Вынырнув из сна, в который незаметно провалился за всеми этими воспоминаниями, Рудый со стоном помассировал затекшую шею. Как сидел, так и уснул, не меняя положения, о чем негодующе напоминал болевший позвоночник. В двухъярусном П-образном здании Стрелецкого приказа их «черные палаты», как прозывали за черный цвет одежды, располагались прямо напротив Тайницкой башни. Часы на ней выдали семь ударов, до начала рабочего дня был еще час, но Рудый знал по своему опыту, что сотник уже давно у себя. Поднявшись, он два раза стукнул в тяжелую дверь, услышав лаконичное «Да», вошел, плотно прикрывая дверь за собой, прошел на любимое место у окна, задницей оперся о подоконник. Сотник работал. Владимир знал, что готовится новый Государев Указ. Указ этот рождался сотником уже месяц — на титуле значилось и название «О дурмане и табаке», который должен был ужесточить наказание, наделяя особую сотню большей властью. Это и было основной причиной мрачного настроения сотника в последнее время. Ближние Государя, словно сговорившись, единым фронтом вставали против Указа.
Наконец, закончив, сотник аккуратно сложил стопкой листы Указа, убрал в сторону. Сцепив руки в замок обратил взор на старшего десятника.
- Рассказывай.
Владимир кивнул, сосредотачиваясь на событиях ночи, стараясь не упустить ни одной детали.
- За вчерашний вечер проведено дознание кабатчиков и посетителей кабаков. В ходе дознания был установлен тать по кличке «Сиплый», знающий о новом дурмане. В ночь, около указанного дома «Сиплый» был задержан. В ходе дознания сообщил, что действительно знает одного из распространителей дурмана. Я проверил: Фома Курень — один из подельников «Кривого» - исчез вместе с другими. Курень Сиплому сообщил куда уезжает.
Тут Рудый отклонившись от стандартной формы изложения, поделился своими соображениями:
- Жадность, думаю, сыграла. Похоже на руках еще много дурмана осталось, вот он Сиплому и оставил ниточку путеводную, в обход указаний. Ну да нам это на руку.
Сотник молча кивнул, соглашаясь.
Владимир продолжил:
- А рванул Фома к свояку в Суздаль. Там сейчас и должен обитаться. Сиплому сказал, что уезжает надолго, когда вернется, не знает, но за дурманом к нему наведаться можно.
- Хорошо.
Сотник задумчиво откинулся в кресле, потер подбородок, размышляя.
- Значит так. С Сиплым, делайте что хотите, только чтоб морда не побитая была, но отдаться нам он должен и душой и телом. Главное нам Курня тихо выдернуть, что бы другие не всполошились, снова ниточку не порвать. Поэтому Сиплого обрабатывайте основательно, думаю, с его помощью надо будет Курня за городские стены вывести и там задержать. Но одного отпускать без догляда не дело.
Сотник замолчал, о чем-то крепко задумавшись. Рудый понимал его сомнения. Сиплый тать и душегуб, одного на разговор с Курнем его отпускать нельзя – может на раз все рассказать, но и без него дело не выгорит с кем-то другим, даже если сказать, что от «Сиплого», Курень не совсем дурак, еще глубже в нору забьется.
- В общем так. – Сотник принял решение.
- Подыщи из стрельцов кого-нибудь посмышленей да посмекалистей, ну и чтоб морда была не как у тебя. – Он хитро прищурился.
- У тебя, что ты со Стрелецкого приказа на лбу аршинными буквами написано – за версту видать. А стрелец пусть с Сиплым пойдет, присмотрит, если что, и нам спокойней и Сиплый дергаться не начнет. Ну а ты, в свою очередь, что и как стрельцу обскажешь, и как вести себя, что говорить… ну да тебя учить – только портить. Сроку даю три дня, после доложишь. В Суздаль буде оказия сам с вами поеду.
Рудый глянул, не без удивления, но вопросы задавать не стал, дело и впрямь обещало быть не простым, если уж сотник решил ехать, порой иногда он своим чутьем и сверхъестественным предвиденьем поражал до глубины души. Сотник был просто кладезь идей, практический вся борьба с дурманом строилась на его придумках.
- Ладно. Иди Володь – работай, а мне опять готовится, с избранной радой воевать, надо.
Сотник скривился как от горькой редьки и вновь придвинул к себе Указ, а Рудому вспомнилась вторая, в бытность стрелецкую, встреча с сотником.
Было это где-то через полгода после памятных событий с купцом Туровым. А началось все с вызова в «черные палаты». Встретил его незнакомый десятник, «черный», гладко выбритый, со злым и колючим взглядом. В палатах, куда он провел Владимира, было трое: сотник и еще двое незнакомых «черных».
- Садись.
Выпроводив остальных сотник, заложив руки за спину, остановился у окна, молча, словно задумавшись, а Владимир с интересом оглядел сотниковские палаты. На стене висела писаная карта Кремля – большая, три на два аршина, рядом карта Москвы примерно такого же размера, а напротив - огромадная на всю стену карта Московского царства. Массивный стол, с приставленным к нему, резным креслом стоял в глубине. На стене за столом висели два скрещенных вороненых палаша.
Тут ожил сотник, обернулся, внимательно глядя на Рудого.
- Знаю, стрелец, исправно службу несешь.
Тот вскочил:
- Рад стараться.
Сотник дернул уголками губ вверх, махнул успокаивающе рукой:
- Сиди, сиди. Здесь в моих палатах, передо мной тянуться не надо. Вызвал я тебя, по тому как есть у меня к тебе доверие, с прошлым делом ты нам хорошо помог и справился отлично, Турову тому дернуться не дал.
Сотник усмехнулся.
- Ловко ты ему тогда, однако, мои ребятки купца полчаса после этого в себя приводили. Ладно, хватит с предисловием. Вроде как понимание у тебя есть, но предупреждаю еще раз, о нашем разговоре никому и ничего.
Владимир сосредоточенно внимал, волнения, такого как в первый раз уже не было. И пообтерся на службе, да и сноровки прибавилось. И сотник, вон, тоже человеком оказался, не рог, ни дыма из ноздрей.
- Нужен ты мне вот по какому делу. Купчику одному мелкому, переезжему, что в Тверь через Москву ехал, гостинцы один человек для свояка из Твери передал, да наказал, чтоб по приезду купчик тот в корчму у Твери при дороге обратился. Там мол, где со свояком встретиться подскажут. Да только гостинцы те, не простыми оказались, дурман то был. Купчика то видишь, стрельцы на выезде из Москвы проверили, да дурман тот нашли и нам передали. А у меня задумка появилась, как нам тверских подельничков выявить. Хотел я, чтоб купец этот под нашим надзором в Тверь съездил да дурман кому надо передал, а мои бы уж проследили, что там за человек. Но уж больно купец жидким оказался, весь трясется, плачется, боюсь только всполошит тверских. Вот я и вспомнил про тебя. Похож ты на него статью. Так что, вот мой тебе вопрос – сможешь за купца себя выдавая, съездить, да в Твери с тем человечеком встретиться, дурман передать?
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
