Глава 4
Снова Задрыга
... в лицо, как и в прошлый раз, толкнула волна просоленного морского воздуха. Только на этот раз в нём присутствовало заметно больше угольной гари. Земля под ногами ощутимо качнулась, я по инерции сделал шаг вперёд и чуть не упал....
Земля? Дощатый настил артурской пристани, где сквозь щели выбиваются пучки чахлой травы?
Нет. Изжелта-белое, гладко выскобленное дерево палубного настила. Впереди, рукой подать - тонкая ниточка леера, над ними - высоченные, изогнутые на манер железных фонарных столбов, шлюпбалки. А дальше,  за ними куда хватает глаз, раскинулась  морская гладь, испятнанная кое-где дымами. А точно напротив нас - на траверзе, как говорят моряки - рассекает волны кораблик, донельзя похожий  на гребные академические лодки. Стремительный, узкий как нож корпус, такой низкий, что скошенную к носу палубу то и дело заливает волна... вместо мерно сгибающихся гребцов - четыре далеко разнесённые друг от друга низенькие трубы, И какой маленький - побольше, конечно гребной четвёрки, но уж не крупнее речного трамвайчика, что бегают летом  по Москве-реке от Бородинского до Каменного моста. И из всех четырёх труб кораблика обильно валит дым.

Я запрокинул голову - вверху  утыкалась в небеса исполинская колонна трубы. В жизни не видел, чтобы труба ТАК дымила - разве что гигантские туры-градирни на Южной Тэц на окраинах Москвы. Только там не дым, а пар - белый, косматый, безвредный, как объясняли нам на уроке физики. А здесь - чёрный, жирный, угольный, застилающий пеленой пол-неба. Гринписа на них нет...  это ж сколько всякой дряни попадает в атмосферу с каждым выходом эскадры?
- С дороги, в богородицу через семь гробов... встал аки кнехт чугунный, прости Господи!
Я обернулся - и нос к носу столкнулся с крепким типом в белой матроссой рубахе, таких же штанах и лихо заломленной на затылок бескозырке. На лбу, знакомой уже вязью значилось «Петропавловскъ». 
Получилось, выходит?
- Погодь, погодь, да ить я ж вас знаю! Гимназёр, верно И вас, барышня - припоминаете, как про кораблики меня расспрашивали? Про «Дашку» с «Палашкой»? Когда же вы на наш «Петропавловск» угодили? 
Ещё как получилось! Только в тот раз Иван Задрыга встретил нас на пристани, под японским обстрелом, а сейчас - прямо на палубе броненосца «Петропавловск», где, судя по всему, он и служит этим.. как его... боцманматом. Что, собственно, и требовалось доказать?
_ Здравствуйте, дяденька матрос!  - тонким голосом пропищала откуда-то из-под Сёмкиного локтя Светлана. - Конечно помню - мы ещё на следующий день вас видели, когда  господин адмирал в  порт приезжал, на броненосец?  Ну, тот, который японцы взорвали?
Ну, Светка, ну молодчина, вспомнила! Вот не ожидал...
Задрыга улыбнулся щербатым ртом. Я тут же припомнил Светкины пророчества насчёт мордобития - и невольно потрогал подюородок. Хотя, с чего это я решил, что Задрыге выбил зубы кто-то из офицеров? Может он в каком-нибудь портовом кабаке подрался, как и полагается матросу?
- Как же, помню! - ответствовал Задрыга. - В запрошлом месяце, когда их превосходительство не  «Ретвизане» с инспекцией были. Я тогда на адмиральском катере, фалгребным - так господин вице-адмирал у меня для вас, господин гимназист, бескозырочку и позаимствовали. В подарок, значить. 
Я кивнул и продемонстрировал Задрыге памятный сувенир. Тот расцвёл.
- Точно, моя и есть! А вы, барышня, напрасно меня матросом проименовали. Не матрос я вовсе, а боцманмат - снисходительно объяснил Светке наш знакомец.  - Потому как два срока выслужил,  науку превзошел в антиллерийском классе, как положено по уставу. Нашивка опять же имеется! - и он ткнул пальцем себе в плечо. -  К нам особое уважение, енто понимать надоть!
Светка кивнула с виноватым видом.
- Задрыга, мать твою!  - донесся слева ОЧЕНЬ рассерженный молодой голос. Чего ты там телепаешься, так тебя разэдак...?
И длиннейшая, насквозь нецензурная тирада - да такая, что я понял не больше трети  сказанного. Умели же люди...
Светка залилась пунцовым.
Слева, шагах в пятнадцати  громоздилась здоровенная цилиндрическая башня. Она почти совсем перегораживала узкую палубу, тянущуюся между леерами и стальной стеной надстройки, и даже выступала немного за борт, краем нависая над водой. Из больших овальных амбразур торчали два длинных орудийных ствола. Один из них слегка качнулся вверх-вниз.
- Счас, вашбродие, моментом буду! - и боцманмат со всех ног кинулся к офицеру,  стоявшему, под правым орудием у самой башенной брони.