Глава 12

Ночь позвала его, и он, кинувшись в ее объятия, припустил под звездами, ибо был рожден для этого. Прохладный ночной ветер свистел в ушах Мартина, несущегося на всех четырех конечностях по черепичным крышам, абсолютно бесшумно, дабы не потревожить покой обывателей, живущих под тем, что служило ему дорогой.
Дыхание половинника было размеренным и ритмичным. Он мог пересчитать количество автомобилей и автобусов, проносящихся под ним, руководствуясь лишь доносившимся с улицы запахом выхлопных газов. Он знал, какие дома заселены, какие пусты, и какие служили обиталищем для членов клана Аркадий, который больше не был его кланом.
Мартину было удивительно уже то, что он мог думать так, но справедливость этих мыслей казалась бесспорной. Он родился половинником, и теперь с легкостью расстался с кланом в пользу своей второй, человеческой, ипостаси. Добравшись до провала между крышами, Мартин, ни на мгновение не останавливаясь, в двойном сальто пролетел футов двадцать по воздуху и мягко, по-паучьи, уцепился за то, что напоминало гладкую кирпичную стену.  Однако половинник знал, что кирпичные стены не бывают гладкими и что в них достаточно выступов, чтобы уцепиться тому, кто обладает достаточной силой и ловкостью.
Мартин оценивающе осмотрел стену, словно спортсмен канат, по которому предстоит взбираться, и, когда он достиг крыши, вознесшей его высоко над городом, половинника переполнил такой охотничий восторг, что Мартин не удержался и издал негромкий вой. У него больше не было клана, вот почему он совершенно беспрепятственно мчался этой ночью по крышам, а отсутствие привычного окружения ничуть его не пугало. Ибо сегодня Мартин преследовал призраков для Галена Сорда, наследника Виктора из высшего клана Пендрагон.
Мартин позвал ночь, и принял ее в свои объятия.
— Эй, Мартин, — послышался в ушах голос Ко. — Если это был ты, то лучше помалкивай — мы слышали тебя все время, пока ты добирался до пункта два.
Мартин мотнул головой от звука трансивера, выданного ему японкой. Шарик оказался слишком мал, чтобы надежно закрепиться в ушной раковине Мартина, да и он наотрез отказался помещать его там. Ночью требовался обостренный слух. Без этого невозможно улавливать в темноте все эти шесты и балки, точнее, звук обтекающего их ветра. Поэтому Мелоди прикрепила трансивер Мартину за ухо и вывела его на полную громкость. Последнее раздражало, но Мартин надеялся, что, когда с Галена снимут заклятие, они сумеют переговариваться мысленно. Это, по-крайней мере, будет гораздо удобнее, чем использовать глупое радио, которое приходится постоянно таскать с собой.
— Мартин будет молчать, — пообещал он, чувствуя себя не в своей тарелки о того, что приходится разговаривать с самим собой.
— Только до того момента, пока мы его не схватим, — послышался голос Жа-Нетт. — А потом можешь выть, сколько вздумается — правда, Сорд?
— Не торгуйся, — ответил Гален.
— Что же ты не попросил меня замолчать, как это обычно делаешь?
— Помолчи, Жа-Нетт.
Смех девочки больно отозвался в барабанных перепонках Мартина.
— Ты на месте, Мартин? — осведомился Сорд.
— Скоро, — отозвался Мартин, затем перемахнул через ограждения и помчался по самому краю крыши, в каких-нибудь пятнадцати дюймах от края двадцатиэтажной пропасти. Достигнув противоположной стороны крыши, он остановился, выбирая путь вниз, и решил спуститься на десяток этажей по углу здания, затем перескочить на верхушку дерева, росшего в небольшом палисаднике в ряду таких же деревьев. Все это можно было бы проделать легко и быстро, если бы не одно обстоятельство: этой ночью Ко заставила его одеться.
На некоторое время Мартин застыл, размышляя, как поступить с одеждой, выданной ему японкой — парой тренировочных брюк Сорда и черной парусиновой курткой, к которой Мелоди придала дополнительную панель, при необходимости вешавшуюся на грудь. Куртка была оснащена так же, как и куртки остальных участников операции. Однако половинник понимал, что не сумеет спуститься вниз по стене здания с этими малопонятными штуковинами, топорщившимися во все стороны. Таким образом, напрашивалось самое простое и единственно приемлемое решение: необходимо все снять.
Мартин опрокинулся на спину и в мгновение ока сорвал с себя штаны. Затем занялся "молнией" куртки. Провозившись некоторое время с замком и убедившись в своей неспособности с ним совладать, половинник набрал в легкие побольше воздуха, от чего его грудь неимоверно расширилась, и попросту выдрал "молнию" с мясом. Освободившись от куртки, Мартин почувствовал себя значительно лучше. Единственное, что не давало ему покоя, был трансивер, закрепленный на голове за ухом; от прибора тянулся провод к трансмиттеру и батареям, размещенным в кармане куртки. Мелоди говорила, что очень важно, чтобы все члены группы находились в постоянном контакте друг с другом, поэтому Мартин погрузился в глубокие размышления о том, что же ему предпринять. Обычно подобные промедления во время охоты попросту недопустимы, но у него не было выбора. Наконец, придя к определенному выводу, половинник понял, что вывод этот не так уж плох. Очевидно, сработала моя человеческая половина, подумал он, и ощутил что-то очень похожее на гордость.
Еще минуты две Мартин потратил на то, чтобы извлечь трансмиттер из куртки и повесить себе на грудь при помощи длинной широкой полосы толстой серой ленты, которая, по словам Ко, предназначалась для бесшумного выдавливания стекол в окнах. Обладавший голубой силой половинник не мог понять, почему они решили, что, при необходимости проникнуть сквозь чье-то окно ему понадобится ею воспользоваться, однако, поскольку каждый из участников располагал подобной лентой, он тоже согласился ее взять.
— Как дела, Мартин? — осведомился голос Сорда.
— Куда кого дели? — не понял Мартин. Сорд был умен, половиннику знал об этом, однако не мог изъясняться столь же понятно, как смотрители.
— Ты на месте, Мартин? — пришла ему на помощь Ко.
— Скоро, скоро, — успокоил ее половинник. Затем, освободившись, наконец, полностью от одежды, он скользнул к краю ограждения крыши и принялся спускаться, чрезвычайно  довольный тем, что время принимать решения уже минуло.
Мелоди наблюдала за зданием, которое Мартин определил в качестве их конечной цели. Темные окна слепо глазели на улицу. Возможно, они его упустили, как втайне надеялась Ко.
Сидевшая рядом с ней в фургоне Жа-Нетт глубоко вздохнула.
— Послушай, — не поворачивая головы, обратилась японка к девочка, — когда этот парень появится — если вообще появится — тебе лучше оставаться в фургоне.
— Не выйдет, — тут же безаппеляционно заявила маленькая негритянка.
— Это небезопасно. И это больше не игра.
Жа-Нетт выпрямилась на своем сидении.
— Парень, который должен появиться, будет в человеческом обличьи, Мелоди. Вчетвером мы сумеем с ним управиться. — Она сняла руку Ко с руля и легонько пожала ее. — Кроме того, я не боюсь.
— Я высказала только свое мнение, — ответила японка, пожимая в ответ руку девочки. — Больше года мы крутились вокруг да около, и ничего не происходило. Поэтому сейчас, когда, наконец, что-то сдвинулось с мертвой точки, мы не можем относиться к этому как к какому-то развлечению. Поэтому вполне возможно, что кто-то испугается.
Жа-Нетт улыбнулась, и лицо ее в этот момент было столь чистым и юным, что Ко с трудом подавила в себе желание схватить девочку в охапку и умчаться от Сорда из города на всей скорости, которую только можно выжать из фургона. К несчастью, она прекрасно понимала, что это ничего не даст.
— Мелоди, ты умница, Мартин силен, как никто, Сорд может достать все, что нам необходимо, а я способна погасить любой светильник с расстояния в пятьдесят футов. Мы прекрасная команда, так чего же нам бояться?
Ко взглянула девочке прямо в глаза, испытывая душевную боль от того, что ей предстояло произнести:
— Адриан.
Улыбка исчезла с лица Жа-Нетт.
— Ах, да. Это они сделали его таким, верно?
— И он, пожалуй, один из умнейших людей в мире.
Наступившее молчание прервал голос Сорда, донесшийся из динамика:
— Объект приближается со стороны первой позиции. Ты на месте, Мартин?
Японка напрягла зрение, и в глубине улицы обнаружила одинокую фигуру, двигавшуюся по противоположной стороне от  одного светового круга, отбрасываемого фонарем, до другого.
— Мартин на месте, — доложил Мартин.
— Я буду осторожной, Мелоди, — пообещала Жа-Нетт, следя за силуэтом и скрещивая на груди руки, готовясь использовать свои способности. — Но я часть команды, не забывай. А то, что мы обнаружим, возможно, поможет Адриану.
Не отрывая взгляда от движущейся цели, Ко сняла винтовку, закрепленную между сидениями, с предохранителя, и потянулась к ручке дверцы.
— Это единственная причина, по которой я здесь, — пробормотала она.
Настало время действовать.
Гален Сорд чувствовал себя прекрасно как никогда. Прохлада ночного воздуха буквально электризовала его. Даже плечи болели гораздо меньше, чем еще час назад. Он был близок к решению, и знал это. На этот раз он не проиграет.
Человека, вынырнувшего из-за угла и направлявшегося к дому, где, по словам Мартина, он и жил, звали Сол Кальдер. Он оказался именно таким, каким описал его половинник: пяти с половиной футов роста, с бочкообразной грудью, могучей темной бородой и длинными кустистыми волосами, с раска чивающейся, почти морской, походкой. Если верить Мартину, перемещенный облик Сола был медвежий. Дома, в Голубятне, Форсайт был по горло загружен  работой, анализируя образцы крови, взятой у Мартина и пытаясь сформулировать новую теорию ДНК, способную объяснить феномен перемещения. Но в данный момент наука интересовала Сорда меньше всего. Не думал он также ни о предупреждениях Ко, ни о возрасте Жа-Нетт. Сегодня вечером он был настроен на победу.
Гален ощутил знакомую вибрацию радиобраслета — японка сообщала, что они с Жа-Нетт готовы к действию. Сорд глубоко вздохнул и выбрался из своего "Порше". Чтобы не спугнуть Кальдера,он вытащил из уха шарик трансивера и сунул его в карман. Затем, одернув рабочую куртку, надетую под длинным черным пальто, Гален быстрым шагом двинулся за человеком. Посвященным, тут же поправил он себя. За своим билетом на Церемонию Превращения клана Аркадий.
Посвященный замедлил ход, как только за его спиной раздались шаги Сорда, прозвучавшие особенно громко в пустоте улицы. Кальдер повернулся, и на мгновение Галену показалось, что глаза посвященного вспыхнули, хотя, скорее всего, это было просто отражение уличного фонаря над головой.
— Эй! — крикнул Сорд, и голос его гулким эхом отозвался в лабиринте зданий. — Эй, Аркадий!
Сорд улыбнулся, глядя, как Кальдер замер на полушаге и медленно повернулся. Он нес белый пластиковый пакет с продуктами в обеих руках, но теперь переложил его в левую руку, освободив правую.
Гален приблизился к посвященному, глаза которого полностью скрывались в тени толстых кустистых бровей.
— Нам нужно поговорить, — произнес Сорд.
— Я вас не знаю, — ответил Кальдер неожиданным для его комплекции высоким голосом, в котором явственно чувствовался среднезападный акцент.
— Это большой клан, — сказал Сорд, протягивая руку.
Посвященный машинально повторил жест Галена, однако заколебался, и Сорд буквально физически ощутил напряжение собеседника, готового к действию.
Тогда Гален сжал кулак, и Кальдер несколько успокоился. Костяшки их кулаков соприкоснулись, и на лице посвященного мелькнула мимолетная улыбка — кулак Сорд был сжат сильнее, тем самым признавая более высокий статус за собеседником.
— Адриан Ко, — представился Сорд. — Я впервые в городе, и смотрители порекомендовали мне встретиться с вами.
— Какие смотрители? — хотя в посвященном уже не чувствовалось того напряжения, в его голосе все еще проскальзывали нотки подозрительности.
— Джон и Бренда, — Сорд воспользовался именами, которые назвал ему Мартин.
— И что же вы хотели выяснить?
— Половинник, Мартин, оказался плутом.
Кальдер рассмеялся:
— Половинники плуты от рождения.
— Вы слышали о драке в Межветрии? Мартин находился там с... человеком. Говорил о Церемонии, по словам Дмитрия.
Посвященный переложил пакет с покупками в другую руку и посмотрел куда-то за спину Сорда. Наконец Гален разглядел блеск золота на левой руке Кальдера — клановое кольцо.
— Ну, и какое это имеет отношение ко мне или к вам?
— Мартин теперь помечен.
Это полностью успокоило Кальдера.
— Я уже предупреждал Джона и Бренду два Превращения назад, что этого следовало ожидать.
Он снова огляделся по сторонам, затем кивнул Сорду:
— Пойдем со мной, Адриан. Не стоит говорить о подобных вещах на улице.
— Конечно, — Гален последовал за посвященным. Подойдя ко входу в жилище Кальдера, он с удивлением обнаружил, что дверь незаперта.
— Это разумно? — осведомился Сорд, стараясь выяснить, не кроется ли за этим какое-нибудь заклинание, с которым Мартин не сумел бы справиться. —  Я имею в виду, здесь, наверное, есть соседи?
Кальдер повернулся к Галену и склонил голову, словно обдумывая услышанное.
— Все в порядке, Адриан, — наконец улыбнулся он. — Моя подружка дома. И она в перемещенном обличьи.
С этими словами он толкнул дверь и сделал знак Сорду следовать за собой.
— Я вернулся, дорогая, — крикнул посвященный. — У нас гость.
Сердце у Сорда громко стукнуло, но он усилием воли сумел справиться с охватившим его вдруг волнением и переступил порог дома Кальдера.

— О черт, — вырвалось у Ко при виде того, как Сорд исчезает за дверью дома. В окнах тут еж вспыхнул свет. Японка коснулась трансивера и быстро проговорила:
— Мартин! Ты меня слышишь? Ты не сказал нам, что у Кальдера есть подруга.
Из динамика донесся срывающийся голос Мартина:
— Не предполагалось, что Гален Сорд будет входить в дом. Гален Сорд должен был снять кольцо снаружи. Таков план.
— Теперь этот чертов план сорвался, — снова выругалась Мелоди.
Жа-Нетт крепко прижала руку молодой женщины к груди. Даже в холодную ночь японка предпочитала одежду без рукавов, чтобы легче было двигаться и управляться с винтовкой.
— Что нам делать, Мелоди?
Руки Ко, сжимавшие оружие, были холодны, как лед. Если бы этой ночью Адриан тоже был на связи! Но его работа по сравнительному анализу ДНК в крови Мартина находилась на завершающей стадии, и поэтому ученый предупредил, что он будет находиться вне пределов радиосвязи.
— Минуточку, Жа-Нетт. Дай подумать.
Мозг Мелоди работал, как всегда, быстро и четко. Конечно, Сорд не мог войти в дом с целью оглушить Клаьдера в передней и затем перетащить его в фургон, где уже снять клановое кольцо. Даже Гален не пошел бы на такое, зная, что по другую сторону незапертой двери находится превращенный перемещенный.
— Мартин, — произнесла Ко в микрофон. — Ты знаешь, каким перемещенным обличьем обладает подруга Кальдера?
— Т а г о н и, — ответил Мартин. — У вас нет таких слов. Маленькая, как Мартин, но много клыков.
— Серебро сработает?
— Серебро всегда действует на Аркадий, — отозвался половинник. — Держи его подальше от Мартина.
— Знаю, знаю.
Жа-Нетт нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Так мы будем что-то предпринимать, а, Мелоди?
Ко кивнула. Времени на обдумывание совершенного плана  уже не оставалось. Нужно руководствоваться тем, что придет в голову первым.
— Мартин, я собираюсь подойти к двери и позвонить. Надеюсь, Кальдер подойдет к двери, и я окачу его из пульвелизатора. Когда это случится, я крикну, ты ворвешься и выволочешь Сорда. — Ко взглянула на Жа-Нетт. — Я останусь у двери, чтобы отвлечь их внимание. Будешь прикрывать меня с тротуара. И ни шагом ближе. Ясно?
— Так точно, — пообещала негритянка.
— Мартин, внимание — я иду.
Мелоди закинула винтовку за спину стволом вниз, стараясь сделать ее не столь бросающейся в глаза, затем быстро пересекла пустынную улицу, одновременно следя, чтобы Жа-Нетт сохраняла безопасную дистанцию сзади. Взбираясь по каменным ступеням к наружной двери дома Кальдера, японка извлекла из кармана жилета узкий металлический пульвелизатор, наполненный раствором галида серебра с фотоэмульсии. Слишком много для озонового слоя, мимоходом подумала она. Затем, ухватившись з ручку массивного молотка, висевшего у двери, она с силой постучала о привинченную здесь же металлическую плиту.
Дверь оказалась оснащенной коробкой интеркома, и когда в ней глухо щелкнуло, Ко выругалась про себя. Похоже, все это будет не так просто.
— Кто там? — послышался голос Кальдера.
— Мелоди Ко, — японка импровизировала на ходу, стараясь выглядеть как можно убедительнее. — Мне нужно увидеться с братом. Половинник побывал в... редакции "Нью-Йорк Таймс", и они собираются в пятницу вечером прислать в музей фотографа. Позвольте мне войти!
Кальдер пробормотал что-то на непонятном языке, однако Ко уловила, что это проклятие. Затем изнутри донеслись быстрые шаги, и дверь отворилась.
— Быстрее, быстрее, — поторопил тихий голос, но Мелоди никого
не заметила. Затем из темноты вынырнула рука с неправдоподобно длинными пальцами и ухватилась за ручку двери. Рука свешивалась откуда-то сверху и, подняв глаза, Ко обнаружила, что принадлежит она существу, густо поросшему шерстью. Тагони!
Тело существа было небольшим, как у орангутанга, небольшим и крепко сбитым, и оканчивалось четырьмя длинными конечностями, неотличимыми друг от друга. Руки и ноги тагони достигали в длину не менее четырех футов, на их концах во все стороны торчали пальцы, больше напоминавшие какие-то шевелящиеся отростки.
Совершенно идентичные рука и нога существа впились в канат, натянутый под потолком, а две остальные конечности свешивались вниз — одна из них по-прежнему держалась за дверную ручку.
Японка бесстрашно взглянула прямо в глаза чудовищу — самое человечное, что было во всем облике последнего — широко расставленные на приплюснутом лице, окаймленном кольцом редкого черного меха. Существо моргнуло и открыло рот. Ко не знала, что поразило ее больше — ярко подведенные помадой губы тагони или же острые, дюймовой длины, клыки, скрывавшиеся за этими губами.
— Что-то стряслось, дорогуша? — поинтересовалась тагони.
— Ничего, — ответила Мелоди, затем подняла пульвелизатор и выпустила струю серебра прямо в лицо существа.
Вопль боли, вырвавшийся из груди тагони, заглушил крик Мелоди, которым японка дала Мартину сигнал к действию. Небольшое покрытое шерстью тело дернулось к потолку и, быстро перебирая конечностями, существо попыталось скрыться, но Ко бросилась вслед за ним, безжалостно поливая из пульвелизатора.
Неожиданно сзади послышался высокий голос и, резко обернувшись, Мелоди увидела Клаьдера, стоявшего на пороге. Увиденное явно повергло посвященного в состояние шока. Словно из-под земли за его спиной вырос Сорд и неуловимым движением нанес ему удар обеими руками сначала по шее, а затем по ушам. Оглушенный, кальдер рухнул на колени.
Сорд быстро глянул на Ко:
— Хорошая работа. Я уже собрался было... осторожно, сверху!
Но было поздно. Тагони отпустила канат и спрыгнула с потолка прямо на японку. Молодая женщина упала, ощущая на себе тяжесть чудовища, а затем перед ее глазами вдруг возникло лицо тагони. Половина его была испещрена красными пятнами, следами серебряной струи, вздувшимися, словно от жары. Существо выло от боли и ярости. Клыки его щелкали с каким-то металлическим звуком, изо рта стекала толстая струйка слюны.
Ко попыталась отпихнуть чудовище, но тагони оказалось даже тяжелее Мартина. Для того, чтобы освободиться, просто физической силы было явно недостаточно.
— Умри! — прохрипело существо, нацеливаясь на горло Мелоди. Однако Ко, продолжая отпихивать противника от себя, сосредоточилась полностью на том, чтобы извлечь из кармана своего жилета парализующую гранату и взорвать ее за спиной противника. Мозг японки работал, как всегда, холодно и ясно, и она надеялась, что тело тагони защитит ее от взрыва. Если, конечно, ей удастся продержаться те пять секунд, на которые настроен взрыватель.
А затем вдруг торчащая во все стороны шерсть, окаймлявшая лицо тагони, встала дыбом и закрыла изувеченную голову существа, словно лепестками. Уши чудовища стали торчком, болезненно выдираемые из черепа парой транслоцированных рук. Тагони испустило вопль, более громкий, нежели прежде.
— Давай, Жа-Нетт! Давай! — закричала Ко во всю мощь своих легких, вырывая, наконец, гранату из жилета.
Голова тагони принялась дергаться из стороны в сторону, когда маленькие кулачки прошлись по опухшим ожогам. Существо больше не могло терпеть. Оно неожиданно гибким прыжком взвилось в  воздух, упало на пол и мохнатым шаром покатилось по нему, завывая от невидимых ударов и безжалостной серебряной струи.
Словно гимнаст, Мелоди, оттолкнувшись спиной от пола, легко вскочила на ноги, сжимая в руке гранату, и тут же увидела Кальдера, тянувшегося к своей подруге.
— Любимая, — стонал он, — любимая...
В этот момент нога Сорда, описав короткую дугу, с силой ткнулась в бок посвященного, и тот снова рухнул наземь, рыдая, словно ребенок.
На какое-то время в передней воцарилась тишина, а затем снаружи донесся звук рвоты: Жа-Нетт, стоя на коленях, извергала из своего желудка все, что накопилось там за последние четыре часа.
В углу помещения хрипела тагони. Длинная рука существа, уже лишенная меха, коснулась неподвижного тела Кальдера. Тагони захрипела снова, пытаясь что-то сказать, затем тело ее конвульсивно дернулось и замерло. Ко сунула гранату обратно в карман жилета.
— Готова? — спросил Сорд, продолжая стоять у поверженного тела Кальдера.
Вместо ответа японка сорвала с плеча винтовку и ткнула стволом в покрытый мехом шар, бывший недавно живым существом. Реакции не последовало — лицо тагони представляло собой сплошную багровую маску, матово поблескивавшую в электрическом свете.
— Готова, — отозвалась Мелоди. — Анафилактический шок. Адриан оказался прав.
Кальдер застонал и попытался приподнять голову.
— Симона, — прошептал он, — Симона...
По телу его прошла судорога, и он снова умолк.
Сорд склонился над ним, собираясь снять клановое кольцо.
Ко нахмурилась:
— Сорд, прежде, чем ты начнешь потрошить мертвеца, может быть, скажешь, что нам теперь делать? Все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось.
Сорд снял кольцо и принялся внимательно его рассматривать — гладкую золотую ленту шириной в полдюйма.
— Зароем трупы где-нибудь, — наконец отозвался он, поднимаясь и не отрывая взгляда от кольца. — И почему сложнее?
С этими словами Гален сунул добычу в карман куртки.
— Святые угодники, — пробормотала Жа-Нетт, с трудом поднимаясь с колен.
Ко и Сорд повернулись к девочке, но ее дрожащий палец указывал куда-то вглубь дома.
— Не со мной... взгляните.
В темном углу обычного манхеттенского дома тагони претерпевала свое окончательное превращение.
Ко мгновенно выхватила портативный "Олимпус" из кармана жилета, включила вспышку и коротко велела Сорду сделать то же самое. Затем, поднесся аппарат к глазам, принялась снимать в автоматическом режиме, пока не израсходовала всю катушку. Все это время Сорд стоял неподвижно, молча взирая на происходящее.
— Ну давай же, Сорд, — не отрываясь от видоискателя, воскликнула Мелодии. — Адриану это может пригодиться. Жа-Нетт, ну-ка, забери фотоаппарат у Галена.
То и дело озаряемая яркими вспышками  двух фотоаппаратов, тагони шаг за шагом возвращалась в свое человеческое обличье. Вначале укоротились конечности, голова и туловище вытянулись. Ко слышала плеск жидкости, когда кости занимали свое обычное положение под черной кожей, начавшей поблескивать, как только темный мех втянулся в эпидерму.
Остекленевшие глаза существа медленно сдвинулись, череп изменил форму. На черном лице полоса кровавой помады сделалась ярче, рот уменьшился до нормальных человеческим размеров. Когти втянулись и превратились в ногти.
— Как тогда, в Греции, — ни к кому не обращаясь, тихо произнес Гален.
Наконец, превращение завершилось. На полу прихожей лежало обнаженное тело черной женщины. Ее шею охватывала массивная золотая цепь, с которой свисала золотая лента кланового кольца. Ко сделала последний кадр. Вопреки легендам, на неподвижном лице женщины не было последней улыбки облегчения или освобождения — только застывшая гримаса агонизирующей боли.
— Может быть, ее чем-нибудь прикрыть? — голос Жа-Нетт дрожал и срывался.
— Подожди снаружи, — попросил ее Сорд.
— Только не в таком соседстве, — запротестовала Ко. Она прижала девочку к себе, и тут же маленькая ручка крепко обхватила японку за талию. — Запри наружную дверь, Сорд.
— Почему бы нам сейчас не уйти? — осведомился тот. — Кольцо у нас уже есть.
Ко крепче прижала к себе Жа-Нетт:
— В случае, если ты еще этого не заметил, Сорд, хочу обратить твое внимание на отсутствие с нами Мартина.

Потолок во всех комнатах дома Кальдера скрывался за паутиной натянутых под ним канатов; однако, если не принимать последнего во внимание, квартира выглядела вполне заурядно. Кроме кухни.
Сорд первым вошел в неосвещенное помещение, держа наизготовку пульвелизатор с раствором галида серебра. Ко замыкала шествие, поставив Жа-Нетт между собой и Гален с таким расчетом, чтобы девочка с обеих сторон была прикрыта взрослыми. Маленькая негритянка вяло передвигала ноги, и японка подумала, что недавняя транслокационная атака, проведенная ею против тагони, оказалась самым серьезным испытанием способностей Жа-Нетт за последнее время. Форсайт предупредил, что у девочки вот-вот разовьется язва. А какой еще ущерб свою здоровью наносит Жа-Нетт, когда ей приходится транслоцировать — одному богу известно.
— Над задней дверью красное свечение, — бросил через плечо Сорд, протиснувшись сквозь кухонный проем. Ознакомившись с расположением жилища, Ко поняла, что в кухне должен быть выход в маленький внутренний дворик или патио. Для Мартина это был бы оптимальный путь проникнуть сюда, если он вообще появится.
— Есть еще источники света? — поинтересовалась Ко. — Или осколки разбитого стекла?
— Или дети? — добавила Жа-Нетт.
Ко напряглась — об этом она не подумала.
— Н-да, — ответил Сорд. — Сейчас отыщу выключатель... ага, вот он.
Сквозь распахнутую дверь хлынул поток света, как только на потолке вспыхнули едва различимые в густом переплетении канатов плафоны.
— Пусто, — сообщил Гален.
Ко вошла следом за девочкой и увидела Сорда, уставившегося на мерцающий источник света над задней дверью во внутренний дворик. Что-то в красном светильнике было не так — он представлял собой круглую латунную полку диаметро  в несколько дюймов, приколоченную над верхней дверной перемычкой; к диску крепился...
— Это же кристалл! — воскликнул Сорд. — Такой же точно я видел у Танту в Межветрии!
Гален быстро пересек комнату и протянул руку к латунной полке.
— До него не опасно дотрагиваться? — предостерегла его японка. Одной рукой молодая женщина сжимала винтовку, другая покоилась на плече Жа-Нетт.
Сорд приблизил пальцы к кристаллу.
— Никакого тепла не ощущается.
Он коснулся кристалла, и блеск последнего моментально померк.
— Никакого удара или еще чего-нибудь.
С этими словами Гален снял кристалл с полки, и свет камня полностью погас в охватившей его ладони.
Прежде, чем Сорд сумел произнести еще что-то, за дверью послышался грохот, из замочной скважины и дверной ручки вырвалось голубое пламя. Дверь распахнулась, и на пороге появился Мартин.
— Что стряслось, Мартин? — спросил Сорд.
— Мартин, где твоя одежда? — хихикнула Жа-Нетт.
Половинник в каком-то остолбенении огляделся по сторонам, затем склонился над порогом.
— Дверь заговорена. — Он глянул на свои руки. — Попытался голубой силой, но заклятие отшвырнуло Мартина.
Сорд протянул ему красный кристалл, теперь мертвый и темный. Он был небольшим, размером с горошину, и неправильной огранки.
— Это могло быть причиной заклятия? — поинтересовался Гален. — Кристалл располагался вот на этой полке.
Он указал на латунный круг.
Мартин взял кристалл и внимательно его оглядел, даже понюхал.
— Хороших пять "целых", — пробормотал он. — Мартину повезло, иначе Мартин застыл бы до тех пор, пока Сол Кальдер не снял бы заклятия.
Он покачал головой.
— Слишком мощное заклинание. Даже не мягкое. Мартин глупец.
Кристалл перекочевал обратно к Сорду.
— Где Сол Кальдер? — осведомился половинник.
— Лежит связанным в передней, — ответил Гален. — Симона мертва.
Лицо Мартина сделалось зловещим:
— Симона Кальдер приняла человеческое обличье?
— Да, — кивнул Сорд.
— Тогда Симона Кальдер мертва, — торжественно объявил Мартин. — И Гален Сорд должен убить Сола Кальдера.

Глава 14

Жа-Нетт услышала знакомое царапанье в дверь спальни и крикнула Мартину, чтобы он заходил. Ее приятель бесшумно вошел, закрыл за собой дверь и опустился на пол рядом с девочкой, крепко упершись ладонями в толстый белый ворсистый ковер.
Маленькая негритянка сидела на краю кровати, устремив задумчивый взгляд в окно, где между двумя громадами соседних домов виднелся кусочек голубого неба. Она вдруг осознала, что, хотя Сорд в последнее время все чаще прибегал к ее услугам, ей редко  доводилось видеть дневное небо. Гален предпочитал ночь. Девочка приглашающе похлопала ладонью по кровати, и Мартин быстренько устроился рядом, уставившись туда же, куда был устремлен ее взгляд.
Некоторое время спустя половинник покачал головой и осведомился:
— Что делает Жа-Нетт?
— Бьет баклуши, — отозвалась девочка.
— Не понял?
— Так говорил мой папа. Сижу и ничего не делаю.
— Внутри тебе легче? — не отрываясь от окна, спросил Мартин.
— Не думаю, что смогу есть бюргеры скоро, но все будет в порядке.
Мартин неожиданно вскинул руку и указал куда-то в небо длинным, увенчанным черным ногтем пальцем:
— Самолет!
Жа-Нетт улыбнулась, заметив серебристую точку, медленно плывущую между домами. На землю опускались сумерки.
— Летал когда-нибудь?
Мартин отрицательно мотнул головой:
— Но хотелось бы.
— Наверное, Сорд возьмет тебя с собой в полет. Мы с ним летали в Лондон, в Сан-Франциско. И он позволил Мелоди сводить меня в Мир Диснея.
Мартин снова покачал головой:
— Мир Диснея как Первый Мир? Второй Мир? Сумеречный Мир? Мартин не знает.
Жа-Нетт рассмеялась.
— Это как большая детская площадка, — пояснила она. Девочка коснулась кончиками пальцев руки приятеля. — Тебе бы там понравилось. Уверена.
— Мелоди возьмет Мартина?
— Конечно. Ей там тоже нравится. Да и Сорд иногда рад хотя бы на время от нас избавиться. — Маленькая негритянка опустила ноги на пол. — Может, включить телевизор? У нас в запасе еще час, или даже немного больше.
— Схватки? — встрепенулся Мартин.
— Завтра вечером, — ответила Жа-Нетт.
Мартин пожал плечами.
— Ладно, поглядим. — Немного подумав, он добавил. — Галену Сорду стоило бы купить видео. Тогда схватки были бы всегда.
Половинник тоже опустил ноги на пол.
— А в Мире Диснея есть схватки?
— Думаю, да, — кивнула Жа-Нетт. — Это именно то, чем ты занимался у себя там, в анклаве? Смотрел видео и мечтал?
— Иногда. Смотрители не часто позволяли Мартину смотреть видео, поэтому Мартин представлял все внутри себя.
— А эти, смотрители — они что-то вроде родителей, да?
Мартин опустил голову и принялся теребить покрывало:
— Жа-Нетт помнит родителей?
— Да — маму с ее черными глазами. Говоришь, она из клана Марратин? Но я больше ничего о ней не знаю.
— Папа человек?
Жа-Нетт зажмурилась, и перед ее мысленным взором всплыло лицо отца — черная, как ночь, кожа, тонкие усики и та особая улыбка, которая, как она думала, предназначалась ей одной.
— Думаю, он исчез, когда мне было шесть лет.
— А куда он ушел?
Девочка открыла глаза и вновь устремила взгляд куда-то за окно, но услужливая память продолжала рисовать картину: четырехлетняя Жа-Нетт, скрестив ноги, сидит рядом с отцом в машине и играет в куклы, заставляя их двигаться, танцевать и драться, не прикасаясь к ним даже пальцем. Она видела лицо отца, наблюдавшего за ней в этот момент, на котором застыла та особая улыбка, и снова ощутила ту любовь, которую, как ей казалось, наполнял этот взгляд, пока не стала понимать жизнь лучше.Вспомнила те игры, в которых участвовал и он, и в которых ее любимые куклы заменялись игрушками отца: игральными костями. Девочке едва исполнилось пять лет, но она уже умела заставлять кости катиться очень естественно и замирать тогда, когда это было необходимо. Отец называл ее своим маленьким ангелом.
— Жа-Нетт знает, куда ушел папа? — откуда-то издалека донесся голос Мартина.
Вегас — вначале они попали в Вегас. Ее отец с толстой пачкой денег, такого количества ей еще не приходилось видеть. А папа говорил своему ангелу, что вдвоем они сумеют сделать эту пачку еще толще, такой большой, что хватит на поиски мамы. Для шестилетней Жа-Нетт, впервые попавшей в залитый огнями казино город, все окружавшее казалось еще замечательнее, чем Рождество.
Но в казино ее не пустили. По крайнее мере, в те, куда хотел попасть ее отец. Служащие казино никак не могли взять в толк, почему он настаивает на ее присутствии в игорных залах, и предлагали ему отвести девочку в детскую комнату, к мультфильмам и мороженому, что Жа-Нетт очень даже нравилось.
Однако, отгородившись от всего остального мира в кабине их спального фургона, папа объяснил дочке, что она должна находиться рядом с ним, когда он играет в кости, чтобы заставлять их останавливаться тогда, когда это нужно.
Наконец, удалось отыскать подходящее место в Рено, и Жа-Нетт теперь часами сидела за столиком ресторана, устремив свой взгляд туда, где, отчетливо видимый на фоне каких-то деревянных столбов и старого колеса от фургона, в десяти футах от нее, у огромного стола, за которым взрослым было позволено играть в кости, стоял ее отец.
Было очень трудно, находясь так далеко, управлять костями, время от времени теряя их из виду. Однажды она заставила перевернуться кость уже после того, как та остановилась, и это привело взрослых в ярость. Но в основном ей удавалось укладывать кости так, как хотелось ее пане, и каждый раз он бросал на нее сквозь спицы колеса взгляд, наполненный любовью — так ей казалось.
Сидя на постели в Голубятне, ощущая тепло, идущее от тяжелого тела Мартина, Жа-Нетт понимала, что вся эта невинность, с которой она вспоминала своего отца, целиком объяснялась ее тогдашним возрастом. Теперь-то она знала, что особая улыбка отца предназначалась отнюдь не ей, а способности к транслокации, унаследованной Жа-Нетт от матери. Она никогда не была папины маленьким ангелом, а просто средством решения всех отцовских проблем.
Жа-Нетт с силой зажмурилась и вновь отчетливо увидела женщину в платье, едва прикрывавшей ее тело, прижимавшуюся к отцовской руке и безудержно смеющуюся, когда он метал кости, а Жа-Нетт вытворяла с ними то, что хотел ее отец. Она увидела другую, особую, улыбку отца, предназначавшуюся этой женщине, и вдруг отчетливо поняла, что он никогда, никогда в жизни не станет искать маму.
Той ночью, лежа без сна на койке в спальном фургоне, девочка изо всех сил прижимала скомканный край одеяла к лицу, вздрагивая от страха каждый раз, когда рядом тормозил другой фургон или автомобиль, и на оконных стеклах на мгновение появлялся и исчезал отблеск фар. Горькие слезы безмолвно скатывались по ее щекам. Слезы по отцу, оставившему ее в одиночестве этой ночью. Слезы по маме, исчезнувшей во мраке.
Отец вернулся на рассвете, когда небо на востоке окрасилось в пурпурный цвет. Его волосы были взъерошены, он шатался и что-то невнятно бормотал, как всегда, когда допоздна засиживался за игральным столом с другими взрослыми. Он наклонился, чтобы поцеловать своего ангела, и в ноздри Жа-Нетт ударил густой запах духов. Женских духов.
Отбросив одеяло в сторону, девочка крепко обхватила папину шею руками, а затем вдруг почувствовала, как ее подняло в воздух, когда Здоровяк потянул отца за шиворот.
Здоровяки вошли в фургон вслед за папой. Их было двое — высоких, необычайно широкоплечих, а их искаженные яростью лица затем долгие годы будут преследовать Жа-Нетт в ночных кошмарах. Здоровяк швырнул девочку на койку, не обращая внимания на ее слезы. Затем они принялись избивать папу, осыпая его плохими словами, потом один из них разодрал на папе пиджак и выгреб из его кармана все деньги.
Отец упал на койку вслед за дочерью. На его усах запеклась кровь, глаза расширились и наполнились слезами. Он умолял своего маленького ангелочка показать Здоровякам то, что она умела. Он умолял ее подтвердить, что это не только его оплошность.
Девочка была напугана, находясь на грани истерики, но все-таки заставила в себе силы заставить танцевать своих кукол, не дотрагиваясь до них. Впервые в жизни демонстрировала она свое искусство посторонним. Из всего, что было сказано той ночью, Жа-Нетт запомнила только одну фразу, навечно врезавшуюся ей в память — фразу, которую один из Здоровяков сказал другому:
— Конрой, нельзя допустить, чтобы подобные ей существовали. Их никогда не было прежде, не будет и впредь.
А потом они увели ее папу навсегда...
— С Жа-Нетт все в порядке? — словно сквозь вату донесся до нее встревоженный голос приятеля.
Девочка открыла глаза. По темнеющей голубизне неба медленно ползла серебристая капля еще одного самолета.
— Я не знаю, куда ушел мой папа, — отозвалась она. Много спустя, повзрослев, Жа-Нетт начала подозревать, что же на самом деле случилось с ее отцом. Но больше всего ее занимала мысль, почему, увидев способности девочки и, без сомнения, зная о существовании ей подобных, Здоровяки тогда не вернулись, чтобы наказать и ее.
— Гален Сорд сейчас как Жа-Нетт папа? — не унимался Мартин.
Жа-Нетт обдумала услышанное и решила, что приятель прав.
— Да, точно, как мой папа, — грустно признала она. В двенадцатилетнем возрасте маленькая негритянка уже прекрасно понимала, что значит быть использованной кем-то другим. Но Сорд, по-крайней мере, был с ней честен. Во всяком случае, он четко дал ей понять, для чего они с Форсайтом взяли ее из приюта незадолго до несчастного случая с Адрианом. Сорд был далек от нее, постоянно занят, и в основном игнорировал девочку, хотя время от времени она ощущала на себе его внимательный взгляд, когда он думал, что Жа-Нетт целиком поглощена своими делами. Гален никогда не задевал ее и, что самое главное, никогда не обманывал. У девочки были серьезные сомнения, что ей когда-нибудь удалось бы его полюбить, но в чем Жа-Нетт была уверена — так это в том, что уважать его она будет всегда. И будет благодарной за то, что он забрал ее из приюта.
— Мелоди как мама Жа-Нетт? — продолжал допытываться Мартин.
— Думаю, да, — кивнула девочка, легонько прикасаясь тыльной стороной ладони к руке Мартина, зная, что этот жест ласки и дружбы ему приятен. Ей нравилось, как он при этом улыбается. — Ты знаешь, мне кажется, ей хотелось бы стать моей мамой. Будто это ее обязанность или что-то еще в этом роде. Но... но когда наступает время учить меня быть хорошей или проверять мои уроки, она иногда теряется. Мне кажется, что Мелоди боится слишком на меня воздействовать.
— Мелоди как сестра?
— Пожалуй, это точнее. — Жа-Нетт обрадовалась, что Мартин помог ей разобраться в ее отношениях с Ко. Девочка улыбнулась. — Мы ведь похожи, верно?
Глаза ее приятеля расширились.
— Нет, — серьезно возразил он. — Жа-Нетт черная. Мелоди нет. У Жа-Нетт волосы длинные, а у Мелоди... их почти нет.
— Ну, а еще что? — шаловливо спросила маленькая негритянка.
— Жа-Нетт шутит?
Девочка протянула руку и нежно коснулась переносицы Мартина.
— Так-так-так, — задумчиво протянула она. Затем, погрузив пыльцы в густую гриву своих волос, Жа-Нетт вдруг поняла, что Мартин только-что подсказал ей совершенно безумную мысль.
— Ну-ка, Мартин, покажи руки!
Половинник послушно протянул девочке обе руки ладонями вверх, и Жа-Нетт не замедлила поместить туда свои ладошки. Ее растопыренные пальцы едва покрывали половину его ладони.
— А что сейчас делает Жа-Нетт? — полюбопытствовал Мартин.
— Какие у тебя замечательно-толстые пальцы. Ты ножницами пользоваться умеешь?
— Предпочитаю себя обкусывать.
— Фьюить, — одним прыжком Жа-Нетт оказалась на ковре и метнулась к платяному шкафу. — А на этот раз мы воспользуемся этим. — Девочка протянула приятелю ножницы.
Мартин в замешательстве уставился на них:
— Сестричка-половинник все еще шутит?
Жа-Нетт накрутила на палец длинную прядь волос и улыбнулась так, как это обычно делала Ко.
— На этот раз нет, братик-половинник, — и вдруг громко и счастливо засмеялась.

— Если ты будешь вертеться, я ничего не смогу сделать, — мрачно изрекла Ко.
Сорд отступил на шаг в сторону и оглядел себя в большом зеркале, висевшем на стене кабинета. Если бы не боль, раздиравшая плечи, он бы, конечно, сумел сам повязать эту чертову бабочку, вместо того, чтобы отдаваться на растерзание неуклюжим попыткам Ко. Но уже сам процесс надевания рубашки оказался столь трудным, что Гален оставил всякую надежду сделать что-нибудь самостоятельно.
— Как-то криво сидит, — пожаловался он, имея в виду бабочку.
Ко выругалась про себя и резко повернула Сорда к себе лицом.
— Наклонись ниже — мне плохо видно. — Она несколько удлинила одно крыло бабочки и туже затянула узел. — Дышать можешь?
— С трудом.
— Плохо, — ее руки отскочили от шеи Сорда, словно кнут от привязанной коровы.
— Так лучше, — Сорд с удовлетворением оглядел себя в зеркале и потянулся к фраку.
— Не спеши, — Мелоди буквально вырвала фрак из его рук. — Мне необходимо тебя оснастить.
Сорд отступил на шаг и всплеснул руками:
— В чем дело?
— Послушай, Гален, — по-моему, именно тебе предстоит отправиться на благотворительный бал в пекло, не так ли? — японка быстро сложила фрак и аккуратно перекинула его через руку. — А, насколько тебе известно, всякие устройства и приборы — это уже моя забота. — С этими словами молодая женщина резко повернулась, намереваясь уйти.
Сорд вполголоса выругался. Если не предпринять что-то сейчас, она явно постарается так нашпиговать его электроникой, что это будет заметно любому болвану.
— Прости, ладно? Я приношу извинения за свое поведение на этой недели. Это как-то поможет?
Ко на мгновение замерла на полпути между кабинетом Сорда и его спальней.
— Нет, — немного поколебавшись, отрезала она, и двинулась дальше.
Сорд последовал за ней по балконному переходу и дальше вниз, в ее мастерскую на третьем уровне, удивляясь, каким образом ему могло прийти в голову мысль, что такой человек, как Ко, мог согласиться с ним работать.
Жа-Нетт он понимал: она ребенок. Сорд говорил ей, что делать, и она либо делала, либо начинала артачиться. В последнем случае Гален попросту накладывал запрет на что-нибудь — например, на возможность просмотра телепередач — и Жа-Нетт быстренько выполняла все, что от нее требовалось. Это были очень простые и вполне понятные взаимоотношения.
Даже на Мартина можно было найти управу. Основной сложностью общения с половинником являлось то, что последний подходил ко всему со своими мерками на уровне инстинкта, и порой становилось необычайно трудно объяснить ему логику тех поступков, которые Мартину предстояло совершить. Но Сорд быстро понял, что, почесав Аркадию шею в районе затылка и одновременно произнеся несколько фраз с просительной интонацией, можно из Мартина вить веревки.
А Форсайт так вообще радовал Сорда. Конечно, Гален не снимал с себя ответственности за то, что случилось с ученым при их первой попытки проникнуть в Первый Мир, но, тем не менее, относительно Адриана у него не возникало никаких сомнений. Форсайта отличал  незаурядный ум, неподдельный энтузиазм и, что скорее всего,  обусловливалось его нынешним состоянием, ученый не относился к
разряду людей, транжирящих слова и время попусту. Сорду всегда  импонировал присущий Адриану рационалистический подход во всем,  ибо такой подход был по духу  близок самому Галену.
Но Мелоди Ко с самого начала была ошибкой. Сорд вспомнил  охватившее его сомнение еще тогда, когда Форсайт впервые  предложил подключить молодую японку к их сумасбродным исследованиям. Адриан утверждал, что она была его самой способной ученицей. Прекрасная экспериментальная подготовка. Солидный теоретический багаж. Любой факультет Манхеттенского технологического института готов предоставить ей место в аспирантуре, как только она выберет интересующее ее направление исследований. Ум, сравнимый с умом нобелевского лауреата, утверждал Форсайт, и Гален, наконец, согласился с ней побеседовать.
Это было роковое решение. Вместо острого ума, готового полностью  отдаться интересующим его исследованиям, перед Сордом оказалась ограниченная, самоуверенная, надменно-недосягаемая личность, эгоистичная до мозга костей. Гален долго не мог понять, каким образом Адриан мог терпеть все ее выходки, да еще настаивать на включение девицы в их группу. Но, в конце концов, Сорд сдался, а когда случилось несчастье с ученым, стало просто невозможным увольнение Ко, поскольку теперь уже сам Гален нуждался в ней по тем же причинам, по которым Форсайт раньше рекомендовал ее. Самым прискорбным было то (и Сорд прекрасно это сознавал), что вряд ли ему удалось бы найти лучшего помощника Форсайту, способного одновременно выполнять функции лаборанта самого Сорда. Кроме того, Галену казалось, что он вот-вот готов полюбить ее.

— Сорд, проснись, — Мелоди вертела Галеном во все стороны. — Руки шире.
Сорд с трудом приподнял руки.
— Плечи болят, — пожаловался он.
— Ты должен быть благодарен за то, что я добралась до них раньше, чем началось заражение, — Ко принялась прилаживать тонкую черную ленту к его спине. — Это антенный ввод. Как только я подцеплю контакты, можешь задвинуть его под каммербанд.
— А батареи? — Сорд нетерпеливо следил за тем, как японка  методично изучает содержимое небольших пластмассовы ящичков, прикрепленных к стене прямо над верстаком. В целом мастерская молодой женщины просто поражала своей чистотой и порядком, словно ее хозяйка здесь никогда ничем не занималась кроме как перекладыванием собранных ею устройств и приборов во все меньшие и меньшие ящички.
— Дойдем и до них.
Сорду очень не понравился тон, каким это было сказано.
— Что-то слабо верится. В течение ближайших двух часов я собираюсь установить контакт с кланами Первого Мира, мои многолетние поиски подходят к завершению, а ты говоришь это так, словно все это настолько обыденно, что ты предпочла бы лучше отправиться спать.
— Я бы действительно предпочла отправиться спать, Сорд. Всю прошлую ночь я готовила для тебя эти чертовы устройства. Правую руку.
Сорд повиновался и вытянул правую руку перед собой. Ко надела на его запястье толстый золотой браслет с часами фирмы "Ролекс" и застегнула металлический крючок. Два едва заметных бежевых проводочка протянулись по руке Сорда вверх. Гален поднес циферблат часов ближе к глазам: второй индикатор был неподвижен.
— Не работает.
— Мне пришлось его отключить, — Ко открыла другой ящичек.
— Ты отключила мой "Ролекс"?
— Успокойся, успокойся.  Включу их снова. Ну-ка, поверни запястье к себе... — японка схватила Галена за руку и вывернула ее к нему запястьем.
— Какого дьявола ты отключила мои часы? — не унимался Сорд. — У нас есть небольшие радиопередатчики. Один из них я бы просто сунул себе в карман...
В руках Ко появился плоский золотой портсигар.
— Вот твое радио, Сорд. — Мелоди положила портсигар в кармашек фрака, аккуратно подвешенного к краю верстака. — Раскрой ладонь.
Японка откупорила небольшой пузырек с узкой кисточкой, приделанной к пробке, и провела две полосы по запястью Галена в направлении ладони. Затем она осторожно уложила оба тонких бежевых проводка на полосы и подула на них. Сорду показалось, что на запястьях у него вдруг появилось две холодных царапины, когда клеящее вещество прихватило проводки к его коже. Взглянув на руку, Гален обнаружил, что проводки заканчиваются круглыми ребристыми бляшками у основания ладони.
— А это еще что такое? — ну точно в стиле Ко — затратить драгоценное время на разработку какой-нибудь ерунды без предварительного согласования с ним.
— У Адриана появилась одна идея, после того, как он провел сравнение результатов медицинского обследования Мартина и Сола Кальдера. Это модифицированное гальваническое устройство, — пояснила Ко, ловко подсоединяя бляшки при помощи клейкой ленты телесного цвета к анкеру часов, полускрытых манжетами сорочки Сорда. — Измеряет электропроводность кожи.
— Для чего? Что это — своеобразный детектор лжи?
— Да, подобное устройство обычно используется именно в этих целях. Однако в данном случае Адриан обнаружил, что тело Сола, как и тело Мартина, обладает повышенной температурой, хотя Сол до сих пор находится в своем человеческом обличьи. У перемещенных метаболизм протекает быстрее, чем у обычных людей. Вследствие этого они обильнее потеют. Чем больше пота на коже, тем выше проводимость — следовательно, разность потенциала между двумя контактами будет выше, что и высветится на индикаторе.
— И? — подбодрил ее Сорд, придирчиво рассматривая изувеченный "Ролекс" и едва заметные проводки на запястье.
— И... Адриан уверен, что, когда ты будешь пожимать руки прочим гостям на этой встрече, кожа их ладоней накоротко замкнет оба контакта, и мы сразу распознаем, кто из них перемещенный, а кто нет.
Гален тихонько присвистнул:
— Великолепно. Но что произойдет, если вдруг я начну резко потеть? Или же пожму руку человеку, оснащенному точно таким же устройством?
— Здесь предусмотрена фильтрация сигнала. Кроме того, чувствительность прибора снижена, а пот у перемещенных, похоже, несколько отличен по составу от человеческого и обладает большей проводимостью. Наверное, он быстрее и испаряется, обеспечивая тем самым ускоренное охлаждение. — Ко на мгновение прервала свою возню с серией небольших черных ящичков размером с портмоне и многозначительно взглянула на Сорда. — Как объяснил мне Мартин, перемещенные не люди.
Сорд кивнул. Он уже чувствовал себя частью того, чему предстояло произойти и чего не дано было познать японке. Наверное, ему стоило бы почаще вспоминать об этом — скорее всего, именно здесь крылась причина присущей Мелоди вспыльчивости. Все происходящее было для нее новым, и Гален понимал, что ему все время стоило бы помнить о том, кем на самом деле являлась молодая женщина.
Всего-навсего человеком.

Ко, резво прыгая через три ступеньки, спускалась в главную лабораторию; оттолкнувшись обеими руками от перил, она одним махом преодолела последний лестничный пролет. Было уже поздно, но никто из группы не сомкнул глаза. Прием начинался через час, а вечернее движение транспорта в эту пятницу было очень оживленным.
Японка быстро прошла к своему шкафчику и, натянув на себя рабочую куртку, принялась быстро рассовывать аккуратно разложенные в гнездах приборы и устройства по многочисленным карманам. Позади послышалось шуршание шин кресла Форсайта.
— Отлично это получилось у тебя со ступеньками, — проскрипел механический голос. — Берешь уроки у Мартина?
— Я несколько задержалась, обучая Сорда управляться со всеми этими новыми приспособлениями. Нам нужно было выехать еще минут десять назад. — Она сунула в карман три пульвелизатора с раствором галида серебра и оглядела лабораторию. — Ты не видел Жа-Нетт и Мартина? Мне они сейчас нужны здесь.
— Сейчас я их вызову, — отозвался синтезатор, и Форсайт быстро ввел команду в систему внутренней связи Голубятни. Мгновение спустя со стороны жилого уровня донесся звонкий голос маленькой негритянки:"Иде-е-ем!", тут же потонувший в вое ее мохнатого приятеля.
— Ну, кажется, все. — Ко застегнула молнию на последнем кармане и извлекла из пирамиды винтовку.
— Нервничаешь? — поинтересовался ученый.
— Да нет, не очень — скорее, любопытно. Думаю, раньше я никогда по-настоящему не верила Сорду. Теперь же, за каких-нибудь двое суток, я столько увидела, что, похоже, у меня просто не остается выбора как только принять все это за чистую монету.
— И потому ты чувствуешь себя несчастной?
Бровь японки изогнулась дугой:
— Если все происходящее правда, профессор Форсайт, то это не делает меня ни счастливой, ни несчастной. Это просто-напросто правда как она есть.
Пальцы Форсайта быстро пробежали по клавиатуре:
— Но ты выглядишь расстроенной.
— Что случится этим вечером? Не знаю. Кто-то потратил кучу сил и средств для того, чтобы убрать Галена Сорда с ведущих ролей в Первом Мире. Сегодня вечером он собирается внести сумятицу в предстоящую встречу, но мне что-то не верится, что это заставит кого-либо вновь широко распахнуть Галену двери. — Ко переломила винтовку и убедилась, что оба ствола пусты. — А я не думаю, что Сорд уже способен сам придержать для себя эти двери открытыми.
— Ты ему говорила об этом? — проскрипел синтезатор.
Мелоди отрицательно покачала головой, одним щелчком загоняя магазин с транквилизирующими стрелками на место. Каждый заряд по своей силе втрое превышал тот, которым был усыплен Мартин  —   японке не хотелось новой рукопашной с перемещенными. — Я ничего не могла сказать ему, Адриан. И ты это знаешь. Не думаю, чтобы кто-нибудь вообще сумел это сделать
Со стороны лестницы послышался звук шагов, и молодая женщина подняла голову. Появился Сорд, и Ко пришлось признать, что, знай она его хуже, в этом фраке он показался бы ей довольно элегантным и привлекательным. Даже не смотря на то, что фрак этот взят напрокат.
— Надеюсь, при входе у них не окажется металлоискателей, — проговорил Гален. — У меня ощущение, словно я наполовину робот.
— Если ты им покажешься подозрительным, они, конечно, могут обыскать тебя на предмет ножа или пистолета, — веско отозвалась Мелоди. — Но все, что они найдут — это твой усилитель слуха, карманную электронную записную книжку, портсигар, фонарик, портативный радиоприемник и... испорченный "Ролекс".
Сорд поднял левую руку, демонстрируя золотую полоску на безымянном пальце:
— Не забудь еще мое клановое кольцо. Кстати, в каком состоянии находится Кальдер?
— Не волнуйся — никуда он не денется, — заверил Форсайт. — Кальдер по-прежнему в своей камере и без сознания.
— Хорошо, — ответил Сорд и взглянул на Ко. — Мы готовы?
Сверху донесся топот ног по лестнице: к быстрому стакатто Жа-Нетт примешивался более плавный бег Мартина, преодолевавшего по две ступеньки за раз.
— Почти, — отозвалась японка. — Все, что нам осталось — это убедить Мартина вновь натянуть на себя одежду... Черт побери!
Мелоди в остолбенении уставилась на вновь прибывших.
На площадке появилась Жа-Нетт в сопровождении Мартина. Девочка широко улыбалась. На ней была обычная вечерняя форма: джинсы, тапочки и ее любимая красная куртка. Из уха едва выглядывал шарик трансивера. Причем Ко могла сказать об этом совершенно определенно, поскольку в данный момент обычно скрытое роскошными локонами ухо девочки было полностью открыто. Голову маленькой негритянки покрывал ежик волос длиной не более восьмой дюйма — почти как у самой Ко.
— Что ты наделала? — воскликнула Мелоди и сама поразилась, насколько глупо прозвучал вопрос — ведь она прекрасно видела,  ч т о  именно сделала Жа-Нетт. И почему.
Девочка сконфузилась, и ее радость улетучилась:
— Мне казалось, тебе это должно понравиться...
— Я... но твоя грива была просто великолепной, Жа-Нетт.
Губы девочки предательски задрожали.
— Твои волосы тоже великолепны.
Ко молча обругала себя за несдержанность и, подойдя к Жа-Нетт, крепко прижала ее к себе:
— Мои волосы не могут служить эталоном красоты, Жа-Нетт. Просто такая прическа очень удобна, когда мне приходится что-нибудь паять. Или носиться с вами по разным жутким местам.
Жа-Нетт отступила на шаг и улыбнулась:
— Что ж, давай носиться вместе.
Мелоди быстро взглянула на Сорда и едва заметно качнула головой, предупреждая его возможное объяснение ребенку того, как глубоко они уже во все это влезли.
Сорд, поколебавшись, шагнул к девочке и неожиданно дружески хлопнул ее по плечу:
— А мне нравится. Хорошо выглядишь!
— Правда? — лицо Жа-Нетт просветлело.
— Мартин стриг, — добавил Мартин, убедившись, что ругать не будут. — Ножницами. Не кусал.
— Отличная работа, — похвалил Гален и, повернувшись к Ко, шевельнул губами:"Нормально?".
— Порядок, — ответила Мелоди. — Теперь давайте перенесем наше шоу на улицу.
Когда все гурьбой двинулись к лифту, Жа-Нетт радостно продекламировала:
— Одной семьей идем на бой!
Она повернулась к Сорду и Ко, и оба вдруг почувствовали всю боль, прозвучавшую в ее неожиданном вопросе:
— Ведь это правда, Сорд? Мы ведь одна семья, верно?
Гален быстро взглянул на Ко, и японка физически ощутила, о чем он думает. Здесь, в компьютерном центре, стоившем несколько миллионов, их было пятеро: выдающийся ученый, прикованный к креслу проклятием из Первого Мира; получеловек, полуоборотень, способный без труда взбираться по отвесным стенам; ребенок, который мог перемещать предметы силой мысли; миллионер, утверждавший, что не является обычным человеком; и сама Ко, всю жизнь считавшая себя серой посредственностью.
— Все правильно, ребенок, — Сорд крепко пожал растопыренную ладошку девочки. — Сейчас девяностые годы, и мы можем стать семьей, если того пожелаем.
Жа-Нетт издала радостный вопль и понеслась по лаборатории, коснувшись по пути рук Мартина и Ко; влетев в лифт, она ласково дотронулась до руки Форсайта.
При выходе из лифта Ко пропустила Мартина вперед и, повернувшись к Сорду, тихо сказала:
— Спасибо, Гален, — в ее голосе звучала неподдельная благодарность.
Сорд замер:
— Пусть сегодня вечером все сработает, ладно?
Ко протянула к нему руку:
— Сработает.
Когда их руки встретились, обоих словно пронзил  электрический разряд. Но они даже не шелохнулись. В течение долгого, очень долгого времени Сорд и Ко молча стояли на верхней ступени крыльца, неотрывно глядя друг на друга, и в их глазах читалось нечто большее, чем просто человеческая теплота.
Снизу донесся голос Жа-Нетт, и они очнулись:
— А Буб сможет пойти с нами?
Сорд зажмурился; на мгновение его лицо исказила гримаса недовольства. Гален нехотя освободил руку Ко из своей ладони.
— Никаких условий, — пробурчал он и, повернувшись, поспешил вниз. — Мне хотелось бы после этой вечеринки остаться единым целым.
И мне тоже, следуя за ним к гаражу, подумала Мелоди. Всем нам хотелось бы, чтобы с тобой ничего не случилось.

Глава 16

Ко резким движением опустила окошко, давая дыму выйти из фургона.
— Все в порядке, Мартин, — сказала она.
Фургон вздрогнул, когда половинник резко зашевелился на свое месте.
— Жа-Нетт, скажи ему, чтобы сидел смирно!
Ко соскользнула с сидения и, с трудом протиснувшись, проследовала в конец фургона, где перед приборной консолью крепилось кресло Форсайта.
— Отлично, — проскрипел синтезатор прежде, чем Мелоди успела открыть рот. — Полетело электропитание.
Японка склонилась над пультом связи. Из-под контрольной панели тонкой струйкой продолжал подниматься сизый дымок.
— Запитка осуществлялась от дополнительных батарей, Адриан. А у них не хватило бы даже мощности что-либо поджечь. По крайней мере, первыми бы выбило прерыватели.
Пальцы Форсайта забегали по клавиатуре синтезатора:
— Последний сигнал не воспринялся.
Молодая женщина почувствовала, как у нее на голове шевельнулись волосы:
— Питание радиопередатчика?
— А откуда же еще это могло взяться? — осведомился синтезатор.— От батарей. Должно быть, прерыватели не сработали.
— О, черт, — мелоди выдернула из кармана куртки трансивер,сунула его в ухо и сосредоточилась на трансмиттере. Это передающее устройство имело автономное питание, поэтому должно было остаться неповрежденным. Оставалась одна проблема: хватит ли мощности передатчика, чтобы преодолеть такие толстые стены?
— Сорд? Ты меня слышишь? Дай подтверждение. От того, с кем  ты здоровался последним, был слишком мощный импульс. Отраженный сигнал прошел прерыватели и воспламенил систему электрозапитки фургона. Если ты меня слышишь — дай подтверждение!
Ко и Жа-Нетт одновременно вдавили кнопки на своих наручных приемниках в надежде почувствовать вибрацию подтверждающего сигнала от Галена. Прошло несколько томительных секунд, но приемник молчал.
— А вдруг он нас не услышал? — спросила Жа-Нетт.
— Тогда нам придется войти вовнутрь, — мрачно изрекла Ко, застегивая куртку. — Другого выхода у нас нет.

— Что это у тебя такое? — осведомилась Кендалл Марш.
Сорд круто развернулся, едва не расплескав свой Перрье, одновременно пытаясь подать Ко подтверждающий сигнал с помощью наручного передатчика. Благодаря слуховому аппарату он слышал почти все, о чем говорила японка, но ее слова то и дело заглушало потрескивание статических разрядов. Гален понимал, что гроза приблизилась, и что участившиеся молнии мешают радиосвязи.
— Что ты имеешь в виду? — пытаясь выиграть время, спросил он.
Марш, не отрываясь, смотрела на гладкий черный металлический браслет, охвативший запястье Галена.
— Простенький медный браслетик от артрита? Или же свидетельство того, что ты только-что освободился от цепей, к которым был прикован?
— Ага — преступник в розыске, — кивнул Сорд. — Подержи-ка.
С этими словами Гален передал женщине бокал и, отвернувшись, сунул два пальца под браслет, посылая сигнал в фургон.
— ... повторяю... последний, с кем... прибор... вышел из строя... поступивший...
Это был голос Мелоди, но Сорд никак не мог уловить смысла сообщения. Гален легонько постучал по слуховому аппарату.
Марш некоторое время молча наблюдала за его действиями, задумчиво покусывая губу.
— Ты ловишь какие-то звуки? — наконец осведомилась она.
— Прошу прощения? — Гален только что услышал, как Ко получило его подтверждение, однако голос Марш перекрыл остальную часть послания.
— Эта вещица у тебя на запястье очень напоминает сотовый передатчик, — понизив голос, произнесла Марш, — а это слуховое устройство похоже на наушник — ведь со слухом у тебя все в порядке.
— Звон в ушах, — ответил Сорд первое, что пришло в голову. — После стрельбы в тире.
— Не вешай мне лапшу на уши, Гален. — Марш взяла его под руку. — Идем, расскажешь тетушке Кендалл, чем ты тут на самом деле занимаешься.
— Пытаюсь немного развлечься, — солгал Сорд. — Давненько уже этим не занимался.
Марш завела Галена за стенд с фотографиями больничных конструкций. В высоком фойе гулко разносился звук танцевальной музыки.
— Не для записи, Сорд, клянусь Нельсоном. Ты здесь по чьему-то заданию?
Сорд покачал головой, пытаясь сосредоточиться на том, что в этот момент говорила Ко.
— Или ты здесь по какой-то своей, особой, причине? — продолжала допытываться Марш. Голос ее понизился до шепота.— Во имя господа, Сорд, это каким-то образом связано с твоей охотой за призраками?
Сорд округлил глаза:
— Я ведь не какой-то там вшивый охотник за привидениями. Я... изучаю необычные явления, ясно? Это мое хобби, и потом, мне разрешили поэкспериментировать здесь.
Гален вновь отвернулся от Марш, стараясь сконцентрировать все  свое внимание на том, что говорила ему Мелоди. Наконец ему это  удалось. Последний, с кем он обменялся рукопожатием, дал столь  мощный импульс сигнала перемещенного, что вся энергосистема  фургона вышла из строя. Но кто именно оказался этим человеком?  Кто-нибудь из посетителей бара? Зеленоглазая женщина из шеренги
устроителей? Гален взглянул на Марш. Когда он передавал ей свой  бокал, их руки соприкоснулись.
— Дай-ка мне твою руку, Кенни, — неожиданно произнес Сорд.  Взяв ладонь женщины в свою, он слегка сдавил ее.
— Что ты делаешь? — хихикнула Марш, не предпринимая никаких  попыток вырваться. — Новый вид безопасного секса? — Она быстро  поцеловала Галена. — Тебе тоже было хорошо, правда, дорогой?
Сорд убрал свою руку, как только Мелоди сообщила об отсутствии  сигнала. Какое-то мгновение Марш рассматривала свою ладонь,  затем схватила правую руку Галена.
— Откуда у тебя эти два крошечных идентификатора, Сорд? — разглядывая его руку, осведомилась женщина. — Ого! — обнаружив два контакта, приклеенных к его ладони, воскликнула она. — Что это у нас здесь?
Кенни закатала рукав его смокинга и увидела, что проводки скрываются в корпусе "Ролекса".
— Это... ну... что-то типа детектора лжи, — принялся импровизировать на ходу Гален. — Пытаюсь захватить ведущее место на экономическом рынке — только и всего.
— Угу. Ты никогда не умел лгать мне, Сорд. Действуешь, как  самый настоящий Джеймс Бонд, и я хочу выяснить, почему. Если пожелаешь, ничего записывать не буду, но выяснить мне все-равно удастся. Ты ведь знаешь, я это умею.
Сорд умолк в затруднении. Это-то он знал прекрасно — если уж Марш что-то задумала, весь мир вокруг будет рушиться, но она с беспредельным упорством будет идти к намеченной цели.
— Долго рассказывать, — предупредил Гален.
— Я благодарный слушатель. Давай, приступай.
— Здесь не совсем подходящее место. — Он выглянул из-за стенда. Большинство приглашенных находились в ротонде, рядом с оркестром. Нужно вернуться туда, к ним, отыскать тех, кто оказался идентифицированным как перемещенные, и проследить, куда они направятся по окончании официальной части приема.
— У тебя неприятности, Сорд? — взгляд Марш сделался серьезным.
— Пока нет, — честно признался Гален. — Но, откровенно говоря, могут появиться у тебя, если свяжешься со мной.
Кенни нахмурилась:
— Ты накачался наркотиков? Знаешь...
— Да ничего подобного! Все вполне законно, ясно? Однако... некоторые вещи не считаются противозаконными лишь потому, что не существует законов, их запрещающих. А теперь, Кенни, тебе лучше оставить меня. Прямо сейчас.
Марш резко сунула бокал в руки Сорду, обрызгав его фрак:
— Иногда ты просто невыносим...
— Мне необходимо быть готовым к...
— А, мистер Сорд, — неожиданно произнес знакомый голос совсем рядом. — Я-то думаю — куда вы исчезли?
Из-за стенда появилась Моргана Лафайет, неотразимая в своем зеленом наряде и, протягивая Галену руку, тепло улыбнулась.
— Мой партнер вернулся, и с нетерпением ожидает знакомства с вами.
Сорд принял руку Лафайет, и глаза Марш сверкнули.
— Вижу, вам действительно нужно быть ко всему готовым, мистер Сорд, — ледяным тоном произнесла она.
— Мне кажется, мы не встречались, мистрис...? — вежливо отозвалась Лафайет.
— Вы правы — не встречались, — с этими словами Марш, криво улыбнувшись, резко повернулась и исчезла в толпе посетителей.
— Ну, ну, — отреагировала Лафайет на уход Кендалл, прислушиваясь к затихающему стуку высоких каблуков по мраморному полу. Затем понимающе улыбнулась Сорду. — Старая приятельница, наверное?
Она произнесла это легко, давая понять, что шутит.
— Точнее, таковой она сейчас является, — ответил Сорд, наблюдая, как Марш растворилась в толпе. И вдруг его что-то словно толкнуло изнутри — именно Лафайет была тем человеком, после пожатия руки которого он не получил никакого сигнала из фургона.
— Идемте? — спросила Лафайет, приглашающим жестом протягивая руку Сорду. — Думаю, вам и моему партнеру будет о чем поговорить.
Сигнал-идентификатор перемещенного, который вывел из строя приборы, подумал Гален, и взял женщину под руку. Похоже, дело начинает приобретать интересный оборот.

Ко протянула Мартину черную вязаную шапочку и попросила поплотнее натянуть ее на уши.
— А то они у тебя слишком торчат, — пояснила она. — Когда выйдешь из фургона, старайся держаться прямо и не вынимать руки из карманов.
— У Мартина нет карманов, — отозвался половинник, послушно натягивая шапочку на жесткие волосы.
— Тогда постарайся, чтобы руки не касались земли, ладно? Нам не нужно привлекать е себе внимания.
— Тогда зачем вообще покидать фургон? — задала вопрос Жа-Нетт.
— Эти маленькие передатчики не работают на таком расстоянии. Станы музея слишком толстые. Поэтому мы обойдем музей и отыщем ту часть, куда перемещенный приведет Сорда и приготовимся при необходимости прийти ему на помощь.
Мартин потряс головой, словно прочищая уши.
— Перемещенный взял Галена Сорда? — недоверчиво переспросил он.
— Да, да, — ответила Ко. — Жа-Нетт, постарайся приладить трансивер Мартину под вязаную шапочку и проверь, будет ли ему слышно. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь увидел, как я прилаживаю ему наушники.
Она легонько постучала по своему трансиверу, проверяя, как работает прибор Мартина.
— Что касается меня, — продолжала японка, — то я собираюсь все время находиться на приеме. Женщина, от которой исходил столь мощный радиоимпульс, повела Сорда на встречу со своим "партнером".
— Какая женщина? — спросил Мартин.
— Моргана Лафайет, — удовлетворила его любопытство Мелоди.
Мартин взвыл, словно в него вселился бес.

На выходе из ротонды располагалась небольшая дверь с надписью  "Только для музейных работников". Лафайет провела Сорда через нее, и они очутились в длинном коридоре со множеством  стеклянных матовых дверей по обе стороны.
— Вы уже долго сотрудничаете с Обществом Св.Линуса? — осведомился Сорд, соображая, сколько времени еще продлится состояние неопределенности. Похоже, столько, сколько вздумается Лафайет.
— С самого начала, мистер Сорд, — ответила женщина своим мягким, грудным голосом. — Я была в числе его основателей. — Моргана с улыбкой взглянула на него. — Общество названо так в честь одного из первых католических пап, это вам, наверное, известно. Очаровательный был человек.
В ее голосе проскользнули грустные нотки, словно она лично знала  папу и до сих пор скорбела о нем.
— Вот мы и пришли. Маленькая уединенная комнатка для приемов, вдали от столпотворения. Уверена, вы понимаете, насколько это иногда бывает важно — возможность уединиться.
— Вполне, — откликнулся Сорд, вдруг ощутив некоторое беспокойство. Он никак не рассчитывал установить контакт подобным образом, будучи отрезанным от остальных. Голос Ко в его ухе был не громче жужжания мухи. Гален сомневался, что в фургоне сумеют услышать хоть что-нибудь с его маломощного передатчика.
— После вас, мистер Сорд, — женщина распахнула дверь и гостеприимным жестом пригласила собеседника войти.
Гален шагнул в небольшую комнатку. На первый взгляд она напоминала кабинет для частных приемов: по одну сторону располагался небольшой бар, набор напитков в котором мог удовлетворить самый изысканный вкус; несколько обитых кожей кресел кольцом охватывали низкий столик с подносами. Должно быть, здесь находилось место, куда время от времени удалялись организаторы, утомившись бесконечными встречами. Комната выглядела пустынной, однако неожиданно сзади, из полумрака, послышался голос:
— Малыш Гален.
Мужской голос. Мягкий и ровный. Холодный и угрожающий. Сорду он показался давно знакомым. Резко повернувшись, Гален лицом к лицу столкнулся с обладателем этого голоса.
Человек вышел из темноты. Это был тот самый мужчина из шеренги устроителей, стоявший рядом с Лафайет. Темные глаза, темная кожа, узкий венчик волос над висками.
— Томас! — выдохнул Сорд прежде, чем даже понял, что узнал этого человека. — Томас Роф!
На мгновение лицо человека исказила гримаса сожаления или боли.
— Итак, все это казалось правдой, — произнес Роф и покачал головой. — Не знаю даже, пугаться или восхищаться стойкостью твоей памяти, малыш Гален.
Он щелкнул пальцами правой руки, и что-то проскользнуло между ними. Движение показалось Сорду очень знакомым — чем-то, что много лет назад он должен был бы сделать сам.
— Ах, да, — словно спохватившись, произнес Роф. — Утерянный блеск, сказочные чары — в конце-концов, все это одно и то же, не так ли?
— Ты один из тех, кто изгнал меня, — выдавил из себя Гален. Дыхание у него перехватило, он дрожал — от возбуждения, от испытываемого им сейчас страха вперемежку со вспыхнувшими вдруг с новой силой детскими воспоминаниями. Вот он на коленях у Томаса Рофа. Вот он читает. Старая школа с застывшими в напряженном внимании горгулиями...
Черные глаза Томаса сверкнули.
— Так значит, ты не помнишь всего, — ошеломленно констатировал он. — Брину пришлось всю работу выполнить самому.
— Что тебе известно о моем брате? — в голосе Сорда послышались решительные нотки. Вот оно что! Следовательно, завязка именно в этом.
Похоже, темнолицый растерялся.
— Твоем... брате? И это все, что ты хочешь узнать? Что же — по прошествии стольких лет у тебя больше нет никаких вопросов?
И вопросы потоком хлынули из Сорда. Он молил бога только об одном — чтобы Ко и Форсайт в данный момент его слышали.
— Мои родители. Что случилось с ними? Почему меня отослали? Кто...
Роф поднял руку:
— Я лишь спросил, есть ли у тебя  д р у г и е  вопросы, малыш Гален. Я ведь не сказал, что мне интересно, какие именно?
Сорд прижал ладонь ко лбу, весь дрожа от возбуждения и неожиданного прозрения:
— Кто-то должен на них ответить, Томас. Кто-то должен.
— Ну, так "кто-то" и ответит. —  Роф шагнул вперед и остановился посреди комнаты.
— Назови свой клан, малыш Гален, — неожиданно приказал он.
— Пендрагон.
— Имя твоего отца?
— Я...Я не знаю.
— Какой клан сегодня устроил Церемонию?
— Аркадий.
— Как называется эта Церемония?
— Церемония Превращения Аркадий.
— Какова атрибутика посвященного клана Сейшен?
— Не знаю.
— Как звали твою мать?
— Не знаю.
На мгновение Роф отвел глаза в сторону, словно у него иссякли вопросы, затем вновь вперил огненный взгляд в Сорда.
— Кто убил Маркуса Асквиза?
— Дмитрий Ронин! — гневно выкрикнул Сорд.
Роф шумно выдохнул.
— Значит, ты был в Межветрии тогда, ночью, с этим несчастным половинником из Аркадского клана. Признаться, ты меня поразил.
— Как звали моего отца? — потребовал Сорд.
Губы Томаса растянулись в мрачной ухмылке:
— Его имя, малыш Сорд — одна из тех многих вещей, которые тебе никогда не суждено будет вспомнить.
Прежде, чем Сорд успел возмутиться, Роф вскинул руки и сцепил пальцы в замок. Дверь позади Сорда захлопнулась. Он резко повернулся, однако возле двери никого не оказалось. Женщина — Лафайет — с невозмутимым видом сидела в одном из кресел, закинув ногу на ногу.
Сорд принял боевую стойку, готовясь к отражению возможного нападения со стороны Томаса.
— Я не один, —  предупредил Гален, скользнув пальцами под браслет и посылая сигнал тревоги.
В ответ на это заявление Роф только улыбнулся. Похоже, игра начинала ему нравиться.
— Замечательно. Просто великолепно. Поскольку мы тоже не одни. — Рука Томаса с застывшими, словно у колдуна, пальцами, вновь поднялась. — Скажи мне, малыш Гален, в этом твоем обширном кладези знаний, столь заботливо отомкнутом для тебя Брином, сохранилось ли имя твоего приятеля по старой школе — малыша Сета?
Имя показалось знакомым, но не более. Старая школа, лихорадочно Сорд, старая школа. Что же это может быть такое? Почему он помнит имя, и больше ничего?
— Слишком плохо, — произнес Роф, прерывая все попытки Галена вспомнить. — А вот Сет тебя явно помнит. Не так ли, Сет?
Сорд услышал позади себя звук шагов и буквально прирос к месту. Шаги звучали слишком громко, существо, издававшее их, было явно массивнее человека. Послышалось глубокое, тяжелое дыхание. На
Галена пахнуло жаром, а ноздри назойливо лез запах — запах, слышимый им уже от Буб и Мартина, но намного, намного хуже.
— Привет, Гален, — произнес глубокий, без малейших признаков эмоции, голос.
Сорд медленно повернулся. Ему пришлось задрать голову, чтобы на высоте семи футов увидеть улыбку Сета, открывшую взору ряд длинных и острых клыков.
— С возвращением, — сказал оборотень.

Глава 18

— Я вам могу чем-то помочь? — вежливо осведомился рослый полицейский, оглядывая примыкавшую к музею автостоянку.
— Нет, благодарю вас, — с улыбкой отозвалась Ко, приближаясь к нему, не сбавляя шага. — Вот просто пришла с детишками забрать нашего папу.
Благодарение богу, что уже стало достаточно темно, и полицейский не может достаточно подробно осмотреть ее "детей, подумала Мелоди. Если Жа-Нетт и могла бы сойти за приемную дочь японки, то Мартину пришлось бы предъявлять удостоверение, выданное ему в каком-нибудь зоопарке.
— Тогда позвольте взглянуть на ваш пропуск, мэм, — произнес страж порядка. На его широком лице играла добродушная полуулыбка, но Ко видела, что он внимательно присматривается к Мартину, безуспешно пытавшемуся спрятаться за маленькой негритянкой.
— Да-да, конечно, — Мелоди полезла во внутренний карман куртки. — Где-то тут он был, — добавила она, стараясь отвлечь внимание "копа" от половинника.
— А он тоже с вами? — спросил полицейский, указывая дубинкой на половинника.
— Ну конечно! — откликнулась Ко, прицелившись из тазера полицейскому в шею, что в темноте было довольно-таки непросто. Но японка не хотела рисковать — под униформой мог находиться бронежилет, и тогда выстрел пропал бы впустую.
Сжатая пружина с силой выбросила стрелу, полицейский поперхнулся и навзничь рухнул на землю. Мелоди знала, что он попытается дотянуться рукой до вонзившегося в него жала, за которым тянулось два провод прямиком в гнездо ее куртку, где размещались батареи, однако разряд в 100 000 вольт тут же предотвратил для лежавшего любую попытку шевельнуться. Столь высокое напряжение вместе с тем сочеталось с малой силой тока, поэтому каких-либо последствий у жертвы не наблюдалось. По мнению Ко, тазер представлял собой совершенное оружие — но лишь когда дело касалось людей.
Ко поманила Мартина пальцем и указала на промежуток между двумя припаркованными рядом автомобилями, в то же время внимательно следя за служебным входом. Мартин подхватил бесчувственное тело подмышки и легко перенес его в указанное место. Японка коснулась клавиши сброса на пульте батарей, перезарядила тазер и, подсоединив очередную стрелку к батареям, почти бегом нагнала Жа-Нетт и Мартина. Похоже, что пока они находились в безопасности.
— Свяжи-ка его и заткни ему рот, — распорядилась Ко, опускаясь на корточки рядом с Жа-Нетт за старинным "Гранд Ам". — Только поосторожнее с петлями — не затягивай их туго, Мартин.
— Мартин знает, — пробурчал половинник, извлекая из кармана надетой поверх свитера куртки два мотка белого нейлонового тросика.
Неожиданно рука лежавшего взметнулась вверх и нанесла мощный удар Мартину в подбородок. Затем полицейский сел прямо и зарычал. Слетевшая с его головы фуражка открыла длинную гриву волос; в сгустившихся сумерках тускло блеснули клыки.
Жа-Нетт вскочила и скрестила руки перед собой.
Ко мгновенно перекатилась назад через голову, избегая удара ноги перемещенного, одновременно пытаясь достать пульвелизатор с серебряной эмульсией. Оборотень поднялся на ноги, вырвал стрелу из шеи и с размаху швырнул ее об землю. Рыкнув на Мелоди, он впечатал стрелу пяткой в асфальт. Но, прежде чем полицейский успел сделать еще движение, с земли взлетела его фуражка и, крутанувшись в воздухе, наделась прямо оборотню на морду, лишая его обзора.
Перемещенный замешкался и натолкнулся спиной на лимузин. Он взвыл от боли, когда нога Мартина со всей силы въехала ему по колену; не удержав равновесия, полицейский рухнул на землю. Когда ему, наконец, удалось справиться с транслоцированной фуражкой, на него налетела Ко, исступленно поливая противника серебряной аэрозолью.
Существо каталось по земле, безуспешно пытаясь прикрыть руками глаза от смертоносной струи. Там, куда попадала аэрозоль, кожа сморщивалась и облезала. А затем рука Мартина железной хваткой сдавила поверженному горло, прерывая визг боли. Когда же тело перемещенного, наконец, застыло, фуражка снова взвилась в воздух и точно накрыло лицо поверженного.
Японка перевела дух и взглянула на Жа-Нетт как раз в тот момент, когда девочка разводила скрещенные руки в стороны.
— Не теряй зря силы.
— Я весь день ничего не ела, — с гордостью отозвалась Жа-Нетт. — Ты видишь? Я уже научилась.
— Умница, — сказала Ко, затем, увидев изменившееся выражение лица маленькой негритянки, круто повернулась лицом ко входу и осторожно выглянула из-за машины. Из освещенного прямоугольника служебного входа выскочили три темных, приземистых фигуры и растворились в темноте.
— Похоже, мы наконец привлекли чье-то внимание, — заметила Жа-Нетт.

В прозрачных голубых глазах Дмитрия, прижавшего Галена Сорда к стене, то и дело мелькали искры. Тонкие белые, лишенные плоти, губы скелета растянулись в кошмарной ухмылке, обнажая длинные кривые зубы. Другую руку чудовище держало в нескольких дюймах от лица жертвы, время от времени громко щелкая двухдюймовыми ногтями.
— Что он из себя представляет? — прохрипел Сорд, пытаясь ослабить захват чудовища.
Моргана, стоя посреди комнаты рядом с Рофом, недовольно надула губы:
— Даже нам это неизвестно. Кроме того, как ты успел заметить, Дмитрий не из разговорчивых.
Сет засмеялся.
— Однако он обладает уникальной голубой силой, — добавил Роф, неторопливо появляясь в поле зрения Сорда. — Думаю, тебе приходилось сталкиваться с результатами его работы — Маркус Асквиз, например.
— Как? — Гален закашлялся. Оторвав свой взгляд от совершенно неуместного в такой обстановке серебряного распятия на шее Дмитрия, он поднял глаза на обтянутый мертвенно-бледной кожей череп. Скелет медленно опустил пергаментные веки, а когда поднял он, его глаза приобрели непроницаемо-черный оттенок. Однако буквально спустя мгновение в них снова замерцали искры, а цвет опять изменился на бездонно-голубой.
— Да и так уж важно знать, как он это делает? — осведомился Роф. — Вполне достаточно того, что он в состоянии делать это. В конце-концов, его способности — всего лишь природный дар. Хотя нет, возможно, природа этой силы совсем иная — ближе к тому, что появилось теперь в твоих воспоминаниях, Гален.
— Он также обладает способностью использовать цветы, — добавила Моргана. — Хотя, как мне кажется, здесь колдовством и не пахнет.
— И тем не менее, похоже, цветы на тебя не действуют, Гален, — задумчиво произнес Томас.
— Ты так и не сообщил нам то, о чем бы мы хотели, чтобы ты вспомнил, — подхватила Моргана. — О тех, кто помогал тебе сегодня вечером.
— Или кому помогал ты. — Роф приблизился к Сорду.
Сорд вспомнил резкий цветочный аромат, когда у него на глазах была повязка. Этот запах заставил его вспомнить их детскую встречу с Сетом. Похоже, это относилось к тем методам допроса, которые на нем испробовал Дмитрий. Гален порадовался, что оказался не столь восприимчивым к подобным воздействиям, как того бы хотелось перемещенным.
— Так что, как видишь, Гален, цветы нам не помогли, — словно прочитав его мысли, заметила Моргана.
Роф улыбнулся:
— Да, пожалуй, тут мы оказались не в выигрыше.
Рука морганы обвила плечи темнолицего:
— Тогда пришло время воспользоваться чем-то более... человеческим, что ли.
— Да, — согласно кивнул Томас. — Пытками.
Ко жестом отослала Мартина к передней части машины, за которой они прятались, затем рукой указала Жа-Нетт, где той надлежит стоять. Негритянка, вытянув скрещенные урки перед собой, принялась раскачиваться и негромко напевать, накапливая заряд.
Затем Мелоди вскочила и что есть духу помчалась к центральной части автостоянки. Сейчас здесь было припарковано машин пятьдесят, и единственным незанятым местом оказалась центральная секция. Нужно отвлечь внимание противника, иначе и Жа-Нетт, и Мартин, и она сама рисковали попасть в засаду.
Слева послышались торопливые шаги. Резко повернувшись в этом неправлении, японка упала на одно колено. То, что стремительно приближалось к ней, обладало четырьмя ногами, из пасти потоком стекала слюна, в момент прыжка на передних лапах появились когти.
— Три! — выкрикнула Ко.
В последнюю секунду Мелоди нырнула вниз и перекатилась вправо. Существо буквально повисло в воздухе. Неожиданно левая часть его морды исказилось, словно схваченная невидимыми руками. Существо взвизгнуло и завалилось на бок. Прежде, чем оно успело подняться, рядом с ним оказалась Ко, и, яростно поливая морду чудовища из пульвелизатора, всадило ему в брюхо пластиковый кастет, утыканный серебряными иглами.
Оборотень дернулся назад и забился в конвульсиях. Ударившись о землю, он исступленно принялся кататься по ней, пытаясь избавиться от кастета. Мелоди одним прыжком оказалась вне пределов досягаемости когтей противника, и неожиданно руку японки пронзила острая боль, когда второй оборотень, вынырнув из темноты, нанес ей мощный удар. Удар оглушил японку, взор ее помутился. Она почувствовала, как ее лицо уперлось в шершавый асфальт автостоянки. Сознания женщина не потеряла, двигаться, хотя и с трудом, она вроде бы могла. В глазах снова потемнело. Удар в голову, мелькнула мысль, нужно собраться. Затем она вдруг почувствовала, что ее резко подняло в воздух; стальная хватка сдавила заднюю часть шеи. Сотни жгучий лезвий пронзили спину, и она взвизгнула, скорее от удивления, чем от боли.
А потом ночной воздух прорезал вой Мартина, и то, что держало Мелоди, неожиданно ослабило хватку. Японка рухнула на тротуар. Над ней слышалось исступленное рычание и увесистые удары. Повернув голову, молодая женщина различила две фигуры, сцепившиеся в схватке. Одной из них был Мартин.
Всего несколько секунд понадобилось Ко, чтобы приподняться на локтях и коленях и сунуть руку в карман за другим игольчатым кастетом. Спина протестующе взорвалась болью, руки дрожали, но остановиться она уже не могла.
— Мартин! — заорала Мелоди, вскакивая на ноги и, держа кастет над головой, бросилась к сражающимся.
Фигуры вдруг замерли.
— Мартин!? — "Невозможно", безмолвно закричала Ко. Она не могла опоздать.
Одно из тел оторвалось от другого, поднялось на ноги и шагнуло в полосу света. Мартин. Грудь его тяжело вздымалась, подбородок потемнел от крови — чужой крови.
Жа-Нетт подбежала к приятелю и обняла его. Взглянув в лицо половинника, он а увидела кровь на его клыках, но промолчала.
Мартин оглянулся на тело, неподвижно распростершееся у тротуара.
По мнению Ко, существо больше всего напоминало пуму с грудной клеткой странной формы. Глотка чудовища была разодрана, из нее ритмично выплескивалась кровь.
Половинник повернулся к Мелоди и устремил взгляд ей в глаза. Японка с удивлением отметила, что из глаз Мартина ушло выражение невежества, оставив лишь тысячелетнюю мудрость, мудрость, постичь которую ей было бы просто не по силам.
— Не хотел, — хрипло пояснил Мартин. — Был вынужден. Это разница.
— Я понимаю, — отозвалась Мелоди. Существо, в которое она всадила кастет, перемещалось в свое человеческое обличье — обнаженную молодую женщину.
— Было еще одно... — начала Ко, и поймала себя на том, во что бы никогда в жизни не поверила — она на какое-то время отвлеклась и ослабила бдительность.
— Запиши на мой счет, — странно повзрослевшим голосом ответил Жа-Нетт.
Мартин крепко прижал девочку к себе.
— Жа-Нетт хорошо поохотилась. Маленькая сестренка.
Девочка оглянулась на служебный вход.
— Похоже, кто-то закрыл дверь изнутри и, скорее всего, запер ее.
— И даже наложил заклятие, — добавил Мартин. — Голубая сила не сработает.
Ко извлекла из кармана куртки небольшой пластиковый заряд.
— Ничего, — мрачно изрекла она. — У меня есть ключ.

Моргана положила руку на плечо Дмитрия, и Сорд подумал, насколько резко обладательница этой руки контрастирует со скелетом.
— Дмитрия, — начала она. — Томас и я собираемся задать Галену  несколько вопросов. Если он не станет отвечать или будет давать неверные ответы, будешь вырезать небольшие участки его... сейчас подумаем чего... ага, лица.
— Глаза оставим напоследок, — согласно кивнул Роф.
— Вопрос первый, Гален, — начала Моргана. — Кто обеспечил тебе поддержку и снабдил тебя твоим... оборудованием?
Глаза Сорда замерли на сверкающих когтях Дмитрия.
—  Фонд Сорда — он содержит всех моих людей.
Гален быстро взглянул на Рофа; темнолицый кивнул Моргане. 
— Слишком плохо, Дмитрий, — продолжила она. — Вопрос номер два: кто посоветовал тебе появиться здесь сегодня вечером?
— Никто мне не советовал. Наоборот — меня не хотели отпускать. — Он поперхнулся и попытался восстановить дыхание.
— Ну, наконец-то мы чего-то достигли, — довольно произнесла Моргана. — Кто  же не хотел тебя пускать?
Сорд издал хрипящий звук в бесплодной попытке втянуть в себя воздух.
— Дмитрий, — в голосе Рофа прозвучал упрек. — Пожалуйста, дай возможность Галену хотя бы коснуться ногами пола.
Дмитрий нахмурился, но ослабил хватку, позволив Сорду соскользнуть на пол. Гален вздохнул полной грудью.
— Благодарю вас, — произнес он слабым голосом и, позволив своей голове свободно свеситься, принялся подсчитывать период колебания серебряного креста на тяжелой серебряной цепи, находившегося теперь на уровне его глаз.
— Видишь, Гален, — бархатным тоном начал Роф, — мы можем не только наказывать, но и поощрять. Помни об этом все время. Ну, так кто же отговаривал тебя от похода сюда?
— Мелоди Ко, — честно признался Сорд.
Дмитрий снова ослабил хватку, и Сорд понял, что его догадка верна: существо каким-то образом чувствовало, когда Гален лжет. Следовательно, Роф и Моргана целиком зависели от Дмитрия, без помощи которого они не знали, насколько близко подобрались к разгадке.
— Очень хорошо, — сказала Моргана, — эта, по имени Мелоди, она кто — тролль?
— Нет, — ответил Сорд, налегая шеей на ладонь скелета. Продолжая отвечать в том же духе, можно попытаться еще больше ослабить хватку скелета. Серебряный крест продолжал покачиваться. Ближе, дальше. Вперед, назад.
В голосе Рофа появился едва уловимый гневный оттенок:
— Мы здесь не играем, Гален. Ну-ка, отвечай, к какой категории посвященных относится эта Мелоди Ко. Из какого она клана?
— Она человек, не посвященный. Не думаю, что у нее есть клан.
Роф подошел ближе:
— Тогда она должна работать на кого-то, кто связан с кланом.
Далекий взрыв потряс комнату, и стекла в в двери зазвенели. Роф оглянулся через плечо и некоторое время наблюдал, как Сет открывал дверь и выглядывал в коридор. Повернувшись к Сорду, Томас поверх высохшей руки скелета в упор взглянул на пленника:
— Итак, на кого работает эта Мелоди Ко?
— Я плачу ей из Фонда Сорда, но она также обо всем сообщает Адриану Форсайту. — Гален пытался справиться с охватившей его слабостью. Похоже, взорвалось одно из хитроумных устройств Ко. Однако Дмитрий, должно быть, ощутил изменение в помыслах жертвы, ибо костистые пальцы снова сдавили шею Галена, а Дмитрий повернулся и взглянул на Рофа.
— Ага, — улыбнулся Томас. — Ты чего-то не договариваешь.
— Там что-то происходит, — прорычал Сет, возвращаясь в комнату. — Пойду проверю.
— Только держись подальше от ротонды, — посоветовала ему Моргана.
— Да,да, — отмахнулся оборотень и, цокая когтями, выскользнул в коридор.
Однако темнолицый ни на что не отвлекался.
— Дмитрий, покажи Галену, что ты обычно делаешь с теми, кто пытается что-то утаить.
Сорд почувствовал, как корпус чудовища сдвинулся с места.Взглянув на улыбающийся череп, он успел заметить острый коготь, направленный ему в лицо. Край когтя царапнул левую щеку Сорда, и Гален ощутил, как это прикосновение буквально разорвало его изнутри, ощутил леденящий холод, пронзивший его насквозь, когда коготь, проникнув сквозь плоть, уперся в кость.
Гален вскрикнул от боли. Дмитрий довольно засопел. Его грудь затряслась в беззвучном хохоте, тело под мягкой голубой тканью подранной рубахи заходило ходуном. Скелет отдернул коготь,окрасившийся в алый цвет.
Сорд почувствовал, как кровь стекает ему на шею.
— Плохо, что здесь нет Ориона, — разглядывая рану Галена, произнесла Моргана.
— Не шути с этим, — зашипел на нее Роф. Затем, схватив израненное лицо Сорда, он грубо сжал его, заставляя пленника смотреть ему прямо в глаза. — Настало время подвести итоги, парень. Двадцать лет ты провел в мире, напоминавшем детскую площадку для игр в сравнении с тем, с чем тебе предстояло столкнуться здесь. Добро пожаловать в настоящий мир, Гален Сорд. В Первый Мир.
Моргана улыбнулась из-за плеча Рофа:
— Который  окажется для тебя последним.

Ко вела их сквозь дымовую завесу, оставшуюся после взрыва. Несколько ближайших к служебному входу газосветных ламп лопнуло, но остальные давали достаточно света. Быстро оглядевшись, Мелоди ничего угрожающего не обнаружила. Слева от нее широкие ступеньки поднимались вверх. Сообразуясь с уклоном земли вокруг музея, лестница должна вести на главный этаж. Следовательно, в данный момент они находились в подвальном коридоре. От Сорда не поступало никаких сигналов, и японка поняла, что он схвачен.
—  Куда они могли деть Сорда, Мартин?
— Сейчас. — Мартин принюхался. — И вверху, и прямо много перемещенных.
— А его могли затащить на Церемонию?
— Для Церемонии слишком рано, — пояснил половинник.
Ко напряженно раздумывала. Если Церемония еще не началась, то большинство перемещенных должны по-прежнему находиться наверху. Но был ли среди них Сорд? Или его захватчики решили убрать пленника подальше? Однако вряд ли они осмелились бы покинуть охраняемую территорию.
— Наверх, — решительно распорядилась Мелоди. — Здесь он находился менее часа назад. Думаю, он наверху, с остальными.
Мартин, не споря, бросился к лестнице.
— Много, много перемещенных, — повторял он, взбираясь по ступенькам.
Ко замешкалась внизу, а половинник уже поворачивал на следующий лестничный пролет. Мелоди протянула руку следовавшей за ней Жа-Нетт.
— Маневр номер три ты провела просто блестяще, — одобрительно сказала японка.
Девочка пожала протянутую ладонь:
— Делаешь вид, что сдвигаешься вправо, а транслоцируешь влево.
— Тебе не кажется, что пора вызывать подкрепление? — неожиданно спросила Ко.
— Чего-чего? — не поняла Жа-Нетт, затем, проследив за взглядом наставницы, увидела небольшую красную панель на стене у нижней ступеньки. — Ну конечно же!
— Время привлечь всеобщее внимание, — в голосе Мелоди зазвучали металлические нотки, и она бросилась вверх по лестнице, к Мартину, который, перегнувшись через перила, махал рукой, давая понять, что путь свободен. Жа-Нетт задержалась и повернулась лицом к панели. Легкий кивок головой — и расположенная в трех футах от маленькой негритянки кнопка пожарной тревоги вдруг сама-собой вдавилась до упора.
— Отлично! — стараясь перекрыть вой сирены, воскликнула девочка и понеслась вверх, чтобы присоединиться к своим друзьям.

— Они все люди? — в голосе Рофа сквозило недоверие. — Все  они?
Сорд поднес руку к порезу на своем лице. Голова, казалось,  распухла, превысив по размерам череп Дмитрия, и продолжала расти  с каждым ударом сердца.
— За исключением Мартина, — слабым голосом отозвался он. Притворяться уже нужды не было — ему действительно стало плохо. 
— Но ведь он всего-навсего половинник! — запротестовала  Моргана.
— Точно так, — Гален выплюнул сгусток крови, накопившийся во  рту. — Спросите Дмитрия.
— Двадцать лет в изгнании, — схватился за голову Томас, — и  этот парень без малейшего признака Сущности подошел почти  вплотную к тому, чтобы за одну ночь все разрушить.
— Но он не сумел, Томас, не сумел, — Моргана похлопала Рофа по  плечу. — Это всего лишь игра случая.
— Или Брина, — горько отозвался темнолицый.
— Где мой брат? — требовательно спросил Сорд. Он понимал, что  в его положении задавать вопросы неестественно, но сдерживаться  больше не мог. Его не собирались допускать к Первому  Миру.  Гален знал, что так продолжалось довольно долго, и был уже готов  к тому, чтобы сегодняшнее посещение тоже вписать в длинный  список своих неудачных попыток установления контакта. Но если бы  контакт состоялся, то где-то в глубине души Сорд надеялся  получить приглашение вернуться, словно его изгнание оказалось  лишь своеобразным сказочным испытанием, которое он выдержал с  честью. Но того, с чем ему пришлось столкнуться, он никак не  ожидал: Первый Мир оказался столь же неустойчивым, опасным и  жестоким, как и его собственный.
О чем он думал все эти годы? Что руководило им в его безумствах  с кристаллами, оборотнями и существами, напоминавшими ходячих  мертвецов? Сорд коснулся рукой своей щеки и ощутил тепло крови,  увидел ее на своих пальцах. Свою настоящую кровь, кровь своей  жизни.
Здесь не было места фантазиям. И выхода тоже не было. Время  легенд осталось в прошлом. Это более не казалось романтическим  поиском своего начала: на карту ставилась его жизнь.
Гален почувствовал взгляд Рофа и, подняв голову, встретил его.  Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первым не  выдержал Роф и отвел глаза в сторону. Сорд понадеялся, что  выражение, мелькнувшее на лице Томаса, было вызвано страхом.
— Если бы я знал, где твой  б р а т , Гален, то он был бы уже  здесь, с Дмитрием, а ты по-прежнему оставался бы одним из счастливейших баранов Второго Мира. — Роф резко оглянулся на дверь, раздраженный возвращением Сета.
— Хорош болтать, — Моргана снова посмотрела на часы. — Что   будем с ним делать? И с его друзьями-людьми?
Роф вопросительно взглянул на нее:
— Ну, полагаю, мы должны...
Неожиданно его слова были прерваны воем пожарной сирены.
— Ну, какого... Это еще что такое? — сердито воскликнула  Моргана, поворачиваясь к входной двери.
Сорд облегченно улыбнулся, ибо она наконец задала вопрос, на  который он был бы не против ответить.