- Подойдите, молодые люди! - позвал офицер, нетерпеливо постукивая носком ботинка по доскам палубы.
Сёмка со Светкой неуверенно приблизились. Стройный, худощавый молодой человек с высоким лбом и аккуратными, слегка подвёрнутыми вверх усиками. Серые глаза смотрели на ребят с явственным недоумением.
- Откуда же вы взялись на нашем богом и святыми угодниками спасаемой посудине?  - поинтересовался офицер. Иронии в своём голосе он даже и не скрывал. - Да ещё и барышня? Задрыга, где ты откопал сих визитёров?
Мы находимся на корабле по личному приглашению адмирала Макарова! - выпалил Сёмка заранее заготовленную фразу. - Вот, господин лейтенант, убедитесь сами!
И протянул офицеру адмиральскую записку.
- Рановато вы меня в чине произвели, юноша. - заметил офицер, принимая документ. - Мичман Шишко второй*, Борис Оттович, младший артиллерийский офицер. Заведую вот этим орудием разрушения, сиречь правой носовой шестидюймовой башней.
И мичман похлопал ладонью по броне.
- Приглашение посетить корабль  выдано самим Степаном Осиповичем. - продолжил он, внимательно проглядев поданную Сёмкой бумажку. - Полпись его, узнаю, да и печать с пометкой  лейтенанта фон Кубе, флаг-офицера Степана Осиповича, на месте. Тем не менее, это не объясняет, как вы, юноша, ухитрились попасть на борт «Петропавловска» перед боевым выходом, да ещё и... хм.. с дамой. К тому же я самолично возвращался на корабль с последним катером и вас что-то не припоминаю...
Сёмка беспомощно переминался с ноги на ногу, но всё не мог понять, что бы такое соврать обходительному мичману - желательно, поправдоподобнее. Положение спас Задрыга:
- Так что не сумлевайтесь, вашбродие, я самолично видал, как их высокопревосходительство господин вице-адмирал мальцу бумагу выписали! Они  у меня ищо бескозырку взяли, в подарок ентому самому гимназёру!
И боцманмат кивнул на головной убор, который Стёпка продолжал сжимать в левой руке.
- Ну, допустим... - кивнул мичман. Однако это не объясняет, как вы, молодые люди, оказались на броненосце. И уж тем более непонятно, почему вы решили совершить ваш визит в такую рань - ведь когда Петропавловск снялся с бочки, только пять склянок пробило**.
Сёмка молчал. Загадочное слово «склянки» окончательно ввергло его в ступор.
Затянувшуюся паузу прервал рокочущий гул -  шестидюймовая башня снова повернулась. Стволы орудий описали короткую дугу вдоль горизонта. Затем железно скрипнули петли, в броневом боку сооружения открылся овальный люк. Из лязгающего, клацающего нутра махины высунулась другой офицер. Улыбающаяся физиономия была слегка измазана чем-то вроде машинного масла;  фуражку он держал под мышкой левой руки, протирая ладони ветошью. Увидав его, Сёмка взрогнул -  офицер был ему смутно знаком, но вот откуда?  Мальчик решительно не мог вспомнить этого. 
- Борюсик, с тебя завтра коньячок в «Варьете»! - жизнерадостно заявил новоприбывший. - У них там как раз бесподобный шустовский доставили, из Читы. восьмилетний!  А ты, как минутка выпадет, вразуми боцмана, пускай наведё страх божий на своих храпоидолов.  Когда скомандовали окатить палубы* перед боем, кто-то их этих болванов так расстарался, что  струёй брандспойта угодил прямёхонько в вашу амбразуру. И выцеливать бы тебе сегодня  япошат на два лаптя правее солнца, ежели бы не моё доброе расположение! Так что можешь радоваться - сгоревший предохранитель в цепи вертикальной наводки я отыскал. Сейчас гальванный старшина его поменяет, так что валандаться с ручным приводом вам сегодня не придётся.***
«Ну да, точно, - вспомнил Сёмка. - доски палубы перед боем непременно окатывают из пожарных шлангов - чтобы те не загорелись от раскалённых осколков вражеских снарядов, или по какой ещё другой причине. Впрочем, если верить авторам книг,  помогало это не очень - многие русские корабли страдали в бою именно от пожаров, причём в первую очередь горел как раз деревянный палубный настил. Посоветовать им, что ли, отодрать доски и покидать их за борт? Да нет, сначала надо добраться до адмирала. Но, выходит, они и правда собрались идти в бой? Надо поскорее выяснить какое у них тут число...»

#* В традициях русской армии и флота было именовать офицеров-однофамильцев по номерам, в порядке старшинства. Например, адмирал - Иванов 1-й, капитан 2-го ранга Иванов 2-й, и так далее. А какой-нибудь мичман вполне мог оказаться и Ивановым 17-м.

#** «Бить склянку» — значит отмечать ударами колокола каждые полчаса. Счет времени начинали в 00 часов 30 минут — 1 удар (одна склянка), 2 удара (две склянки) — в 1 час 00 минут, 3 удара (три склянки) — в 1 час 30 минут и так до 8 склянок — в 4 часа. Затем начинали новый отсчёт от 1 до 8 склянок и т.д. В даном случае, слова мичмана «пробили пять склянок» означает - «после 6.30 утра».

#*** Подобный случай и правда имел место на броненосце «Цесаревич» 28 июля 1905 года, перед сражением в Жёлтом море.

Отредактировано Ромей (30-06-2015 17:45:58)