***

Да, про Батумское дело рассказывали не так — там было всё значительно более скучно:
Вошли, мол, самым малым ходом как к себе домой — темнота кромешная, но корабли на рейде видно по огонькам, что пробиваются из внутренних помещений. Бухта глубокая, поэтому все стоят носом к берегу. Так по этой линии задниц наискосок и отстрелялись в расчёте на то, что, если не в этот, так в следующий в ряду корпус, торпеда обязательно угодит. Потом сразу отвернули через центр, и ушли без оглядки.
А уж когда бабахнуло и начался тарарам, тогда позагорались огни и кое-что торпедисты наши сумели разглядеть. Решили, что поразили фрегат "Махмудие", корвет "Ассари Тевфик" и канонерскую лодку «Интибах». Четвёртый корабль не опознали даже приблизительно. И про то, кого же я угостил, по нарисованному мною «портрету» признали, что похоже на «Абдул Азиз». Хлопоты по отлову нас с ныряльщиком затмили все впечатления от этих событий.

***

Так вот. Сознался нам Макаров, отчего так мрачен. У нас осталось три неизрасходованных торпеды, а где искать неприятеля, он даже не догадывается. В общем, делает в корабельном журнале запись о начале очередного ремонта машин, а сам садится крепко думать. Чего и господам офицерам желает.
Относительно же тактики применения самодвижущихся мин-торпед некоторые заключения мы сделали. Естественно, применительно к атаке неприятеля в порту или на рейде, или ещё если цель лежит в дрейфе. По идущим или маневрирующим кораблям мы  так ни разу и не работали.
Вывод из этого был один единственный — залогом успеха является скрытность. Как только торпедоносцы обнаружены — необходимо немедленно уходить, иначе - расстреляют. Так вот, подводная лодка в этом плане имеет неоспоримые преимущества, потому что её банально не видно. Даже днём. Так что катерам следует исполнять вспомогательную роль — подвести субмарину на буксире поближе к рабочему месту, а на обратном пути разыскать и дотащить до матки.
Катерам в дневное время себя показывать категорически не следует, им ночь — мать родная. Подводнику же действовать без света крайне неудобно. Вот не прилип бы я к дну, потому что элементарно увидел его приближение, если бы не тьма кромешная. Тогда всех моих злоключений попросту не было бы. Ну а маленькую рубку, если она не движется, даже при слабой волне или вообще не разглядят, или примут за мусор. Это я речь веду о необходимости всплыть, чтобы прицелиться — навести торпеду на цель из под воды-то никак не получается. Плохо сквозь неё видно на расстояниях, удобных для выстрела.
Вот и получается, что планировать действия следует на предрассветный час. Тогда катера «отпустят» меня на цель ещё в темноте и неприятель их может обнаружить только на отходе. Самая же проблемная часть любой вылазки — эвакуация. Продержусь ли я в своём «пыточном механизме» от рассвета и до заката — кто знает! Однако, никаких побуждений к эксперименту в душе своей не обнаруживаю.

***

Никуда мы из этих вод так и не ушли. Изредка маневрировали под парусами. А то в дрейфе лежали, или стояли на якоре. К острову Змеиному не подходили, материковый берег из виду не теряли, пережили два коротких шторма и один средней плотности туман.
Сулинское русло не давало покоя нашему командиру. С внешнего рейда, видишь, корабли он разогнал, а что творится на реке - издалека не видно, и близко подходить нельзя — вдруг спугнём!?
С начальством связываться тоже нельзя — оно всегда всё старается запретить. Это хорошо отработанная всеми руководителями технология — препятствовать подчинённым, пресекая любую инициативу. Минимизируют риск администратора — наказывают ведь за ошибки..., серьёзно наказывают. А за «не сделано» - ласково журят и просят поторопиться. То есть - всегда остаётся свобода для паркетного маневра.
Наконец, Степан Осипович решился. Или дождался нужного сочетания астрономических и метеорологических факторов? Освещённость, облачность, волнение - всё было удачно.
На сей раз постарались подгадать так, чтобы своё самостоятельное плавание «Маленький ныряльщик» начал на рассвете. Привёл меня Зацаренный на «Чесме» - у неё приличный ход, так что при случае, и сам убежит, и меня из под удара утащит. Разведки ведь не проводилось. Достаточно и того, что «Великий князь Константин» грозно маячил в видимости береговых наблюдателей. И ведь никто не направился к нам чтобы наказать за наглость. Одним словом - боевой дух у турок нынче не в дугу. Не боевой он вовсе.
Два затемнения голубого огонька на корме катера - сигнал остановки. Подхожу к правому борту и слышу: «Четыре кабельтова строго на вест». «Чесма» неслышно растворяется во мраке, а я уравниваюсь, перехожу на дыхание от баллонов, и иду куда велено. Семьсот сорок метров. Семьсот сорок секунд.
Отлично мы сегодня рассчитали время — как раз рассветает. Всего-то двенадцать с половиной минут, а уже угадывается полоска мыса правее. Промах, конечно, но закономерный. Поворот, и я огибаю этот выступ суши, оставляя его слева. Вот ныряльщик и в реке. Лодка чуть проседает — пресная вода менее плотная, чем солёная морская, а мой корабль — прекрасный ареометр. Сразу почуял разницу.
Убавляю воды в цистернах и держусь от берега в сотне метров. При известной мне ширине русла это должна быть его середина. Иду, справа темно, а слева есть огоньки селения, блекнущие по мере того, как светлеет небосвод. Уже и строения впереди просматриваются и причаленные корабли угадываются. Но главное — меня сдерживает встречное течение — я просто стою на месте.
Ухожу вправо и долго ищу противоположную сторону протоки — как-то тут шире оказалось, чем я полагал. Не так-то просто оказалось подойти к берегу. Низменные топкие места, поросшие камышом, опасны тем, что здесь проще простого спрятать в зарослях дозорных на лодке. Зато глубины — воробью по колено. Вода же настолько мутная, что о какой-либо видимости в ней нечего и говорить.
Зато встречный поток тут почти незаметен. Крадусь, всматриваюсь, оцениваю силу течения и отчётливо вижу справа нос судна, основная часть которого скрыта камышом. Паром или понтон — сразу и не скажешь. От него в воду тянется толстая цепь. Оба на! Кто бы подумал, что до этого дойдёт?! Отгородили, стало быть, турки, протоку от моря.
Бросаю педали и мирно дрейфую. Дилемма, однако, получается. У берега слишком мелко, чтобы пытаться поднырнуть под препятствие, а там, где глубоко - сильное встречное течение. Сижу, считаю, прикидываю. Как ни крути — полная ерунда. К тому же на речной водной глади мою рубку запросто приметят с правого, который сейчас о меня слева, берега. Там уже люди ходят и видны стволы пушек, торчащих из укреплений. Редуты? Флеши? Что-то в этом роде.
Меня потихоньку выносит обратно в море, которое уже изредка видно сквозь камыши. Итак, тут очень тонкий низменный мыс, намытый рекой. Не найдётся ли сквозь него какого-нибудь прохода? Уж очень он густо порос камышами. Собственно, я и грунта-то тут толком не видел. Вдруг я принимаю за твёрдую землю торчащие из воды вершины растений?
Подождал, пока меня не вынесло к окончанию тонкой полосы растительности, а потом снова двинулся вдоль неё, но с другой стороны. Это я опять оказался в солёной воде, потому что подвсплыл. Прошёл пару километров почти параллельно только что покинутому мной руслу, и разглядел что-то вроде прохода вглубь. Туда и нырнул. А ведь действительно, можно через эту «сушу» проплыть. Конечно, заросли камыша то сходятся, и тогда их приходится раздвигать носом, то расходятся, и становится тревожно, а не увидит ли меня кто-нибудь на этой открытой «полянке». Садился на мель пару раз, но продувался и выпячивался назад. Потом снова искал дорогу правее или левее. Часа за три добрался до Сулинского русла.
А тут у меня просто разбежались глаза — длинная череда кораблей стоит напротив  вдоль правого берега носами вверх по течению. С них меня мгновенно обнаружили, завопили, забегали. А что? Торпеда дойдёт, промахнуться тут просто некуда, учесть снос от поперечного течения я физически не в состоянии. Пронырнул сотню метров поперёк реки, всплыл, взял поправку на глазок и выстрелил. А потом сразу погрузился, а то не хватало мне только пули в стекло — уже ведь стреляют. Выставил курс точно вдоль русла — оно тут идёт прямо на восток северо-восток — и пошёл минимальным ходом на глубине четырёх метров — меня и вынесло в море через полчаса. Цепь я не потрогал, наверное, ниже прошёл. Или выше — не знаю в точности — ничего ведь не видать из-за мути. Взрыв слышал через положенное время, а в кого угодил, ума не приложу. Мог и в берег попасть, потому что видел зазоры между кораблями. Знаете, закон ехидства Природы, он ведь всемирный.
Финал моего предприятия бы скучен. Через два часа спокойного хода услышал сигнал призыва — звяканье по металлу, а через полчаса меня взяла на буксир «Чесма». Тот факт, что против оптимистического расчёта прождали они лишних четыре часа, это не страшно. Ни разу у нас ещё ничего не получилось строго по плану.