По окончанию главы 7 часть первая.

Я бы написал так:

Борбурах задумчиво посмотрел на брата и озабоченно выдал:
– А этот ваш трактирщик небось обдерет нас, как липку, за свою забегаловку?
– Безусловно, попробует, - проворчал Траен. - Мы ведь, того, «Ушлый Тритон» почти полностью разнесли. Только барная стойка и уцелела. Потому как заговоренная. А ты еще и Валика в горячке зашиб.
– Надеюсь, парень не сильно пострадал! - брат профессора не скрывал сожаления, что причинил молодому человеку травму. - Когда пьяный, не ведаю, что творю.
Расстроенные гномы, в унисон тяжко вздохнув, нехотя потопали в сторону трактира, прикидывая, на какую сумму могут полегчать их кошели.

Минкус в сотый раз обводил горестным взглядом развалины некогда процветающего заведения, не забывая время от времени записывать в длинный список подлежащих компенсации убытков очередную строку. Рядом, не стыдясь горючих слез, в голос завывала жена, вслух прикидывающая, во что выльется нанять магов или рабочих, чтобы привести в порядок общую залу. При этом не забывала проследить, чтобы цены на услуги и тех, и других попали в манускрипт мужа. И расходы на ремонт – отдельно.
Зачинщика безобразия несколько минут потоптались у порога и, испустив горестный вздох, подошли (а куда деваться!) к убитому горем трактирщику. Тот бросил красноречивый взгляд на супругу, и женщина словно растаяла в воздухе, прихватив с собой и старших детей, занимавшихся уборкой.
– Почтенный Минкус, давайте загладим возникшие между нами трения, – осторожно начал Траен, прикидывая, как бы ему половчее, а главное – подешевле, выбраться из щекотливой ситуации. Совладать с такой стороной гномской натуры, как жадность, ему не удалось ни разу в жизни. Как, впрочем, любому гному.
– Вы называете это трениями, профессор? – Минкус патетическим жестом руки обвел зал. – А я Вам скажу, что это полное разорение! И не надо мне говорить, что это всё пустяки и легко устранить! Я давно веду торговые дела и прекрасно знаю, что сколько стоит! Я прекрасно понимаю гномью бережливость и уважаю Ваше стремление снизить убытки, но если Вы не компенсируете убытки – я разорен! Иногда надо сначала думать, а уже потом затевать Ваши фамильные развлечения!. Да только чтобы вынести весь мусор на городскую свалку и отмыть пол и стены потребуется больше средств, чем на строительство нового трактира!
- Ну, не так это и дорого… - попытался вставить слово Траен.
- Вы соберёте тех, с кем вчера веселились, и сделаете эту часть работы своими руками? – ехидно поинтересовался трактирщик. – Правильно, друзья должны разделять не только радости, но и хлопоты.
– Где это видано, чтобы честный гном выполнял бабью работу. Окстись, почтенный Минкус, – Борбурах сердито топнул ногой и впечатал кулаком в стену, на голову ему посыпалась квашеная капуста. - Оплатите услуги по уборке студентам, это будет в разы дешевле, чем нанимать кого-то еще, даже бедноту из нищих кварталов!
– Почтенный Минкус, обломки мы вынесем своими силами, а ваши служанки вполне в состоянии справиться с мытьем. Это не доставит никаких проблем. Давайте-ка составим смету убытков, – деловито пробасил профессор Траен, но был перебит собственным братом, наконец, отплевавшимся от уже начавшей портиться капустки:
– Подгнившая капуста, какая мерзость. Пива мне, немедленно!
– Вы не получите ни крошки еды и ни капли даже воды, пока мы не уладим наш спор, господин Борбурах, - возмутился трактирщик. -  Мы люди небогатые, а вы нас, можно сказать, по миру пустили! Смету, господин Траен? – трактирщик развернул приличных размеров свиток. – Пожалуйста! Вот неполный перечень всего, чего я лишился по вашей милости. С ценами, конечно!
Мрачнеющий профессор пробежал взглядом манускрипт.
– Столы и лавки сделаем в мастерских. С мусор вынести и уборкой уже говорили, это вообще входит в обязанности служанок. А почему посуды в пять раз больше, чем было гостей? – Траен оторвал взгляд от записей и уставился на трактирщика. – И каким образом мы пили и ели из обычной глиняной посуды, а били серебряную?! – он опять глянул в список. - О! И даже золотую!
- Вы просто не помните, уважаемый! – совершенно искренне возмутился трактирщик. – После четвертой смены блюд, Ваш брат потребовал сменить посуду на королевскую!
- К Вашему сведению, - ядовито заметил Траен, - металлическая посуда не бьется! А серебро и золото – металлы!
- Да?! – взвизгнул Минкус. – А кто скатывал «снежки» из тарелок и кидал ими в брата?! Я, что ли? Да у меня такой фокус и в лучшие годы бы не получился!
- К Вашему сведению, - кустистые брови Траена грозно сдвинулись, и он метнул на трактирщика самый грозный взгляд, на который был способен, - гномы никогда не пользуются метательным оружием! Если бы Вы сказали, что Борбурах пытался выковать из Вашей посуды топор, в это еще можно было бы поверить, - он окинул повеселевшее было лицо трактирщика еще более грозным взглядом, - если бы не тот момент, что надо быть законченным идиотом, чтобы сооружать топор из мягких металлов! А где и когда вы видели, чтобы гномы заказывали пирожные и десерт из взбитых сливок с миндалем? – Теперь профессор почти рычал. – Ваша смета завышена в двадцать раз! Может, стоит сходить с ней к ректору Тиону, и пусть он нас рассудит?
– Зачем так горячиться, господин профессор! – сбавил обороты трактирщик. – Ну, может, я немного ошибся, убытков же очень много! И, наверняка, что-то забыли включить!
– Не только ничего не забыли, но еще и сильно добавили! – Траен глубоко вдохнул, выпустил воздух через нос, напоминая при этом разъяренного быка, и неожиданно спокойным голосом произнес. - Хорошо, я сделаю скидку на Ваше моральное состояние и не пойду к ректору. Но сумма должна быть реальной. Пять процентов от этой сметы!
– Да это же грабеж средь бела дня! – подскакивая, завопил трактирщик, словно в его объемистый зад воткнулся раскаленный прут. – Может, я что и добавил с расстройства, но сущую мелочь! Девяносто пять!
– Ничего себе мелочи! Десять!
– Конечно, мелочи! Я еще бутылки в погребе не сосчитал! И отпугнутых покупателей! Восемьдесят пять!
– Пятнадцать! Больше Ваша забегаловка не стоила и в свои лучшие годы!
- Это лучший трактир в городе! Вы даже представить не можете, во что мне обошлась отделка! Восемьдесят!
- Лучший трактир в городе не будет носить название «Веселый Тритон»! Двадцать и ни одним процентом меньше!
- А кто мне возместит потерянный имидж? А? Семьдесят пять!
- Это еще что за зверь? – поинтересовался Борбурах.
- То же, что репутация, но похлипче, поддельное и на языке западных варваров, - пояснил Траен. – Тридцать! За «имидж»!
- А прибыль, упущенная за время вынужденного простоя?
- Какого простоя?
- В течение будущего ремонта! Хотя бы шестьдесят пять!
- И еще говорят, что гномы – скряги! Минкус – Вы самый настоящий грабитель с большой дороги! Сорок! Это последнее слово!
– Шестьдесят и ни процентом меньше! Или я иду к ректору и подаю прошение в Корпус Инквизиции.
– Соглашаемся, Траен, Эрлисс нас по головке не погладит… Придется еще и штраф и им, и в казну платить… – Борбурах со злостью пнул лежащую на полу пивную кружку, и та рассыпалась на куски.
- Не соглашусь! – возопил профессор. – Пусть подает! Больше пятидесяти не возьмут!
- На пятьдесят согласен! – быстро вставил трактирщик. – Включая эту кружку!
- Вы ее и так три раза сосчитали! – пробурчал Траен. – Ладно, будем считать, договорились…

Дальше. Выделенное красным стоит просто убрать. Совершенно лишнее.

Стилистику старался выдерживать. Поэтому вторую часть и не правил. Выделенное лишнее, поскольку торг закончен, а после драки кулаками не машут. Поспорили, договорились, рассчитались. Всё. Чего по новой бузить.

Тогда он должен был вспылить намного раньше. В самом начале торга. До первых цифр. А раз не вспылил за время торга, удержится и после. Психологический пик напряжения - перед первой цифрой.

Вам решать, но я бы убрал. Неестественно, и по сюжету не нужно.