Нектанеб хорошо известен в Элладе, ибо против него на стороне персидского царя воевал знаменитый афинский полководец Ификрат, причем персам присутствие опытнейшего военачальника не помогло. Фараон оказался сильнее. Египтяне, одержав победы в нескольких малых сражениях, воспользовавшись разливом Нила, полностью выдворили захватчиков из своей страны. Сменилось два фараона, Тах и еще один Нектанеб, прежде чем персы вновь овладели Египтом.
   Когда сыну Филиппа было всего три года, при дворе его отца жил Мемнон, известный наемник, уроженец Родоса, будущий непримиримый враг Александра. В те годы, однако, родосец и не помышлял о вражде с македонянами. Наоборот, он считал их друзьями и с радостью воспользовался гостеприимством Филиппа, который предоставил ему убежище от гнева персидского царя Артаксеркса Оха, против которого родосец вздумал бунтовать (впоследствии он был прощен и снова стал служить персам верой и правдой). Родной брат Мемнона, Ментор, участвовал в подавлении восстания в стране Нила, оттого-то при дворе Филиппа все были неплохо осведомлены о тогдашних египетских делах.
   Очередное падение власти фараонов произошло совсем недавно, пять лет назад. Дураку понятно, что теперь-то уж египтяне не смирились с утратой независимости. И при первой же возможности снова скинули персов. Интересно, кто возглавил очередное восстание?
   – Так значит, доблестный Ра-Нефер, твой повелитель изгнал персов из Египта по примеру своего предка Нектанеба? – поинтересовался Александр, – или он происходит из иного, не менее славного рода?
   Эфраим повторил слова царя в точности, и еще от себя, на всякий случай, добавил тронное имя Нектанеба (финикийские купцы в общении с египтянами, предпочитали называть фараона именно тронным именем) – Хепер-Ка-Ра.
   Ипи не сразу сообразил, о ком идет речь. Переводчик явно назвал два имени, первое не очень разборчиво – какой-то, то ли Нехтинеб, то ли Пехтинеб. А второе – Хеперхору? Оно тоже ему ни о чем не говорило. Ра-Нефер, хотел уже сознаться, что ничего не понял, как тут до него дошло. Северные варвары просто-напросто перепутали порядок слов! А если их расположить правильно, то получится… Неб-Пехти-Ра Хор Аа-Хеперу[31]! Избавитель, изгнавший из Священной Земли нечестивых хаков! Если эти акайвашта в своей стране знакомы с погаными хаками, и зовут их на своем языке «персами», то головоломка, наконец, сходится.

***** 31 Тронное имя Яхмеса I.

   Значит, вопрос Алесанраса следует понимать так:
   «Доблестный Ра-Нефер, твой повелитель изгнал хаков из Священной земли по примеру своего славного предка Неб-Пехти-Ра?»
   Уфф… Едва голова не раскололась.
   – Мой повелитель действительно происходит из рода Величайшего Неб-Пехти-Ра, победителя хаков, но ты ошибся, славный Алесанрас, хаки больше не возвращались в Священную Землю, после того, как были разгромлены три поколения назад.
   Слово «хаки» Эфраим, немного знавший египетский, понял. Пленники. Александр по словам, какие разобрал, и по тону собеседника также отметил, что Ра-Нефер подтвердил его предположение про род Нектанеба. И три поколения вполне согласуются. «Больше не возвращались» царь благополучно пропустил мимо ушей.
   – Слава вам, Паллада и Долий[32]! Кажется, я разрублю и этот узел.

***** 32 Афина и Гермес – покровители мудрости и живого изворотливого ума.  Эпитет Гермеса «Долий», означает – «хитрец».

   Менхеперра, потомок Нектанеба, восстал против персов, разбил Мазака. Очевидно, многих воинов его взял в плен. Потому они и персов зовут теперь «пленниками», хотят подчеркнуть свое к ним презрение. Возможно, восстание случилось еще этой зимой, Менхеперре было не до Александра. А если он происходит из Верхнего Египта, то не мудрено, что не слышал о победоносном походе сына Филиппа, ведь Верхний Египет – это практически край земли, согласно карте Геродота.
   И Птолемей пришел к тем же выводам.
   – Наверное, они из верхнеегипетской сатрапии, – сказал Лагид, – побитый Нектанеб-младший бежал в Нубию. Три Олимпиады о нем ни слуху, ни духу. Видать, силы копил, да потомкам месть завещал.
   – Похоже, было, что копить, – кивнул Александр, – доспехи-то у них, ох, какие недешевые.
   Царь всегда отличался вежливостью и вниманием к послам (еще бы иначе было, с обидчивыми афинянами-то). Не хотят поминать персов, не надо. А раз уж не слышали об Александре, самое время обозначить свое отношение к Дарию.
   – Славный Ра-Нефер, твои слова обрадовали меня, ибо твои враги-мидяне[33] – мои враги тоже.

***** 33 Эллины постоянно путали персов и мидян. Эти народы очень мало отличались друг от друга, а ко времени царствования Александра их аристократия практически перемешалась.

   Ипи насторожился. Его враги – миттани? Значит, он все же не имеет отношения к союзу царей? Или это уловка? Хочет запутать, сбить с толку? Следует быть очень внимательным. Окольными путями выведать, что у него за дела с ними.
   – Ты встречал войско миттани возле Мегиддо, славный Алесанрас?
   – Если ты опасаешься мидян, доблестный Ра-Нефер, не бойся, – снисходительно-вежливым тоном сказал царь, – ты, верно, не слышал о великой битве на севере. Там я наголову разбил их главные силы, остатки которых бежали за Евфрат.
   Он разгромил миттани и они отступили за Пурату? Это не умещалось в голове Ра-Нефера. Горстка акайвашта, не имеющих ни колесниц, ни брони, смогла разгромить все рати Паршататарны, который послал к Мегиддо лишь малую часть своего воинства?! Да и тех Мен-Хепер-Ра одолел вовсе не левой пяткой, между делом, а пролив немало пота и крови в ратном труде. Невероятно! У Ипи были верные люди в самом сердце Нахарина, за то время, пока войско акайвашта дошло до окрестностей Мегиддо, он бы всё узнал об этой битве! Наверное, столкнулись с каким-то передовым отрядом у Каркемиша, побили несколько сотен миттани, а похвальбы-то…
   Никто не любит хвастунов, а уж лгунов и подавно. Лицо Ипи застыло от негодования, превратилось в бронзовую маску. Александр, сам того не ведая еще подлил масла в огонь:
   – Ты, верно, возглавляешь передовой отряд воинства своего господина? Или ты криптий?
   Эфраим не нашел другого способа перевести это слово, как «лазутчик», «подсыл», да еще и невольно, не разобравшись, облек его в ту форму, которая окрасила вполне безобидный вопрос Александра черным отвращением. «Презренный соглядатай».
   Ипи вскипел было, но удержал себя в руках.
   – Подсыл? Мне ведомо, что в иных странах нет Хранителей Трона, – Ра-Нефер выдавил улыбку, – но у нас, Держащий Скипетр Ириса – это страж царя, разум и уста его. Поверь, славный Алесанрас, кинжал в ночи или яд – оружие недостойное Хранителя Трона.
   Произнеся это, Ипи бросил быстрый взгляд на Анх-Насира. Поверенный выражением лица не отличался от каменного истукана. Ипи усмехнулся.
   Эфраим, сообразив, к чему могли привести неосторожные, необдуманные слова, торопливо переводил, щедро пересыпая речь смягчающими оборотами. Александр в лице не изменился. Ответил спокойно:
   – Я вовсе не хотел оскорбить, достойный Ра-Нефер. Прости, если мои слова огорчили тебя. Я всего лишь подумал, что ты из тех воинов, что идут впереди, предотвращая вражьи засады.
   Ровная речь Александра несколько охладила возмущение Ипи.
   – Ты понял правильно, достойнейший. Верно, смысл твоих слов исказился в переложении через два языка.
   Эфраим вздохнул с облегчением.
   – Так ты ищешь войско мидян? – спросил Александр.
   – Нет, не ищу. Спустя три дня после битвы уже нет необходимости преследовать бегущих.
   – Какой битвы? – удивился царь.
   – Той, в которой мы разгромили стотысячное воинство тридцати трех царей. Неужели вы не видели следов ее, не встретили отступающие отряды миттани, хатти и «пурпурных»?
   – Врешь! – вырвалось у Лагида.
   – Я никогда не лгу, – холодно, с металлом в голосе ответил Ра-Нефер.
   Александр примирительно протянул руки ладонями вперед.
   – Еще раз повторю, я не хотел оскорбить тебя. От самого Антиливана мы не встречали на своем пути иных людей, кроме мирных землепашцев.
   Ипи мрачно усмехнулся.
   – Значит миттани бегают быстрее, чем я думал.
   – Он лжет, Александр, – процедил Птолемей по-македонски, дабы не понял египтянин, и проводник сдуру не вздумал перевести, – не мог Дарий собрать второе такое же войско за столь короткий срок.
   – Вспомни следы, Лагид, – также на родном языке ответил Александр, обдумывая загадку, подкинутую насмешливой судьбой.
   – Это могли быть их следы, а не персов. К тому же там невозможно было определить численность рати. Да и посмотри на них, – Птолемей протянул руку в сторону строя египетских колесниц, – их едва ли больше, чем нас. Как они могли справиться со стотысячным войском?
   – Лагид, ты множество раз стоял подле меня, когда мы принимали послов очередного покорившегося города варваров. Вспомни, как они говорят: «Царствуй десять тысяч лет, о могучий сокрушитель дюжины дюжин воинств…» И так далее. Варвары склонны произносить цветистые речи. У них так принято. И даже эллины поддаются искушению преувеличить силу врага. Вспомни, что писал Геродот про войско Ксеркса. Возможно, Гелланик был прав – из Газы действительно шли подкрепления в Тир. Или эти египтяне преследовали остатки воинства Мазака, бежавшие из Египта.
   – Видать крепко их допекли персы, раз они устроили столь грандиозную погоню, – фыркнул Птолемей.
   – Почему нет? Варвары кровожадны. Разбили Мазака? Что ж, от нас славы не убудет. Видно, что воины они хорошие, хотя и безмерные хвастуны, в чем-то сродни тем кельтам, что мы встретили на Истре. Помнишь? Которые заявили, что боятся лишь, как бы небо не упало на землю.
   – А ты ждал, что они признаются, будто боятся тебя? – усмехнулся Птолемей и спросил, – что ты намерен делать, царь?
   – Я надеюсь, мы договоримся о нашем свободном проходе, и они расступятся. В Тире я организую посольство к этому Менхеперре. Мы, как видишь, понятия не имели о том, какие страсти кипят в Египте. Эвмен ничего не докладывал. Вот пусть теперь исправляет упущение криптиев.
   – Ты думаешь, они пропустят беспрепятственно? – Птолемей кивнул в сторону Ра-Нефера, молчавшего в ожидании, когда македоняне наговорятся между собой, – зачем построились, как для битвы?
   – Не знали, чего от нас ожидать. Хотели бы драки, напали бы сразу. Мы им не враги, не сделали друг другу никакого зла. Нам нечего делить.
   – Пока, – заметил Птолемей, – ведь ты после Финикии собирался идти в Египет.
   – В Египет, захваченный персами.
   – Что же, теперь отступишься?
   – Посмотрим, – ответил царь.
   Он повернулся к Ипи и сказал опять по-эллински:
   – Что ж, доблестный Ра-Нефер, как видно, мы не враги, а мидян, которые могли бы подать помощь Тиру вы разбили. Я не просил о помощи, но, вы оказали ее, не ведая о том. Разойдемся же миром, а позже, когда я достигну Тира, обменяемся посольствами, дабы лучше узнать друг друга и установить добрососедские отношения.
   Услышав слово «Тир», Ипи вздрогнул. Пытаясь понять, что стоит за наглым хвастовством полунищих акайвашта, уверявших, что сокрушили походя одну из сильнейших держав мира, он совсем забыл, что они идут в Тир. В Тисури. Да еще, как к себе домой!
   – Что вам надо в Тисури? – Ра-Нефер хотел задать этот вопрос, подчеркнуто вежливо и отстраненно, но голос чуть дрогнул, выдавая напряжение, сковавшее Верховного Хранителя.
   – Где? – не понял Александр.
   – В Тире, – поспешил объяснить Эфраим.
   – Почему тебя это интересует? Тебе, египтянину, есть какое-то дело до этого города? – удивился царь.
   Всеблагие Нетеру, какое невежество! Вторглись в чужую страну и при этом понятия не имеют, ни об истинной ее мощи, ни об отношениях с соседями, которых норовят обидеть безо всякого стеснения и оглядки.
   – Тисури верен Двойной Короне. Ты, достойнейший Алесанрас, сейчас говоришь с его соправителем. Потому я считаю свой интерес вполне уместным и оправданным. Зачем вы идете в Тисури? Может быть, хотите нанять корабли фенех, дабы вернуться к себе на родину?
   Александр и Птолемей переглянулись.
   – Когда это они успели сговориться? – недоуменно спросил по-македонски Лагид.
   Александр нахмурился. Он отъехал в сторону от Ра-Нефера. Птолемей приблизился к царю.
   – Я ошибся, но теперь, кажется, начинаю понимать подлость этих варваров, – негромко процедил Александр, – у «пурпурных» всюду глаза и уши. Узнав о том, что царь Библа перешел на нашу сторону со всем флотом, Адземилькар нагадил под себя и заерзал в поисках союзников. Автофрадат далеко. Карфаген, колония тирийская – еще дальше. А тут такая удача, египтяне скинули персов! И флот египтяне всегда имели сильный. При Артемисии хорошо они эллинам наподдали[34]. Вот Адземилькар и продал им Тир!

***** 34 Битва при Артемисии – первое морское сражение греко-персидских войн. Египетская эскадра во флоте царя Ксеркса численностью уступала только финикийской.

   – Что-то они уж больно быстро договорились.
   – Такие дела затягивать – себе дороже. Пнитагор уже дней пять, как в Тире должен быть. Гефестион начал строить второй мол. Вот Адземилькар и понял, что мы не отступимся. Пока кольцо осады дырявое, надо спешить. До Египта триера долетит куда быстрее, чем до Геллеспонта, где сидит Автофрадат. Да и в Египет не надо посылать судно, ясно же, что полмесяца назад, если даже не раньше, ставка Менхеперры уже была в Финикии.
   – Не понимаю, зачем им помогать Тиру, – пробормотал Птолемей, – только ссорится с нами…
   – Это ловушка, – сказал Александр, – засада. Они прекрасно знают, кто мы, они нас ждали.
   – Почему не напали сразу?
   – Это передовой отряд. Сил у них нет, нас остановить. Дорогу перегородили, а сами тянут время, кормят небылицами.
   Изобразить непонимание – очень удобный способ. Сбить с толку, запутать, отвлечь, задержать на полдня в удобном для сражения месте, а самим дождаться подхода главных сил Менхеперры… Или все же Мазака? Как далеко заходит ложь Ра-Нефера и где проявляются крупицы правды?
   – Что будем делать?
   – Прорываться. Пора заканчивать пустую болтовню.
   Александр вновь посмотрел на Ипи.
   – Ты спросил, зачем мы идем в Тир. Я отвечу тебе. Мы идем в Тир, дабы наказать Адземилькара, оскорбившего меня своим высокомерием. Я поклялся принести жертву Гераклу в Тире и исполню свои намерения, даже если мне придется разнести этот город по камешку.
   Не дождавшись, пока Эфраим переведет речь Александра на язык фенех, Ипи резко подался вперед и спросил-выдохнул:
   – Какого еще Адземилькара? О чем ты говоришь?
   – О царьке Тира, что норовит усидеть одновременно на двух стульях!
   – Царя Тисури зовут иначе! – повысил голос Ра-Нефер, – градом правит Шинбаал, достойный юноша царского рода, воспитанный в Священной Земле!
   – А, так они пошли гораздо дальше и отправили царя в Аид, дабы, когда опасность минует, не вздумал пересмотреть «дружбу». А на его место посадили свою куклу, – вставил Птолемей.
   Ипи не понял, бросил быстрый взгляд на Эфраима. Тот вопросительно посмотрел на царя.
   – Переведи ему, – разрешил Александр и добавил насмешливо, – кинжал в ночи или яд – оружие недостойное Хранителя Трона?
   Иудей перевел.
   У Ра-Нефера глаза на лоб полезли. Как им об этом стало известно? Хотя каждая собака на побережье фенех знала, что царь Тисури несколько раз заглядывал в пасть крокодилу, но умереть ему помогли тихо и без шума. «Своей смертью». Впрочем, насчет «без шума», Ипи уже не был уверен. От удивления он даже не сообразил задуматься о том, что покойного царя Тисури звали вовсе не Адземилькаром.
   Александр уже не сомневался, что расколол суть происходящего. Геродот писал, что во время войны фараона Нехо с Вавилоном, египтяне не смогли одолеть противника в поле, тот оказался сильнее. Тогда они захватили Тир и Арад, и с моря наносили вавилонянам удары в спину, высаживаясь там, где их не ждут. Вот и на этот раз они хотят использовать Тир в войне с персами, как неприступную крепость. Нужно только избавиться от Александра, который тоже имеет виды на Финикию. В открытый бой вступать не решаются, наслышаны об Иссе. Измыслили хитрость. Уж кто способен на такое во всей Ойкумене, так это, как раз, египтяне и «пурпурные».
   Царь предпринял последнюю попытку договориться:
   – Я поклялся принести жертву Гераклу Тирийскому…
   Эфраим перевел: «Мелькарту».
   – …и пообещал царю Тира не вводить воинов в город. В гордыне своей он не услышал меня. Может у тебя, доблестный Ра-Нефер, слух лучше? Ты теперь соправитель Тира, им и оставайся. Заключим союз. Я согласен всего на половину той дани, что Тир платил мидянам.
   Ра-Нефер снова перестал понимать происходящее. Тисури никогда не платил дани Нахарину. Этот Алесанрас хочет разграбить город? Неужели он до сих пор не понимает, с кем столкнулся? Хотя… Если они хотят воевать и получать золото, то они будут воевать и получать золото!
   – Ты хочешь получить дань своим мечом, достойнейший Алесанрас? Я могу сделать тебе предложение лучше. Встань под знамена Священной Земли! Твоим копейщикам даруют дощатый доспех из храмовой бронзы. Укроют чешуей коней, ибо негоже терять их под стрелами. Разграбить город ты смог бы лишь однажды. Я предлагаю тебе доход постоянный. Тебе, достойнейший, Мен-Хепер-Ра дарует двадцать хека золота, а твоим советникам и военачальникам по пять.
   Эфраим побледнел, не зная, переводить ему, или нет.
   – Переводи! – рыкнул Александр, заметив смятение переводчика.
   Проводник повиновался.
   – Ты слышишь это, Птолемей? – Александр рассмеялся, – они уже торгуются! Вот только Дарий предлагал мне десять тысяч талантов за мир, а египтяне хотят, чтобы я сделался наемником за двадцать! Как же они так умудрились прогневить Зевса, что он наслал на них безумие?
   Царь надел шлем и добавил:
   – Довольно я выслушал лжи, «победитель мидян». Их тут на тысячу стадий окрест полгода уже нет! Если ты воин – сражайся! Не в силах сражаться, убирайся прочь с дороги и не юли, придумывая небылицы!
   Ипи усилием воли погасил волну гнева, уже захлестнувшую его, и медленно, с расстановкой, произнес:
   – Вы пройдете в Тисури только сквозь нас.
   Александр некоторое время молчал. Он стал совсем белым от бешенства, но Эфраим, испуганно переводивший взгляд с одного полководца на другого, был гораздо бледнее. Птолемей выглядел куда спокойнее. Схватки он не боялся, не первая и не последняя. Вот только мысли почему-то путались и одна, довольно глупая, никак не хотела убираться из головы.
   Почему в эллинском языке «проходить» и «нападать» – одно и то же слово[35]?
   – Мы пройдем сквозь вас, – сказал Александр.
   Эфраим промолчал, но Ипи не потребовался переводчик.
   
***** 35 Это слово – «байно».