Глава 2.

Какой раз я сегодня из отключки выбираюсь? Похоже уже третий. Это может и в привычку войти, не хотелось бы. Голова почти не болит, прогресс на лицо, что радует, хотя внутри такая каша, что хоть топор вешай. И что это за толпа вокруг меня собралась, причём с сельхозинструментом колюще-режущего свойства, тем более, заметив что я пришёл в чувства, какой-то мужичёк перехватил поудобнее вилы и сделал в мою сторону шажок.
- Э-э-э… а вы хто будешь?
- Дед Пыхто, не заметно, - вставать я пока не решался, потому просто сел прямо в пыль, да и какая разница – форму всё одно уже уделал.
- Наш што ли?
- Ну как тебе мужик сказать – скорее наш, чем наоборот.
- ГовОришь чудно, но наш вроде, - мужичок, неуверенно оглянулся на толпившихся за спиной селян.
- Да сволочь он! Наш, не наш - паскудник и есть, - взвилась баба с косой в руке. – Жолнеров ерманских побил, сам щас наутёк, а нас ерманец по околице всех развесит. Хватай его, ерманцу сдадим, можа и помилует.
Народ заволновался, но похоже мысль меня хватать, пришлась по душе. Если сейчас им отпор не дать, не известно как дело повернётся дальше. Первым делом я подобрал валявшийся рядом Люгер и, стараясь не показывать слабость, встал, хотя на винтовку и пришлось опереться. Повертел пистолет в руках, патроны вроде ещё должны остаться, и как можно наглее посмотрел на толпу.
- Ну, кто первый хватать будет? – народец слегка попятился, но перепугался похоже не сильно, так как в мою сторону нацелился целый ворох инструмента. Бросятся толпой, хрен отобьюсь, не стрелять же в них на самом деле. Хотя, кое кому в зубы дать и стоит. - Желающих похоже нет? Поэтому перестаём дурью мается и думаем что делать дальше.
Ага, увидев что я беру на себя командирские обязанности, а значит от ответственности увиливать не собираюсь, селяне приободрились. Ну да, извечный русский вопрос – кто виноват и что с ним, гадом, делать? Чего уж теперь, гад – выкручивайся.
- Для начала быстро убираем трупы. Там во дворе ещё один немец и девушка, - махнул я рукой в сторону  двора из которого вышел на улицу.
- Видели уже, - мужик с вилами тяжело вздохнул. – Так это он её?
- А ты думал я? – зло посмотрел на мужика.
- Та не, - тот опасливо отодвинулся. – Мы так и помышляли, та и морда у него в царапках.
- Любка, шалава, сама виновата, - баба с косой уступать похоже не собиралась. – То с красными жолнерами путалась, то теперь с ерманскими, стерьвь, начала…
Не нравится мне эта баба, если уж она так о мертвых односельчанах, да еще возможно при родственниках, то жди беды.
- Ты курва, пасть заткни, а то я тебе её заткну таблеткой свинцовой, - как бы не перестараться, но похоже в тон попал - окружающие стали зло толкать бабищу.  – Уберите её отсюда, а то я за себя не ручаюсь.
Похоже страху я на неё напустил. Заодно и уважения остальных баб и мужиков заработал – не любят люди с такими стервами связываться, от безнаказанности те ещё больше стервенеют, и справится с ними становится уже проблемой. Тот же, кто с твоей проблемой справляется, достоин как минимум благодарности. Вот и пускай пылит отсюда. Меньше народа – шире размах.
- Трупы, те что кровят, так просто не таскайте. В дерюгу какую заверните. Немцев раздеть полностью, да недалеко от дороги на околице сложите, но чтоб в глаза не бросались. Форму отстирать и починить аккуратно надо. Успеете пока я покойников и мотоцикл прятать буду?
Народ начал бурно обсуждать мои претензии на припашку, но то что я взял на себя сокрытие следов убедило их в моём праве требовать от них помощи. Мужики так сразу согласились – кровь и дерьмо не им отмывать, да и штопать не они будут. Что удивительно, думал больше будут возмущаться те, кому одежда с засранца достанется, но оказалось наоборот – больше не понравилась возня с кровью. Менталитет у селян от городского отличается, что в общем не удивительно – навоз здесь удобрение, а не грязь, а человеческий или звериный не так важно.