Да, вот так оно и было,  или почти так, потому что мелкие детали уходят со временем.
Я действительно не рассчитывал, что меня хватит надолго, это я помню безоговорочно, потому что такая мысль приходила мне тогда в голову не раз. И это вполне реальное ощущение, когда еле идешь и дальше все хуже и хуже. К тому же, даже когда пешком уходишь в пустыню или в опасные горы- есть какая-то вероятность вернуться оттуда. Тогда я эту вероятность не ощущал. Раньше   я периодически я думал о том, как люди отправляются на войну и помогает   ли им их настрой вернуться или нет. То есть если идешь на войну и думаешь, что вряд ли вернешься оттуда живым- выживешь ли ты ? И наоборот,если с бесконечным оптимизмом будешь думать, что обязательно и всенепременно вернешься- будет ли так? Увы, мой собственный опыт в этом невелик. Собственные  военнные приключения с некоторым риском для жизни слишком недлительны. А опыт многолетней  мировой войны прошел мимо. Но  задать это вопрос ветеранам  я как-то не решился. Отчего?  Возможно, это очень личное
На такие вопросы человек должен отвечать сам  для себя и всю жизнь. И вот что мешает  воспользоваться чужим опытом - возрастной ценз.  На малую войну будут попадать в основном солдаты срочной службы плюс некоторое количество сверхсрочников  и офицеров с прапорщиками. То есть молодые парни,уверенные в том,что  они бессмертны, будут преобладать.
На тяжелую долгую войну вроде Отечественной  призывались и молодые , и люди из запаса. А вот до того момента, когда я стал думать об этом, из тех,кто дожил и мог ответить мне, должны преобладать молодые парни,которым было в войну двадцать с копейками. Я не историк и не знаю, кого чаще призывали тогда и кого больше было среди  вернувшихся домой, но даже двадцатилетним в сорок пятом в семидесятые годы было под и за пятьдесят. Их старших братьям было уже около шестидесяти. Их отцам –около восьмидесяти.  Поэтому я не мог правильно оценить,как это было на самом деле. Оттого я не лез к людям со своими вопросами.
Может, и зря. Может, мне что-то бы открылось из того, чего я не понял до сих пор. Хотя что я могу сказать про свою жизнь- что я должен был понять из прожитого? Разве что  то, что ходя куда-то , ты можешь прийти не туда, куда рассчитывал.
И,с некоторым сомнением, есть еще вывод: ничто не однозначно.Удар по голове лишил меня квартиры и части здоровья, но дал шанс на уход  болезни. Провал в Углегорск , несмотря на пережитое там и дальше, давал еще кое-что.
Но я еще не умер и не могу знать, чем все это окажется в итоге. Возможно, мнение мое еще успеет поменяться.
А тогда я кое-как восстал с пенька и пошел дальше . Естественно, небольшое улучшение, бывшее пока я сидел, сразу же улетучилось. А вот отчего мне было легче- затрудняюсь сказать. Я об этом тоже думал,но тут устраивающей меня версии не родилось.
Я брел,загребая сапогами темноту и пытался сохранить себя, философствуя и тем самым не давая забить весь мозг этому «залу заседаний», прочно устроившемуся в голове. Медленно выплыла мысль, что , может  быть , немного поможет самогон и уплыла обратно. Кто его знает- лучше будет  или не лучше, но однозначно не хочется. Напоследок в мозгах вспыла цитата из какой-то книги детства и юности: «Смерть человека есть акт торжественный и незачем его поганить алкоголем»,
Вот теперь можно было заняться поиском фамилии автора в закромах  памяти. Будет чем заняться. Волоча ноги в сторону  близкой могилы,я усиленно( ну,мнетак казалось) думал об этом. Автора я вспомнил- это Валентин Пикуль. В процессе вспоминания всплыла еще цитата : «О как много мне этой степи( тут у меня провал) для этой могилы». А на цитату снова пришел голос в голове: «Это не могила, это долгожданное освобождение».
Эта идея меня так поразила, что я никак не смог вспомнить автора второй цитаты все время пребыания во Тьме. Вспомнил его я уже в другом месте. Пока же я шел, прямо-таки загребая ногами и и размышлял о грядущей свободе по ту сторону могилы. Или по эту сторону? Вдруг я уже в ней?  По- прежнему болели голова и сердце, вызывая тревогу. Но что интересно, потом выяснилось, что отчего-то  образовались язвочки на ногах. А сердце и голова  болеть  перестали!
И что это за язвочки- а демоны  их ведают. Может,это было проклятие адаптанта,которому я шею сломал. Может, в сапоги проникала какая-то местная зловредная пыль. Или в обители Тьмы был какой-то радиационный фон?  Когда я до этого додумался, то аж обмер и стал с натугой вспоминать, что я слышал про лучевую болезнь.  Но в голову лезло только облысение, рвота и генетические мутации. Вот подумал об ужасе и очень долго, пока не добрался до литературы, переживал об этом.
Чтож делать? А ничего: «мысль изреченая есть ложь».  Что там еще покойный Тютчев советовал: «взрывая, возмутишь ключи». Так что сам виноват- залез и муть поднял, а потом долго ждал, пока она осядет.
Кто автор цитаты про степь и могилу? Эдуард Балашов. Есть у него два стихотворения, запомнившиеся мне. Вот это – «Гонец». А потом есть еще одно. Но о нем –после.
А позже дорогу мне преградило поле цветов. Представтье себе цветок подсолнечника черного цвета. Картина очень нередкая по осени, но тут как бы гибрид еще молодого непохухшего  цветка и  черного цвета его же,уже осенью. И лепестки вокруг корзинки не просто так  отогнуты на заданный природой угол, а трепещут, как черное пламя вокруг цветка, но не сгорают. Вечное черное пламя в вечной черной Тьме.  Стоят и горят вечным черным огнем, но не сгорают.
Чтоже это за картина? Что она значит? Со мной будет  говорить  здешний бог из здешней неопалимой купины? И куда я должен уйти сам или увести кого-то? От впечатления на некоторое время заткнулись все депутаты в голове. Не знаю, долго это было или нет, но  голова молчала и отдыхала, пока черное пламя трепетало передо мною, а я  зачарованно смотрел на него. Лепестки этих огнецветов шевелились, взлетали и опадали,хотя ветра вокруг не было. Его не ощущалось,а пламя трепетало.  А вот в середине корзинки ничего видно не было. Просто участок неподвижной черноты. Гладкий черный диск с пламенной окантовкой.
У меня шевельнулась мысль, что если бы такие цветы росли не здесь, а в моем мире, то им самое место было на месте драматических событий. Гибели кого-то , мест  нахождения  концлагерей, катастроф  … На обочине, где разбился водитель-один такой цветок. В Биркенау или Дейр-Зоре - несколько гектаров черного подсолнуха. За каждым цветком- чья-то смерть. Поле черных цветов как ужасный рубец  на месте  ужасной раны.

И эти черные поля остались бы  как черный памятник черному прошлому. Есть и еще момент-глядя на черные поля, нельзя сказать точно,сколько там цветов-их просто много. Как и жертв, потому что убийцы  не утруждали себя точными подсчетами своих жертв. Их тоже было много.
Но, глядя на черные подсолнухи, я инстинктно обходил их стороною. А кто их знает,что они такое при близком знакомстве. Это было слегка нелогично,ибо  ожидал я именно близкой кончины, но кто его знает, вдруг ожидающее меня  менее  тяжко и болезненно,чем  черный цветок. Полоса черных подсолнухов растянулась довольно далеко,и ,обходя их , я довольно сильно отклонился на запад. Но ,как только я обошел их и стал вновь отклоняться на восток, мне встретились друие цветы Тьмы.
Вот о них у меня сформулировалось впечатление,как о цветах Зла. Представьте себе  довольно высокий стебель мальвы, только вместо обычных цветков  на стебле растут крупные цветки львиного зева. Размером с пару крупных яблок каждый. И вот эти цветки периодически как бы клацают  своим львиным зевом. Это все происходит бесшумно, но дергающиеся где-то рядом цветки как-то неприятно действуют на нервы. Одно дело читать в школьном учебнике биологии про всякие ловчие растения вроде росянки  и ощущать, что ты крупнее комара, и тебя она не поймает в воздухе и не выпьет. И совсем другое:  видеть львиные «пасти», хватающие воздух в твоем направлении.
Опасно ли это ? Не знаю. Не собрался подойти и сунуть палец или ветку в цветок и посмотреть на результат.  Что-то мне подсказывало, что это делать не следует. Если черные подсолнухи даже слегка понравились( если глядеть издалека), то эти львиные зевы- однозначно нет. 
Затем были колючие кусты вроде шиповника или ежевики, только более сложно закрученные. В последние годы такое тоже появилось как садово-парковая скульптура, когда вьющиеся растения оплетают каркас, образуя  парусник, статую или что еще. Но там,в парках четко виден каркас, а здесь они сами сплетались, образуя то скорпиона из лоз, то  что-то вроде олимпийского мишки, то  черепаху. А вот это плетение и не скажу,что изображает- не то кузовок, не то домик,а,может быть, и совсем другое. Ларец Пандоры, к примеру. Дополнительно фигуры украшало то, что интенсивость окраски лоз была разной-одна темнее, другая более светлая. Глядя на эту выставку плетения, поневоле сокрушаешься о  том,что темновато и всей красоты в полутьме не различишь. И даже эти колючки не торчат абы как,  а  их  торчащие концы образуют своеобразный орнамент. И снова я рассматривал чудеса Тьмы с безопасного расстояния. Вдруг колючки ядовиты  или даже еще ими куст сможет выстрелить.  Оттого и впечатление о этих  «живых скульптурах» несколько смазались. Возможно,если смотреть в упор ,было бы еще красивее. 
Может быть, я зря боялся этих садов? Возможно, но лучше не рисковать.  И красота подземной Тьмы  как бы временно отключала до того неумолчный хор в голове. Любуешься- и ненадолго перестает лопаться голова. Но  та самая мягкая лапа нетерпения вновь толкает дальше.
Постоял , посмотрел, и снова  дальше. Ох-хо -хо, как голове выдержать все это? Даже   и не знаю.
Как и не знаю, что лучше-  раздвоение личности до реки Смородины или теперешнее состояние? В полуоткключенном состоянии было чуть легче, но  страшило то,что вот сейчас ты идешь или едешь, а потом отключился от этого мира. А вот включишься ли снова?
Ноги снова захотели покоя, потому я поискал , где бы сесть. Увы, пенька не было,зато нашелся камень. А вот на нем  появился еще один повод вскочить и идти дальше- поясницу стало сильно холодить. Оно,конечно, радикулит перед лицом печального конца- мелочь совершенная. Но зачем мне к громокипящему котлу головы и зашкаливающему сердцу еще и больную поясницу?
Оттого я посидел-посидел и снова встал .
Времени прошло как бы довольно много,но освещенность не изменилась.  Возможно,она вообще здесь не меняется, а, возможно, тьма может прийти и во Тьму. Есть не хочется совсем, вот попить-это можно. Сколько же я уже прошел с двумя остановками - нет комментариев. Может, пару часов, может, пару суток. Движение времени совсем не ощущается. Так, догадываешься, что вроде как прошел много и думал тоже о многом, значит, не десяток минут прошло. И это все, что можно сказать. Печально.
Чтож еще меня ожидает впереди в этих садах? Хоровод живых деревьев? Камыш, на котором растут ягоды? Местный вариант аморфофаллуса  титанического длиной метров в пятнадцать, а то и двадцать?
Ладно,что увижу, то и увижу: какой у меня выбор?  Никакого. За меня выбирает некая  иномировая сущность- что я увижу, за какой период, либо вообще ничего не увижу . И намерения этой сущности скрыты туманом неизвестности. А,может, это мне все кажется, а на самом деле я лежу где-то средь развороченных взрывом шпал и рельсов, и всё , что вижу сейчас- это последние судороги угасающего сознания перед тем, как оно мигнет и погаснет?
Не исключено, но если это и так, то мне предстоит еще несколько чудес угасающего сознания и его отключение. Если же я иду вперед на встречу иномировой сущности, склонной к истреблению людей посредством насылания на них своих тварей, то меня ожидает то же самое.
«Хоть совой по пню, хоть пнем по сове- сове все едино». Перестаем беспокоиться и тихо спускаемся на дно.Так я успокоил себя и поковылял дальше в полумрак. Следующим этапом стали деревья в виде известных тварей Тьмы. Словно чьи-то шаловливые ножницы и топор поработали над деревьями  и вот,глядите: прижавшийся к земле «лев « перед прыжком. Вот старый знакомый крокодил на тонких ножках. А  такую пакость я вообще не видел, и в брошюрках ее не печатали. Левее-словно «демон» присел на пенек и задумался о делах своих тяжких и  неправедности собственного бытия. На этом сильно согнувшемся дереве словно сидит компания из двух «пионеров». Все это- обработанные сучки, целые и укороченные ветки, отогнутые либо сплетенные друг с другом ,и вот,глядите на древесное воплощение ночных кошмаров Улегорска.
Чтож это всё означает? Живы ли эти деревья или навеки оставлены именно в этом виде, потому не нужно вновь их подстригать?  Или это пропавший Милославский так покаран за научную деятельность? А его тот  самый зам, что тоже загадочно пропал ,по указке Милославского исполняет  черновую работу по удалению излишков древесины?
Ага, небось это кара за попытки отсюда сбежать. Оттого в насмешку они посажены в самую цитадель Тьмы и ее украшают, чтоб не  повторяли такого святотатства. От того, что похихикал над возможной гибелью двух светил науки Углегорска, мне аж стало немного легче: голову на некоторое время отпустило.  Улучшение продержалось пару минут, потом снова исчезло.
Гм, а что это за приятная реакция на злорадство? Это меня так поощрили или я уже потихоньку адаптируюсь ко Тьме в худшем  смысле этой самой адаптации?

Отредактировано AD (14-09-2013 11:01:17)

Может.   
Что происходит с героем?
Клинически- адренергический криз.   
Фактически -  прохождение через свое прошлое и свою смерть.
Литературно- он проходит через некую Тьму,которая настолько зловредна,что в нескольких километрах от нее людям плохо становится.