- Так как Бомбей, являясь свободным городом, - торопливо продолжил старик, - официально Британской короне не принадлежал, то король прежде всего обратился к индийскому радже, не припомню сейчас его имени, контролировавшему близлежащие земли, с требованием снести анклав и изгнать его население. Однако там учились дети раджи, да и сам он окончил Бомбейский университет, соответственно, симпатии его были на стороне еретиков. Поэтому он имел наглость отказать Его Величеству. Затем Чарльз обратился к руководству Ост-Индской компании, контролировавшей торговую и деловую часть Бомбея. Однако и там получил завуалированный отказ. Руководство компании сослалось на недостаток вооруженных сил, коих едва хватает на охрану порта и складов. И вот тогда король, подзуживаемый кардиналами из Инквизиции, решился на прямое вмешательство. Он приказал лорду Черчиллю снарядить карательную экспедицию, выделив ему силы из состава Королевского флота. Для контроля действий сэра Черчилля с ним отправлялся кардинал Джованни, специально присланный из Рима. Он должен был проследить, чтобы никакие зерна ереси не уцелели...
  - И сейчас вы, наконец, узнаете то, ради чего вас сюда вызвали, мистер Хиннеган! По крайней мере, я очень на это рассчитываю! - король, похоже, уже смирился с неистребимым многословием рассказчика.
  - Кроме кардинала Джованни, представлявшего Инквизицию и Святой Престол, - Ллойд, казалось, не заметил саркастической реплики Эдуарда, - в состав экспедиции был включен и мой отец, сэр Ричард Ллойд, также, как вам, Генри, надеюсь, известно, имевший честь занимать пост канцлера нашего университета. Чарльз направил его как своего доверенного человека - ведь кардинал подчинялся напрямую руководству Инквизиции в Ватикане, а не королю. Кроме того, как полагал отец, король желал продемонстрировать представителю академических кругов, какая участь ожидает отщепенцев. В назидание, так сказать...
  Трубка ректора потухла, и тот стал усердно выбивать сгоревший табак в хрустальную пепельницу, не прерывая, однако, рассказ, чтобы не вызвать вновь неудовольствия монарха:
  - Итак, мой отец лично присутствовал при жестоком разгроме бомбейского анклава. Настолько жестоком, что даже ему, человеку строгих принципов и твердой веры, было не по себе от увиденного. Дабы вы знали, Генри, из шести тысяч жителей анклава успели убежать на территорию соседнего индийского княжества не более половины. Остальные были просто перебиты нашими солдатами. Женщины, дети, старики... Не уверен, что король давал именно такие указания лорду Черчиллю, однако факт, что этот солдафон понял все буквально, остается фактом. Уничтожить - значит уничтожить. Отец ничего не мог поделать! Кстати, погибли, в основном, рядовые члены общины. Большинство лидеров и ученых успели эвакуироваться, и именно они затем попали в Китай, став причиной наших текущих неприятностей!
  Сэр Ллойд, дойдя до основного момента своего повествования, от волнения даже поднялся с кресла:
  - И вот, следуя за британскими солдатами по дымящимся развалинам университета, отец наткнулся на разрушенную лабораторию. Среди валявшихся вокруг трупов он обнаружил некий артефакт и с ним кое-какие документы, поразившие его до глубины души. Он, конечно, не имел возможности изучить их на месте, однако осмелился, в нарушение всех инструкций, полученных от короля, не только не уничтожить найденное, но и привезти домой, в Англию! Это был крайне смелый, хотя и не самый благоразумный поступок. И отец чуть было не поплатился за свое вольнодумство - сразу по возвращении королевская Секретная служба, вместе со следователями Инквизиции учинили в его доме и рабочем кабинете обыск. Видимо, по доносу что-то заподозрившего кардинала Джованни. Я был тогда двенадцатилетним ребенком и хорошо запомнил и возвращение отца после долгого путешествия, и тот самый обыск. Они перевернули весь дом кверху дном! И.., - канцлер выдержал почти театральную паузу, - ничего не нашли! Отец, тотчас по возвращении, предусмотрительно скрыл найденное в старинном тайнике в университетской библиотеке! Однако, ввиду подозрений, вскрыть его так и не решился. И лишь незадолго до смерти сообщил о тайнике мне. Но и я тоже, во время правления дожившего до глубокой старости короля Чарльза, не осмеливался даже подумать об этом. А впоследствии и вообще позабыл. Лишь недавнее тайное обращение короля по поводу нашего отставания от Востока пробудило в моей памяти...
  - То есть, артефакт все еще в тайнике и никто его с тех самых пор не видел? - рискнул прервать канцлера Генри, чье любопытство уже не могло вытерпеть старческие рассусоливания.
  - Именно так!
  - И что же такого интригующего было в артефакте, что ваш отец, при всей своей верности королю и Вере, решился на... правонарушение? - чуть запнувшись на характеристике поступка покойного ректора, продолжил расспросы молодой ученый, сгорая от нетерпения.
  - Как вы понимаете, я знаю об этом лишь по немногословному описанию находившегося при смерти отца, - приглаживая растрепавшиеся кончики бакенбард, ректор опустился обратно в кресло. - Судя по всему, артефакт представляет собой кусок металла, предположительно - железа либо сплава на его основе, без малейших следов ржавчины. На нем имелась записка, свидетельствующая о том, что образец был изготовлен за четыре месяца до британского вторжения именно с целью постановки опыта по получению нержавеющего железа. Как раз этот факт и поразил отца до такой степени, что он совершил..., то, что совершил! А рядом находилось нечто вроде лабораторного журнала, где, предположительно, описан ход эксперимента и еще один журнал, возможно, содержащий компиляцию других изысканий по теме, проводившихся еретиками. К сожалению, отец не имел возможности подробнее ознакомиться с содержанием данных трудов.
  - Поэтому их изучением займетесь вы, доктор Хиннеган! – король рывком встал со стула, и было совершенно очевидно, что обратно садиться он уже не намерен.
  - Я... крайне польщен и заинтригован, Ваше Величество! - Генри, обращаясь к королю, опять несколько стушевался. - Хотя и не уверен полностью в... э... богоугодности данного исследования...
  - Не смешите меня, доктор Хиннеган! – нетерпеливо отмахнулся Эдуард. - Вы явно не религиозный ханжа, а без бьющего ключом научного любопытства ни за что не получили бы под свое начало лабораторию в самом Оксфорде в таком молодом возрасте! Так что с этой стороны я спокоен! Ставлю вам две задачи. Первая - вычленить из документов информацию о свойствах железных сплавов и технологиях их получения, оформив это как доклад, где не будет в явной или неявной форме указан источник данных. Я представлю его в Адмиралтейство, Военное ведомство и промышленникам как донесение разведки. И вторая задача - понять, как был получен нержавеющий образец, а впоследствии - и повторить сам опыт!
  - Боюсь, у нас не получится обеспечить конфиденциальность лабораторных экспериментов здесь, в университете! - усомнился ректор.
  - Никаких экспериментов без моего разрешения! Ни в коем случае! – подтвердил его сомнения король. - Когда и если мы дойдем до этой стадии, я подумаю, как обеспечить условия. Пока же - только изучение документов и ничего более! Кстати, еще раз хочу напомнить о мерах предосторожности. Никто не должен знать! Никто! Вы не представляете, какие неприятности доставит мне, да и вам тоже, Инквизиция, если к ней просочится хоть малейшая крупица информации... Да, кстати, для помощи и контроля я направлю вам доверенного офицера Секретной Службы. До его прибытия запрещаю предпринимать что-либо, включая вскрытие тайника!
   Завершив раздачу указаний, Эдуард резко развернулся на каблуках и, надвинув поглубже шляпу, покинул кабинет, не прощаясь. Он и так задержался более чем на час против ожидаемого. Не хватало еще, чтобы кто-то из слишком глазастых придворных заподозрил, что король не сидит в засаде на уток в оксфордских болотах, как было заявлено, а шляется по университету с неизвестной целью...

А кто мог знать об этом в обществе, где эта тема запретна?

  Конец апреля 1896 года, Оксфордский университет, Британская империя.

   Третий день Генри приходил в университет в возбужденном предвкушении. Ну когда уже прибудет обещанный королем агент Секретной Службы и можно будет приступить к вскрытию тайника? Работать в таком состоянии было категорически невозможно, хотелось, вместо нудного обсуждения закупок оборудования, необходимого для внезапно ставших Хиннегану не интересными исследований, поделиться с сотрудниками сногсшибательной новостью. Ведь единственным человеком, с которым Генри мог обсуждать тайну, являлся ректор, но заявиться к нему в кабинет просто так, поболтать, научный сотрудник невысокого ранга никак не мог. И так сотрудники уже косились на него, начиная что-то подозревать, особенно Питер, присутствовавший при внезапном вызове к канцлеру. Руководителю лаборатории надо бы взять себя в руки, а то пойдут гулять слухи по коридорам. Но как трудно себя контролировать, зная ТАКОЕ!
   Наконец, опять же после обеда, в лабораторию примчался посыльный из административного корпуса. Генри, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, последовал за ним. На этот раз в приемной, кроме секретаря, никого не оказалось. Последний, все так же молча, пропустил Хиннегана в кабинет и собственноручно плотно прикрыл за ним дверь, выполняя, видимо, распоряжение ректора.
   На этот раз, несмотря на пасмурный день, в помещении было заметно светлее, благодаря полностью раздвинутым шторам и приоткрытым окнам, сквозь которые в кабинет проникал насыщенный свежими весенними запахами воздух. Канцлер занимал свое традиционное место за столом, а вот на краю широкой столешницы, в нарушение всех светских приличий, вольготно восседал человек в сером сюртуке, державший в руках простую фетровую шляпу. У его ног блестел надраенными бронзовыми защелками потертый дорожный саквояж из плотной свиной кожи.
   Человек повернул голову и окинул Генри быстрым, но цепким и внимательным взглядом. Он был высок, не менее шести футов росту, обладал худощавой спортивной фигурой, а его прямая, как палка, спина не смогла бы обмануть никого, несмотря на совершенно гражданский костюм. Это явно был военный, может отставной, а может даже еще нет. Его, шикарные, до подбородка, бакенбарды, украшавшие несколько надменное лицо, и коротко остриженные темные с проседью волосы, только усиливали версию о военном прошлом их обладателя. Королевский агент, которым незнакомец несомненно и являлся, выглядел лет на сорок, хотя, вероятнее всего, был старше.
  - Майор инфантерии в отставке Виллейн. Джеймс Виллейн! - не дожидаясь, пока старый ректор соблаговолит их познакомить, представился незнакомец, легко соскочив с края стола и протягивая Генри руку. - Пятый Нортумберлендский пехотный полк, если слыхали!
  - Доктор Хиннеган. Очень рад знакомству, мистер Виллейн! Вы, как я понимаю, тот самый офицер, которого обещал прислать Его Величество? - про пятый полк он, как сугубо гражданский человек, не знал ничего, но афишировать этого не стал, чтобы не обидеть нового знакомого.
  - Вот так и оказываются в застенках Инквизиции! - длинный жилистый палец отставного майора неожиданно почти уперся в нос Генри. - Разве я хоть как-то дал вам понять, что я тот самый человек?
  - Но..., - начал мямлить осознавший свою неосторожность ученый.
  - В первый и последний раз! - неожиданно мягко, с укоризной покачивая головой, сказал Виллейн. Естественно, чего еще можно было ожидать от гражданского? - С этого момента вы более не даете воли своему языку!
  - Да, сэр! - несмотря на кажущуюся мягкость полученного выговора, Генри почувствовал себя, как новобранец на плацу во время своей первой в жизни поверки.
  - Да, доктор Хиннеган, излишне подчеркивать, что вы обязаны полностью исполнять все инструкции, полученные от мистера Виллейна. Никакой самодеятельности! - счел необходимым подчеркнуть молчавший до этого момента сэр Ллойд.
  Виллейн времени даром терять не стал, сразу же взяв быка за рога:
  - Идите сюда, Хиннеган! Вот, внимательно прочтите и подпишите это! - он протянул стопку бумажных бланков, покрытых печатным текстом.
   Генри вчитался. Это были разного рода обязательства о неразглашении. Неразглашение содержания получаемой конфиденциальной информации, имен и кличек агентов, адресов конспиративных квартир и даже самого факта сотрудничества с Секретной Службой. На каждый тип неразглашения имелся свой, отдельный бланк. "Развели бюрократию на казенные средства!" - неприязненно подумал Генри, ища на обширном ректорском столе письменные принадлежности.
  - А теперь - к делу! - майор ловким движением выхватил из рук ученого подписанные бланки и, пару раз взмахнув ими в воздухе, чтобы подсохли чернила, упрятал в саквояж. - Прежде всего - моя легенда. Естественно, о моей причастности к Секретной Службе не должен знать никто. Для окружающих я - офицер в отставке, прибывший в университет по собственному желанию для работы в архиве. Пишу книгу об истории Королевской егерской службы. Сэр Ллойд гарантировал, что в университетской библиотеке полно материалов на эту тему. Итак, я буду днями просиживать в читальном зале, изредка отрываясь, чтобы прогуляться вокруг. То есть, я буду все время находиться неподалеку от вас. И не только днем! Мне сняли комнату совсем рядом с вашим домом, буквально в двух шагах. Это на случай, если кто-то за вами будет следить или попробует похитить…
   От последних слов агента Хиннегану стало не по себе. Как-то иначе он представлял будущую работу, без всех этих полицейских штучек. Зачем? Кто будет следить? Похищение в тихом мирном Оксфорде, где и преступлений-то почти не случается? Откуда Инквизиции знать обо всем? Только потому, что он в уединении прочитает пару трактатов? Ерунда какая! Перестраховщики! Однако вслух возражать он не стал, прекрасно сознавая, что ничего не изменит.
  - Вас я научу подавать особые знаки, если понадобится срочная конспиративная встреча. Просто так ко мне не обращайтесь, для окружающих мы шапочные знакомые! - продолжал Виллейн инструктаж, только излишне усложняя дело, с точки зрения Генри, бесконечно далекого от оперативной работы (да он даже популярные детективы из бульварных журнальчиков никогда не читал). - Теперь о вас. Рекомендую вам на время операции ограничить до минимума круг общения, а имена тех, кого вы не можете исключить, потрудитесь сообщить мне, для проверки. А то, знаете, бывает... Вот, помнится, когда в девяносто первом мы в Бристоле выслеживали одну парочку атеистов-социалистов... Впрочем, неважно! Да, кстати, вы церковь регулярно посещаете?
  - Воскресные службы не пропускаю... обычно. Какое это имеет значение? – вопросы, да и, вообще, повадки королевского агента начали не на шутку раздражать Генри. Сколько можно заниматься ерундой, не пора ли приступить к делу?
  - Огромное! Сейчас крайне важно не навлекать никаких подозрений, даже в вещах, на первый взгляд, никак не связанных с нашим делом. Поэтому, убедительно прошу вас не манкировать посещением религиозных служб!
Хинниган лишь уныло вздохнул, покорно опустив глаза. Возражать тут явно бессмысленно!
  - Это все? - с едва заметной надеждой в голосе осведомился он.
  - Пока да. Позже я проведу с вами еще один инструктаж, более... э... практический. А теперь перейдем к распорядку вашей работы! М... профессор?
  Сэр Ллойд очнулся от некоего подобия транса, в котором пребывал, подавленный энергичностью и настойчивостью речей сотрудника Секретной Службы:
  - Про тайник, гм, да... Как я уже сообщил нашему дорогому гостю, тайник находится в центральном здании университетской библиотеки, в административном архиве. Это, если вы помните, в пристройке, справа от главного входа. Мы с мистером э... Виллейном обсудили этот вопрос и решили, что работать вы будете прямо там. Чтобы не тащить артефакты через весь университет, значит. И прятать их каждый раз по окончании работы будете в том самом тайнике, благо он расположен в подсобном помещении. Организуем вам там стол. Работать будете после пяти, когда библиотека закрыта. Я выпишу вам сейчас специальное разрешение, на срочные исследования. А днем занимайтесь своей обычной работой в лаборатории, чтобы не привлекать подозрений!
  - Не забудьте рассказать своим сотрудникам, что ищете в старинных манускриптах забытую рецептуру получения особых бронзовых сплавов! - подсказал собаку съевший на конспирации агент.
  - Да-да, совсем забыл упомянуть! - всполошился ректор