да у вас с Музом тапкомания по душу автора.

У них там рабочая обстановка, не до залива до бровей.   

Оставлю, как есть, культурно и без перегибов, чтобы спор остался в рамках конструктивного.

Тескт с исправлениями, согласно вашим пожеланиям.

Глава 7. Если ты не знаешь, чего сам хочешь – готовься к неприятностям…

       Борбурах задумчиво взглянул на брательника, а потом перевел взгляд сначала на заляпанные объедками стены, а потом и на усеянный обломками пол. Глубокомысленно поскреб бороду и, зажав ее в кулаке, и язвительно спросил:

– И эту кучу хлама трактирная крыса гордо именует ущербом? Да у нас в Подгорном Королевстве за такое еще бы и заплатили, как за уборку.

– Рах, мы не дома. «Ушлый Тритон», вообще-то, лучшая харчевня Ладдора. У меня здесь работа, да и живу тут же, поэтому наше дельце надо обстряпать полюбовно, – гном страдальчески поморщился и громко икнул.

     Воздух наполнился ароматом «Волчьей пасти» пополам с кислой капустой, который дополнил и без того густой фон прокисающих объедков.

– Да прекрати ты! Нашел из-за чего переживать! – И он презрительно сплюнул на пол и попытался поддеть ногой остатки цветочного вазона. Хитроумный маневр ему не удался: под башмак угодил комок кислой капусты, и нога предательски поехала в сторону.

– Да чтоб вас Торин спалил в своей топке!  – зарычал рассерженный механик.

– Доброго утречка, почтенные гномы, – Минкус выскочил откуда-то, как чертик из табакерки. – Я смотрю, вы решили продолжить вчерашние забавы. Да вот незадача, его милость ректор обещались мне, что дело будет улажено полюбовно, так как на кону стоит честь Академии, – и хозяин, хитро прищурясь, посмотрел на гномов.

– Ах ты, кухонная крыса, мы тебе честь оказали, а ты еще и денег требуешь! – Борбурах от злости начал наливаться багровой краской, его маленькие водянистые глазки метали молнии.

– Рах, заткнись, молот тебе в глотку, – зло оборвал брата Траен, – тебе хорошо безобразничать, у тебя семья есть, а я один, как перст. Если меня вышибут из Академии, ты меня кормить не будешь. Тебе и самому есть будет нечего. Дело дойдет до короля Леха, а тот, уж будь уверен, с превеликим удовольствием доложит все Подгорному Трону.

         Трактирщик смиренно стоял в сторонке, спрятав руки под передником и делая вид, что перепалка гномов к нему ну никак не относится.

 
– Почтенный Минкус, давайте договоримся по-соседски. – Траен откашлялся и заложил руки за спину. – В какую сумму вы оцените причиненные хлопоты?

– Ваша милость, я человек не богатый. Вы меня чуть по миру не пустили. А у меня семья, детей семь ртов по лавкам торчат, с поставщиками за снедь рассчитаться надо, а то ваши милости так поспешно устраивали пирушку, что пришлось взять товар в долг, чтобы вас уважить.

– А если суммировать, то сколько выйдет? – профессор нетерпеливо прервал излияния хозяина.

       Закатив глаза к потолку, Минкус, пожевал губами, что-то подсчитывая и едва слышно бормоча себе под нос, а потом выдал:

– Двести имперских дукатов.

В ответ донесся возмущенный клекот Борбураха:

– Что? Двести монет за кислое пиво и протухшую капусту? – сжав руки в кулаки, он потряс ими в воздухе, став похожим на перезрелую свеклу.

      Борбурах сердито топнул ногой и впечатал кулаком в стену, на голову ему посыпалась квашеная капуста.

– Ваша милость, я честный трактирщик и лишку брать не привык, – задрав нос вверх, начал Минкус. – Если ваши милости мне не доверяют, то пусть соблаговолят  обратиться в Городской Совет и пересчитать нанесенный ущерб.

       Развернув брата к двери, Траен пинками выставил буяна за дверь. Затем профессор обернулся к трактирщику и спросил:

– А нельзя ли как-нибудь иначе это уладить?

     Подумав с мгновение, Минкус махнул рукой и, крякнув, проронил:

– Обдирайте меня, как липку! Уплатите сто дукатов за харчи и приберитесь в трактире.  Тогда я, так и быть, не буду больше иметь к вам претензий, любезный Траен.

– Рах, тащи свою задницу сюда! – рявкнул профессор механики.

       В помещение ввалился злой и всклокоченный Борбурах. На его носу виднелись следы побелки: он все это время торчал перед закрытой дверью, со злостью пиная стены и желая всем провалиться в недра Горы.

– Гони сюда пятьдесят целковых!

– Сколько?! Это грабеж среди бела дня на Ладдорском тракте!

      Траен бесцеремонно запустил руку в кошель братца и выудил оттуда пригоршню монет. Отсчитав десять двойных дукатов, он сунул их трактирщику, а остаток ссыпал обратно. Достав свой кошель, он долго в нем ковырялся, его доходы были не такими обильными, как у Борбураха. Нужную сумму удалось наскрести после некоторых подсчетов, горестно вздохнув, Траен отдал остаток долга и сунул сиротливо сдувшийся кошель за полу своего кафтана.

– Вот видите, ваши милости, все можно решить миром.