ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Обед, протекавший, как это и положено, под непринужденную, светскую беседу (Василий Петрович расспрашивал Ваню об отце и о том, «гости из Америки» находят Московскую жизнь), был прерван самым бесцеремонным образом. Не успела Марьяна подать горячее, как в дверь постучали, и в прихожую вторглись два незваных гостя: хорошо знакомый Овчинниковым квартальный надзиратель в белой летней форме и при сабле, а с ним – казенного облика господин, держащий под мыщкой казенного же вида тощий портфель.
Николка отлично знал казенного господина – это был надзиратель гимназии, где учился мальчик, Кондратий Елистратович Важин, по прозвищу «Пруссак». Внешность этого почтенного наставника юношества и правда наводила на мысль о чем-то сугубо германском – остые, закрученные вверх, жестяные усы и непроницаемо-казенное, высокомерное выражение лица заставляли вспомнить о Бисмарке и прусском ордрунге. Но прозвище свое надзиратель получил не только за характерную внешность . Он обладал удивительной спсобностью появляться неизвестно откуда в самые неподходящие с точки зрения его подопечных моменты – например, сразу после того, как брошенный преступной рукой ранец с звоном выносил стекло; или же когда группа злоумышленников, опасливо озираясь по сторонам, кралась к выходу из гимназии, дабы неправедно прогулять очередной урок. Гимназисты младших классов до дрожи боялись Пруссака; старшие же относились к нему со сдержанной ненавистью и неприязненным уважением – как к достойному и опасному противнику. История противостояния надзирателя и старшеклассников насчитывала уже много лет и составляла изрядный пласт легенд 5-й казенной московской классической гимназии.
И в этот раз Пруссак подтвердил свою зловещую репутацию, появившись тогда, когда его ждали меньше всего; при одном взгляде на надзирателя, уши Николки похолодели, а сердце стремительно провалилось куда-то в желудок. Ваня же, выглядывавший из-за плеча товарища, наоборот, был встревожен, скорее, явлением городового – после вчерашнего инцидента в кафе мальчик относился к гимназическим чинам безо всякого почтения.
- С нашим почтением, Василь Петрович, - доброжелательно прогудел квартальный. Овчинников, как домовладелец и человек, безусловно, благонадежный, хотя и «тилигент», пользовался у полицейских чинов самой радужной репутацией. – - Так что вот, господин из гимназии, насчет вашего племянника пожаловали. – и квартальный кивнул на своего спутника. –
- Точно так, господин Овчинников. – сухо произнес Пруссак. - Простите, что вынужден потревожить вас в столь неурочный час... –и надзиратель покосился на застывшую в дверях столовой Марьяну, с блюдом, на котором исходило ароматами жаркое с тушеной картошкой, которое она как раз собиралась подавать к обеду.
- Прошу извинить за то, что пришлось оторвать вас и ваше семейство от трапезы, но дело, ради которого мы явились, не терпит ни малейшего отлагательства. –
- Что ж, господа, проходите, прошу вас – Василий Петрович посторонился, пропуская незваных гостей в столовую. Пруссак, коротко кивнув хозяевам дома, прошел мимо замершей со своим блюдом Марьяны; Николку с Ваней он демонстративно проигнорировал. Квартальный, неловко потоптавшись проследовал за надзирателем. В столовой сразу сделалось тесно; восхитительные ароматы супа и жаркого оказались заглушены ядрёнеым запахом дегтя, исходящего от сапог квартального. Тетя Оля, не меньше Марьяны перепуганная вторжением официальных чинов, зашутшала юбками, вытуривая из комнаты малоленнюю Настю и изнемогающую от любопытства Марину.
Сам Василий Петрович, пропустив в гостиную визитеров, вслед за ними вошел в комнату:
– Что ж, господа, чем обязан? – голос Николкиного дяди звучал так же сухо-официально, как и речь Пруссака. Василий Петрович, безусловно, узнал надзирателя Николкиной гимназии и теперь догадывался, что неприятный визит связан с какими-то проказами племянника. А то, что гимназического служителя сопровождал еще и городовой, говорило о крайней серьезности проишествия.
- Около часа назад в переулке, возле нашей гимназии, - голос надзирателя был сух и бесцветен; он будто пересыпал из ладони в ладонь горсть шелестящих, сухих осенних листьев, - чином полиции были найдены трое учеников в весьма плачевном состоянии. Все трое заливались слезами и бессвязно жаловались на сильнейшее жжение вглазах. –
_ Да орали они, как оглашенные. – вставил квартальный. Я ажно решил что гимназёры с глузду сдвинулись. А один, так и вовсе, по земле катался, и вставать не хотел – кричал что ему глаза выжгли! –
- Это все очень прискорбно, милостивые государи, - недоуменно заметил Василий Петрович. – Но я, право, не понимаю, при чем здесь… -
- Все трое гимназистов, - Пруссак продолжал говорить так, будто и не расслышал слов Николкиного дяди, - указали на вашего племянника, как на виновника сего прискорбного проишествия. Так что я счел своим долгом явиться, дабы прояснить приизошедшеее в присутствии лица, к тому уполномоченного законом. – И надзиратель кивнул на квартального, давая понять, что уступает бразды правления полиции.
- Вот что, малый, - квартальный поскреб подбородок кулаком. – ты лучше, того, повинись. Потому – нету такого закона, чтобы гимназистам в глаза кислотой плескать! Я понимаю, когда барышня малохольная своему полюбовнику в лицо царской водкой, или там эссенцией уксусной ливанет, – нам вот, как раз, господин околоточный бумагу зачитывали, о том, что таких случаев много стало, - так с нее, дуры, какой спрос? Баба-она баба и есть… прощения прошу, барыня, - поправился квартальный, только заметив стоящую в дверях детской тетю Олю.
– Я про то говорю, что у барышень этих один ветер в голове, и от них не пойми чего ждать. А молодому барину такими выходками баловаться не пристало. Что ж вы так опростоволосились-то? – сочувственно покачав головой, обратился квартальный к Николке? – Может те трое вас забижали, или как? Вы уж скажите, мы люди понимающие, все разберем по справедливости. –
- Я настаиваю, чтобы ваш, господин Овчинников, племянник, дал объяснения по существу дела. – влез Пруссак. Он явно был недоволен примирительным тоном, который взял квартальный. – А уж какую оценку давать этому отвратительному проступку – будет решать гимназический совет. –
- Что все это значит, Никлолай? – дядя обернулся к Николке. Это был плохой знак – Василий Петрович называл мальчика «Николаем» лишь в минуты сильнейшего недовольства. – Ты и правда сделал то, о чем говорят эти господа? –
На Николку было жалко смотреть. Мальчик побелел, как бумага, губы его дрожали, глаза стремительно наливались слезами. Гимназист едва-едва сумел выдавить из себя несколько бессвязных звуков, как вдруг в дело вступил Иван.
- Да ерунда все это, Василь Петрович! – безапелляционно заявил гость из 21-го века. – Я сам видел – эти трое домотались… то есть, простите, напали на НикОла, а тот побежал от низ по переулку. Я был в другом конце, и дернул им навстречу. Ну, те трое, как увидели, что я бегу – живо повернули назад и сделали ноги… то есть, побежали от нас прочь. А потом мы с Николкой пошли домой, вот и все! –
- Так и было, Николай? - строго спросил Василий Петрович. Мальчик нашел в себе силы только на то, чтобы, судорожно всхлипнув, кивнуть.
- Вот видите, как эти трое его напугали? Он, пока сюда шел, вообще ни слова не мог выговорить, только икал да слезы утирал. – не унимался Ваня. - Нашли, понимаешь, слабого – втроем на одного!
- А как же тогда кислота? – недоуменно спросил квартальный. – Ее-то они не выдумали? –
- Вот что, миилостивые господа, - неожиданно вступила в разговор Николкина тетка, - а что, лица мальчиков сильно обожены? Глаза пострадали? Видеть они могут? –
- Да все с ними хорошо, барыня, - поморщился квартальный. Что им сделается, обормотам? Глаза только красные, как у кроликов, да морды… то есть лица в грязи перемазаны, и всех дел. А чтобы ожоги – так нет ничего, господь милостив... –
- Ну, тогда, может быть, дело вовсе не в кислоте? – спросила тетя. - Если кожа на лицах не обожжена – значит никакой кислоты и не было? Возможно, мальчики просто шалили, подняли пыль и запорошили друг другу глаза? А потом, когда к ним подошел городовой – с испуга стали наговаривать на НиколЯ? –
- Да и как мог мой племянник плеснуть в глаза кислотой всем троим? - поддержал супругу Василий Петрович. – Я еще понимаю – одному; достал из кармана склянку, вынул пробку – и пожалуйста, готово. Но – троим? Нет, воля ваша, господа, но рассказ этих ваших… гимназистов решительно не вызывает у меня доверия. Могу я лично расспросить их об этом проишествии? –
После этих слов Николка, было воспрянувший духом, снова обмер – он представил себе, чем може закончиться беседа дяди и его недругов. Но, к счастью, квартальный пресек надвигающуюся угрозу:
- Да не утруждайте себя, ваше благородие, Василь Петрович. Тех шелопутов я по домам отправил, пущай рожи от грязи отмоют. – Я же вам говорил, сударь (это уже надзирателю), - те сорванцы сами все и удумали, а на племянника господина Овчиннникова зря наговаривают. Мы-то знаем – оченно приличный молодой человек, и никогда за ним никаких безобразий не замечено. –
- Не знаю, не знаю…- Пруссак все не хотел признавать своего поражения. – Я, право, удивляюсь, господин квартальный, вашему благодушию. Ясно ведь, что раз о безобразном проступке Овчинникова сходно свидетельсвтую все трое его соучеников – это не может не иметь под собой некоего основания. –
- Да сговорились эти паршивцы, вот вам и все основания! – немедленно отвел аргументы надзирателя квартальный. Повторяю вам, сударь – племянник Василь Петровича нам хорошо известный. Вполне положительного поведения юноша, не то что те трое охломонов. Вы уж там, у себя, в гимназии, сами разбирайтесь, а полицию в ваши дела без нужды не впутывайте. Так что – счастливо оставаться вам, господа хорошие! –с этими словами городовой поднес руку к козырьку в фуражке и покинул театр боевых действий.
Надзиратель, лишившись поддержки стража порядка, так же счел за лучшее удалиться вслед. Сухо попрощавшись с Василием Петровичем и тетей Олей, извинившись за испорченнный обед, Пруссак проследовал к выходу. Напоследок он обернулся и выпустил парфянскую стрелу:
-А с вами, Овчинников, мы поговорим в гимназии. И не думайте, что эта выходка сойдет вам с рук! -
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Отредактировано Ромей (16-04-2014 09:55:35)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
