- Вот видишь, а ты опасался идти к лейтенанту! – на ходу упрекал товарища Николка. Ничего он не заподозрил, и вообще – очень интересный господин. Вон, книг у него сколько, и шпаги на стенах какие, старинные! –
- Да, интересный, кто бы спорил, - хмуро соглашался Ваня, озираясь невольно на совершенно хитровского типа, пристроившегося в нише стены. Тип, впрочем не обращал никакого внимания на мальчиков; отставив далеко вперед замотанную невообразимыми тряпками ногу в драном лапте, и потряхивая перед собой плошкой с парой медяков, он заунывно тянул что-то жалостливое.
- Только он не просто интересный… а, скорее, интересующийся. Когда мы уходили, я случайно увидел в зеркале, как он нам вслед смотрел, – ну, когда думал, что мы его не видим; так, не поверишь, оч-чень заинтересованный был взгляд у господина лейтенанта. А казалось бы – ну что ему два гимназиста? Подумаешь, фигуры, было бы на кого смотреть… -
- Зато вон какой альбом красивый ты у него выменял, - не уступал Николка.
- Это точно, - и Ваня, в который уже раз, достал из сумки полученный от лейтенанта альбом. На выцветшей матерчатой обложке было оттиснуто золотыми, некогда, буквами: «Картинки вступления Русского Императорского Воинства в Париж, в марте 1814 году от рождества Христова».
Ваня рааскрыл свое приобретение. На первом же листе, хитрой славянской вязью, в окружении многочисленных виньеток, пушек, знамен и античных воинственных богов, красовались слова из манифеста Александра 1-го:
«Победоносное воинство наше, которого храбрость и прежде, даже и в самые отдалённейшие времена, всему свету была известна… ныне новыми подвигами своими не токмо Отечество своё, но и всю Европу спасло и удивило».
Далее следовали изящные миниатюры – виды города Парижа, со вступающими в него колоннами александровских гренадер; русские офицеры на бульварах; казаки, купающие коней в Сене – полуголые, усатые, они весело улыбались выглядывающим из-за угла миловидным, испуганным француженкам…
Ваня вздохнул, и закрыл альбом:
- Пожалуй, оставлю-ка я его себе. Где потом такую красоту сыщешь? Раритет, что ни говори. А вообще-то, у нас тут, куда ни плюнь, одни раритеты... – и мальчик снова озабоченно почесал переносицу.
- Да что тебе снова не так? – не выдержал Николка. – И альбом получили, и карточки твои поменяли! Мало того – лейтенант даже, сверх альбома, денег предложил. Сколько там, 17 рублей? Сумма-то немаленькая.. -.
- 16 с полтиной. – И Ваня похлопал себя по карману тужурки. Там весело звякнула горсть монет, полученная от щедрого лейтенанта. – Еще бы не предложил – где бы он еще такие открытки взял? Я, к твоему сведению, всю ночь по сетке лазил, картинки выискивал. Потом еще полдня верстал. А бумаги для фото-печати сколько извел – жуть! Это, по твоему, ничего не стоит? –
Тут Ваня несколько покривил душой. Он, и правда, довольно долго выискивал в интернете картинки с подходящими военными сюжетами – пока не набрел на какой-то импортный ресурс, буквально заваленный скриншотами самого разного содержания. В основном, там были кадры из старых американских фильмов - отряды «федеральной кавалерии» на галопе, окруженные индейцами караван поселенцев. Повозки, сдвинутые в круг, скачущие краснокожие, поселенцы в стетсоновских шляпах и с винчестерами… короче, все атрибуты вестерна.
На этом поиски и окончились. Ваня до трех утра качал с найденного сайта все картинки подряд, а потом еще несколько часов всталял изображения в заранее отобранные старомодные рамки и форматировал получившиеся открытки для печати. В итоге, к лейтенанту Никонову мальчики явились, имя в запасе около полутора сотен самых разнообразных «открыток» невероятно высокого, по местным меркам, качества.
Смущало Ваню одно. Памятуя о том, что лейтенант, при знакомстве в лавочке букиниста на Сухаревке, рассказал мальчикам о своем увлечении военно-морской тематикой, Ваня собирался хотя бы часть открыток выдержать в этом стиле. Однако, идея распечатывать батальные полотна Айвазовского и голландских мастеров его не привлекла – мальчик логично предположил, что репродукции этих картин здесь и без него имеются в избытке. Так что он надергал десятка два кадров из каких-то исторических фильмов про сражения броненосцев времен войны Севера и Юга, а так же , сюжеты, посвященные бою перуанского монитора «Гуаскар» с британскими «Шахом» и «Аметистом». А напоследок - добавил полтора десятка эффектных скриншотов из какого-то японского фильма про войну то ли с Китаем, то ли с Кореей. Скриншоты эти Ваня отыскал на форуме любителей японского кино – и, если судить по комментариям, война эта состоялась то ли в 1870-м, то ли в 1877-м году. Так что мальчик использовал эти материалы с легким сердцем – ведь здесь война эта уже случилась, так что опасаться было нечего. Особенно привлекло Ваню то, что по нижнему обрезу скриншота шла красивая и совершенно непонятная надпись японскими иероглифами; видимо, фильм был с субтитрами.
Но сегодня Ваня заметил, как переменился в лице лейтенант, когда увидел открытки, слепленные на основе этих кадров. Точнее, сначала он заинтересованно всмотрелся в открытку, потом на лице моряка появилось легкое недоумение, а потом… он словно бы отшатнулся от карточки, которую держал в руках - и переменился в лице. И еще, Ваня очень хорошо запомнил острый, и совсем не дружелюбный взгляд, который бросил на него в этот момент лейтенант. Длилось это всего мгновение, после чего Никонов справился с собой и вернулся к прежнему иронично-добродушному тону, которым и раньше беседовал со своими юными гостями. Но Ваня отлично запомнил тот взгляд – и теперь гадал, чем же он был вызван?
А Николка тем временем наслаждался жизнью. Майский день был великолепен, , тщательно составленные планы были выполнены, причем – в полнейшем объеме; воробьи весело скакали по мостовой, мимо тарахтели по брусчатке пролетки, а на углу бульвара маячила бочка с ледяным квасом – ну что, скажите на милость, еще желать от жизни? Вот мальчик и подпрыгивал на ходу, вспоминая об удачном визите к Никонову и пытаясь как-то вдохновить своего столь некстати захандрившего попутчика.
А Ваня, тем временем, и сам отвлекая от мрачных мыслей:
_ Слушай, Никол, помнишь, ты рассказывал о каком-то оружейном магазине? Ну, когда еще мы на Сухаревку добирались? –
Гимназист кивнул:
-Да, это же тут, совсем рядом, на Никольской! Хочешь, пойдем, покажу? –
Ваня на секунду задумался. Не то, чтобы вырученные 16 рублей с полтиной как-то уж совсем жгли ему карман, требуя потратить неожиданную прибыль. Но, с другой стороны, перспектива положить в карман свой, собственный, НАСТОЯЩИЙ револьвер, заряженный самыми настоящими БОЕВЫМИ патронами…
То, что в любой оружейной лавке или в охотничьем магазине можно было невозбранно, приобрести любое выставленное там оружие, показалось Ване совершеннейшей дичью. Мало того – оружие это мог купить кто угодно, не предъявив при этом ни единой бумажки! Когда отец в первый раз упомянул об этом, Ваня просто рассмеялся, решив, что его разыгрывают. Однако же тот и не думал шутить – законы Российской империи ВООБЩЕ никак не ограничивали право любого человека приобрести в собственность любое оружие, хоть холодное, хоть огнестрельное, хоть боевое, хоть охотничье. Газеты, выходившие в крупных городах, пестрели рекламой оружейных магазинов, и вежливые, лощеные приказчики всегда были готовы подобрать по требованию клиента хоть тульскую двустволку, хоть заокеанский револьвер заокеанский «коровьих мальчиков» – платили бы только деньги.
Так что Ваня, долго не раздумывая, согласился. А что? Средства в кармане имелись, отца с его разумными, но порой такими занудными нравоучениями рядом не было, а до одного из лучших оружейных магазинов Москвы – рукой подать. Право же, о чем тут еще думать?
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Интересно, куда там люди облегчаться ходют?
А мусорки е? Где? И это ещё, как я понял, не продуктовый рынок. Наверно ещё запах нафталина, дёгтя есть. А ещё что?
