***
Убитых не было, ни у нас, ни на «Весте». Вот не поймали мы ни одного попадания, хотя приличной подводной вмятиной обзавелись. Как раз ударной волной от взрыва того самого снаряда и наводчика нашего приложило так, что он сломал себе руку. Осколок мой оказался деревянным и непонятно откуда прилетевшим. Рану обработали йодом и по-взрослому забинтовали всю грудь. Очень убедительно смотрелось. Замковому прописан покой и холод на голову. Э-э, чуть не забыл! У него не только работа такая, но и фамилия. Скажете – совпадение? Не-а. Это происки господ офицеров. Хотя, наверное, и я бы так же поступил, определяя матросу обязанность.
Еще один раненый имеется у наших соседей. Ему пуля зацепила верхнюю кромку уха, за что он шибко осерчал и всадил торпеду в борт «Фетх-и Бюленду». Остальные катера к этому «пирогу» просто не успели. А может быть, отвлекали внимание? Не скажу наверняка. Сам не видел, а во время позавчерашней корриды эти четыре довольно шустрых маломерка чего только не вытворяли.
Вот у этого лейтенанта повязка – залюбуешься. Во всю голову. Прям – вылитая мумия.
Турков из воды выловили много и всех устроили на «Весте». Потом мы опять стояли, сцепившись бортами и перекинув сходни с палубы на палубу. Команды принялись интенсивно ходить друг к другу в гости для обсуждения пережитого и рассмотрения случившегося с разных сторон. Мне показалось, что после созерцания картины потопления грозного броненосца в открытом бою посреди моря стараниями двух вооружённых купеческих пароходов, и у офицеров, и у нижних чинов натурально посносило крыши.
Иначе, чем Вы объясните начавшееся паломничество от соседей к нашей козе. Я думал, она лопнет от подношений, однако, ничего, выжила. Даже не скорбела ничуть.
Атмосфера праздничного ликования, группы обсуждающих кто куда стрелял и как далеко или близко ложились турецкие снаряды – картина для палуб боевых кораблей нехарактерная. Не хватало только духового оркестра на деревянной эстраде, чтобы аналогия с народным гуляньем стала полной. Я уже думал, что вот-вот начнётся раздача винной порции, но, видимо, командиры контроля над ситуацией не теряли, хотя отдельные группы изредка заныривали куда-то. Кое у кого что-то было припасено, да видать, немного. А делились друг с другом щедро – оно и выходило по семь капель на нос.
Потом в кают-компании состоялся праздничный обед. Наших офицеров пригласили в полном составе, и меня с ними. Я, знаете ли, на «Великом князе Константине» пользовался некоторой свободой и запросто мог себе позволить столоваться вместе с нижними чинами, отчего никто и не думал обижаться, но в этот раз оказался в блестящем обществе — тут только своих офицеров больше десятка, да от нас трое пожаловало — все кто не на вахте.
Старший офицер — целый князь, и еще подполковник артиллерии имелся в наличии — всё это однозначно указывало на предпочтения командира, на его склонность к пушкам. Меня официально представили всем по очереди, хотя, скорее получилось наоборот, потому что моё имя прозвучало лишь однажды, а дальше речь шла о новых знакомых. Довольно чопорный ритуал, занявший немало времени.
Естественно, был поднят тост за сегодняшнего победителя - лейтенанта Владимира Перелешина. Причём пили мы из крошечных рюмок не что-нибудь, а трофейный виски. Неполную бутылку выловили на месте трагедии и разлили по чуть-чуть, чтобы хватило всем. Собственно, по глоточку и досталось. Навеяло чем-то древним… когда-то, говорят, воины, одержавшие победу, пили кровь поверженного врага. Конечно, самогонка из пива это немного не то, однако аналогия в сознании возникает.
Должен признаться, что заговаривать со мной никто из офицеров не пытался, но смотрели дружелюбно и, я бы сказал, ухаживали за Вашим покорным слугой, как за дамой. Я, право, озадачился от столь подчёркнутого внимания. Поначалу думал, что это из-за того, что оценили по достоинству торпеды, но потом сообразил, что вряд ли. Потому что наши офицеры уже привыкли считать эти «снаряды» своими. Не без оснований, кстати — их трудами они бегут куда как скорее и чуток дальше, да и на курсе держатся более-менее прилично. Насколько я знаю человеческую натуру, не могли ни лейтенанты, ни мичман, даже случайно проговориться о том, кто их первым придумал. Тем более сговор между нами по этому поводу состоялся вполне определённый, а люди они надёжные. Я с ними в разведку ходил, в каждом уверен.
Что ещё любопытно — был тут лейтенант Рожественский. Точно помню, что в Русско-Японскую он эскадру вёл с Балтики на Тихий океан. А нынче на втором катере турка атаковал. Тут, на «Весте», катера, имён не носят, а различаются по номерам.
В конце обеда Николай Михайлович — командир корабля спросил меня, как бы я порекомендовал поступить с пленными турками. Если возить их с собой, то надо кормить, отчего срок плавания заметно сократится. А везти их хоть в Севастополь, хоть в Одессу — так жалко уголь жечь. Опять же — время терять.
- Думаю, тех, кто постарше званием, стоит оставить себе, - рассудил я, - а нижних чинов имеет смысл быстренько высадить на турецкий берег. Они ведь изрядно напуганы, то есть являются мощным идеологическим оружием.
На это никто ничего не ответил. Не, ну я им оракул, что ли? В чём дело? Почему по данному поводу не развернута широкая дискуссия, столь характерная для круга просвещённых и лихомыслящих флотских офицеров? Если в книжках не врут.
Основной же разговор крутился вокруг событий сегодняшнего боя. Слушая сотрапезников, я узнал, что убегающий корабль и преследующий его турецкий состояли в длительной безрезультатной перестрелке. «Фетх-и Бюленд» пытался выйти «Весте» на траверз, чтобы обрушить на неё всю мощь своего бортового залпа, но преимущество в скорости у него для этого было недостаточным – Баранов несколько менял курс и приводил неприятеля за корму.
Случалось, сократив дистанцию, турки поворачивались бортом к цели и давали полновесный залп, однако первые снаряды ложились мимо, а к моменту следующего выстрела очень сильно возрастала дистанция – заряжание больших пушек довольно длительный процесс.
Ответный огонь кормовых мортир убегавшего парохода тоже оказывался не точным. Почему мортир? А потому что они стреляют, сильно задрав кверху ствол, и снаряд из них падает на палубу по очень крутой траектории. Как раз туда, где у современных броненосцев вообще может не быть брони, или она намного тоньше, чем в бортах. Если бы ещё попадали – цены бы им не было.
Вообще-то артиллеристы «Весты» оправдывались тем, что не успели получить из Санкт-Петербурга новую установку управления артиллерийским огнём, на которую очень рассчитывали. А произошло это из-за спешки и откровенного давления начальства, буквально выпихнувшего оба наших корабля в поход после демонстрации подрыва старого парусника торпедой, что я пустил с «Маленького ныряльщика» ещё в самом начале апреля. То есть вину за свою неточную стрельбу эти молодцы уже переложили на плечи Макарова, подстроившего столь эффектный показ мощи вооружённого парохода командующему Черноморским флотом. Да еще и Баранов посетовал, что его всячески торопили и с отъездом из столицы, где он занимался этим самым устройством управления, и с подготовкой корабля к выходу в крейсерство.
О моменте спуска на воду минных катеров упомянули. Оказывается, сделали это, как только «Великий князь Константин» стал маневрировать, пристраиваясь к корме «Фетх-и Бюленда». Естественно, стремясь наказать нас, турки несколько увлеклись, пытаясь добить горящий рыскающий пароход. Но, если не лукавить, нечем им было отбиваться от катеров, кроме как ружейным огнём, от которого бронирование котельным железом вполне надёжно защищало экипажи маленьких судёнышек.
Да, противоминной артиллерии пока нет, как не сформировался ещё толком класс кораблей, которым они должны противодействовать. Дедушка минного флота сейчас лейтенант, весело празднующий победу в кругу товарищей по оружию. А его коллега, капитан-лейтенант Баранов с одной стороны несколько оконфужен, но с другой – несомненный победитель. И победил он оружием, появлению которого обязан своему оппоненту.
Моя роль в разворачивающемся действе мне совершенно непонятна, тем не менее, наблюдать за лицами его участников интересно. Народец-то тут собрался непростой. Только про двоих я точно знаю – быть им адмиралами, флотоводцами. А ещё мне кое-что известно и о капитан-лейтенанте Баранове, но не о будущем его, а о прошлом.
Он разработчик казнозарядной винтовки, применявшейся на флоте и даже в армии. В по-настоящему массовый тираж она не пошла, вместо неё на вооружение армии приняли винтовку Крнка, именуемую солдатами Крынкой. С моей точки зрения оба этих ружья одинаковы, только затворы у них откидываются в разные стороны. Заметное предпочтение заграничным образцам, которым отличались русские военные ведомства, обычно объясняют их дешевизной по сравнению с отечественными разработками, то есть речь идёт о деньгах. Намёк такой забавный получается на то, что не всё тут чисто. Уж с методами калькуляции цен я прекрасно знаком и понимаю, насколько просто вывести нужную цифру в нужной бумаге.
Пожалуй, единственным исключением, которое можно сразу припомнить, является принятие на вооружение трёхлинейки, любовно именуемой «Мося», разработанной русским оружейником. Произошло это в тысяча восемьсот девяносто первом году при правлении… это было, точно не при нынешнем царе, не помню когда и от чего помер милейший Александр Николаевич, а только до семидесяти лет наши императоры не доживали. Кажется. Не припоминаю я на августейших портретах старцев столь почтенного возраста. И, вроде как не Николай еще на троне сидел. Он ещё цесаревичем был, когда его в Японии рубанули катаной. Точного года не вспомню, а только где-то в середине девяностых это было, а не в начале. Выходит – Сан Саныч тогда задавал вектор в жизни страны. Уважаю.
Ещё на краю сознания мелькает, что, вроде как он и свободы всякие душил, что мне после разгула демократии в моей России уже не кажется чересчур большим грехом. Опять же он и сейчас с жандармом дружит – не поленился, свёл нас. Лично в разговоре поучаствовал и скруглил углы. Бли-ин! Мужик-то, похоже, реальный работник. Надо же до чего может довести логика после третьей рюмки. Пора переключаться на закусь.
О чём я недавно думал? О винтовках. Сейчас в обиход входят берданки. После Крымской войны к качеству вооружения пехоты отношение стало вдумчивое и солдатам действительно есть из чего стрелять.
А с чего я перескочил на мысли о вооружениях? С капитан-лейтенанта Баранова. Так вот, прямо сейчас, когда все испытывают эйфорию от недавней убедительной победы, возникает чувство братства по оружию. Зато потом, когда на стол начальства лягут рапорты об этих событиях, начнётся совсем другой балет. Вопрос ведь встанет о том, кого чем наградить, так что выпячивание своих заслуг и умалчивание роли других приведёт к искажению картинки, что ещё усугубится, когда дело дойдёт до написания воспоминаний.
Всегда так бывает, поверьте моему жизненному опыту. Потому и стараюсь я как можно меньше отсвечивать, что предпочитаю получать надёжные предсказуемые результаты, а не обломы от крушения надежд на признание или благодарность от властей предержащих. Это позволяет сохранять душевное спокойствие и испытывать уверенность в завтрашнем дне.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
