А он, оказывается, и оставил. Да еще какие! Боргхардт  поведал, что кроме вот этой «картотеки» с ящике хранилось письмо, собственноручно написанное древним ученым - внимание! - на коптском языке. Суть его, вкратце сводилась к следующему: Он, Абу ибн… кто-то там, сумел прочесть письмена, составленные древними, мудрыми обитателями нашего мира еще до Всемирного Потопа, и, прочтя - ужаснулся. После чего многие годы изыскивал способ, как исчислить меру Добра и Зла, которые могут принести в подлунный мир знания, изложенные на этих металлических листах; а претерпев в сих изысканиях неудачу - решил уничтожить собственноручно сделанный перевод. Мало того - вместе с ним уничтожению подвергся еще и «ключ», позволивший прочесть данный текст, поскольку ничего общего с языками , известными в подлунном мире он не имеет, и человеческий разум бессилен одолеть его тайну своими скудными и ограниченными силами….
Далее в тексте следовали горькие упреки самому себе по поводу допущенной много лет назад неосторожности, из-за которой часть перевода, в том числе и фрагмент, содержащий пресловутый «ключ» была оставлена в «далекой стране». И тут же выражалась надежда, что люди, на чье попечение были оставлены опасные тексты, слишком увлечены своим служением Творцу, и, надо полагать, не проявят внимания к тому, что у них хранится. И это замечательно,  поскольку в противном случае мир таки ждут неисчислимые бедствия.
Бедняга Боргхардт голову сломал себе за 12 лет, пытаясь найти тот самый «ключ». Искал он, слава Богу, лишь в содержимом металлических листов - рассчитывал на свои бездонные знания лингвиста. Нам повезло, что ученый выбрал именно такой путь;  начни он, к примеру, поиски следов египтянина - он вполне мог бы  и добраться до Маалюли.  Нужно для этого, было, по сути, только одно - рассказать хедиву, что хранилось в его коллекции и коротко обрисовать перспективу. Нет сомнений, что вельможа в лепешку бы расшибся, а помог бы Боргхарду добраться до цели. Но - подвела самоуверенность. Или инерция мышления;  любой человек склонен решать стоящую перед ним проблему в меру своего жизненного опыта. 
В общем, промаявшись сколько-то лет с переводом загадочных надписей, немец вбил себе в голову, что кроме него, разгадку этой тайны ищет кто-то еще. Тем более, что косвенные подтверждения тому имелись - принимая дела в качестве хранителя собрания редкостей хедива, Боргхардт наткнулся на любопытную запись. В месяце Зуль-ка’да   1162-го гожа Хиджры некий «романец» покусился на собственность тогдашнего владыки редкостей,  паши Египта, был схвачен и при большом стечении народа торжественно посажен на кол. Следуя к месту экзекуции, несчастный грязно ругался и пытался проповедовать насчет рая земного, от которого отказываются те, кто лишает его шанса добраться до означенного экспоната собрания. А  так же - грозил своим палача явлением неких всемогущих мстителей. Что, разумеется, не возымело никакого действия - жизнь бедолага закончил на колу.
Вот этих самых «мстителей», а точнее - полномочных представителей настоящих владельцев «картотеки», - и принялся поджидать герр Боргхардт, когда все попытки раскрыть тайну потерпели фиаско. И ведь дождался - нас. Никто больше за все эти годы  не проявил интереса к наследию египетского ученого.
Когда немец назвал год по мусульманскому летоисчислению, отец попросил уточнить дату по привычному нам календарю. Это оказался 1789 год - и мы оба немедленно вспомнили слышанный еще в Маалюле рассказ об итальянце, допущенном в 1783-м году к манускрипту, хранившемуся в монастыре святой Фёклы. Видимо, 6 лет понадобилось безвестному энтузиасту на то, чтобы проследить путь ковчега от Маалюли до Александрии. Характерно то, что итальянец его в итоге нашел - и мы еще раз порадовались, что немецкому книжному червю не пришла в голову мысль проделать обратную операцию.
В общем, мы встали перед крайне непростой задачкой. С одной стороны, герр Боргхардт нам, в общем, доверял - так что имелись все шансы заручиться его содействием. С другой…  если мы отделаемся общими фразами и исчезнем с горизонта, он точно не успокоится и, чем черт не шутит, докопается-таки до истоков этой загадочной истории. Тем более, сделать это сейчас куда проще: достаточно просто проследить наш маршрут, и он неизбежно приведет в Маалюлю, а уж там… в том, что посланец египетского вельможи сумеет убедить монахинь отдать ему драгоценный манускрипт, мы не сомневались.
Оказавшись вечером, в гостинице (Бургхардт собирался на следующий день самолично нанести нам визит и продолжить разговор), мы с отцом внимательно, слово за словом, припомнили беседу с немцем. Проще всего оказалось понять, что представлял из себя ключ:  вставки из символов в египетском манускрипте и совпадающие с ними по формату столпбцы коптских букв были ни чем иным, как двуязычными вариантами одного и того же текста. Пользуясь им, автор манускрипта и сумел сделать перевод. 
Мы немедленно нашли нужные кадры в фотокопиях. Оказалось, что «табличке» 16Х16 загадочных символов соответствует другая табличка,  26Х26, составленная из букв коптского алфавита. То есть, 256-ти неизвестным символам соответствует 676 коптских букв.
Разумеется, мы не могли сколько-нибудь точно сосчитать количество символов на металлических листах; но, зная приблизительно их число и располагая фотографиями одного образца, можно было, с известным допущением, оценить общее количество знаков. То же самое мы проделали и с фотокопиями манускрипта, а потом сличили полученные результаты. Если - ЕСЛИ! - наши предположения оказались верны, то египтянин оставил в Маалюле перевод примерно пятой части «картотеки» - остальное он сделать либо не успел, либо не захотел. Судя по тексту покаянной записи, опасность того, что содержалось на пластинах, египетский ученый смог оценить лишь значительно позже, выполнив полный перевод уже в Александрии. Так что, нам предстояло совершить ту же самую операцию - или отыскать того, кто сможет сделать это за нас.
Отец заявил, что в наших руках - своего рода Розеттский камень, который теперь позволит сделать полный перевод «картотеки».  Я, разумеется, никогда ни о каком таком камне не слыхал, а если и слыхал - то пропустил мимо ушей. Привычка к Википедии, что ей пусто было....
. Оказалось,  это каменная плита, найденная в 1799 году в Египте возле города Розетта , юлиз Александрии. На плите были выбиты три тремя идентичные по смыслу текста: два на древнеегипетских языках, иероглифами и демотическим письмом, а третий - на древнегреческом языке. Древнегреческий был отлично знаком тогдашним лингвистам, так что француз Шампольон смог расшифровать иероглифы, сопоставляя эти три текста. Он  предположил, что иероглифы - это не просто картинки, отражающие некие смысловые понятия, наподобие иероглифов китайских,  а еще и фонетические знаки - то есть, каждый иероглиф соответствует какому-то звуку речи.  Сделав это предположение, Шампольон сравнил иероглифы с  коптским языком (как известно, произошедшим от древне-египетского), установил их родственную связь - и с этого, собственно, и началась современная египтология.
Идея, что и говорить, была многообещающей - вполне могло статься, что и незнакомые символы на металлических пластинках тоже скрывают в себе слова и звуки неизвестного языка. В конце концов - недаром манускрипт написан на коптском.. да ведь и дата появления несчастного итальянца в Александрии тоже мола быть не случайна - всего через 10 лет в этих краях отыщут Розеттский камень и…
Тут отец заявил, что мы   встали на скользкую дорожку и притягиваем факты за уши к удобной теории. Может он и прав - но лично мне такие совпадения кажутся вполне убедительными…
Оставалась одна закавыка. Трудяга Шампольон потратил на расшифровку иероглифов  почти четверть века, причем несколько его коллег за это время потерпели неудачу и отказались от попыток прочесть тексты. Из них 10 лет он потратил только на то, чтобы определить соответствие иероглифов современному коптскому языку. И это при том, что на знаменитом камне символов было всего ничего - 14 неполных строк. Даже с учетом проделанной египтянином работы - возня предстояла на многие годы, если не десятилетия. И это при том, что не имелось ни малейшей гарантии, что мы вообще справимся с этим делом:  чтобы браться за него, надо, как минимум выучить коптский язык, причем выучить его хорошо. Так что, без специалиста нам в любом случае, было не обойтись.