***

Жалобный взгляд коменданта общежития, сразу навёл Вирта на нехорошие мысли,  как оказалось не зря. Свободные места в его епархии, отсутствовали как класс, поэтому перед лицом майора забрезжила перспектива снимать номер в гостинице. Зная насколько это дорогое удовольствие, Дмитрий даже задумался о том, что бы идти ночевать в ближайший парк, благо погода стояла пока хорошая.
- Формируется экипаж сразу трёх крейсеров, - извиняющее пробормотал он. – И хотя для вашей группы выделили целый этаж, пришлось потесниться.
- А кто-то уже прибыл из наших? – Вирта моментально заинтересовала фраза «вашей группы».
- Да, один офицер… ммм… капитан прибыл два дня назад. Я так понимаю, вы хотите, что бы я подселил вас с ним?
- Вы поняли мою мысль.
Комендант, обрадованный тем как быстро решилась его проблема, тут же выписал все документы, и выдал ключи. Майор еще больше погрузившись в раздумья, немедленно направился в свою комнату. Ситуация становилась всё интересней и интересней. Первоначально он думал, что речь пойдет о его реабилитации, но как оказалось всё куда сложнее.
Перед тем как постучаться в довольно тонкую дверь, он прислушался. Звук гитарного перебора, доносившийся изнутри, говорил о том, что его новый сосед по комнате, явно занимается музицированием. Ухмыльнувшись, он постучал в дверь и услышав бодрое «войдите» отворил её.
Первой мыслью было удивление. Китель, небрежно наброшенный на спинку стула, своими петлицами говорил о том, что обитатель этого помещения относится к славным рядам лётных войск. Но вот рост и ширина плеч, явно не позволяли идентифицировать его как лётчика. По крайней мере майор первый раз видел таких здоровяков, способных водить ганбот. И дело вовсе не в весе, как утверждали злые языки. Двадцать-тридцать килограмм, для «акулы» или «ласточки» значили не так много. Вот только двигаться свободно, подобный человек вряд ли сможет.
- Игорь Кошкин, - бодро представился здоровяк, резво спрыгивая с кровати, не отпуская гитары. – Пятая ударная.
- Дмитрий Вирт, - вежливо ответил майор. – Охрана конвоев. Некоторое время буду жить здесь, тем более я так понимаю мы из одной группы?
- Похоже на то, - бодро ответил капитан, искренне радуясь появлению соседа. – Правда я до сих пор не знаю, зачем меня вызвали. Может вы в курсе, господин майор?
- Пока мы не на службе, можете звать меня Дмитрий. И к сожалению я не в курсе. Мне была назначена встреча у Сакамото, но адмирал уехал.
- Обидно, ну ничего подождём. Нам не впервой ждать. Так что проходи и садись, - Игорь весьма быстро перешел на ты. – В ногах правды нет. Кстати не в курсе, что именно заставило людей искать правд в этих конечностях, коли зародилось такое выражение?
- Прошу прощения, но не имею понятия, - Вирт сел на вторую кровать и, поставив свой чемоданчик на стул, приступил было к его разбору, когда в его голову пришла внезапная мысль. Точнее это было обрывком воспоминания одного недавнего разговора. Сочетание имени капитана и принадлежности к Пятой ударной, заставили вспомнить кое какие подробности. – А случаем это не ты тот самый легендарный Небесный Неудачник из Пятой? Ну тот, кого сбивали восемь раз? – Судя по протяжному вздоху Игоря, данный вопрос он слышал не первый раз.
- Можно сказать, что я он и есть. Правда сбивали меня не восемь раз.
- Прошу прощения, - Вирт мысленно поморщился, его привычка извинятся за всё, после бурной попойки, была ему самому поперек горла. – Просто мне так сказали и…
- Двенадцать раз, - перебил его Игорь. – У тебя устаревшие сведения.
После подобного заявления майор взглянул на своего соседа совсем иным взором. Ему встречались пилоты которых подбивали два или три раза и каждый из них с содроганием вспоминал об этом моменте. Так же он знал, что немало летчиков погибло, пытаясь довести искореженную машину хоть до какого-нибудь клочка земли. Травма, смерть, ничто их не пугало так сильно, как возможность на всю оставшуюся жизнь беспомощно зависнуть между небом и землей.
Нет сомнений, что спасательный пояс, способный поддерживать тело лётчика в воздухе, штука хорошая. Но не в те минуты, когда вокруг пустота, облака и потоки «мистерия», способные подхватить человека как пушинку и унести… туда, где оно продолжит болтаться еще пару-тройку столетий. В академии им показывали фотографии пилотов, чьи тела были найдены в верхних слоях атмосферы. Показ закончился флегматичной фразой наставника о том, что табельное оружие выдается не затем, что бы отстреливаться от гипотетических врагов, а дабы пустить себе пулю в висок, оказавшись в аналогичной ситуации.
Ходила даже легенда, что пилоты, пережившие хотя бы пару раз подобную ситуацию, никогда больше не садятся за штурвал ганбота. Но его собеседник, похоже являлся исключением из правил. И даже если допустить что его сбивали только над сушей то…
- Мне еще говорили, - Вирт вспомнил оставшуюся часть того диалога. – Что ты умудрился сесть на вражеский авианосец и угнать оттуда ганбот, вместе с подвернувшимся под руку адмиралом.
- А вот это брехня, - уверенно отозвался Игорь. – Не адмирала, а всего лишь полковника разведки. И даже не его самого, а всего лишь сумку с документами.
- Рассказывай! – Подобные истории майор просто обожал. Причём не в плане захватывающего сюжета. Просто знания о том, как тот или иной человек смог выжить в тяжелой ситуации, не раз впоследствии выручали его самого.
- Без проблем, - его собеседник даже обрадовался, возможности поговорить. – И так, третья неделя борьбы за  Воронью долину. Мы упорно сбиваем всё, что подходит к границе острова, конфедераты упорно подводят новые силы и засыпают нас сталью и свинцом. Все пилоты практически без сна и отдыха, обколотые стимуляторами, что бы хоть как то оставаться в сознании.
- Знакомая картина, - Вирт нашел в себе силы улыбнуться. После подобных историй, начинаешь понимать, что служба в конвое была той еще синекурой. Если конечно не вспоминать про погибших товарищей…
- Ага! Меня как раз подбили седьмой раз, причем очень неудачно. Что бы руки отсохли у конструктора создавшего «ласточку». Место пилота и двигатель забронированы, а топливный бак практически висит снаружи. Ну мне его и перебили, да плюс я еще от группы оторвался. И вот значит осознаю я, что секунд через двадцать, мне придется испытать либо все прелести штопора, либо очередное висение между небом и океаном. До земли дотянуть я никак не успевал, да и не дали бы мне, ну и тут как раз подвернулся конфедератский авианосец.
- И они позволили тебе сесть? – Моментально удивился Вирт.
- Они даже понять ничего не смогли, - отмахнулся капитан. – Благо шасси я выпустил, а как ты помнишь, в этом положении, «ласточка» очень напоминает «хаунда».
- С него и лепили, - подтвердил его мысль Дмитрий. – Но опознавательные знаки…
- Три недели боёв, - перебил его Игорь. – На повышенных скоростях. Почти вся краска обгорела и вышелушилась. Техники не успели в очередной раз покрасить. Ну плюс дым из меня валил такой, что в нём можно было линкор спрятать, а не только кресты альянса.
- И значит ты сел без проблем, - майор мысленно прокрутил перед глазами подобную картину, моделируя ситуацию.
- Именно. Техники у них тоже были запаренные, не меньше наших, поэтому смотреть кто именно прилетел не стали, сразу бросились тушить. А я быстро выпрыгнул и стою в недоумении, жду когда же придёт конвой, что бы меня отправить на корабельную гауптвахту. Стоял так минуты две, пока не понял, что дела до меня никакого и нет, других проблем хватает. Начинаю тогда резво оглядываться и вижу, что стоит рядом симпатичный такой двухместный «облачный змей» в курьерской раскраске. А рядышком, полноценный такой полковник, прижимающий к сердцу толстый такой портфель. Я подошел поближе и услышал, что тот материт весь свет и доблестную авиацию альянса за то, что он до сих пор не может дождаться своего пилота, дабы как можно скорее выполнить ответственное поручение.
- И ты тут же предложил свои услуги?
- Ну да. Выбежал к нему из дыма, кричу, летим мол скорей, а то нас сейчас раздолбают. Запрыгиваю в кабину, тот тоже кидает на своё место в сумку и заносит было ногу что бы залезть и тут замечает, что форма пилота, явно отличается от общепринятой. Ну у меня времени не было с ним бороться, затаскивать внутрь, вижу что к кобуре тянется, дал ему промеж глаз, а сам педаль до отказа и в небо. Жалею, что тогда не бомбер мне подвернулся, а то мог бы заодно и авианосец в «мистерий» отправить.

- Крейсер авианесущий, - наконец устало произнес майор. – Пехотную палубу заменили ангаром. Странно, я считал, что подобные проекты провалились лет тридцать назад.
- Приятно иметь дело с образованным человеком, - улыбнулся Дрейк. – Но может вы тогда и вспомните что именно послужило причиной провала?
- А чего вспоминать? Дредноуты серии «вулкан». Предполагалось, что они смогут нести пару-тройку эскадрилий лёгких бомбардировщиков и штурмовиков. Дабы не жертвовать артиллерией, лётную часть разместили внутри корпуса. На деле вышло, что многие пилоты бились, пытаясь залететь в узкую щель. Да и эффективность использования не оправдала ожиданий. Обычные эскортные авианосцы обходились куда дешевле, но приносили больше пользы. В итоге проект закрыли и больше тему не поднимали.
- Рядовым пилотам действительно было тяжело проникать внутрь, но что если уровень летчиков будет… скажем выше номинального уровня? – Наконец Вирт понял о чём идёт речь. Собрать элиту мастеров воздушного боя и запихать их на этот крейсер. Действительно, если вспомнить Игоря, который если не считать своего заклятого невезения, считался легендарной личностью. Да и себя самого, что греха таить, он расценивал крайне высоко.
- Какие машины будут на борту? – Задал он крайне интересующий его вопрос.
- Десмоды. Слышал про такие?
- Краем уха. Новое поколение тяжелых штурмовиков и это значит… Ну да, полтора десятка опытных пилотов, на судне которое как я понимаю может закинуть их куда угодно. Ганботы явно слишком мощные для обычных транспортов… Это выходит Сакамото планирует что мы будем сбивать тяжелые корабли?
- Хорошая работа для истребителя дредноутов! – Во взгляде Дрейка промелькнуло уважение.
- Никогда им не был, - чувствуя очередной прилив усталости и головной боли, пробормотал Вирт.
- Ничего, будешь, - беззаботно отозвался его командир и немного промолчав, поинтересовался. – Адмирал считает тебя колдуном. Говорит, что ты всегда знаешь куда нужно бить, что бы нанести максимальный ущерб. Поделишься секретом?
- Никакого секрета. Обычный анализ схем кораблей. В академии у нас был наставник, часами заставлявший заучивать схемы крейсеров и дредноутов, а потом заставлявший находить в них слабые места. Правда получалось мало у кого. Я помню как он ругался, доказывая, что подобное знание, позволит нам отправлять вниз линкоры, даже если из оружия у нас будут только ручные гранаты. Тут он конечно преувеличивал, но когда дело дошло до практики, выяснилось что он не настолько и ошибался…
- Слабые места кораблей… Звучит пугающе. И много усвоило эту науку так же как ты?
- Ничего не могу сказать, - Вирт отрицательно покачал головой. – Я правда пытался научить подобному своих ребят, но тут мне просто не хватило времени. Кроме того многочисленные модификации и улучшения, значительно усложняют расчеты…
- Я читал твоё личное дело, - внезапно с какой-то серьезностью пробормотал Дрейк. – Тебя считают одним из самых видных экспертов по борьбе с кораблями. Мало кто может похвастаться подобным послужным списком. Тяжёлый крейсер, пять эсминцев, три эскортных авианосца и почти полсотни транспортов. И это не считая того, что смогло унести ноги, вроде тех дредноутов. – И заметив недовольную мину на лице майора, тут же вскинул руки в извиняющем жесте. – Я в курсе, что ты подбил только один и тот не до конца, но слухи этим не перебьешь. Поэтому что бы держать марку, придется тебе приложить усилия и отправить вниз хотя бы парочку подобных исполинов.
- Меня не волнует моя репутация, просто обидно, что заслуги всей моей эскадрильи, занесли на меня одного.
- Ну данной миссии тебе волноваться не стоит. Тебе выпала честь поработать плечом к плечу с такими легендами, что за право приписать на свой счёт хотя бы один корабль, придется изрядно потрудится. И главное, - голос капитана опустился до яростного шёпота. – Я хочу, что бы ты научил их всему, что знаешь сам. Когда дойдет до боя, мы сможем рассчитывать только на свои силы. И если что, у каждого будет право только на один удар. И мне надо, что бы этот единственный удар был смертельным для любого вражеского корабля, начиная с «молнии» и заканчивая одним из Триумвирата.
- Я готов, - неожиданно спокойным тоном отозвался Вирт. Его душа впервые за последние пару дней начала обретать что-то похожее на спокойствие. Он снова в деле, за которое не стыдно отдать свою жизнь. – Когда начинаем?
- По идее надо было еще вчера, но поскольку вы еще не совсем готовы, то завтра, - Дрейк вновь по-пиратски ухмыльнулся и добавил. – И постарайся за это время убедить своего нового товарища, что технику нужно беречь. У меня нет никакого желания тащить за собой транспорт с запасными ганботами.

Скорость и маневренность при такой нагрузке конечно оставляла желать лучшего, но всё компенсировала броня. Последняя вызывала уважение поскольку в теории, машина с лёгкостью могла выдерживать обстрел даже из тяжёлых пулеметов. Учитывая стоящую перед ними задачу, совсем не лишняя особенность. Один из техников по секрету прошептал Вирту и его подчиненным, что во время испытаний один из конструкторов залез внутрь и приказал всей наличной зенитной артиллерии вести огонь по ганботу. Через несколько минут, все пулеметы заклинило от перегрева, в то время как сама машина продолжала нарезать круги над полигоном.
Конечно данная история являлась обычной байкой, призванной поддержать боевой дух пилотов, но изучая «десмод» на практике, каждый из них осознавал, что данная байка крайне приближена к реальности. Оставалось надеяться, что суровая реальность, не разобьет их иллюзий.
Впрочем больше брони и вооружения, Вирта обрадовал тот факт, что на каждой машине стояла относительно мощная радиостанция. Возможность ведения переговоров с напарникам значительно расширяла тактические возможности всего отряда. Отныне можно было не переживать, что его сигналов кто-то не заметит. Конечно радио штука не очень надёжная, особенно в условиях близости «мистерия», но в их положении оно могло превратить десяток машин, в смертоносное подразделение.
А дальше начались суровые тренировки. Вирт не щадил ни себя ни своих подчиненных, выжимая из них всё. Стратегия, тактика, боевые схемы, всё это не стоило ничего, до той поры, пока пилот досконально не изучит свою боевую машину и не узнает её возможности. Особенно это касалось новых моделей. Слишком много детских болезней, не найденных испытателями, преследовали их на протяжении длительного времени.
Так например полностью нагруженный «десмод» очень не любил резких поворотов. В данном случае имелся немалый риск потери управления. У половины машин, при испытаниях на максимальной скорости начинались непонятные вибрации, но в этом случае техники знали в чём проблема и быстро приводили аппараты в чувство. А вот то, что сброс всех бомб приводил к тому, что облегченный ганбот совершал резкий прыжок вверх, стал для многих пилотов неприятным сюрпризом. Игорь чуть было не подтвердил свою репутацию, лишь судом разминувшись во время подобного маневра с машиной Куроки.
Параллельно начались маневры с использованием Моргенштерна. Пилоты сумев приспособиться к машинам принялись отрабатывать посадку на корабль. Хотя в данном случае речь шла о том, что они учились быстро и без проблем пролетать внутрь ангара. Задания менялись постоянно. Требовалось совершить посадку как во время стоянки, так и во время движения корабля. Дрейк даже гонял свой крейсер задним ходом, дабы пилоты могли полностью прочувствовать что им предстоит.
Где то на этом этапе и произошло разделение на команды. Хотя Сакамото считал, что в данном случае машины, учитывая квалификацию пилотов, должны были действовать самостоятельно, Вирт предпочёл всё же создать боевые группы, разделив обязанности.  Игорь взял на себя торпедоносцев, в то время как сам майор предпочёл руководить бомберами.
Соответственно в скором времени тренировки сместились в стону выполнения уже назначенных заданий. Адмирал не поскупился, притащив несколько старых барж, на которых ударная группа отрабатывала как групповые так и одиночные атаки. Периодически устраивались учебные воздушные бои, заставляя пилотов всё больше и больше подстраиваться под новые машины.
Примерно через неделю после начала занятия сумел отличиться Руперт. Этот гном воспользовавшись окном в расписании оседлал машину своего командира, переделывая всё на новый лад. Больше всего изумило Вирта то, что он демонтировал хвостовой автомат, заменив на роторную шестиствольную пушку. Майор с недоверием относился к подобному классу оружия, считая его не очень надежным, недостаточно точным и крайне неэкономичным в плане расходов боеприпаса. Куроки пришло не один час заверять его, что механик знает что делает.
Тем не менее, на фоне всех проблем, Вирт вынужден был признать, что Роджеру приходилось куда тяжелее. Если ударный отряд укомплектовали фактически за неделю, включая стрелков, то набрать экипаж для крейсера оказалось практически непосильной задачей. Людей с Быстрого хватило, чтобы заполнить только половину списочного состава. И как это всегда бывает, в самый нужный момент, свободных матросов практически не осталось.
Доходило до смешного, когда за одного штурмана, мастерски умевшего прокладывать курс сквозь «мистерий», чуть не подралось сразу пять адмиралов. Роджер со смехом рассказывал как их посыльные носились из кабинета в кабинет, пытаясь собрать как можно больше имевших вес бумаг, в то время как бедолага штурман был вынужден несколько часов сидеть в коридоре гадая куда его забросит. В итоге Пирату пришлось применить своё мастерство и элементарно похитить нового подчиненного, оставив Сакамото разгребать всю бюрократическую волокиту. Адмирал потом ворчал пару дней, но явно проникся еще большим уважением к своему протеже.
Аналогичным образом ему пришлось забирать пару артиллеристов с одной из береговых батарей. Их командир так вцепился за своих канониров, что отказался их отдавать, несмотря на кучу грозных бумаг. Закончилось всё авианалётом в классическом стиле, где Роджеру пришлось применить всё своё искусство дипломатии, попутно кивая в сторону висевших за окном ганботов и крейсер.
Не обходилось и без иных конфликтов. Так в один прекрасный день, Куроки услышал крайне нахальное высказывание пары техников по поводу фамильного меча, который он брал с собой в каждый полёт. Дело закончилось тем, что до сего момента спокойный и невозмутимый пилот пришёл в крайнюю ярость и почти два часа гонял техников по базе, угрожая тем самым мечом. Еще три часа ушло на принятие извинений и покаяний, а самому Вирту пришлось отпаивать начальника технической службы, осознавшего что его подчиненные были на грани смерти.
Попутно майору пришлось пережить немало неприятных минут, наблюдая за тем как Игорь ухлестывает за Ольгой. Учитывая резко агрессивное отношение девушки к ухажеру, он даже подумывал о том, что бы развести их по разным отрядам. Время всё расставило по своим местам, и уже через две недели он имел возможность своими глазами увидеть, как суровая лётчица, с пылающим взором внимает словам своего боевого товарища. Никто не знал как, но капитан сумел завлечь очередную жертву в свои сети вызывая лишь уважительные взоры сослуживцев.
Время текло неумолимо. Отведенные Сакамото два месяца, вдруг превратились в полтора, поскольку по данным разведки конфедерация приняла решение форсировать свои усилия. Концентрация войск в районе Треугольника неумолимо возрастала и адмирал наконец был вынужден отдать приказ о завершении обучения. Больше медлить было нельзя. Риск того, что их операция пройдёт впустую возрастал неимоверно и Роджер наконец получил отмашку.
Пират сумел выпросить пару дней, дабы провести последнюю проверку. Экипаж вполне уверенно справлялся со своими обязанностями, все механизмы работали исправно, а канониры поражали цели, перекрывая все положенные нормативы. Следующий день был отведен на загрузку припасов. Автономный полёт, вне поддержки баз, требовал максимальной загрузки. Провизия, топливо, боезапас, инструменты, всего этого требовался двойной а то и тройной комплект. Матросы шутили, что в крайнем случае можно будет взять на абордаж крейсер конфедератов и разграбить его, как в старые добрые времена, но Вирту с Роджером было не до шуток.
Последняя проверка подтвердила полную готовность и Вирт, стоя на мостике, почувствовал дрожь от набирающих полные обороты «турбаниевых» двигателей. Моргенштерн медленно, словно нехотя, отрывался от земли, и майор почувствовал лёгкую волну возбуждения, пробежавшую по телу. Рейд начался.