Продолжение пятой главы.

***

[/align]Алиса и Шурик спрятались под козырек  магазина от неожиданно хлынувшего дождя.
Вот это был дождь! Он упал на город вдруг сразу, шипящим потоком, вымочив прохожих и превратив тротуары в горные реки, быстронесущиеся в ущельях каменных джунглей. Звуки сразу стали глуше, машины поползли медленнее, прохожие попрятались кто куда, и на улице остался только дождь: мощный, гудящий, деловито смывающий суету и тлен с мостовых.
Под козырьком сразу стало тесно от тех, кто, как и Алиса с Шуриком, прятались от дождя.  Молодой человек  деликатно приобнял спутницу за плечи, прикрывая от секущих струй  - и сурово нахмурившись, смотрел куда-то сквозь пелену дождя,.
Продолжать разговор не получалось - вокруг было полно народу, а говорить предстояло о  речь шла о взломе пароля ноутбука  Семенова. Увы, именно так - когда Алиса принесла трофей домой и попыталась включить, тот мигнул и вместо загрузочной заставки Виндов, потребовал пароль. Стандартные варианты типа «1,2,3,4» не прокатили - и Алисе пришлось звонить Шурику.
Почему именно этому айтишнику-реконструктору, а не кому-то из редакционных компьютерщиков , скажем -  Мишане или Куроедову? Да потому что Мишаня будет ныть про уголовный кодекс, весь мозг вынет. Куроедов, наоборот, сделает всё, что ни попроси, но вот потом… Про его шептались, что мужик нечист на руку, не брезгует шантажом и охотно стучит редакционному начальству. Поделится с Петровичем, главредрм - а тот уж выходки Алисы с чужим ноутбуком точно  не одобрит.
А тут еще «выстрелил» последний пост Степы Стопкина.
Один из комментариев к этому сообщению был похож скорее на отчаянный крик души. Некая женщина написала о том,  что пропал ее сын Валентин. Она рассказала, что друзья Валентина сначала врали его родителям, будто мы молодой человек отправился в  какую-то горную экспедицию - причём аккурат перед самой сессией! -  не удосужившись предупредить родителей или деканат. И что вы умаете? Сами эти друзья исчезнувшего молодого человека теперь тоже куда-то делись! Степан, естественно запросил подробностей - для начала, хотя бы, данные этих самых пропавших друзей.  И что вы думаете? Одного из них, приятеля Валентина по университету, звали Геннадий Войтюк…
Получалось, что компания  молодых людей вела в течение примерно полугода какой-то «пунктирный» образ жизни. Они то исчезали на несколько дней , то появлялись. От вопросов «где были» всячески уклонялись, найти их было невозможно - телефоны оказывались «вне доступа», видеть ребят никто не видел - а вот теперь все разом взяли и исчезли, причём без следа!  Теперь исчезли все. С матерью пропавшего Валентина, истерзанной дурными предчувствиями матерью общался некий приятель молодого человека, известный ей как «Дрон»  - и Алисе очень быстро стало очевидно, что это и есть тот самый бандит, запертый для экспертизы в институте Сербского...
Стопкин пообещал несчастной матери не бросать журналистское расследование и заняться, в числе прочего,  числе и пропажей Валентина.
А проклятый ноутбук Семенова оказался под паролём.
Выложив Шурику все подробности касательно пропавших студентов, Алиса не смогла увернуться от неожиданно цепких вопросов парня -и выложила ему все.
Дождь подарил ей короткую, и теперь, поразмыслив, она уже жалела, что обратилась к реконструктору. Надо было напрячь Мишаню -  поныл бы, но сделал …
- А я тебе верю, - вдруг шепнул Шурик, и его дыхание защекотало висок девушки. Она подняла глаза к лицу молодого человека. У него, оказывается, ярко-зеленые глаза, в которых пляшут сумасшедшие чёртики…
***
Содержимое ноутбука Олега Ивановича Семенова поражало своими объемами. Очень много статей, альбомы с фотографиями. Много видео с этих ихних реконструкторских маневров. Ой, а это что? Альбом «Москва_1886» с фотографиями старой дореволюционной Москвы. Часть из них уже попадалась ей -  в «Вестнике живой истории». Правда, есть нюанс: это очень качественные цифровые фотографии. Реставрация? Нет. Постановка? Не похоже. Фотошоп? Алиса перекинула  фотки на свой комп и принялась изучать данные изображений. Нет, фотошопом - как, впрочем, и другими редакторами - тут даже и не пахнет.  Только камера «кенон».
Так.. в альбоме есть и явственно состаренные фотографии.. например - вот эта. При желании, можно даже перечислить фильтры, которые были использованы при обработке данного изображения…
И что получается? А то, дорогая моя, что эти снимки Москвы 1886-го года сделали цифровой камерой «кенон» -  а потом искусственно состарили, чтобы выдать за… И где, скажите на милость,  были ее глаза, когда она просматривала журнал? Семенов, разумеется, может не знать нюансов старой фотографии и неизбежно возникающих при этом  эффектов. Вот, например -  из-за технических особенностей тогдашнего процесса  фотографирования, объекты композиции должны оставаться неподвижными в течение четырех-пяти секунд. Помните, знаменитое - «Сейчас вылетит птичка»? Недаром большинство людей на очень старых фотографиях принимают столь неестественные позы - когда человек слышит от фотографа «не шевелитесь», но замирает, конечно - но получается это у него крайне неловко, и, конечно, не может укрыться от глаз зрителя. Ну не было у тогдашних фотографов  длинной выдержки, которая повсеместно используется сегодня! А фигуры на тех  фотографиях, где люди изображены в движении, всегда немного  слегка размыты. Вот потому старые мастера фотографии и предпочитали постановочные кадры. А здесь…
Вот, к примеру, снимок -  пролётка, запряжённая лошадью. Экипаж  движется, и это хорошо видно - и, тем не менее, чёткость изображения безупречная. Да, фотография состарена - но ошибиться, тем не менее, невозможно - если бы она была бы сделана старинным фотоаппаратом  - ноги бегущей лошади были бы ощутимо размыты. 
Так что - стоит настоящему специалисту хорошенько изучить эти якобы «старинные» фотографии - и он неизбежно обвинит их автора в фальсификации.
Алиса снова принялась вглядываться и в снимки. Нет, как хотите -а это не постановка. Да вот хотя бы… кадр пойман на оживлённой улице, снимок не подвергался обработке -и тем не менее, над мостовой, на фоне неба, нет никаких проводов - этого  проклятия фотографов, работающих в жанре городского пейзажа.
Нашёлся на ноутбуке и обширный архив статей Семенова. Алиса открывала файлы один за другим, наскоро просматривала, переходила к следующему… и так - пока не наткнулась на отдельную паку, содержащую обширную подборку материалов с общим названием  «Путевые заметки или путешествие в Сирию». В этих «заметках» в литературной форме было описано  путешествие Семенова с сыном по Ближнему Востоку - только не нынешнему, раздираемому арабо-израильскими конфликтами и всякими прочими  курдами и ИГИЛами - а тому, девятнадцатого века.  И, что самое интересное - текст богато иллюстрирован фотографиями явственно сделанными с натуры! Вот, к примеру - сам Семенов в пробковом шлеме, а рядом с ним -  дочерна загорелый «тяжелобольной» Иван верхом на коне… между прочим, если судить по мелким цифиркам атрибутов в углу кадра, именно в это самое время тот самый Иван  числился в школе больным и уроков не посещал - полезная штука всё же этот ЭлЖур…
Дойдя до описания событий в Александрии, до беседы с немецким археологом Алиса не выдержала и захлопнула ноутбук. Даже выругалась в сердцах - от общей непонятности.
На первый взгляд, Семенов просто пишет научно-фантастическую книжку в форме путевых заметок - эдакие приключения а-ля Индиана Джонс. Только вместо фашистов – некий злодей бельгиец, который строит путешественникам козни.
Если бы не  фотографии…
Еще в ноутбуке отыскалась несколько  снимков с бароном Корфом -  в приватной, так сказать обстановке. Обе сделаны в довольно-таки обширном помещении, на стенах которого развешано холодное оружие в изрядных количествах. Кроме барона, в зале - это именно зала, а не комната! - есть и другие люди. Они заняты фехтованием - судя по старомодным стойкам со шпагами и прочими палашами в руках. А эти двое, в смешных трико, похоже боксируют - только перчатки у них какие-то несерьёзные, крошечные. Разве  такие могут смягчить удар?
Что это - тот самый аристократических фехтовальный клуб, о котором нашлось упоминание в биографии барона?  Он, вроде бы, оказался энтузиастом искусства фехтования и, выйдя в отставку, путешествовал по Европе, учился у тамошних тренеров со смешным названием «фехтмейстеры» - а потом, вернувшись в Россию, основал собственный клуб. Похоже, фотография сделана именно в его стенах, а люди на заднем плане - ученики барона.
Хорош - нет, ну как же хорош! Безупречная осанка, фигура, а уж улыбка!  Улыбка очень его красит, между прочим. А на фотографиях, найденных в интернете,  барон везде серьезен до невозможности. Что ж… остаётся предположить, что этот барон Корф Евгений Петрович и правда родом из прошлого? А если этог так, то, значит….
Хватит метаний! Примем за рабочую версию то, что сбылся и этот прогноз Герберта Уэллса - машина времени существует на самом деле. Ну, может не машина, а некий магический портал, на манер старого платяного шкафа из «Нарнии» - не суть. Главное - имеется НЕЧТО, что позволяет проникать из настоящего в девятнадцатый век - и возвращаться обратно.
Отсюда следует и очередной ход - пора  искать эти самые порталы. Дрон, кончено, что-то там лепетал насчёт того, что «червоточины» закрылись - но это же не повод, чтобы не убедиться в этом самой? Тем более, средство к тому имелось - в позаимствованном на столе Семёнова файлике, среди прочего оказался чертёж  той самой «искалки». Необходимые бусинки тоже в наличии - так что, вроде бы, ничего не мешает…
Останавливает одно - Алиса, подобно подавляющему большинству своих сверстниц, совершенно не умела работать руками. Необходимость возиться с проволокой, что-то там резать, сгибать, паять - как сказано в приложенной к чертежу инструкции - вгоняла её в ступор. Что же теперь - снова обращаться к Шурику? Он, вроде, и так уже немало знает…
Нет! Алиса даже вскочила - настолько простая и гениальная мысль пришла ей в голову. Спасибо, конечно, дорогой товарищ, но на этот раз мы обойдёмся без твоей помощи. Алиса схватила мобильник и быстро нашла в телефонной книжке нужную запись - «Юл. Ал».
Трубку взяли сразу.
Добрый день, Юлий Александрович! - защебетала девушка. - Это я, Алиса, не забыли меня еще? Можно я загляну к вам сегодня?
***

Отредактировано Ромей (14-12-2014 03:22:49)

Пожалуй

***
Любого, кто видел его впервые, Юлий Алексеевич Лерх немедленно удивлял крайним сходством с Александром Васильевичем Суворовым - тот же невысокий, сухонький старичок, те же седоватые, слегка вьющиеся волосы, венчиком окружавшие невеликих размеров лысину, та же стремительная, пружинистая походка, не дающая поверить в паспортные 73 года её владельца. С углублением знакомства сходство тоже усугублялось - язвительностью, остротой выражений и степенью невыносимости для окружающих Юлий Алексеевич удивительно напоминал великого полководца. Правда, пойти по военной стезе ему не пришлось - армейская карьера ограничилась службой в войсках связи в дремучих 60-х, - да и маршальских должностей в табели о рангах советского Минпроса он тоже не дослужился. Юлий Алексеевич вышел на пенсию начальником учебной лаборатории МГПИ им. Ленина, но работать не перестал - как и раньше, студенты, неравнодушные к физике, механике, да и вообще к экспериментальной науке, были частыми гостями в его доме. Да и сам он, к радости нового завлаба, что ни день, появлялся в институте. Впрочем, «к радости» - это, пожалуй, сильно сказано; коллеги, занимавшие начальствующие должности, порой откровенно избегали общения с Лерхом, чему виной был его острый язык и крайне язвительная натура лидера. Но, что поделать, если и лабораторию и находящиеся при ней мастерские Юлий Александрович собрал в своё время по винтику, своими руками - с помощью студентов, разумеется. МГПИ никогда не относился к числу обильно снабжаемых разного рода аппаратурой ВУЗов - это вам не МАИ с Бауманкой! - а потому в заначках физической лаборатории попадались приборы 30-40 годов выпуска, а то и вовсе с ятями на шкалах. Но возраст оборудования здесь никого не смущал - у Юлия Алексеевича работало всё. А что не работало поначалу - то приводилось в порядок его сухонькими, умелыми руками, способными с одинаковой лёгкостью справиться и с перегоревшей обмоткой электродвигателя от трофейного немецкого фрезерного станка, и с новеньким осциллографом - из числа полученных институтом в начале 90-х.
Дома у Лерха царила атмосфера, заставляющая вспомнить одновременно о комнате изобретателя Шурика из «Ивана Васильевича», домике Карлсона и кабинете чудаковатого профессора из фильмов 30-х годов. По всей длине коридора, по правой стороне, от пола и до потолка тянулись самодельные книжные полки - они были настолько плотно забиты, что порой вытащить из них книгу оказывалось нетривиальной задачей. Юлий Алексеевич  тащил в дом все книги, которые полагал достойным внимания - здесь можно было найти учебник математики Киселёва, изданный до первой мировой войны, биографии артистов Малого театра и деятелей науки и инженерного искусства справочник «Джейн» на скверной бумаге, какие в начале 90-х кинулись издавать все, кому не лень, классическое серое с синим картушем многотомное издание Ж.ля Верна и совсем свежие журналы партворков «Знаки Белой Армии».  И, конечно - справочники, справочники, справочники...
Пожалуй, не было только фантастики и детективов - за исключением, разумеется, советской классики жанра, вроде Казанцева или Ефремова. С последним Юлий Алексеевич был знаком; они даже проживали соседями, в этом самом многоэтажном доме недалеко от метро «Юго-западная». От памятного знакомства у Юлия Алексеевича остались четыре книжные полки, отданные ему когда-то мэтром отечественной книжной фантастики, и с тех пор на них хранились самые любимые издания.
В комнате,к роме такого же количества книг, имелись все необходимые атрибуты мастера-на-все руки классического, советского разлива. На бесчисленных крючках висели инструменты, какие-то приспособления, происхождение которых не всякий разгадал бы даже и при внимательном осмотре; красовались модельки самолётов и кораблей из серой пластмассы, заставляющие вспомнить о полка «Детского Мира» 70-х. В комнате было ах три телевизора - невероятно древний, с водяной линзой «Т-1 Ленинград», «Темп» выпуска середины 60-з, на тоненьких лакированных ножках и сравнительно современный «Сони-Тринитрон». Как ни удивительно, работали все три - впрочем, формат современного вещания не годился уже, конечно, для патриарха советского телевидения производства завода «Коминтерн».
Помимо телевизоров, в комнате имела место масса разнообразнейших устройств, приборов -в разной степени разобранности. На полках красовались маркированные цветной изолентой банки из-под кофе и болгарского зеленого горшка - из некоторых торчали пучки карандашей, отвёрток и штангенциркулей, другие при ближайшем рассмотрении оказывались наполненными всяческими винтиками, гаечками, сопротивлениями и бог ещё знает каким техническим хламом. На краю стола, хронически уставленного разного рода нудными вещами (сейчас, к примеру, на почётном месте красовался механизм старинных настенных часов со следами вдумчивого, неторопливого вторжения в его внутренний мир) притулился ноутбук - подарок студентов. Хозяин квартиры не одобрял Интернета и компьютерных технологий - в чём и не стеснялся признаться. С чудесами АйТи у его были особые счёты - полгода назад его обожаемую лабораторию закрыли. Новое институтское начальство сочло, что будущим педагогам, призванным внедрять в массы школьников физические и математические познания, довольно будет интерактивных учебных курсов и компьютерной графики, а помещения, занимаемые архаичной (по мнению проректора по учебной работе) лабораторией пригодятся для чего-нибудь, более отвечающему духу времени. Юлий Алексеевич с истинно суворовским пылом кинулся в драку - и проиграл. В итоге, всё, что удалось утащить из обречённой лаборатории домой, пребывало сейчас по углам его квартиры, а крупногабаритное оборудования он с трудом распихал по своим знакомым, занимающим схожие невеликие должности  в московских вузах.
Юлий Алексеевич тяжко переживал гибель лаборатории, но сдаваться не собирался - он предпринял несколько попыток заинтересовать идеей физического кружка соседние школы и даже попытался сунуться с Московский Дворец Школьников - бывший Дворец Пионеров на Ленгорах - но дело пока стояло. Студенты, сохранившие самое доброе отношение к Юлию Алексеевичу, по прежнему были частыми гостями в «келье алфизика» - как они называли двухкомнатную квартиру Лерха. Захаживали и аспиранты с кафедры физики и индустриально-промышленного факультета; немалому числу из них хозяин дома до сих пор помогал с подготовкой материалов для диссертаций, причём делал это совершенно бескорыстно.
Другим полем деятельности старика стало коммунальное хозяйство дома. Кажется, ни один техник смотритель, ни один электрик или водопроводчик не знал это сложное хозяйство так хорошо, как он. Жильцы подъезда, где обитал Юлий Алексеевич, ещё с советских времен привыкли обращаться не к жэковским работникам, а в квартиру номер 165; когда же, совсем недавно, в доме принялись монтировать новые лифты, Юлий Алексеевич решительно задвинул в сторону инженера, надзиравшего за работами и принялся вникать во все их детали. В результате, монтаж лифтов затянулся на лишних полтора месяца, зато после этого за полтора года не случилось ни единой поломки - хотя в соседние подъезды, где работы выполняла та же лифто-монтажная контора, ремонтные бригады приходилось вызывать с дивной регулярностью.
Юлий Алексеевич жил холостяком; за столько лет бурной деятельности он там и не удосужился обзавестись семьей, перенеся отцовскую любовь, несомненно, таящуюся в сердце всякого мужчины, и упорно прорывающуюся на поверхность, когда жизнь начинает идти под горку, на своих студентов - и многочисленных племянников и племянниц. Одной из них как раз и была Алиса - и теперь, вспомнив о дядюшке, девушка собрала листки описания и чертежей «искалки», сунула в карман пакетик с загадочными бусинками - и по пробкам отправилась  на Юго-Запад Москвы.

Отредактировано Ромей (13-12-2014 13:38:48)

Не получилось... попробую переделать фразу. Идея была такова, что с тех пор нового оборудования не было.....