***

Весеннее утро радовало. Москва сегодня выглядела не под стать календарю, на котором всё ещё значился март не сезону - осевшие, подтаявшие сугробы, покрытые чёрной коростой, давным-давно превратились в островки, стыдливо прячущиеся в тени от весёлого солнышка. Небо казалось по-апрельски голубым и бездонным, и кое кто из особо смелых прохожих уже отказался от зимнего утепления в пользу ветровок и лёгких жилеток. Асфальт под ногами светлел, и лишь вдоль неизбежных трещин растекались чёрные полосы стылой сырости.
«Жаль, что это ненадолго. - думал Сёмка, весело вышагивая вдоль переулка. - Такой внеурочный, недели на две раньше срока, апрель - это, конечно, приятно. Но ведь неизбежны ещё и похолодания, и снегопады. Пожалуй, заметёт ещё не хуже, чем в феврале. А жаль, ещё неделька такой теплыни - и можно было бы уже вытаскивать ролики или любимую с прошлого года игрушку - джолли-джамперы, эдакие сильно продвинутые ходули-попрыгунчики."
Ну, погода там  или не погода - а весна в этом году выдалась насыщенной. Во всех отношениях. И главное, разумеется, событие - их со Светкой невероятный визит в прошлое - и столь же неожиданное возвращение. А уж когда они осознали, что сутки с лишним, проведённые в 1904-м году уложились в несколько секунд времени двадцать первого века...
От шока их спасла, наверное, та самая презентация. Сёмка помнил своё сбивчивое выступление - слова путались на языке, эмоции зашкаливали. Слушали его со всё растущим недоумением - так можно было говорить о чём-то крайне животрепещущем, о таком, что вот-вот, только что обожгло, зацепило и никак не может отпустить. Это настолько не вязалось с обычной его манерой говорить - слегка ироничной, отстранённой, немного свысока если не по отношению к материалу, то уж по отношению к слушателям точно, - что обеспечило гробовую тишину в классе на все 10 минут, пока он не мог остановить этот бурлящий поток фраз и эмоций. 
Как только Сёмка закончил, в классе повисла неуверенная тишина. На лицах ребят, сидящих на передних партах было явственно написано - «Что это было»? Светкины глаза, полные слёз, приковывали к себе взгляд мальчика, и поэтому слова Григория Петровича «Что ж, молодой человек...м-м-м... убедительно. Я бы даже сказал, весьма убедительно» - прозвучали для Сёмки как сквозь толстый слой ваты. Он не заметил нового педагога, историк зашёл в класс до их со Светкой появления, и ребята не слышали, как Татьяна Георгиевна представляла его классу.

Отредактировано Ромей (18-06-2015 12:09:38)

Новый историк только покачал головой, глядя на Сёмку очень серьёзным взглядом; лишь где-то в глубине радужки прыгали смешливые чёртики.  Вопаросы, которые он принялся задавать, оказались совершенно неожиданными - через пару минут Сёмка с удивлением обнаружил, что увлечённо обсуждает с Григорием Петровичем цены Порт-Артурские цены, а Светлана принимает в дискуссии самое бурное участие. Причём в ход идут такие аргументы, будто речь идёт о сегодняшнем визите в супермаркет,а  не о событиях стодесятилетней давности, которые, вроде бы, должны быть знакомы присутствующим весьма и весьма приблизительно.
Ученики восьмого «В» потрясённо молчали; историчка неуверенно переводила взгляд со Стёпки на нового учителя, а с него - на Светку. Та заливалась канарейкой, подробно рассказывая о том, сколько стоят пирожные в кофейне Нового Города и рисовые колобки на узких, кривоватых улочках  китайских кварталов.  Положение спасла всё та же Татьяна Георгиевна: она ловко закруглила неожиданную дискуссию, поблагодарив старшеклассников за доклад,а  Сёмку со Светланой - за отличную и детальную подготовку по внеклассной работе. Григорий Петрович добавил от себя пару дифирамбов; как раз вовремя подоспел и звонок, и Сёмка отправился на следующий урок с совершеннейшим хаосом в голове - и персональным приглашением в исторический кружок, которые намеревался организовать в школе новый учитель истории.
С тех пор прошло не так уж и много времени, чуть больше двух недель. Состоялось уже четыре заседания кружка. Светка посетила лишь одно, первое, после чего занялась на загруженность и занятия испанским. Сёмка не настаивал; они не то чтобы избегали друг друга, скорее - произошедшее требовало осмысления один на один с самим собой. Нет, разумеется, на следующий день ребята встретились после занятий и, сидя в МакДональдсе, в торговом комплексе звёздочка, попытались условиться о том, как вести себя в отношении приключившегося с ними удивительного события.
Решено было примерно следующее:
Первое - ни о каких рассказах о путешествии во времени речи, разумеется, идти не может. Равно как и следует придержать при себе подарки - книги и прочее, привезённое из 1904-го года. Подарки эти опасны и могут при неудачном стечении обстоятельств вызвать массу неудобных вопросов. Светлана не поленилась и основательно покопалась на сайтах ценителей книжного антиквариата: дело оказалось даже не в запредельной стоимости книг, а с одной стороны, в их великолепной сохранности, а с другой - в том, что любая сколь угодно серьёзная экспертиза (состав типографской краски, переплётные материалы, анализ бумаги) подтвердит, с одной стороны, их несомненную подлинность, а с другой - тот факт, что с того момента, как эти книги вышли из типографии, прошло никак не более двух-трёх месяцев. Так что подарок школьному музею был ограничен пачкой патриотических картинок - впрочем и этого оказалось вполне довольно.
Второе - ключ будет храниться у Сёмки, но даёт страшную клятву, что в одиночку не будет предпринимать никаких попыток снова отыскать заветную дверь. Если это и будет сделано, то вместе, и попозже, когда они оба будут готовы к столь серьёзному мероприятию.
Третье - там видно будет.

На сём и расстались.  Что уж греха таить - после возвращения мальчик.. ну если и не бурлил от романтических ожиданий, то, во всяком случае, испытывал о адресу своей невольной спутницы некие весьма тёплые чувства. Светлана же   уверенно обозначила между ними дистанцию;  она мило здоровалась  на переменках, отвечала на вопросы, охотно смеялась Сёмкиным шуткам, на которые от слыл великим охотником - но не выказывала ни малейшей готовности к сближению. Сёмка поначалу собрался обидеться и потребовать у коварной одноклассницы объяснений, но потом, подумав, решил оставить всё, как есть - в конце концов, бронзовый ключ лежал у него в письменном столе и ждал своего часа.
На заседаниях исторического кружка Светлана так больше ни разу и не появилась. Сёмка не знал, радоваться ему, или огорчаться: с одной стороны, он всерьёз опасался, что девочка просто решила сделать вид, что ничего особенного не произошло, и поскорее забыть о странном происшествии, внёсшем такую сумятицу в её жизнь; с другой же  сильно подозревал, что  она увидав его нешуточное увлечение историей русско-японской войны, обвинит его в нарушении правил конспирации.
А увлёкся Сёмка и правда, сильно. И самое любопытное - новый историк охотно потакал этому увлечению. Каждое занятие теперь, так или иначе, либо съезжало на тему этой войны, либо, как вариант - сползало на флотскую тематику. Вот, как сегодня - но с чего это, интересно, Григорий Петрович принёс на заседание эту романтическую сказку с ярко выраженным политическим подтекстом? До сих пор вопросы современной российской политики на заседаниях кружка деликатно обходились.