Геннадий Добров посвятил все свое творчество  трагедии войны. Он считает, что стал настоящим художником на Валааме, в закрытом приюте для одиноких инвалидов, где начал свою серию портретов, посвященных искалеченным войной. Его натурщики были обречены жить и умереть в безвестности и забытьи, и только карандаш художника запечатлел для нас и потомков их трагические судьбы. В изувеченных войной людях разглядел удивительную душевную силу. Безногие, безрукие, слепые, они не жаловались на жизнь. В их взглядах Добров запечатлел скорбь и гордость. За выполненый солдатский долг, за спасенную от врага Родину.
В 1974 году на Валааме, в интернате для инвалидов, сделал художник первые четыре портрета. В 1980-м, в Карелии, закончил сороковой.

"Портрет женщины с сожженным лицом".

Вглядимся в лицо человека с простреленной головой, обреченного на неподвижность, посмотрим ему прямо в глаза — если сможем. Лейтенант Александр Подосенов.

Рядовой Иван Забара. Глубокие морщины изрезали лицо слепца. От изуродованной руки солдата, от пальца, нащупавшего медаль за Сталинград — «О, там был ад!» — невозможно отвести взгляда. Что-то притягательное, гипнотическое в этом... Но что? Не понять.

«Человеком-протезом» в шутку называл себя моряк Алексей Чхеидзе. Это они, морские пехотинцы, тогда, в 45-м, спасли от взрыва и разрушения Королевский дворец в Будапеште. Погибли почти все. Он — с выжженными глазами, оглохший, потерявший обе ноги — выжил. И даже написал книгу "Записки Дунайского разведчика".

Не у всех героев есть имена.
- Кто это? - спросил Геннадий.
- Документов нет. А он не скажет - после ранения лишился слуха, памяти и речи.
Портрет этого солдата Добров назвал “Неизвестный”.

Взято у http://poltora-bobra.livejournal.com/73786.html