот. В конце концов, в новейшей истории были примеры гораздо более близких к идеалу правителей. Брежнев, например, в последние годы своего правления. Или этот недавно почивший всенародно избранный алкаш, особенно когда он уходил в «государственные дела» на месяц или больше.
  Однако, несмотря на эти трудности, власти проявили в курильском вопросе немалую активность. Наверное, после того, как я убедительно доказал Никонову, что утечка сведений о нашем мире произошла именно от их. И поставил в известность о своих грядущих контактах с Китаем. А потом заметил, что Япония нашего мира испытывает к их Японии родственные чувства.
  Тут я был абсолютно правдив, как, впрочем, почти всегда. Чувства наличествовали, и довольно сильные. Наверное, примерно такие испытал бы какой-нибудь слесарь с Уралвагонзавода, узнав, что его единственный сын подался в пассивные гомосексуалисты, да еще испытывает от этого огромное удовольствие. Хорошо, если рука папаши потянется только к ремню, но ведь возможен куда более плачевный для непутевого отпрыска вариант.
  Так вот, наша Япония получила настоящий шок, узнав, что здесь их незадачливые двоюродные потомки ухитрились проиграть войну именно тем, у кого она ее с блеском выиграла! А потом эти недостойные и вовсе отказались от признания божественной сущности императора, что вообще не лезло ни в какие ворота. И теперь, по моим сведениям, в руководстве империи Ямато руки тянулись отнюдь не к ремню.
  Однако японская тема была только прелюдией к моему главному аргументу, который я выложил на стол перед Никоновым. Это был паспорт гражданина Российской Федерации.
  Рожу Петра Сергеевича, открывшего документ, надо было видеть. Я же пояснил:
  - Он абсолютно подлинный и выдан вполне официально. Ну, а то, что при выдаче не обратили внимание на некоторые небольшие странности типа даты рождения, криминалом не является. В конце концов, нигде не написано, что кандидатом в президенты не может быть человек, родившийся в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что подписи он сможет собрать без всякой нашей помощи? И уж тем более без вашей. Так вот, что бы там ни говорили злопыхатели, моя власть в Российской империи далеко не абсолютна. И я просто не смогу запретить Иосифу Виссарионовичу участвовать в грядущих выборах. Единственный вариант – это если он откажется сам. По секрету могу сказать, что он согласен на какой-нибудь достаточно высокий пост в Курильском королевстве, но для этого оно как минимум должно существовать.
  - А… а… а Владимир Ильич? – икнул Никонов.
  - С ним я пока на эту тему не разговаривал, ибо мне кажется, что его шансы на убедительную победу будут все-таки меньше. Но все же спасибо за перспективную идею. Наверное, участие в предвыборной кампании столь блистательного публициста и оратора станет отнюдь не лишним.
  Ну и перед расставанием я добавил представителю Федерации еще немного пищи для размышлений:
  - Не советую тянуть, потому как господин Джугашвили уже успел вполне легально, с регистрацией снять комнату в Москве. И даже подал заявление о приеме на работу в одно из трамвайных депо.